Священники должны жить по совести: интервью митрополита
В своем ответе на вопрос ведущей программы «Церковь и мир» митрополит Волоколамский Иларион отметил, что у священников есть право публично выражать свое мнение в защиту тех или иных людей и поступать по совести. Также он высказался на тему венчания и свадебного торжества Ксении Собчак и Константина Богомолова.
Екатерина Грачева: Начать я хотела бы с темы, которую сложно было бы обойти, – это письмо священников по фигурантам так называемого «московского дела». Есть уже официальная реакция Русской православной церкви на это письмо. У меня возникает в этой связи вопрос. С одной стороны, государство и его институты отделены от церкви. Но, с другой стороны, церковь должна принимать активное участие в жизни своей паствы. В какой момент частное мнение священника или группы священников можно уже считать официальной позицией церкви?
Митрополит Иларион: Каждый священник призван поступать по совести. И каждый священник имеет право заступаться за того или иного человека, защищать его, выступать публично. Священники могут также создать группу для защиты того или иного человека, что и произошло в данном случае. Если говорить о том, что является официальной позицией церкви, и чем официальная позиция церкви отличается от позиции того или иного священника или группы священников, то официальную позицию церкви выражают официальные люди. Ну, вот, например, Патриарх он может высказываться по всем вопросам. А, скажем, председатель отдела внешних церковных связей озвучивает официальную позицию церкви, касающуюся сферы его компетенции.
Екатерина Грачева: А вот когда студенты высказывали свое мнение на улицах по политическим делам, то были прецеденты, когда многие из них были из ВУЗов отчислены ректорами. Вот в данном случае, когда, скажем, священники хотят выразить свое мнение публичным открытым письмом, они это мнение с Патриархом не согласовывают? Это их личная инициатива?
Митрополит Илларион: Ну, я не думаю, что каждый из уже почти 40 тысяч священников Русской православной церкви может согласовать свое мнение с Патриархом. Но священники обязаны согласовывать свое мнение с правящим архиереем той епархии, к которой они принадлежат. Это, конечно, тоже невозможно во всех случаях, и у священника есть определенная степень свободы, в том числе, и в плане публичного выражения каких-то мнений. И я знаю, что ряд священников, которые подписали это обращение, они не согласовывали свои действия с правящими архиереями. Но то, что происходит вообще в последнее время, когда мы видим, что на защиту осужденных встают разные группы людей – это актеры, это священники, это студенты, это представители каких-то других профессий или родов деятельности – это показывает, что, по всей видимости, не все у нас благополучно в судебной сфере. Тем более, что мы видим, как под влиянием общественных протестов пересматриваются приговоры. Вот я думаю, что подобного рода события свидетельствуют о том, что в обществе возрастает чувство ответственности людей друг за друга.
Екатерина Грачева: Владыка, применительно вот к этому письму по «московскому делу» – с вами текст этого письма согласовывали?
Митрополит Илларион: Со мной текст этого письма никто не согласовывал, я с ним ознакомился в интернете. Но я и не являюсь правящим архиереем какой-то епархии, поэтому в моем подчинении, в каноническом подчинении нет ни одного клирика.
Екатерина Грачева: Интересен, на самом деле, текст этого письма. Вот его авторы напоминают нам о том, что «лжесвидетельство, – цитата из письма, – делает человека соучастником суда над Спасителем, который был также основан на лжесвидетельствах». Вот в чем тяжесть этого греха? Почему в нашей стране, которая около века назад потеряла столько людей по причине доносов соседей, родственников, друзей не излечились от этого греха?
Митрополит Илларион: Лжесвидетельство является тяжким грехом и является нарушением одной из заповедей Божьих. Но люди лжесвидетельствуют по разным причинам. Одни из корыстных побуждений, другие из ненависти к человеку, третьи находясь сами под давлением. И даже когда мы говорим о суде над Иисусом, мы видим, что суда как такового там не было. Там был собран Синедрион, но обычный судебный процесс отсутствовал. Пытались найти лжесвидетелей, долго не находили. Потом, возможно, кого-то подговорили, кто-то что-то сказал, что он услышал и что он неправильно понял. Но Иисус Христос на суде никак себя не защищал, потому что его целью не было оправдание, его целью как раз было быть осужденным и умереть за грехи людей. Поэтому судебный процесс над Иисусом – это особый и уникальный случай. А вот когда речь идет о судебных процессах над обычными людьми, то, конечно, каждый человек имеет право на защиту. И вот я думаю, что очень действенным способом помочь тому или иному осужденному человеку – это подобрать для него и при необходимости оплатить хорошего адвоката.
Екатерина Грачева: А вот такие резонансные дела, они, как вам кажется, сегодняшнее наше российское общество способны сплотить или, наоборот, разобщить? Вот апостол Павел говорил – я не помню точную цитату из Священного Писания о разногласиях, что им надлежит быть. Сегодняшней России это помогает или это мешает нашему развитию?
Митрополит Илларион: Апостол Павел говорил о церкви. Если говорить о церкви, то у церкви есть те темы, по которым разногласий быть не может, а есть те, по которым они могут быть. Вот я приведу конкретный пример. То, что касается вопросов вероучения, если речь идет о догматах, основанных на Священном Писании, утвержденных Вселенскими соборами, то здесь никаких разномыслий быть не может. Здесь любое уклонение от догматического учения является ересью. Если речь идет об отклонениях серьезных от христианско-нравственного учения, то, опять же, здесь не допускается разномыслия. А вот что касается, например, политических взглядов, или разного рода вкусов или предпочтений, здесь, конечно, разночтения и разномыслия возможны. И церковь никогда не была обществом людей, которым запрещено думать, запрещено искать, запрещено спорить друг с другом. И я думаю, что самым красноречивым свидетельством того, что в церкви возможны разномыслия, является как раз то обстоятельство, что в церкви есть представители самых разных политических направлений и взглядов. Вот когда, например, Патриарх проводит Всемирный русский народный собор, то там присутствуют и выступают представители всех политических партий. Там и Единая Россия, там и коммунисты, там и Справедливая Россия, там и другие партии. Т.е. церковь способна всех сплотить, и она дает каждому возможность высказаться, даже если между собой эти люди или эти партии находятся в конфликте.
***
Екатерина Грачева: Владыка, мы обычно в программе частную жизнь отдельных людей не обсуждаем, но вот о чем хочется поговорить. Одна довольно публичная пара довольно публично оформила свои отношения, и потом последовало таинство венчания. Это было в Москве. И многие осудили то, что после такого серьезного шага, как венчание, последовал во время праздника эротический танец невесты. И в этой связи возникает вопрос. Конечно, стрелы и копья полетели в адрес того священника, кто венчал и кто благословлял на этот брак. Вот на самом деле какая лежит ответственность на этих людях и на ком ответственность больше – на том, кто благословляет пару к венчанию или на том, кто таинство проводит?
Митрополит Илларион: Мы не случайно называем венчание таинством. Таинство это не просто какой-то красивый обряд, это не просто ритуал. Это то священнодействие, в ходе которого на людей сходит Святой Дух. И таинство совершается для того, чтобы люди получили благословение Божие. Вот если говорить о таинстве венчания, то оно, конечно, требует определенной подготовки. И мы готовим людей к таинству венчания также, как мы готовим их к таинству крещения. Т.е. мы беседуем с ними, мы выясняем степень серьезности их взаимоотношений между собой и, что не менее важно, степень серьезности их отношения к церкви. Если это не так, то венчание может превратиться просто в ритуал, смысл которого останется закрытым даже для самих венчающихся. Вот почему мы всегда настаиваем на необходимости катехизации, т.е. предварительного собеседования, предварительной подготовки, которая позволит людям в полной мере осознать смысл таинства и ту ответственность, которую это таинство на них возлагает.
Екатерина Грачева: Ну, если все-таки говорить о том, кто благословляет на брак и о том, кто венчает – вот как они могут себя чувствовать в подобных обстоятельствах?
Митрополит Илларион: Как правило, это одно и то же лицо – тот же священник благословляет, и тот же и совершает венчание. И здесь я думаю, что ответственность лежит на священнике за выяснение как раз вот степени серьезности отношения этих людей к церкви. Но ответственность лежит также и на самих людях, потому что когда к венчанию или к крещению или к какому-то иному таинству относятся просто как к формальности, как к ритуалу, то здесь упускается самое главное. А главным является то, что через таинство люди приближаются к Богу.
Екатерина Грачева: Вот сейчас довольно все серьезно для тех, кто хочет стать крестными родителями. Нужно пройти, по-моему, неделю или две прослушать курс каких-то лекций, уроков от священнослужителей, сдать что-то вроде устного экзамена, и только после этого получить благословение на то, чтобы крестить детей. Т.е. если в пятницу тебе позвонили друзья, то вряд ли в воскресенье ты сможешь присутствовать на их крещении. А почему этого же не происходит, например, перед таинством венчания, когда пара должна пройти некое собеседование, некоторый экзамен?
Митрополит Илларион: Во-первых, это происходит, по крайней мере, это должно происходить перед таинством венчания. Во-вторых, никто не говорит, что это должно длиться неделю, или месяц, или год, или три дня. Все зависит от степени воцерковленности самого человека.
Екатерина Грачева: И у меня такой тоже вопрос, касательно венчания – я знаю несколько пар, которые находятся в официально зарегистрированном государственном браке – люди воцерковленные, которые ходят в церковь, уже есть в этом браке дети. И тем не менее, их духовники не благословляют их для венчания, говорят, что они по тем или иным причинам не готовы. Среди ваших прихожан есть такие пары, которые женаты, и, может быть, подолгу, но вы не благословляете их к венчанию?
Митрополит Илларион: Есть такие пары, потому что в некоторых случаях существуют препятствия для того, чтобы было совершено таинство венчания. Таинство венчания освящается первый брак, в некоторых случаях второй брак и в исключительных случаях третий брак. Для того, чтобы второй или третий брак был освящен таинством венчания, требуются определенные критерии. Ну, например, виновность другой стороны и невиновность того человека, который приступает к таинству венчания в распаде его предыдущего брака. Все это рассматривается священником, рассматривается правящим архиереем той или иной епархии, потом выносится суждение о возможности или невозможности для такого человека приступить к таинству венчания. Что касается четвертого или последующего браков, то они не венчаются ни при каких обстоятельствах. И, соответственно, есть такие люди, которые по каким-то причинам у них не удался ни первый брак, ни второй, ни третий, а вот они состоят в четвертом браке. Церковь всегда призывает людей со всей серьезностью относиться и к брачному союзу, и к таинству венчания.
Екатерина Грачева: Начать я хотела бы с темы, которую сложно было бы обойти, – это письмо священников по фигурантам так называемого «московского дела». Есть уже официальная реакция Русской православной церкви на это письмо. У меня возникает в этой связи вопрос. С одной стороны, государство и его институты отделены от церкви. Но, с другой стороны, церковь должна принимать активное участие в жизни своей паствы. В какой момент частное мнение священника или группы священников можно уже считать официальной позицией церкви?
Митрополит Иларион: Каждый священник призван поступать по совести. И каждый священник имеет право заступаться за того или иного человека, защищать его, выступать публично. Священники могут также создать группу для защиты того или иного человека, что и произошло в данном случае. Если говорить о том, что является официальной позицией церкви, и чем официальная позиция церкви отличается от позиции того или иного священника или группы священников, то официальную позицию церкви выражают официальные люди. Ну, вот, например, Патриарх он может высказываться по всем вопросам. А, скажем, председатель отдела внешних церковных связей озвучивает официальную позицию церкви, касающуюся сферы его компетенции.
Екатерина Грачева: А вот когда студенты высказывали свое мнение на улицах по политическим делам, то были прецеденты, когда многие из них были из ВУЗов отчислены ректорами. Вот в данном случае, когда, скажем, священники хотят выразить свое мнение публичным открытым письмом, они это мнение с Патриархом не согласовывают? Это их личная инициатива?
Митрополит Илларион: Ну, я не думаю, что каждый из уже почти 40 тысяч священников Русской православной церкви может согласовать свое мнение с Патриархом. Но священники обязаны согласовывать свое мнение с правящим архиереем той епархии, к которой они принадлежат. Это, конечно, тоже невозможно во всех случаях, и у священника есть определенная степень свободы, в том числе, и в плане публичного выражения каких-то мнений. И я знаю, что ряд священников, которые подписали это обращение, они не согласовывали свои действия с правящими архиереями. Но то, что происходит вообще в последнее время, когда мы видим, что на защиту осужденных встают разные группы людей – это актеры, это священники, это студенты, это представители каких-то других профессий или родов деятельности – это показывает, что, по всей видимости, не все у нас благополучно в судебной сфере. Тем более, что мы видим, как под влиянием общественных протестов пересматриваются приговоры. Вот я думаю, что подобного рода события свидетельствуют о том, что в обществе возрастает чувство ответственности людей друг за друга.
Екатерина Грачева: Владыка, применительно вот к этому письму по «московскому делу» – с вами текст этого письма согласовывали?
Митрополит Илларион: Со мной текст этого письма никто не согласовывал, я с ним ознакомился в интернете. Но я и не являюсь правящим архиереем какой-то епархии, поэтому в моем подчинении, в каноническом подчинении нет ни одного клирика.
Екатерина Грачева: Интересен, на самом деле, текст этого письма. Вот его авторы напоминают нам о том, что «лжесвидетельство, – цитата из письма, – делает человека соучастником суда над Спасителем, который был также основан на лжесвидетельствах». Вот в чем тяжесть этого греха? Почему в нашей стране, которая около века назад потеряла столько людей по причине доносов соседей, родственников, друзей не излечились от этого греха?
Митрополит Илларион: Лжесвидетельство является тяжким грехом и является нарушением одной из заповедей Божьих. Но люди лжесвидетельствуют по разным причинам. Одни из корыстных побуждений, другие из ненависти к человеку, третьи находясь сами под давлением. И даже когда мы говорим о суде над Иисусом, мы видим, что суда как такового там не было. Там был собран Синедрион, но обычный судебный процесс отсутствовал. Пытались найти лжесвидетелей, долго не находили. Потом, возможно, кого-то подговорили, кто-то что-то сказал, что он услышал и что он неправильно понял. Но Иисус Христос на суде никак себя не защищал, потому что его целью не было оправдание, его целью как раз было быть осужденным и умереть за грехи людей. Поэтому судебный процесс над Иисусом – это особый и уникальный случай. А вот когда речь идет о судебных процессах над обычными людьми, то, конечно, каждый человек имеет право на защиту. И вот я думаю, что очень действенным способом помочь тому или иному осужденному человеку – это подобрать для него и при необходимости оплатить хорошего адвоката.
Екатерина Грачева: А вот такие резонансные дела, они, как вам кажется, сегодняшнее наше российское общество способны сплотить или, наоборот, разобщить? Вот апостол Павел говорил – я не помню точную цитату из Священного Писания о разногласиях, что им надлежит быть. Сегодняшней России это помогает или это мешает нашему развитию?
Митрополит Илларион: Апостол Павел говорил о церкви. Если говорить о церкви, то у церкви есть те темы, по которым разногласий быть не может, а есть те, по которым они могут быть. Вот я приведу конкретный пример. То, что касается вопросов вероучения, если речь идет о догматах, основанных на Священном Писании, утвержденных Вселенскими соборами, то здесь никаких разномыслий быть не может. Здесь любое уклонение от догматического учения является ересью. Если речь идет об отклонениях серьезных от христианско-нравственного учения, то, опять же, здесь не допускается разномыслия. А вот что касается, например, политических взглядов, или разного рода вкусов или предпочтений, здесь, конечно, разночтения и разномыслия возможны. И церковь никогда не была обществом людей, которым запрещено думать, запрещено искать, запрещено спорить друг с другом. И я думаю, что самым красноречивым свидетельством того, что в церкви возможны разномыслия, является как раз то обстоятельство, что в церкви есть представители самых разных политических направлений и взглядов. Вот когда, например, Патриарх проводит Всемирный русский народный собор, то там присутствуют и выступают представители всех политических партий. Там и Единая Россия, там и коммунисты, там и Справедливая Россия, там и другие партии. Т.е. церковь способна всех сплотить, и она дает каждому возможность высказаться, даже если между собой эти люди или эти партии находятся в конфликте.
***
Екатерина Грачева: Владыка, мы обычно в программе частную жизнь отдельных людей не обсуждаем, но вот о чем хочется поговорить. Одна довольно публичная пара довольно публично оформила свои отношения, и потом последовало таинство венчания. Это было в Москве. И многие осудили то, что после такого серьезного шага, как венчание, последовал во время праздника эротический танец невесты. И в этой связи возникает вопрос. Конечно, стрелы и копья полетели в адрес того священника, кто венчал и кто благословлял на этот брак. Вот на самом деле какая лежит ответственность на этих людях и на ком ответственность больше – на том, кто благословляет пару к венчанию или на том, кто таинство проводит?
Митрополит Илларион: Мы не случайно называем венчание таинством. Таинство это не просто какой-то красивый обряд, это не просто ритуал. Это то священнодействие, в ходе которого на людей сходит Святой Дух. И таинство совершается для того, чтобы люди получили благословение Божие. Вот если говорить о таинстве венчания, то оно, конечно, требует определенной подготовки. И мы готовим людей к таинству венчания также, как мы готовим их к таинству крещения. Т.е. мы беседуем с ними, мы выясняем степень серьезности их взаимоотношений между собой и, что не менее важно, степень серьезности их отношения к церкви. Если это не так, то венчание может превратиться просто в ритуал, смысл которого останется закрытым даже для самих венчающихся. Вот почему мы всегда настаиваем на необходимости катехизации, т.е. предварительного собеседования, предварительной подготовки, которая позволит людям в полной мере осознать смысл таинства и ту ответственность, которую это таинство на них возлагает.
Екатерина Грачева: Ну, если все-таки говорить о том, кто благословляет на брак и о том, кто венчает – вот как они могут себя чувствовать в подобных обстоятельствах?
Митрополит Илларион: Как правило, это одно и то же лицо – тот же священник благословляет, и тот же и совершает венчание. И здесь я думаю, что ответственность лежит на священнике за выяснение как раз вот степени серьезности отношения этих людей к церкви. Но ответственность лежит также и на самих людях, потому что когда к венчанию или к крещению или к какому-то иному таинству относятся просто как к формальности, как к ритуалу, то здесь упускается самое главное. А главным является то, что через таинство люди приближаются к Богу.
Екатерина Грачева: Вот сейчас довольно все серьезно для тех, кто хочет стать крестными родителями. Нужно пройти, по-моему, неделю или две прослушать курс каких-то лекций, уроков от священнослужителей, сдать что-то вроде устного экзамена, и только после этого получить благословение на то, чтобы крестить детей. Т.е. если в пятницу тебе позвонили друзья, то вряд ли в воскресенье ты сможешь присутствовать на их крещении. А почему этого же не происходит, например, перед таинством венчания, когда пара должна пройти некое собеседование, некоторый экзамен?
Митрополит Илларион: Во-первых, это происходит, по крайней мере, это должно происходить перед таинством венчания. Во-вторых, никто не говорит, что это должно длиться неделю, или месяц, или год, или три дня. Все зависит от степени воцерковленности самого человека.
Екатерина Грачева: И у меня такой тоже вопрос, касательно венчания – я знаю несколько пар, которые находятся в официально зарегистрированном государственном браке – люди воцерковленные, которые ходят в церковь, уже есть в этом браке дети. И тем не менее, их духовники не благословляют их для венчания, говорят, что они по тем или иным причинам не готовы. Среди ваших прихожан есть такие пары, которые женаты, и, может быть, подолгу, но вы не благословляете их к венчанию?
Митрополит Илларион: Есть такие пары, потому что в некоторых случаях существуют препятствия для того, чтобы было совершено таинство венчания. Таинство венчания освящается первый брак, в некоторых случаях второй брак и в исключительных случаях третий брак. Для того, чтобы второй или третий брак был освящен таинством венчания, требуются определенные критерии. Ну, например, виновность другой стороны и невиновность того человека, который приступает к таинству венчания в распаде его предыдущего брака. Все это рассматривается священником, рассматривается правящим архиереем той или иной епархии, потом выносится суждение о возможности или невозможности для такого человека приступить к таинству венчания. Что касается четвертого или последующего браков, то они не венчаются ни при каких обстоятельствах. И, соответственно, есть такие люди, которые по каким-то причинам у них не удался ни первый брак, ни второй, ни третий, а вот они состоят в четвертом браке. Церковь всегда призывает людей со всей серьезностью относиться и к брачному союзу, и к таинству венчания.
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
