Исцеление многогрешного Николая

Николай вырос в том сугубо женском окружении, где его тётки и мать строго постились, подолгу молились и даже пытались перевоспитывать их приходского батюшку. В детстве тётки называли Николеньку ангелочком и часто водили в церковь. А повзрослев, он утратил веру и наотрез отказался ходить в храм.

К сожалению, такие истории нередки, и вот, например, одна из них. Старенькая монахиня воспитывала сироту-племянника. Мальчик рос кротким богомольцем и сторонился всего мирского, ибо тётя говорила: «Мир во зле лежит». Словом, он неотлучно пребывал в храме, но иногда с удивлением спрашивал:
– Тётя, почему всюду жизнь да жизнь, а у нас только грех да грех?
Вырос мальчик и спился, забыв о Боге. Нечто похожее произошло, вероятно, и с Николаем. Правда, пить он не пил, но ввязался через дружков в криминальный бизнес и жил теперь «по понятиям». А все попытки образумить отступника давали один результат – скандал.
Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Николай, простудившись, оглох и метался как зверь по комнате от нестерпимой боли в ушах. Тётки объявили болезнь наказанием за грехи, призывая к покаянию. А доктор в поликлинике велел ложиться на операцию, чтобы удалить из ушей скопившийся гной. И тут наш храбрый разбойник так перетрусил, что решил из двух зол избрать всё же меньшее: лучше отправиться в храм на покаяние, чем ложиться под нож. Вот тогда родня и повезла своего «бандита» по святым местам в надежде на исцеление души и тела. Сначала они побывали в Дивеево у преподобного Серафима Саровского. Потом посетили Киево-Печерскую лавру, а оттуда двинулись на Валаам. Когда же болящего Николая доставили, наконец, в Оптину пустынь, он уже так изнемог, что безучастно сидел на ступеньках храма и лишь постанывал от боли.
– Что с вами? – спросил его проходивший мимо иеромонах.
– Батюшка, я исчадие ада, а только уши сильно болят.
– Бог милостив, – сказал иеромонах и привёл его к мощам преподобного Оптинского старца Варсонофия.
В храме было пусто, да и иеромонах куда-то исчез. И Николай стоял в одиночестве перед мощами, рассматривая фреску с изображением того чуда, когда по молитвам преподобного Варсонофия исцелился глухой человек. В то, что такое чудо было, он верил, потому что раньше люди любили Бога, а Господь помогал им. Но кому нужен Бог, думал он, в нынешнем мире, где надо оподлиться, чтоб преуспеть? Откуда-то из детства ему вдруг вспомнились слова Евангелия о том одиночестве Иисуса Христа, когда Ему негде было главу подклонити. И Николай заплакал, повторяя про себя: «Господи, Тебе ведь негде главу подклонити, и нет Тебе места теперь на земле. Да что за жизнь, если Бог не нужен? И Тебя, Иисусе, за все Твои милости только ведь снова от злости распнут». Он и сам не знал, почему плакал. Но тут сошлось всё разом: нестерпимая боль в ушах, надрыв от бессмысленной жизни и горечь утраты Бога.
В храм вошла экскурсия, направляясь к мощам. Николай торопливо смахнул слёзы и тут обнаружил, что мокрыми были не только щёки, но шея и плечи. Это вытек из ушей гной, исчезла боль, и восстановился слух.
«Идеже бо умножися грех, преизбыточествова благодать» (Рим. 5, 20). И исцеление многогрешного Николая ещё раз свидетельствует о том.

Нина Павлова