Ее забросали камнями. Осуждающими камнями-взглядами. И не за блуд (хотя кто знает, что у людей в голове, мне, когда-то 23-хлетней, проходящий мимо дед заявил, что, вишь, распутница тринадцатилетняя, родителям в подоле принесла, когда увидел, как ко мне бежит мой почти двухлетний тогда сын…)
Моя семья не отличалась особой религиозностью, в храм мы не ходили, а скорее заходили — постоять, свечку поставить. Эти воспоминания фрагментарны — мне, ребенку, никто ничего не объяснял. Если у меня и были вопросы по поводу веры в Бога, то ответов я на них не находил: о чем спрашивать, не знал, да и спросить мне было особо не у кого. Из редких посещений храма у меня осталось ощущение того, что храм — это особое, таинственное место, в котором происходит что-то очень важное. ...
Одному моему другу-семинаристу во что бы то ни стало надо было найти себе невесту, чтобы рукоположиться во диакона. Вот на втором курсе он молится в Троицком соборе Троице-Сергиевой лавры так: «Господи, пошли мне матушку добрую, любвеобильную, чистую, целомудренную, умную, красивую, регентшу, и чтобы умела готовить, о детях заботилась». Проходит год, результата никакого. ...
