Есть ли жизнь после рака?
Мне посчастливилось познакомиться с отцом Вячеславом Перевезенцевым. Редактор одного православного издания попросил подготовить интервью с батюшкой после его операции в связи с онкологией.
Я за тему сразу схватилась, так как сама боролась с недугом. Прекрасно помню, что не столько операция и лечение были трудностью, сколько «знакомство» с тяжелой новостью.
Благодарна отцу Вячеславу за то, что он настроил на правильный лад, показал правильное отношение к болезни, успокоил. Его ответы на вопросы для статьи, а также разговоры, которые остались за кадром, научили смотреть на себя, на болезнь по-другому, идти вперед, а не бесконечно жалеть саму себя.
В какой-то момент беседы, а именно после слов отца Вячеслава: «Мое заболевание серьезное, не предполагает ни ремиссии, ни выздоровления, поэтому, как ни странно это звучит, мне в чем-то проще», – стало стыдно за собственную слабость и страх. Разновидность и локализация моей онкологии – уже не проблема для медицины. Так, врачи во всем мире справляются с раком щитовидной железы, после ее удаления недуг находится в долгой ремиссии, выживаемость высокая. Даже не требуется реабилитационных процедур.
– Важно понять, что наступает не конец, а начало! – говорил батюшка. – Это новый этап жизни, где придется бороться с болезнью.
Я ему рассказала, что, когда мне позвонили с результатами биопсии щитовидной железы, у меня закружилась голова: «Почему я? Почему сейчас, когда у меня маленькие дети? А есть и взрослые дети, которые нуждаются во мне. За что?! Что я сделала такого?!»
Настроение и настрой менялись постоянно: от желания раз и навсегда победить «врага», то есть недуг, до порыва сдаться и ничего не предпринимать. Я даже у лечащего врача спрашивала, что будет, если ничего не делать, сколько я тогда проживу. Доктор сначала ответил, что разновидность моего заболевания развивается достаточно медленно, может идти речь даже о десяти годах жизни, а потом испугался: «Я, как врач, не имею права подобные вещи говорить, моя задача – вылечить пациента, спасти его, а не гадать, что будет “если”. Было бы жестоко и странно, если бы медики проводили эксперименты, сколько без лечения протянет больной».
Отец Вячеслав спокойно и по-доброму, без менторского назидательного тона рассказал, что это нормальный и естественный страх. Более того, он порадовался за меня, что я при подозрении на плохой диагноз (анализ крови, УЗИ щитовидной железы только указывали на вероятность серьезной болезни), нашла мужество и добилась точного диагноза.
– Столкнувшись с такой новостью, первое, что человек должен сделать, – это пройти все необходимые процедуры, чтобы диагноз был установлен точно. Не надо изводить себя страшными фантазиями. Любая неизвестность, неопределенность намного хуже, чем неприятная, суровая правда. Это ребенку хочется спрятать голову и перестать видеть, слышать – реакция понятная, но она неправильная, – говорил он. – Любой страх требует от человека мужества, усилия, чтобы делать то, что должно, несмотря на боязнь: в данном случае добиться окончательно диагноза. Если диагноз «онкологическое заболевание» подтверждается, то это тоже не повод опускать руки и думать, что всё закончилось. Мы живем в XXI веке, и в последние десятилетия человечество сильно шагнуло вперед в лечении онкологии. Сегодня подобная болезнь не означает конец жизни, врачи научились бороться с ней.
Я читала о том, как любой недуг и беду праведные люди воспринимали с благодарностью Богу. Я это понимала, восхищалась таким подходом, но одно дело – прочитать это в книге о каком-либо святом, который жил много веков назад, а другое – услышать это от современника. Приведу полностью то, что отец Вячеслав говорил о своей болезни:
– Я воспринял это как Божие посещение, подарок Божий, как будто это не болезнь, а исцеление. Исцеление в духовном смысле моей жизни. Не то чтобы я был страшным грешником или жил какой-то мерзкой жизнью. Нет, я обычный грешник, и я ничего не мог с этой жизнью сделать. Наверное, нам всем хорошо знакомо это чувство: живешь, всё понимаешь, на одни и те же грабли наступаешь, но нет сил переделать что-то, изменить. А тут появились силы. Я воспринял это не как наказание, а, наоборот, как Божие благословение.
После операции, повторных анализов и тестов врач сказал, что болезнь у меня в ремиссии. Казалось бы, надо радоваться, а у меня на какое-то время появилась депрессия, грусть. Я опять – к отцу Вячеславу.
Он успокоил:
– Может быть такое состояние не депрессией, а тем, что в церковной традиции называется унынием, а в быту – печалью и тоской. Отличие в том, что, как правило, уныние приходит и уходит, не держится долго и не сопровождается такими факторами, как бессонница, потеря аппетита и т.д. Уныние может иметь место, и не надо думать, что мы должны быть всё время такими бодрячками. Имеем право взгрустнуть, поунывать! Только не надо в этом тонуть, доводить до того, чтобы тоска переросла в медицинское заболевание – депрессию. Надо быть внимательным к себе, помогать себе.
Конечно, помощь для верующего человека – молитва, Причастие, исповедь.
– Таинства укрепляют, очищают, дают возможность смотреть на себя и вокруг глазами Бога. И это совсем другая картина: там нет места унынию, – сказал он.
Запомнилась еще одна беседа со священником – во время Великого поста 2020 года. Верующих волновал вопрос, грех ли в пандемию бояться причащаться, ходить молиться в храм. Батюшка сказал замечательные слова:
– К Святой Чаше следует приступать со страхом, но не перед вирусом, а перед Богом.
Мы какое-то время перезванивались. Просто так, не для статей или интервью. Я рассказывала батюшке, что моя дочка Даша, тезка супруги отца Вячеслава, учится на врача, но пока не определилась со специализацией. Он советовал походить в разные кружки, пообщаться со специалистами. Поделился, как его знакомый студент медвуза стал психиатром, хотя раньше не интересовался этой областью. Всё поменяла одна встреча с врачом-психиатром, доктором наук. После многочасовой беседы приятель отца Вячеслава твердо решил посвятить себя именно этой части медицины. Мы шутили, что будущему врачу – моей Даше – и супруге отца Вячеслава – кандидату медицинских наук – следует встретиться, так как найдется немало тем для обсуждения.
17 марта отца Вячеслава не стало. Жалею, что не смогла проститься с ним, так как находилась в другом городе.
Царство Небесное верному служителю Божию, дорогому отцу Вячеславу!
Александра Грипас
Я за тему сразу схватилась, так как сама боролась с недугом. Прекрасно помню, что не столько операция и лечение были трудностью, сколько «знакомство» с тяжелой новостью.
Благодарна отцу Вячеславу за то, что он настроил на правильный лад, показал правильное отношение к болезни, успокоил. Его ответы на вопросы для статьи, а также разговоры, которые остались за кадром, научили смотреть на себя, на болезнь по-другому, идти вперед, а не бесконечно жалеть саму себя.
В какой-то момент беседы, а именно после слов отца Вячеслава: «Мое заболевание серьезное, не предполагает ни ремиссии, ни выздоровления, поэтому, как ни странно это звучит, мне в чем-то проще», – стало стыдно за собственную слабость и страх. Разновидность и локализация моей онкологии – уже не проблема для медицины. Так, врачи во всем мире справляются с раком щитовидной железы, после ее удаления недуг находится в долгой ремиссии, выживаемость высокая. Даже не требуется реабилитационных процедур.
– Важно понять, что наступает не конец, а начало! – говорил батюшка. – Это новый этап жизни, где придется бороться с болезнью.
Я ему рассказала, что, когда мне позвонили с результатами биопсии щитовидной железы, у меня закружилась голова: «Почему я? Почему сейчас, когда у меня маленькие дети? А есть и взрослые дети, которые нуждаются во мне. За что?! Что я сделала такого?!»
Настроение и настрой менялись постоянно: от желания раз и навсегда победить «врага», то есть недуг, до порыва сдаться и ничего не предпринимать. Я даже у лечащего врача спрашивала, что будет, если ничего не делать, сколько я тогда проживу. Доктор сначала ответил, что разновидность моего заболевания развивается достаточно медленно, может идти речь даже о десяти годах жизни, а потом испугался: «Я, как врач, не имею права подобные вещи говорить, моя задача – вылечить пациента, спасти его, а не гадать, что будет “если”. Было бы жестоко и странно, если бы медики проводили эксперименты, сколько без лечения протянет больной».
Отец Вячеслав спокойно и по-доброму, без менторского назидательного тона рассказал, что это нормальный и естественный страх. Более того, он порадовался за меня, что я при подозрении на плохой диагноз (анализ крови, УЗИ щитовидной железы только указывали на вероятность серьезной болезни), нашла мужество и добилась точного диагноза.
– Столкнувшись с такой новостью, первое, что человек должен сделать, – это пройти все необходимые процедуры, чтобы диагноз был установлен точно. Не надо изводить себя страшными фантазиями. Любая неизвестность, неопределенность намного хуже, чем неприятная, суровая правда. Это ребенку хочется спрятать голову и перестать видеть, слышать – реакция понятная, но она неправильная, – говорил он. – Любой страх требует от человека мужества, усилия, чтобы делать то, что должно, несмотря на боязнь: в данном случае добиться окончательно диагноза. Если диагноз «онкологическое заболевание» подтверждается, то это тоже не повод опускать руки и думать, что всё закончилось. Мы живем в XXI веке, и в последние десятилетия человечество сильно шагнуло вперед в лечении онкологии. Сегодня подобная болезнь не означает конец жизни, врачи научились бороться с ней.
Я читала о том, как любой недуг и беду праведные люди воспринимали с благодарностью Богу. Я это понимала, восхищалась таким подходом, но одно дело – прочитать это в книге о каком-либо святом, который жил много веков назад, а другое – услышать это от современника. Приведу полностью то, что отец Вячеслав говорил о своей болезни:
– Я воспринял это как Божие посещение, подарок Божий, как будто это не болезнь, а исцеление. Исцеление в духовном смысле моей жизни. Не то чтобы я был страшным грешником или жил какой-то мерзкой жизнью. Нет, я обычный грешник, и я ничего не мог с этой жизнью сделать. Наверное, нам всем хорошо знакомо это чувство: живешь, всё понимаешь, на одни и те же грабли наступаешь, но нет сил переделать что-то, изменить. А тут появились силы. Я воспринял это не как наказание, а, наоборот, как Божие благословение.
После операции, повторных анализов и тестов врач сказал, что болезнь у меня в ремиссии. Казалось бы, надо радоваться, а у меня на какое-то время появилась депрессия, грусть. Я опять – к отцу Вячеславу.
Он успокоил:
– Может быть такое состояние не депрессией, а тем, что в церковной традиции называется унынием, а в быту – печалью и тоской. Отличие в том, что, как правило, уныние приходит и уходит, не держится долго и не сопровождается такими факторами, как бессонница, потеря аппетита и т.д. Уныние может иметь место, и не надо думать, что мы должны быть всё время такими бодрячками. Имеем право взгрустнуть, поунывать! Только не надо в этом тонуть, доводить до того, чтобы тоска переросла в медицинское заболевание – депрессию. Надо быть внимательным к себе, помогать себе.
Конечно, помощь для верующего человека – молитва, Причастие, исповедь.
– Таинства укрепляют, очищают, дают возможность смотреть на себя и вокруг глазами Бога. И это совсем другая картина: там нет места унынию, – сказал он.
Запомнилась еще одна беседа со священником – во время Великого поста 2020 года. Верующих волновал вопрос, грех ли в пандемию бояться причащаться, ходить молиться в храм. Батюшка сказал замечательные слова:
– К Святой Чаше следует приступать со страхом, но не перед вирусом, а перед Богом.
Мы какое-то время перезванивались. Просто так, не для статей или интервью. Я рассказывала батюшке, что моя дочка Даша, тезка супруги отца Вячеслава, учится на врача, но пока не определилась со специализацией. Он советовал походить в разные кружки, пообщаться со специалистами. Поделился, как его знакомый студент медвуза стал психиатром, хотя раньше не интересовался этой областью. Всё поменяла одна встреча с врачом-психиатром, доктором наук. После многочасовой беседы приятель отца Вячеслава твердо решил посвятить себя именно этой части медицины. Мы шутили, что будущему врачу – моей Даше – и супруге отца Вячеслава – кандидату медицинских наук – следует встретиться, так как найдется немало тем для обсуждения.
17 марта отца Вячеслава не стало. Жалею, что не смогла проститься с ним, так как находилась в другом городе.
Царство Небесное верному служителю Божию, дорогому отцу Вячеславу!
Александра Грипас
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
