Много лет я была знакома с одной постоянной прихожанкой, водившей в храм дочку лет семи (сейчас это уже девочка-подросток). И долгое время я была уверена, что передо мной изрядно побитая жизнью мать-одиночка, несчастная, давно увядшая женщина, для которой храм — единственная, и не слишком действенная, отдушина. Ее фигура всегда была как-то особенно уныло скрючена, голос был болезненным и слабым, лицо — потухшим, платок неприятного коричневого оттенка затянут без малейшей надежды на изящество. ...
