Красиво — а следовательно, Он есть

Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина. О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов, говорит Сергей Худиев.



Нас могут спросить, что еще, кроме нравственного аргумента, вы можете предъявить в пользу бытия Божия? И здесь мы поговорим об еще одном аргументе — эстетическом. Эстетический аргумент обращается к нашему опыту красоты в мире.
Мы все — верующие и атеисты — переживаем чувство красоты, то, что называется эстетическим опытом. Яростный атеист Кристофер Хитченс, например, говорит: «Если Вы потратите немного времени на то, чтобы рассмотреть поразительные фотографии сделанные Космическим Телескопом Хаббл, Вы увидите вещи намного более таинственные, прекрасные и повергающие в трепет,… чем любые религиозные истории о «творении» или «конце света».
Другой известный атеист, английский писатель-фантаст Терри Пратчетт, видя приближение смерти, писал: «Когда на горизонте замаячит конец игры, я хочу умереть, сидя в кресле, в моем собственном саду, с бокалом бренди в руке, с Томасом Таллисом в айподе, потому что музыка Томаса способна приблизить к раю даже атеиста».
У нас всех есть опыт переживания красоты — великолепия осеннего леса или (как у Пратчетта) красоты великой музыки, — и эта красота ставит перед нами определенный вопрос. Отражает ли наш опыт красоты некую реальность, которая существует в мироздании до нас, и которую мы просто — с благоговением и благодарностью — осознаём? Или красота — это только иллюзия, чисто субъективное переживание, которому не соответствует ничего за пределами нашего сознания?
Более того, мы способны переживать красоту как ценность — великие картины прячут за пуленепробиваемое стекло, чтобы сохранить их от воров и вандалов, а некоторые местности объявляются заповедниками, чтобы сохранить их первозданное великолепие.
Конечно, все мы способны переживать чувство красоты. Но как это доказывает бытие Бога? Двумя путями — их называют объективным и субъективным эстетическим аргументом. Субъективный эстетический аргумент обращается к нашей способности переживать красоту, объективный — к реальности красоты во вселенной.
Рассмотрим сначала объективный эстетический аргумент. Тот же Хитченс призывает обратить наше внимание на то, что вселенная прекрасна. Мы видим красоту как некое объективное свойство мироздания. Даже атеист описывает звезды и галактики как «таинственные, прекрасные и повергающие в трепет». Даже он говорит так, как будто красота — это объективное свойство мироздания, которое мы признаем, не что-то, что мы привносим от себя, но то, что реально присутствует в мире. Но откуда в мире может быть красота? Вселенная без Бога, вселенная, в которой нет ничего кроме материи, бесконечно круговращающейся по неизменным законам, не может породить красоты, потому что у безличной материи не может быть эстетических предпочтений — такие предпочтения могут быть только у личности, Художника и Строителя всего.
Приняв атеистическую картину мира, мы были бы вынуждены принять, что в мироздании как таковом нет ни величия, ни красоты, ни смысла, ни цели; все это — наши оценки и наши субъективные переживания. Правильны ли эти оценки? Это бессмысленный вопрос, как бессмысленно само мироздание. Бессмысленно спрашивать, правильно ли вы понимаете текст, если это и не текст вовсе, а случайная россыпь точек. Бессмысленно задаваться вопросом, смогли ли вы по достоинству оценить красоту звездного неба, если в звездах просто нет никакой красоты, которую вы могли бы оценивать.
Но если вы признаете во вселенной подлинную, объективную красоту, вы тем самым признаете за ней некий творящий разум, который предпочитает красоту, а не уродство.
Еще язычник Платон в диалоге «Тимей» говорит о том, что космос — прекраснейшая из возникших вещей, а его Устроитель — наилучшая из причин.
Субъективный эстетический аргумент выглядит так: В материалистической картине мира все наши способности — не только телесные, но и то, что мы относим к духовной составляющей нашей личности — есть плод эволюции, то есть процесса, в ходе которого качества, полезные для того, чтобы продвигать свои гены, закреплялись, а неполезные — отсеивались.
Можно приискать эволюционное объяснение того, что, например, лица противоположного пола кажутся нам красивыми (гены тут же хотят продвинуться), или вид накрытого стола радует глаз (эволюция велит есть и не зевать). Но это может как-то объяснить только очень узкий сегмент нашего эстетического опыта. Далекие галактики, ниагарский водопад или осенний лес не съедобны и вряд ли сексуальны; отыскать эволюционный смысл в нашей способности ценить их едва ли возможно. Гораздо более простое объяснение — эта способность видеть и ценить красоту вложенную в нас нашим Создателем.