Так кто же всё-таки виноват?

Недавно попался рассказ умного и глубокого человека – о том, как он «спорил с Богом по поводу происходящего сейчас». По поводу всего этого кошмара, этой смерти, этого страдания. Как возмущался, предъявлял претензии, негодовал. Как, наконец, насилу успокоился.



И я очередной раз испытал боль и недоумение (хотя давно пора привыкнуть): да как же люди – в том числе и умные, и глубокие – не поймут этой очевидной вещи: не виноват Господь ни в чем из того, что творится с нами, из того, что мы творим друг с другом.
Огромная ошибка – представлять этот мир каким-то аттракционом, на который Создатель усадил нас, раскрутил его, а дальше по собственной прихоти то ускоряет вращение, то замедляет его, то заставляет этот сложный механизм вырисовывать какие-то странные зигзаги. Или – страшные.
Бог – не творец зла. Он создал мир прекрасным и совершенным. И отдал его нам – чтобы мы распорядились им так, как решим сами. Мы распорядились… И продолжаем распоряжаться – каждый так, как ему угодно, как может, как считает правильным. При этом мы не хотим, чтобы Он вмешивался, мы уверены, что сами знаем лучше – что нам нужно.
Да, кто-то в захвате распорядительных функций преуспевает больше, кто-то едва-едва сохраняет их лишь в минимальном объеме – на уровне принятия личных нравственных решений. Или безнравственных. Но в целом мы все настаиваем на том, что наша жизнь – наша.
А Он… Его милость проявляется в том, что Он не лишает нас этой жизни, даже тогда, когда мы о Нем – ее Источнике – забываем. Даже тогда, когда отрицаем Его. И даже тогда, когда, отрицая, мы делаем нечто ужасное и вместе с тем совершенно нелогичное – восстаем против Него. Знаете ведь, как это иногда озвучивается: «Я в Бога не верю, у меня к Нему много претензий»…
И вот стоит очередной раз этой «нашей» жизни зайти в тупик, стоит разразиться очередному кризису, как мы превращаемся из взрослых и самостоятельных людей в детей. Мы не знаем, как выйти из тупика, не понимаем, как преодолеть кризис. И мы ни в коем случае не желаем осознавать очевидного: что текущее положение – результат (опять же) нашей общей деятельности.
Гораздо легче назвать все это «Божиим Промыслом», в крайнем случае – «Божиим попущением», в совсем уж крайнем – «карой Божией». И вроде бы все верно: «Ничего без воли Божией не происходит» – так ведь? И даже благочестиво как будто. Одна только деталь: раз все это Божие, значит… значит, Бог виноват. Если Он это промыслил, попустил, если Он нас таким образом наказывает, то почему не остановит, не прекратит, не помилует, в конце концов? Где Его любовь, милосердие, долготерпение?
Но ни в чем Бог не виноват. А милосердие Его в том, что Он нас, несмотря ни на что, терпит. Несмотря на то, в частности, что мы сначала отталкиваем Его в сторону, гоним прочь из своей жизни, пытаясь буквально вырвать ее из бережных, любящих рук, а после, когда итог оказывается плачевным, бросаем ее Ему же с негодованием:
– Да что с ней, этой жизнью, не так? Почему Ты не мог сделать ее идеальной, устраивающей всех и меня, в частности? Разберись же с ней, наконец!
Точно ребенок, проигнорировавший все попытки папы с мамой объяснить, как работает дорогая игрушка, сломавший ее и закатывающий им же по этому поводу истерику – с криками, катанием по полу, слезами вперемежку с соплями.
Вот только не дети мы. И жизнь – не игрушка. И все много сложнее, драматичнее, трагичнее даже.
Подлинное зло – не бедствия, которые мы сами себе время от времени создаем. Не голод, не безработица, не очередная эпидемия. Не брань, не смерть даже.
Подлинное зло – совершать одни и те же ошибки и не делать никаких выводов. Оставаться неизменными в своем желании быть самостоятельными и не нести за это ответственности. Слышать, как сквозь все это звучит вопрос, заданный некогда в раю:
– «Не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть?». Не отступил ты от всех заповедей Моих, от которых только успел отступить?
И кричать в ответ:
– «Жена, которую Ты мне дал, она дала мне от древа, и я ел». Это все жизнь, которую Ты устроил так неудачно, она виной!
Это замкнутый круг, круг не жизни, а смерти – не телесной, а подлинной, той, которая есть бытие без Бога, точнее – небытие. И пребывание в нем страшнее всего того, что может с нами произойти на земле.
Что же тогда такое Промысл Божий? Как соединяется он с тем, что мы видим вокруг, как соотносится тот факт, что ничто не может противиться воле Божией, с происходящим?
«Ничто не может противиться»… Это как раз не факт. Наделив нас свободной волей, Господь дал нам эту возможность – противиться Ему, если мы выберем подобный путь. Создавая человека, Он, по неизреченному смирению Своему, «подвинулся, чтобы уступить ему место», – так говорил об этом уже почивший в Бозе афонский старец Емилиан, игумен монастыря Симонопетра.
А Промысл… Его действие непостижимо и велико. Мы не можем его оценивать, анализировать, объяснять удовлетворительным образом: «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так Мои пути выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших».
Мы можем его лишь созерцать. И если у нас есть при этом хоть немного смирения и благоговения, то нечто мы обязательно увидим – самое главное увидим…
Промысл Божий таков, что и совершив бессчетное множество ошибок, грехов и даже преступлений, мы можем всем этим не погубить себя, свою жизнь – вечную, а порой и временную. Мы можем понять, что все плохое, что случалось и случается в ней, не «кто-то сделал с нами», но мы – с собой и с кем-то. Возможно, мы уверены, что конкретно в этом зле, в этой беде, в этой смертоносной вражде мы не виноваты, возможно, мы убеждены, что нас незаслуженно бьют по правой щеке. Но у нас есть наша левая щека – та наша нечистота, посредством которой мы все равно становимся причастными к процессу уничтожения существующего и вовлекаемся в него.
Промысл Божий позволяет нам вырваться из этого гибельного водоворота, ужаснуться от осознания того, где мы оказались. Задуматься, почему это произошло. Увидеть не только то, что привело в эту очередную критическую точку общество, страну, мир, но и то, что привело в нее конкретно нас. Оценить свой личный вклад в общее дело распада и разрушения. И вернуться к началу. Вернуться к Нему.
Вот что нам нужнее всего. Не спор с Богом. Не предъявление Ему претензий. Не обвинение Его в чем-то. А единственно спасительное – покаяние. Общее могло бы спасти всех. Личное – спасает самого кающегося. И хотя бы немного рассеивает мрак, дает увидеть свет и путь тем, кто рядом, дает шанс.
Я уверен, что ничего важнее сейчас нет и быть не может – дать этот шанс себе и постараться поделиться им с другими…

Игумен Нектарий (Морозов)