Николай Людовикос — о важности прощения и покаяния

Трудно признать свои ошибки, много проще — считать себя правым, настаивая на своем. Но именно прощение и покаяние дают нам свободу и возможность быть с Богом, считает священник Николай Людовикос.

Прощать значит быть свободным

«Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мф.6:15).
Уравнение. Задача с двумя неизвестными. В чем здесь сложность? В потенциальном равенстве неизвестных. Приступая к решению, мы не можем утверждать, что Х не равен Y. Вообще, любое равенство — это уравнение, экзистенциально сложное и трудное, где оба неизвестных одинаково значимы, оба — важны для решения задачи.
И слова Бога о прощении — тоже экзистенциальное уравнение. Я прощаю — и меня прощают. Не прощаю — буду держать ответ. То есть, сколько бы ни было у меня грехов — если прощаю ближнему, я безгрешен. А если у меня всего один грех, но при этом я не прощаю — перед Богом я грешен.
Свобода — величайший дар Божий — парадоксально ставит перед человеком серьезное препятствие на пути ко спасению, когда мы добровольно, то есть свободно, выбираем грех.
Невозможно легко покаяться. Более того: именно покаяние труднее всего дается человеку. И Преблагой Человеколюбивый Господь предлагает нам вариант гораздо проще: прощать.

О зле и покаянии

Нарциссизм и себялюбие — самые «прочные» свойства человеческой натуры. Это подтверждают и психологи. Поэтому настоящее покаяние — одна из самых сложных наших задач. Ведь ответственность здесь я возлагаю на одного себя. Я должен признать свою греховность и злобу — а это гораздо труднее, чем обвинять других людей.
Задайте современному человеку вопрос: существует ли сегодня зло? Он тут же ответит: «Конечно, существует!» Где? «А вон тот! — скажут вам. — А вон этот! Тот такой, этот сякой…» При абсолютном неверии и атеизме — нет человека, который отрицал бы существование зла.
Много раз я проводил этот эксперимент. «Зло? Конечно, есть! Посмотри, что вокруг творится! Сплошное зло! Все — злые!»
Редко найдется человек, который скажет: «Да, грех существует, потому что я — грешен. Я плохой. Гораздо хуже многих окружающих меня людей».
А знаете, почему так трудно это сказать? Потому что сначала необходимо позволить своему сердцу ощутить великую любовь Всепрощающего Бога. В противном случае нас ждет большая нарциссическая травма, от последствий которой очень трудно избавиться. <…>
Конечно, большинство из нас не понимает этого, не замечает и не благодарит, и Господь — Всеблагой, Предивный и Прощающий — предлагает нам волшебное «уравнение», решив которое, даже такие неблагодарные люди, как мы, сможем приблизиться к Нему. На первый взгляд оно кажется трудным, но на самом деле это самый легкий путь в Царство Небесное.



«Покайтесь! — взывал Иоанн Креститель, Предтеча Христа. — Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!» (Мф.4:12-17). Но кто слушал этого Пророка? Можно сказать, никто. Кто услышит меня сейчас, начни я призывать всех к покаянию? Никто. «С чего я должен каяться? Меня обидели, предали, обманули, обокрали — почему я должен каяться? Почему — я? Сколько вокруг людей гораздо хуже меня! Пусть они сначала покаются, и когда вокруг не будет зла, обмана, войн, убийств и грабежей — тогда, наконец, и я покаюсь». Знакомая логика, не правда ли?

А человек кричит: «Я прав!»

Когда я каюсь, я уязвим. Точнее, воображаю себя уязвимым. Так говорят мне мои помыслы и тот, кто стоит за этими помыслами. «Вот что бывает, — нашептывает он, — когда берешь крест свой! Вокруг — зло, агрессия… Куда тебе с этим крестом?» Еще бы!
…Крест творит чудеса, и с крестом в руке ты силен, ты непобедим. Но рука наша не держит крест — потому что постоянно сжата в кулак, готовая к драке.
Как же мне покаяться — мне, оградившему себя неприступной стеной нарциссизма? Очень трудно. Потому и призывает нас Господь прощать друг друга — так как каждый из нас уверен, что вокруг одни грешники. Бог предлагает сделать очень простую вещь — чтобы получилось самое трудное. «Прости, — говорит Он, — и тебе простится».
Что делаю я для того, чтобы меня простили? Ничего. Вот что страшно. Я покаялся? Нет. Понял, в чем согрешил? Нет. Может быть, я причинил большое зло, обидел, оскорбил, оклеветал, заставив страдать родных и близких мне людей. Осознал ли я это? Нет, не осознал. А и осознав, тут же забываю, говоря себе: «Ерунда! Ничего страшного не случилось». <…>
А что сам ты сделал для преодоления своих грехов? Просто завуалировал их, включив механизм защиты, говоря языком психологии.
Будто и не грешил, будто все хорошо и правильно — и при этом невероятная наглость и агрессия в адрес других: «Попробуйте только меня в чем-то обвинить!»
А уж если речь идет о близких… Раз ты меня любишь — изволь терпеть, и горе тебе, если придет конец твоему терпению! Любишь — простишь. А не простишь — значит, не любишь. Я столько всего для тебя сделал, а сейчас, когда мне нужна помощь, ты бросаешь меня! Если в прежние времена людям хватало смирения на простые слова «Прости меня!», то сейчас вокруг можно услышать только: «Я прав! Я достоин! Я знаю, как надо! Я… я… я…» И так каждый день, с утра до вечера.

Не отвечать на обиду

Мы прогоняем мысли о грехах и покаянии, защищаясь самооправданием и претензиями к ближним. Но стоит простить кого-то и вместо угрожающего «Бог тебя накажет!» пожелать, хотя бы мысленно, человеку счастья и здоровья — неожиданно появляется давно утраченное ощущение радости и легкости. Снова ты — чадо Божие, снова благодать Крещения согревает душу, и никаких укоров и проклятий (а ведь «Бог тебя накажет» — это тоже своего рода проклятие) больше не сходит с уст в адрес ближнего.
Страшно осуждать всех, кроме себя. Это результат великого падения. Грехопадение в раю можно трактовать как аллегорию, но экзистенциально оно абсолютно правдиво и истинно. Первым, что сделал согрешивший Адам, было обвинение в адрес Евы и — косвенно — Бога. «Жена, которую Ты дал мне, она дала мне, и я ел» (Быт.3:12). Жена виновата, но и Ты, получается, виноват, потому что дал мне такую жену. А будь я один, ничего бы не случилось!
Воистину, стоит только начать искать причину не в себе, а в ком-то еще, виновников наберется по меньшей мере десяток!
Это и есть грехопадение — перекладывание вины на чужие плечи.
Поэтому святые люди поступают ровно наоборот. Это не значит, что они никогда не жалуются и всегда всем довольны — и жалуются, и бывают недовольны, потому что живут в том же мире, что и мы, — но одно дело жаловаться на проблему, а другое — размахивать ею, как знаменем, не расставаясь с ней, злословя, осуждая и злопамятствуя.
Есть в Патерике такая история. Один монах сказал другому очень обидные слова. Их смысл был ужасен, но второй брат, памятуя об обетах, сделал над собой усилие и простил обидчика, ничего не сказав в ответ. Вдруг он почувствовал, как его уста наполняются кровью. Он поспешил выйти вон и сплюнул кровь.
— Что с тобой? — спросил его проходивший мимо монах.
— Это слова брата. Я не ответил ему на обиду.

Ад — это то, что мы делаем

В письмах новопрославленного святого Иосифа Исихаста есть такие слова: смерть тому, кто обвинит в тяжком грехе — пусть даже мысленно — брата своего. Почему — смерть? Почему святой человек ставит под сомнение доброту Бога, благодаря Которому мы все существуем? Да-да, мы живем только благодаря Его доброте, нежности и милости. Будь я на месте Господа — не знаю, скольких людей бы уже истребил! Подумайте: как всеохватно мы ненавидим! Убить бы и этого, и того, и пятого, и десятого… Оставить, пожалуй, разве что вот этих двух-трех. Чтобы было кому нас любить и поддерживать. И весь этот ад творится в нашем сердце.
Важно помнить, что ада как такового не существует — об этом говорили многие святые отцы. Бог никого не наказывает вечной мукой.
Ад — то, что мы делаем, и он будет продолжаться вечно, потому что Бог никого не может вытащить из него силой, если ничего не делать, не пытаться остановить весь этот абсурд.
Ада нет. Это — учение Церкви. Бог всех любит одинаково. Бог не наказывает адом, ад — это неучастие в Боге. Ад означает жизнь без участия в Боге, в энергиях Божественной благодати.
Кто же создает ад? Я один, никто больше. Все мы, создавшие свой ад, будем жить в нем припеваючи. И начинается такая жизнь уже сегодня, сейчас. Сейчас начинается и рай, и ад. А смерть ничего особенного из себя не представляет, она лишь подтверждает такое состояние, запечатывая нас в нем навсегда.