О священстве и священниках

Одной из самых больших проблем для православных христиан, особенно для людей, недавно пришедших в Церковь, является их духовное и эмоциональное восприятие священнослужителей как живых представителей Церкви. Этот вопрос часто становится предметом спекуляции со стороны сектантов, а также представляет широкую возможность обвинять и дискредитировать Церковь на основании поступков священнослужителей.

Необходимо уяснить, какое место и значение имеет личность священника в его церковной деятельности и какая зависимость существует между благодатью, действующей в церковных таинствах и обрядах, и нравственным уровнем священника, совершающего их.
Грех — это универсальное явление, это болезнь, которая поразила все человечество, здесь нет исключений, здесь разница только в степени греха и в соотношении между злом и добром в душе каждого человека. Макарий Великий пишет: «Даже в душах святых остаются некие темные пятна, поэтому спасение и для святых — дар Божественного милосердия». Христианство не знает механического освящения: человек, получая сан священника, остается как личность с тем же потенциалом добра и зла, ему так же, как и любому из его пасомых, необходимо бороться с собой, искоренять, как бы с кровью вырывать из своего сердца страсти и пороки, для него не облегчен путь духовного совершенствования, напротив, он становится ответственным за ту благодать, власть и право, которые получил в таинстве хиротонии, то есть подлежит более строгому Божескому и человеческому суду.
Есть два вида иерархии: одна — церковная иерархия, где благодать дается как право и власть совершать таинства и обряды. Эта благодать принадлежит не человеку, а его сану, она дается ему как бы взаймы для исполнения им своей миссии. Со смертью эта благодать не дает душе никаких привилегий и преимуществ, она покидает ее — так воин слагает свое оружие, возвращаясь домой. Но в служении священника действует именно она, поэтому само священство и иерархическая система в Церкви является средством к освящению и спасению самого себя и других людей. Иерархия — это каналы, через которые благодать Божия изливается в мир.
Существует еще духовная иерархия: это степень благодати, зависящая от личного подвига человека. Эта благодать принадлежит личности человека, если только он не потеряет ее через грех, по смерти она не отнимается у души, а, напротив, соединяется с ней вовеки, нераздельно и неразлучно. Это благодать мучеников, преподобных и праведников. Благодать священства дана не для самого священника, а для народа, но по мере личного подвига священника действия ее становятся более явственными и полными, как поток воды из родника, который его хозяин непрестанно очищает от камней и песка.
Благодать священства, соединенная с личной святостью человека, делает его служение исключительным по силе действия на душу. К числу таких священнослужителей принадлежали в свое время: Гавриил, архиепископ Кутаисский, архимандрит Алексий Шушания [1], святой праведный Иоанн Кронштадтский и Оптинские старцы. Они были всегда окружены народом, который явственно чувствовал свет и тепло благодати, исходившей от них.
Возьмем другой пример: священника, не поднимающегося по своему нравственному уровню над паствой, а иногда стоящего и ниже ее. Что происходит во время служения такого священника или епископа? Благодать действует через него, но против него. Она просвещает народ, но опаляет душу недостойного. Святитель Григорий Богослов, один из великих Вселенских учителей, приводит такое сравнение: вода, источающаяся из скалы, течет потоком в долину, но камень, орошаемый ею, остается камнем, а в долине, где протекают потоки и ручьи, цветут кусты и трава, жадно прильнув к этой воде. Так душа священника, у которого нераскаянные грехи, остается бесплодной и мертвой, как камень, но люди, присутствующие в храме при богослужении, пьют устами души своей живую воду — благодать Божию. В другом месте, сравнивая таинство, совершенное достойным и недостойным иереем, святитель Григорий говорит, что оттиск от золотой и свинцовой печатей один и тот же. Поэтому мы стоим перед антиномией: во время священнодействия недостойного священника благодать не уменьшается, а при служении достойного — увеличивается.
Церковь в ее земном бытии называется воинствующей. Эта Церковь борется с невидимым царством зла, она противостоит натиску черного поля космического зла, сотканного из грехов людей и падших духов. Черные сатанинские энергии несут с собой хаос в жизнь человечества и внедряют в души людей безумную жажду греха, проявляются в видимой природе катастрофами и катаклизмами. Когда этот черный сатанинский покров окутает тучей всю землю, она забьется в судорогах предсмертной агонии. Единственная сила, которая реально противостоит царству ада — это Церковь, поэтому Церковь так ненавистна и гонима. Святой Климент, епископ Римский, сравнивает Церковь, ее иерархию с войском. В жестоком невидимом бою, от которого зависят судьбы всего человечества, священники, пусть даже грешные и недостойные, находятся на передовой, — а ведь мы не станем жестоко осуждать солдат, которые стоят в первом ряду, в первой цепи, хотя бы они были слабы и плохо обучены. Пусть многие из них будут грешны и порочны, но мы простим их ради битвы, в которую они брошены, ради того риска, которому они подвергаются. Сан священника ответственен и опасен, поэтому святой Иоанн Златоуст пишет: «Мало вижу священников спасающихся». Смерть как отвержение от вечной жизни страшнее, чем физическая смерть. Если мы сравним грехи священника как человека с тем ответом, который он будет держать как священник перед Богом, то мы скорее пожалеем, чем осудим его.
Все мы испытывали в жизни особенно тяжелые искушения, которые обезволивают человека и влекут его ко греху. Эту давящую силу греха, похожую на гипноз, каждый из нас хоть когда-либо в жизни ощущал как присутствие какого-то страшного невидимого существа, которое подчиняет нашу волю своей власти. Священнослужители испытывают особо сильные искушения, на борьбу с ними демон посылает самых испытанных и опытных во зле падших ангелов, поэтому некоторые люди после принятия священства впадали в те искушения, о которых даже не имели представления раньше. Мы видим их грехи, так как священник у всех на глазах, но демонов, борющихся с ним, мы не видим.
Некоторые говорят: «Я верю в Христа и Его первую общину, но в Церковь, в священников я не верю». Но ведь первая община — Апостолы Христа — как раз были первой христианской Церковью, от которой идет преемственность рукоположения, как свет свечи, зажженной от другой свечи. Грех присутствовал и среди учеников Христа: из 12-ти Апостолов Иуда был предателем и богопродавцем, но можно ли из-за этого отрицать остальных Апостолов? Среди 70-ти Апостолов был Николай Антиохиец, гностик и еретик, о котором Дух Святый сказал: Ты ненавидишь дела николаитов, которые и Я ненавижу (Откр. 2, 6). Значит, грех присутствовал всегда, но сама Церковь — свята. Церковь — это прежде всего невидимая сила, благодать Божия, освящающая и спасающая тех, кто покоряется этой благодати. Апостолы исполняли миссию Христа на земле, Миссию Апостолов продолжают исполнять священники. Эта миссия заключается, во-первых, в храмовом богослужении, во-вторых, в проповеди Евангелия, в-третьих, в руководстве верующих: священник — отец и наставник своих прихожан. Деятельность священника подчинена твердым канонам, правилам Церкви. Христос сказал Своим ученикам, чтобы они никого, кроме Бога, не называли отцом и учителем, так как фарисеи подменили учение Завета раввинистическими преданиями, человеческими измышлениями, которые исказили в глазах народа сам образ ожидаемого Мессии. И священник — учитель, поскольку учит евангельскому слову, руководствуясь толкованиями святых Отцов, а не своими собственными представлениями и домыслами. Впавший в ересь перестает быть учителем. Священник называется отцом, поскольку он участвует в духовном рождении христианина: от таинства крещения до обряда погребения. Священник называется наставником, так как он наставляет своих прихожан к исполнению Евангельских заповедей, руководствуясь патристической литературой. Если он учит чему-либо противоречащему Церкви, то он теряет право на имя наставника, его слова превращаются в пустоцвет.
Эти три вида служения («отца», «учителя» и «наставника») отличаются друг от друга: в своем литургическом служении священник является образом и символом Христа-Спасителя, поэтому через священника Сам Христос присутствует в богослужении. В некоторых случаях священник символизирует различных лиц Священной истории: Иоанна Предтечу, Апостолов и так далее. Проповедь священнослужителя зависит не только от действия благодати, но и отличных способностей, изучения Священного Писания и логики. Благодать способствует развитию его естественных сил, а кроме этого воздействует на сердца людей, слушающих его. Поэтому проповедь священника имеет большую силу и воздействие, чем проповедь мирянина, при остальных равных условиях.
Основой христианской нравственности являются заповеди Ветхого и Нового Заветов. Заповеди — это неизменные повеления Божии, обращенные к душе человека, и звенья союза между человеческой душой и Божеством. Священник является наставником, поскольку его советы находятся в русле Евангельского учения, но как учитель нравственности он сам должен знать путь, по которому ведет других. Если это условие отсутствует, то христиане могут иметь своим наставником книги святых Отцов. Первый вид служения — безусловен, второй — необходим, но не всегда успешен (проповедь), третий — желателен, но часто остается неосуществленным. Первый вид служения дан в полноте каждому священнику, второй зависит от способности священника, третий определяется личностью самого священника.
Между душой священника и благодатью священства происходит непрестанное взаимодействие. Оно похоже на пылающий огонь, который скорее согревает дом души, но при неосторожном обращении с ним, как пожар, сжигает его. Благодать священства помогает священнику в его личном духовном подвиге, но в то же время при нерадивой и греховной жизни отдаляет от Бога дальше, чем мирянина. По откровению Макария Александрийского, в самом сердце ада находятся не разбойники и убийцы, не идолопоклонники и чародеи, а священники, которые вели греховную жизнь, не каялись и при этом литургисали. Как должен вести себя мирянин по отношению к грешному священнику, то есть когда поведение священника превышает обычный уровень греха, который мы встречаем в человеке? Так, как сын должен вести себя по отношению к недостойному отцу: уважать отца ради заповеди Божией, но в то же время не подражать ему.
Что означают внешние знаки почитания священника, например, лобызание руки при его благословении?
То, что священник является образом Христа и через него Христос благословляет, то есть эти знаки относятся не к человеку, а к Божеству, как честь, оказанная послу, относится не лично к нему, а к государству, которое он представляет. Оскорбление даже недостойного посла считается оскорблением правительства, которое он представляет. Поэтому верующий может ограничить общение с недостойным священником, дабы избежать соблазна, но должен оказывать ему подобающее уважение во имя Христа, благодать Которого тот получил при рукоположении.