О Троице
Первая личность Троицы – Бог Отец – является «истоком» Божественности, «ключом», причиной или первопричиной основы двух других личностей. Он есть залог единства между тремя: существует один Бог, потому что существует один Отец. «Единство есть Отец, от Которого и к Которому уходят корнями другие личности» (св. Григорий Богослов).
Каждая из двух других личностей определяется с позиции своего отношения к Отцу: Сын «порожден» Отцом, Святой Дух «исходит» от Отца. В латинском Западе обычно полагают, что Святой Дух исходит «от Отца и от Сына», и слово filioque («и от Сына») было добавлено к латинскому тексту Символа веры. Православие не только считает filioque неправомочным добавлением, так как оно стало частью Символа веры без одобрения христианского Востока, но и полагает, что учение о «двойном исхождении» (как его обычно толкуют) является неточным с богословской точки зрения и губительным с точки зрения духовности. Вслед за Отцами Церкви четвертого века, которых православная церковь почитает и поныне, Отец является одним источником и основой единства в Боге. Превращая Сына в источник наравне с Отцом или в соединении с Ним, мы рискуем смешать отличительные характеристики личностей.
Вторая личность Троицы – Бог Сын, Его «Слово» или Логос. Говорить о Боге как Сыне и Отце – значит тем самым мыслить движение взаимной любви, описанное выше. Это значит, что изначально Бог как Сын благодаря своему сыновнему послушанию и любви восходит к бытию Бога Отца, которое Отец посредством своего отеческого самопожертвования вечно порождает в Нем. Именно «в» и «через» Сына Отец являет себя нам: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). Именно Он родился на земле в обличий человека от Девы Марии в городе Вифлееме. Но как Слово или Логос Божий Он существует и раньше своего Воплощения. Он есть первопричина земного порядка и цели, проникающая все вещи, увязывая их в единстве с Богом и тем самым превращая Вселенную в «космос», гармоничное и единое целое. Творящий Логос наделил каждую сотворенную вещь ее собственным живущим внутри нее логосом, или внутренней причиной, которая превращает эту вещь действительно в самою себя и в то же время продвигает и направляет эту вещь прямо к Богу. Задача человека как художника или ремесленника заключается в том, чтобы выявить этот логос, покоящийся в каждой вещи, и дать ему обнаружить себя. Мы не желаем господства, мы ищем взаимодействия.
Третьей личностью является Святой Дух, «дуновение», или «дыхание» Божье. В силу того, что четко выверенные классификации нам представляются несостоятельными, можно сказать, что Святой Дух есть Бог внутри нас, Сын есть Бог с нами и Отец есть Бог над и вне нас. Подобно тому, как Сын показывает нам Отца, Святой Дух показывает нам Сына, являя Его нам. Однако это отношение взаимно. Дух являет нам Сына, но именно Сын ниспосылает нам Дух. (Важно заметить, что существует отличие между «вечным исхождением» Духа и Его «временной миссией». Сын ниспосылает Дух в мир, во время; но что касается Его происхождения в недрах вечного бытия Троицы, Святой Дух берет свое начало только от Отца.)
Характеризуя каждую из трех личностей, Синесий Киринейский пишет:
Кланяюсь Тебе, Отец, источник Сына,
Сыну, образу Отца;
Отцу, почве, где Сын стоит,
Сыну, печати Отца;
Отцу, силе Сына,
Сыну, красоте Отца;
Всечистейшему Духу, связи между Отцом и Сыном.
Ниспошли, Христе,
Дух Отца, па душу мою;
Омочи иссохшее сердце мое этой росой,
Лучшим из даров Твоих.
Почему мы говорим о Боге как Отце и Сыне, а не как Матери и Дочери? В самом Боге нет ни мужского, ни женского начала. Если даже наше разделение людей на мужской и женский пол отражает в высшем и подлинном смысле некоторую сторону Божественной жизни, то в Боге нет подобного различия полов. Поэтому, говоря о Боге Отце, мы говорим не буквально, но символически. Однако почему символ должен принимать мужские черты скорее, нежели женские? Почему мы называем Бога «Он», а не «Она»? На самом деле христиане иногда обращались к Богу на «материнском языке». Афраат, один из ранних сирийских Отцов Церкви, говорит о любви верующего к «Богу, своему Отцу, и Святому Духу, своей Матери», а в средневековом Западе жила мать Юлиана Нориджская, которая утверждала: «Бог радуется тому, что Он наш Отец, и Бог радуется тому, что Он наша Мать». Но это исключения. Символика Бога как в Библии, так и в церковных молитвах практически всегда была мужской.
Это вне наших возможностей аргументировано доказать, почему это должно быть так. Тем не менее в нашем христианском опыте факт остается фактом, что Бог оставил своей отпечаток на определенных символах, а не на других. Не мы выбираем символы, они являются и даются нам. Символ можно подтвердить, пережить, ему можно молиться, но его нельзя логически «доказать». Хотя эти «данные» символы и не поддаются обоснованию, они далеко не случайны. Наподобие символов в мифах, литературе и искусстве религиозные символы корнями глубоко уходят в сокрытые основания нашего бытия и не могут быть преобразованы без серьезных последствий. К примеру, если нам надо было бы сказать «Матерь наша небесная» вместо «Отец наш», нам пришлось бы изменить не только второстепенные мыслительные образы, но и заменить христианство новой религией. Богиня Мать не есть Господь христианской церкви.
Почему Бог должен быть сообществом трех Божественных личностей – ни больше, ни меньше? Здесь снова не может быть никаких логических доказательств. Троичность Бога есть нечто данное или явленное нам в Писании, в Апостольской традиции и в опыте святых на протяжении веков. Все, что мы в состоянии совершить, – это испытывать этот данный факт в течение нашей личной молитвенной жизни.
В чем именно заключается разница между «явлением» Сына и «исхождением» Духа? «Путь явления и путь исхождения непостижимы», – говорит Иоанн Дамаскин. «Нам сказано, что существует разница между явлением и исхождением, но что является сутью этого различия, мы всецело не осознаем». Если уж св. Иоанн Дамаскин признается в своем замешательстве, то что можем мы? Слова «явление» и «исхождение» являются условными обозначениями той реальности, которая находится вне постижения нашего мыслящего разума. «Наш мыслящий разум слаб, а наш язык слаб вдвойне», – замечает св. Василий Великий. «Легче измерить все море крошечной чашкой, чем охватить несказанное величие Божие человеческим умом». Но хотя их и нельзя полностью объяснить, эти обозначения можно (как мы сказали) испытать. Благодаря нашей встрече с Богом во время молитвы мы знаем, что Святой Дух не есть то же самое, что и Сын, даже если мы не в силах четко определить в словах, в чем же заключается разница.
Как мы уже увидели, три личности всегда действуют совместно и, кроме того, обладают единой волей и силой. Святой Ириней называют Сына и Святого Духа «двумя руками» Бога Отца. Во время каждого акта творения и освящения Отец использует обе «руки» одновременно. Многочисленные примеры тому можно обнаружить в Писании и в богослужебных канонах.
1. Творение. «Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их». (Пс. 32:6). Своим Словом, или Логосом (вторая личность) и Своим «Дыханием», или Духом (третья личность) творит Бог Отец. «Две руки» Его действуют совместно, придавая форму Вселенной. О Логосе сказано: «Все через Него начало быть» (Ин. 1:3, сравните с Символом веры: «верую в Творца небу и земли»); о Духе Святом сказано, что в момент творения Он «нависал», точнее, «носился над водою» (Быт. 1:2). Все тварные вещи осенены печатью Троицы.
2. Откровение. В день Благовещения Отец наслал Святой Дух на Блаженную Деву Марию, и она зачала вечного Сына Божия (Лк. 1:35–36). Таким образом, забота Божья о человечестве есть тринитарный акт. Святой Дух ниспослан от Отца, чтобы вселить Сына в утробу непорочной Девы. Необходимо добавить, что Откровение не толь ко деяние Троицы, но также и акт доброй воли Марии. Бог ожидал ее добровольного согласия, заключенного в слова: «Се, раба Господня; да будет Мне по слову Твоему» (Лк. 1:38). И если бы Мария не дала согласия, Она бы никогда не стала Божьей Матерью. Божественная благодать не узурпирует человеческую свободу, а, наоборот, подтверждает ее.
3. Крещение Христа. В православной традиции это событие называется откровением Троицы. Голос Отца с небес засвидетельствовал Сына: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». И в тот же момент Дух Святой в виде голубя сходит от Отца и ниспускается на Сына (Мф. 3:16–17). Вот какие слова поются в православных церквях в Богоявление (6 января), праздник Крещение Господне:
Во Иордане крещающуся Тебе, Господи,
Троическое явися поклонение:
Родителей бо глас свидетельствоваше Тебе,
Возлюбленного Тя Сына именуя,
И Дух в виде голубине,
Извествоваше словесе утверждение…
4. Преображение Христа. Здесь также налицо проявление триединства. Как и при Крещении, здесь те же отношения существуют между тремя личностями. Бог Отец свидетельствует с небес: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мф. 17:5), и подобно тому, как произошло это раньше, Святой Дух сходит на Сына, но теперь уже в виде светящегося облака (Лк. 9:34). Как утверждается в одном из праздничных гимнов (6 августа):
Свете неизменный Слове,
Света Отца нерожденна,
В явлением свете Твоем,
Днесь на Фаворе Свет видехом Отца,
Свет и Духа,
Светом наставляющего всю тварь.
5. Таинство Святого причастия. И в этом случае, как и в Благовещение, и в Крещение, и в Преображение триединство наиболее явственно в кульминационный момент причастия, в момент epiclesis, или взывания к Святому Духу. Обращаясь с молитвой к Богу, священник говорит словами литургии св. Иоанна Златоуста:
Еще приносим Ти словесную сию и бескровную службу
И просим, и молим, и милися деем:
Ниспошли Духа Твоего Святого на нас и на предлежащие
Дары сии…
И сотвори убо хлеб сей – Честное Тело Христа Твоего,
А еже в чаше сей – Честную Кровь Христа Твоего,
Предложив Духом Твоим Святым.
Как при Благовещении, так и на протяжении откровения Христа во время причастия Бог Отец посылает Святой Дух, чтобы осуществить присутствие Сына в святых дарах. Здесь как и всегда три личности действуют неразрывно.
Митрополит Каллист (Уэр) «Православный путь»
Каждая из двух других личностей определяется с позиции своего отношения к Отцу: Сын «порожден» Отцом, Святой Дух «исходит» от Отца. В латинском Западе обычно полагают, что Святой Дух исходит «от Отца и от Сына», и слово filioque («и от Сына») было добавлено к латинскому тексту Символа веры. Православие не только считает filioque неправомочным добавлением, так как оно стало частью Символа веры без одобрения христианского Востока, но и полагает, что учение о «двойном исхождении» (как его обычно толкуют) является неточным с богословской точки зрения и губительным с точки зрения духовности. Вслед за Отцами Церкви четвертого века, которых православная церковь почитает и поныне, Отец является одним источником и основой единства в Боге. Превращая Сына в источник наравне с Отцом или в соединении с Ним, мы рискуем смешать отличительные характеристики личностей.
Вторая личность Троицы – Бог Сын, Его «Слово» или Логос. Говорить о Боге как Сыне и Отце – значит тем самым мыслить движение взаимной любви, описанное выше. Это значит, что изначально Бог как Сын благодаря своему сыновнему послушанию и любви восходит к бытию Бога Отца, которое Отец посредством своего отеческого самопожертвования вечно порождает в Нем. Именно «в» и «через» Сына Отец являет себя нам: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Ин. 14:6). Именно Он родился на земле в обличий человека от Девы Марии в городе Вифлееме. Но как Слово или Логос Божий Он существует и раньше своего Воплощения. Он есть первопричина земного порядка и цели, проникающая все вещи, увязывая их в единстве с Богом и тем самым превращая Вселенную в «космос», гармоничное и единое целое. Творящий Логос наделил каждую сотворенную вещь ее собственным живущим внутри нее логосом, или внутренней причиной, которая превращает эту вещь действительно в самою себя и в то же время продвигает и направляет эту вещь прямо к Богу. Задача человека как художника или ремесленника заключается в том, чтобы выявить этот логос, покоящийся в каждой вещи, и дать ему обнаружить себя. Мы не желаем господства, мы ищем взаимодействия.
Третьей личностью является Святой Дух, «дуновение», или «дыхание» Божье. В силу того, что четко выверенные классификации нам представляются несостоятельными, можно сказать, что Святой Дух есть Бог внутри нас, Сын есть Бог с нами и Отец есть Бог над и вне нас. Подобно тому, как Сын показывает нам Отца, Святой Дух показывает нам Сына, являя Его нам. Однако это отношение взаимно. Дух являет нам Сына, но именно Сын ниспосылает нам Дух. (Важно заметить, что существует отличие между «вечным исхождением» Духа и Его «временной миссией». Сын ниспосылает Дух в мир, во время; но что касается Его происхождения в недрах вечного бытия Троицы, Святой Дух берет свое начало только от Отца.)
Характеризуя каждую из трех личностей, Синесий Киринейский пишет:
Кланяюсь Тебе, Отец, источник Сына,
Сыну, образу Отца;
Отцу, почве, где Сын стоит,
Сыну, печати Отца;
Отцу, силе Сына,
Сыну, красоте Отца;
Всечистейшему Духу, связи между Отцом и Сыном.
Ниспошли, Христе,
Дух Отца, па душу мою;
Омочи иссохшее сердце мое этой росой,
Лучшим из даров Твоих.
Почему мы говорим о Боге как Отце и Сыне, а не как Матери и Дочери? В самом Боге нет ни мужского, ни женского начала. Если даже наше разделение людей на мужской и женский пол отражает в высшем и подлинном смысле некоторую сторону Божественной жизни, то в Боге нет подобного различия полов. Поэтому, говоря о Боге Отце, мы говорим не буквально, но символически. Однако почему символ должен принимать мужские черты скорее, нежели женские? Почему мы называем Бога «Он», а не «Она»? На самом деле христиане иногда обращались к Богу на «материнском языке». Афраат, один из ранних сирийских Отцов Церкви, говорит о любви верующего к «Богу, своему Отцу, и Святому Духу, своей Матери», а в средневековом Западе жила мать Юлиана Нориджская, которая утверждала: «Бог радуется тому, что Он наш Отец, и Бог радуется тому, что Он наша Мать». Но это исключения. Символика Бога как в Библии, так и в церковных молитвах практически всегда была мужской.
Это вне наших возможностей аргументировано доказать, почему это должно быть так. Тем не менее в нашем христианском опыте факт остается фактом, что Бог оставил своей отпечаток на определенных символах, а не на других. Не мы выбираем символы, они являются и даются нам. Символ можно подтвердить, пережить, ему можно молиться, но его нельзя логически «доказать». Хотя эти «данные» символы и не поддаются обоснованию, они далеко не случайны. Наподобие символов в мифах, литературе и искусстве религиозные символы корнями глубоко уходят в сокрытые основания нашего бытия и не могут быть преобразованы без серьезных последствий. К примеру, если нам надо было бы сказать «Матерь наша небесная» вместо «Отец наш», нам пришлось бы изменить не только второстепенные мыслительные образы, но и заменить христианство новой религией. Богиня Мать не есть Господь христианской церкви.
Почему Бог должен быть сообществом трех Божественных личностей – ни больше, ни меньше? Здесь снова не может быть никаких логических доказательств. Троичность Бога есть нечто данное или явленное нам в Писании, в Апостольской традиции и в опыте святых на протяжении веков. Все, что мы в состоянии совершить, – это испытывать этот данный факт в течение нашей личной молитвенной жизни.
В чем именно заключается разница между «явлением» Сына и «исхождением» Духа? «Путь явления и путь исхождения непостижимы», – говорит Иоанн Дамаскин. «Нам сказано, что существует разница между явлением и исхождением, но что является сутью этого различия, мы всецело не осознаем». Если уж св. Иоанн Дамаскин признается в своем замешательстве, то что можем мы? Слова «явление» и «исхождение» являются условными обозначениями той реальности, которая находится вне постижения нашего мыслящего разума. «Наш мыслящий разум слаб, а наш язык слаб вдвойне», – замечает св. Василий Великий. «Легче измерить все море крошечной чашкой, чем охватить несказанное величие Божие человеческим умом». Но хотя их и нельзя полностью объяснить, эти обозначения можно (как мы сказали) испытать. Благодаря нашей встрече с Богом во время молитвы мы знаем, что Святой Дух не есть то же самое, что и Сын, даже если мы не в силах четко определить в словах, в чем же заключается разница.
Две Божьи руки
Попробуем проиллюстрировать учение о Троице примерами триад из истории спасения человечества и нашей собственной молитвенной жизни.Как мы уже увидели, три личности всегда действуют совместно и, кроме того, обладают единой волей и силой. Святой Ириней называют Сына и Святого Духа «двумя руками» Бога Отца. Во время каждого акта творения и освящения Отец использует обе «руки» одновременно. Многочисленные примеры тому можно обнаружить в Писании и в богослужебных канонах.
1. Творение. «Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их». (Пс. 32:6). Своим Словом, или Логосом (вторая личность) и Своим «Дыханием», или Духом (третья личность) творит Бог Отец. «Две руки» Его действуют совместно, придавая форму Вселенной. О Логосе сказано: «Все через Него начало быть» (Ин. 1:3, сравните с Символом веры: «верую в Творца небу и земли»); о Духе Святом сказано, что в момент творения Он «нависал», точнее, «носился над водою» (Быт. 1:2). Все тварные вещи осенены печатью Троицы.
2. Откровение. В день Благовещения Отец наслал Святой Дух на Блаженную Деву Марию, и она зачала вечного Сына Божия (Лк. 1:35–36). Таким образом, забота Божья о человечестве есть тринитарный акт. Святой Дух ниспослан от Отца, чтобы вселить Сына в утробу непорочной Девы. Необходимо добавить, что Откровение не толь ко деяние Троицы, но также и акт доброй воли Марии. Бог ожидал ее добровольного согласия, заключенного в слова: «Се, раба Господня; да будет Мне по слову Твоему» (Лк. 1:38). И если бы Мария не дала согласия, Она бы никогда не стала Божьей Матерью. Божественная благодать не узурпирует человеческую свободу, а, наоборот, подтверждает ее.
3. Крещение Христа. В православной традиции это событие называется откровением Троицы. Голос Отца с небес засвидетельствовал Сына: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение». И в тот же момент Дух Святой в виде голубя сходит от Отца и ниспускается на Сына (Мф. 3:16–17). Вот какие слова поются в православных церквях в Богоявление (6 января), праздник Крещение Господне:
Во Иордане крещающуся Тебе, Господи,
Троическое явися поклонение:
Родителей бо глас свидетельствоваше Тебе,
Возлюбленного Тя Сына именуя,
И Дух в виде голубине,
Извествоваше словесе утверждение…
4. Преображение Христа. Здесь также налицо проявление триединства. Как и при Крещении, здесь те же отношения существуют между тремя личностями. Бог Отец свидетельствует с небес: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мф. 17:5), и подобно тому, как произошло это раньше, Святой Дух сходит на Сына, но теперь уже в виде светящегося облака (Лк. 9:34). Как утверждается в одном из праздничных гимнов (6 августа):
Свете неизменный Слове,
Света Отца нерожденна,
В явлением свете Твоем,
Днесь на Фаворе Свет видехом Отца,
Свет и Духа,
Светом наставляющего всю тварь.
5. Таинство Святого причастия. И в этом случае, как и в Благовещение, и в Крещение, и в Преображение триединство наиболее явственно в кульминационный момент причастия, в момент epiclesis, или взывания к Святому Духу. Обращаясь с молитвой к Богу, священник говорит словами литургии св. Иоанна Златоуста:
Еще приносим Ти словесную сию и бескровную службу
И просим, и молим, и милися деем:
Ниспошли Духа Твоего Святого на нас и на предлежащие
Дары сии…
И сотвори убо хлеб сей – Честное Тело Христа Твоего,
А еже в чаше сей – Честную Кровь Христа Твоего,
Предложив Духом Твоим Святым.
Как при Благовещении, так и на протяжении откровения Христа во время причастия Бог Отец посылает Святой Дух, чтобы осуществить присутствие Сына в святых дарах. Здесь как и всегда три личности действуют неразрывно.
Митрополит Каллист (Уэр) «Православный путь»
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
