Чудо на Пресне
Вообще-то, вымаливая у святого Спиридона Тримифунтского невозможного, я обещала ему стать идеальной женой и матерью. Так как эту миссию можно назвать загубленной, считаю своим долгом рассказать о том чуде, которое он сотворил. Хотя, видит Бог, не очень хочется делиться сокровенным. Да и слова подбирать трудно – так что просто и незатейливо расскажу обо всем по порядку.
Зачин будет банальным: у нас с мужем никогда не было собственного жилья. Мы прожили вместе девять лет, народили двух деток, долго и упорно кормили “хозяина”, выплачивая ему две трети зарплаты “добытчика” и, в общем-то, самое большое, на что рассчитывали – это взять в ипотеку “однушку” в ближнем Подмосковье.
Однако и это осуществить было сложно: жизнь “в ноль” (а то и в минус) вполне оправдана при малых детях и любви к книгам (у него) и туфлям (у нее). Я не могу сказать, что мы страдали: искренне любили свою съемную квартиру в Сетуньском стане, гуляли по Воробьевым горам и крестились на купола Новодевичьего. Я была неформальным лидером местной песочницы, а муж приводил в дом замечательных гостей.
И только иногда, когда внутренний подсчет сообщал, что выкинутая за съем сумма приближается к двум миллионам, в семье начиналась истерика. Письменный подсчет мы никогда не вели: видеть, что ты тратишь на детей меньше, чем на чужие убогие блочные стены, – трудно.
Мечты и планы
Ситуация усугублялась двумя моментами. Нашими мамами. Моя умудрилась родить и вырастить меня в самом центре Москвы, который я с тех пор люблю на каком-то утробном, животном уровне. А потом увезти в славный, но совсем не похожий на эти декорации город Тольятти.
По-моему, я уже писала в одной из своих колонок, как в тольяттинской художественной школе нам задали нарисовать реальный вид из окна, и как учительница прилюдно высмеяла меня, увидев на рисунке усадебный дом с колоннами. Тогда я бросила художку и сказала себе, что вернусь в любимый город. (Это отступление я сделала еще и для того, чтобы объяснить, почему мы и не особо напрягались, чтобы поселиться где-нибудь в Московском или Трехгорке – стоило ли менять шило на мыло?!)
Мама мужа умудрилась обеспечить своего сына отдельной, довольно приличной квартирой (спасибо дедушке, упокой его, Господи!). Одна незадача – находилась она в том самом городе, где не бывает домов с колоннами. Свекровь убедила себя в том, что Москва сломает нас и мы обязательно вернемся в Тольятти, где когда-то познакомились. Никакие уговоры и очень умные предложения на нее не действовали.
Например, я предлагала ей продать квартиру и купить коммунальную комнату в Москве, в которой бы мы могли прописаться, а она сдавать. Тогда, официально прожив в Москве десять лет, можно встать в муниципальную очередь.
Я помню, как рыдала, когда в МГУ (в котором мы с мужем оба работали) днем с огнем искали сотрудника с двумя разнополыми детьми, чтобы поселить его семью в “трешку” в пределах МКАД. Но одним из множества условий был критерий – нуждающиеся в жилье должны были быть москвичами… Мы не подошли только по нему.
А до этого в квартире напротив нашей съемной произошла трагедия, результатом которой стали два разложившихся трупа. Наследники выставили ее на срочную продажу по бросовой цене. Это тоже был шанс, тоже упущенный. Перепродали ее через пару месяцев в два с половиной раза дороже!
Никакие доводы, что внуки растут бомжами, что любое прикрепление к детсаду, поликлинике и даже роддому – это унижение – не действовали. Надо ли говорить, что кроме квартирного, на повестке дня стоял вопрос отношений? Думаю, нет.
И вот среди всего этого раздрая я любила мечтать о том, как мой тольяттинский родительский дом берет, и по мановению волшебной палочки переносится в центр Москвы. Что со мной рядом любимые мама и папа. Мама сидит с моими детьми, папа меняет лампочки в фарах и подкачивает шины. А вечером все мы ужинаем за круглым столом. Именно так мы жили летом, когда я была в декрете, и это было настолько прекрасно, что не могло быть явью. Я никогда не просила Бога об этом. Просто чтобы не получить отказ.
1 марта 2011 года я пришла в “Татьянин день”. Первое, что мы с отцом Максимом сделали – это вернули на главную страницу сайта колонку с последними комментариями. И вот каждый день там стали появляться буквально вопли к святителю Спиридону, благодарности, просьбы помолиться или прислать иконочку. Признаюсь, иногда они были настолько далекими от “причесанного Православия”, что мы просто не решались их опубликовать. Но они были, и их нельзя было не заметить.
Также нельзя было не заметить ту ужасную ситуацию, которая сложилась в моей жизни: вынужденная выйти на работу, я отдала детей маме, ибо на няню денег не оставалось. Они жили отдельно, и я просто знала, что как-то все это должно разрешиться, причем не позднее, чем через месяц, ибо более – это уже ни в какие ворота.
А в Тольятти тем временем наступил кризис. Если раньше однушка там была равна коммунальной комнате здесь, то теперь на эти цели не хватало и трешки. Цены в Москве росли, цены в провинции падали. Все вокруг было плохо, и я, спрятав голову в песок, все модерировала и модерировала комментарии к святителю Спиридону.
И тогда родители предложили такой вариант: они продают квартиру в Тольятти, мы эти деньги используем как первоначальный взнос и покупаем на всех трехкомнатную квартиру в Апрелевке. Да, Апрелевка не Москва, но… Сказано-сделано. Квартиру продали, родители переехали, а я решила пожить как человек и мы (пока подыскивался вариант) сняли двухэтажный дом в Голицыно (как раз рядом с Апрелевкой). Это была мечта – сосны на участке, своя песочница, гараж, столовая, шашлыки.
На пересечении двух проспектов. Голицыно
А из нашего окна банька съемная видна!
Мы переехали туда в субботу, а в понедельник, простояв в пробке три часа в одну сторону, я поняла, КАК погорячилась. За два месяца жизни в Подмосковье всем как-то сразу стало понятно, что это не вариант. На машине – ад. На электричке – адский ад.
Я бежала оттуда без оглядки, понимая, что ни о какой Апрелевке речи идти не может. Что круг замкнулся и выхода просто нет. Родительский дом продан, съемный дом отдан, на вырученные деньги купить ничего нельзя по одной причине – их не хватает.
Я тогда рассказала все это Тане, и она ответила: “Так тебе надо молиться Спиридону! У нас же в храме икона!” Мы пошли в книжную лавку и купили акафист. Я позвонила “хозяину” и, “жуя сопли” и всхлипывая, убедила его пустить нас обратно. Слава Богу, отдать ключи новым постояльцам он должен был только в обед этого же дня! На фоне всего этого отец Максим подарил мне изразец, благословив повесить его в собственном доме, “который у тебя скоро появится”.
Родителям мы стали подыскивать коммунальную комнату. Не для жизни – просто деньги вложить и прописаться. Хоть где. Оказалось, это нелегко. Дорого и ужасно. Я сейчас так просто об этом пишу, а было это очень тяжело. Одна сделка у нас сорвалась и мы потеряли много денег.
Я просто ходила читать акафист, как на работу (впрочем, почему как? наша редакция как раз под храмом). И в газете “Из рук в руки” мама нашла объявление о продаже комнаты в ЦАО, район Пресненский, цена мизерная. Мы поехали больше убедиться, что такого не бывает. А через две недели мама получила свидетельство о собственности.
Я помню тот вечер, когда мы сидели на балконе пяти метров в длину (который прилагался), пили чай и вообще не верили, что все это вот так получилось. Высокие потолки, паркет, окно в ванной и туалете – об этом никто из нас даже не мечтал! А уж о законной привязке к Префектуре ЦАО и подавно… Еще одну комнату в этой квартире родители сняли и переехали туда. Я вообще-то тоже переехала. Ночевала дома, но на деле была все время там, у мамы. Казалось, что мы жили тут всю жизнь! Здесь же постоянно были мои сестры (одну из которых мы уже с Пресни и замуж выдали), приходил муж.
Парк живет и здравствует. Когда-то на его месте была графская дача
Я была счастлива, на печке на кухне висел изразец батюшки, и, что самое “крышесносительное” – не знаю, как объяснить, кто-то поймет, кто-то нет – совсем рядом те пруды, которые Толстой описывал в “Анне Карениной”. Кити с Левиным тут на коньках катались. Каждый день проходя мимо них я чувствовала что-то неописуемое и благодарила Бога.
Пресненские пруды. Старинная гравюра
Но, не успели мы еще и долги раздать (таки денег все равно не хватило), как на продажу выставили две другие комнаты в этой же квартире. Я тайно мечтала их выкупить, но не была готова сделать это “прямо здесь и сейчас”.
Пресня
И вот тогда я уже не просто молилась святителю Спиридону, я делала это ПОСТОЯННО. Впервые в жизни я просила молиться всех, кого считала своими друзьми, молились по соглашению, заказывали молебны.
А какой еще был выход? Дому 80 лет, такие не кредитуют. Коммуналки вообще не кредитуют – только Сбербанк. А Сбербанк хочет только все причесанное, а я и полугода не работаю. И вообще шансов нет. Но заявку мы подали, все молились, все, что могли – причесали. Из банка позвонили во время того, как мы с мужем читали канон святителю Спиридону. Он трубку не взял, а я не выдержала – прервала молитву и подняла. По вере вашей да будет вам!
Потом – новый виток – проблемы с документами на жилье, десятки справок и – самое ужасное – понимание, что цена завышена на миллион, а торговаться продавец не хочет – видит, что “дожмет”. Нервы, слезы, и бесконечное “Спиридон, ПОМОГИ!!!”.
Не готовые переплачивать, мы решаем купить на уже одобренные деньги (не пропадать же!) однушку на Первомайской. Как мама будет ездить к детям, как мы будем все ютиться – никто не думает, все как во сне. Зато в последний момент “думалку” включает продавец и сбрасывает 900 тысяч. Потом это поможет нам не умереть с голоду!
Под Покров мы покупаем эти комнаты. Я захожу в свою квартиру в центре Москвы и сажусь на пол. Мама говорит о том, что площадь ее равна тем метрам, которые мы оставили в Тольятти. А за два дня до дня памяти Святителя свекровь продает свою квартиру в Тольятти. Надеюсь, потом это поможет нам покупать книжки и туфли!
Моя мечта сбылась, и мне очень стыдно, что я забывала, что у Бога возможно все.
Протоиерей Максим Козлов освящает вымоленное под сводами его храма жилище
Освятили – можно и поесть!
Поели – надо поработать!
Я прошу вас, если вы тоже будете обращаться к святителю Спиридону со своей болью, помяните тех людей, которые когда-то молились ему обо мне, грешной. И о тех, кто помог делом.
Отче Спиридоне, моли Бога о нас!
Храм Иоанна Предтечи на Пресне
протоиерей Максим
игумен Петр
протоиерей Александр
протоиерей Андрей
диакон Димитрий
Наталья
Татьяна
Татьяна
Ольга
Наталья
Андрей
Анна
Пелагея
Николай
Анатолий
Анна
Алексей
Алексей
Сергей
Ксения
Илья
Александра
Пелагея Тюренкова
Зачин будет банальным: у нас с мужем никогда не было собственного жилья. Мы прожили вместе девять лет, народили двух деток, долго и упорно кормили “хозяина”, выплачивая ему две трети зарплаты “добытчика” и, в общем-то, самое большое, на что рассчитывали – это взять в ипотеку “однушку” в ближнем Подмосковье.
Однако и это осуществить было сложно: жизнь “в ноль” (а то и в минус) вполне оправдана при малых детях и любви к книгам (у него) и туфлям (у нее). Я не могу сказать, что мы страдали: искренне любили свою съемную квартиру в Сетуньском стане, гуляли по Воробьевым горам и крестились на купола Новодевичьего. Я была неформальным лидером местной песочницы, а муж приводил в дом замечательных гостей.
И только иногда, когда внутренний подсчет сообщал, что выкинутая за съем сумма приближается к двум миллионам, в семье начиналась истерика. Письменный подсчет мы никогда не вели: видеть, что ты тратишь на детей меньше, чем на чужие убогие блочные стены, – трудно.
Мечты и планы
Ситуация усугублялась двумя моментами. Нашими мамами. Моя умудрилась родить и вырастить меня в самом центре Москвы, который я с тех пор люблю на каком-то утробном, животном уровне. А потом увезти в славный, но совсем не похожий на эти декорации город Тольятти.
По-моему, я уже писала в одной из своих колонок, как в тольяттинской художественной школе нам задали нарисовать реальный вид из окна, и как учительница прилюдно высмеяла меня, увидев на рисунке усадебный дом с колоннами. Тогда я бросила художку и сказала себе, что вернусь в любимый город. (Это отступление я сделала еще и для того, чтобы объяснить, почему мы и не особо напрягались, чтобы поселиться где-нибудь в Московском или Трехгорке – стоило ли менять шило на мыло?!)
Мама мужа умудрилась обеспечить своего сына отдельной, довольно приличной квартирой (спасибо дедушке, упокой его, Господи!). Одна незадача – находилась она в том самом городе, где не бывает домов с колоннами. Свекровь убедила себя в том, что Москва сломает нас и мы обязательно вернемся в Тольятти, где когда-то познакомились. Никакие уговоры и очень умные предложения на нее не действовали.
Например, я предлагала ей продать квартиру и купить коммунальную комнату в Москве, в которой бы мы могли прописаться, а она сдавать. Тогда, официально прожив в Москве десять лет, можно встать в муниципальную очередь.
Я помню, как рыдала, когда в МГУ (в котором мы с мужем оба работали) днем с огнем искали сотрудника с двумя разнополыми детьми, чтобы поселить его семью в “трешку” в пределах МКАД. Но одним из множества условий был критерий – нуждающиеся в жилье должны были быть москвичами… Мы не подошли только по нему.
А до этого в квартире напротив нашей съемной произошла трагедия, результатом которой стали два разложившихся трупа. Наследники выставили ее на срочную продажу по бросовой цене. Это тоже был шанс, тоже упущенный. Перепродали ее через пару месяцев в два с половиной раза дороже!
Никакие доводы, что внуки растут бомжами, что любое прикрепление к детсаду, поликлинике и даже роддому – это унижение – не действовали. Надо ли говорить, что кроме квартирного, на повестке дня стоял вопрос отношений? Думаю, нет.
И вот среди всего этого раздрая я любила мечтать о том, как мой тольяттинский родительский дом берет, и по мановению волшебной палочки переносится в центр Москвы. Что со мной рядом любимые мама и папа. Мама сидит с моими детьми, папа меняет лампочки в фарах и подкачивает шины. А вечером все мы ужинаем за круглым столом. Именно так мы жили летом, когда я была в декрете, и это было настолько прекрасно, что не могло быть явью. Я никогда не просила Бога об этом. Просто чтобы не получить отказ.
1 марта 2011 года я пришла в “Татьянин день”. Первое, что мы с отцом Максимом сделали – это вернули на главную страницу сайта колонку с последними комментариями. И вот каждый день там стали появляться буквально вопли к святителю Спиридону, благодарности, просьбы помолиться или прислать иконочку. Признаюсь, иногда они были настолько далекими от “причесанного Православия”, что мы просто не решались их опубликовать. Но они были, и их нельзя было не заметить.
Также нельзя было не заметить ту ужасную ситуацию, которая сложилась в моей жизни: вынужденная выйти на работу, я отдала детей маме, ибо на няню денег не оставалось. Они жили отдельно, и я просто знала, что как-то все это должно разрешиться, причем не позднее, чем через месяц, ибо более – это уже ни в какие ворота.
А в Тольятти тем временем наступил кризис. Если раньше однушка там была равна коммунальной комнате здесь, то теперь на эти цели не хватало и трешки. Цены в Москве росли, цены в провинции падали. Все вокруг было плохо, и я, спрятав голову в песок, все модерировала и модерировала комментарии к святителю Спиридону.
И тогда родители предложили такой вариант: они продают квартиру в Тольятти, мы эти деньги используем как первоначальный взнос и покупаем на всех трехкомнатную квартиру в Апрелевке. Да, Апрелевка не Москва, но… Сказано-сделано. Квартиру продали, родители переехали, а я решила пожить как человек и мы (пока подыскивался вариант) сняли двухэтажный дом в Голицыно (как раз рядом с Апрелевкой). Это была мечта – сосны на участке, своя песочница, гараж, столовая, шашлыки.
На пересечении двух проспектов. Голицыно
А из нашего окна банька съемная видна!
Мы переехали туда в субботу, а в понедельник, простояв в пробке три часа в одну сторону, я поняла, КАК погорячилась. За два месяца жизни в Подмосковье всем как-то сразу стало понятно, что это не вариант. На машине – ад. На электричке – адский ад.
Я бежала оттуда без оглядки, понимая, что ни о какой Апрелевке речи идти не может. Что круг замкнулся и выхода просто нет. Родительский дом продан, съемный дом отдан, на вырученные деньги купить ничего нельзя по одной причине – их не хватает.
Я тогда рассказала все это Тане, и она ответила: “Так тебе надо молиться Спиридону! У нас же в храме икона!” Мы пошли в книжную лавку и купили акафист. Я позвонила “хозяину” и, “жуя сопли” и всхлипывая, убедила его пустить нас обратно. Слава Богу, отдать ключи новым постояльцам он должен был только в обед этого же дня! На фоне всего этого отец Максим подарил мне изразец, благословив повесить его в собственном доме, “который у тебя скоро появится”.
Родителям мы стали подыскивать коммунальную комнату. Не для жизни – просто деньги вложить и прописаться. Хоть где. Оказалось, это нелегко. Дорого и ужасно. Я сейчас так просто об этом пишу, а было это очень тяжело. Одна сделка у нас сорвалась и мы потеряли много денег.
Я просто ходила читать акафист, как на работу (впрочем, почему как? наша редакция как раз под храмом). И в газете “Из рук в руки” мама нашла объявление о продаже комнаты в ЦАО, район Пресненский, цена мизерная. Мы поехали больше убедиться, что такого не бывает. А через две недели мама получила свидетельство о собственности.
Я помню тот вечер, когда мы сидели на балконе пяти метров в длину (который прилагался), пили чай и вообще не верили, что все это вот так получилось. Высокие потолки, паркет, окно в ванной и туалете – об этом никто из нас даже не мечтал! А уж о законной привязке к Префектуре ЦАО и подавно… Еще одну комнату в этой квартире родители сняли и переехали туда. Я вообще-то тоже переехала. Ночевала дома, но на деле была все время там, у мамы. Казалось, что мы жили тут всю жизнь! Здесь же постоянно были мои сестры (одну из которых мы уже с Пресни и замуж выдали), приходил муж.
Парк живет и здравствует. Когда-то на его месте была графская дача
Я была счастлива, на печке на кухне висел изразец батюшки, и, что самое “крышесносительное” – не знаю, как объяснить, кто-то поймет, кто-то нет – совсем рядом те пруды, которые Толстой описывал в “Анне Карениной”. Кити с Левиным тут на коньках катались. Каждый день проходя мимо них я чувствовала что-то неописуемое и благодарила Бога.
Пресненские пруды. Старинная гравюра
Но, не успели мы еще и долги раздать (таки денег все равно не хватило), как на продажу выставили две другие комнаты в этой же квартире. Я тайно мечтала их выкупить, но не была готова сделать это “прямо здесь и сейчас”.
Пресня
И вот тогда я уже не просто молилась святителю Спиридону, я делала это ПОСТОЯННО. Впервые в жизни я просила молиться всех, кого считала своими друзьми, молились по соглашению, заказывали молебны.
А какой еще был выход? Дому 80 лет, такие не кредитуют. Коммуналки вообще не кредитуют – только Сбербанк. А Сбербанк хочет только все причесанное, а я и полугода не работаю. И вообще шансов нет. Но заявку мы подали, все молились, все, что могли – причесали. Из банка позвонили во время того, как мы с мужем читали канон святителю Спиридону. Он трубку не взял, а я не выдержала – прервала молитву и подняла. По вере вашей да будет вам!
Потом – новый виток – проблемы с документами на жилье, десятки справок и – самое ужасное – понимание, что цена завышена на миллион, а торговаться продавец не хочет – видит, что “дожмет”. Нервы, слезы, и бесконечное “Спиридон, ПОМОГИ!!!”.
Не готовые переплачивать, мы решаем купить на уже одобренные деньги (не пропадать же!) однушку на Первомайской. Как мама будет ездить к детям, как мы будем все ютиться – никто не думает, все как во сне. Зато в последний момент “думалку” включает продавец и сбрасывает 900 тысяч. Потом это поможет нам не умереть с голоду!
Под Покров мы покупаем эти комнаты. Я захожу в свою квартиру в центре Москвы и сажусь на пол. Мама говорит о том, что площадь ее равна тем метрам, которые мы оставили в Тольятти. А за два дня до дня памяти Святителя свекровь продает свою квартиру в Тольятти. Надеюсь, потом это поможет нам покупать книжки и туфли!
Моя мечта сбылась, и мне очень стыдно, что я забывала, что у Бога возможно все.
Протоиерей Максим Козлов освящает вымоленное под сводами его храма жилище
Освятили – можно и поесть!
Поели – надо поработать!
Я прошу вас, если вы тоже будете обращаться к святителю Спиридону со своей болью, помяните тех людей, которые когда-то молились ему обо мне, грешной. И о тех, кто помог делом.
Отче Спиридоне, моли Бога о нас!
Храм Иоанна Предтечи на Пресне
протоиерей Максим
игумен Петр
протоиерей Александр
протоиерей Андрей
диакон Димитрий
Наталья
Татьяна
Татьяна
Ольга
Наталья
Андрей
Анна
Пелагея
Николай
Анатолий
Анна
Алексей
Алексей
Сергей
Ксения
Илья
Александра
Пелагея Тюренкова
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
