Ко дню памяти преподобного Амвросия Оптинского: вот что значит послушание!
Это было в конце перестройки, в 1990 г. Радостное известие прокатилось по России — начали возрождать жемчужину русской земли Оптину пустынь. Божиим промыслом я узнала, что можно поехать в православный лагерь с детьми, жить в палатках в яблоневом монастырском саду, у стен древнего, но сильно разрушенного монастыря Оптиной пустыни.
Душа моя, находившаяся в глубокой духовной спячке, вдруг потянулась к чему-то завораживающе неизвестному и светлому. Очень захотелось узнать, что из себя представляет монастырь, что это за люди — монахи, чем они занимаются. Я к тому времени уже была крещённая, но не воцерковлённая, была слишком далека от Бога и от истин православной веры. Я познакомилась с Анатолием Гармаевым, это личность незаурядная. Он несколько лет подряд организовывал православные лагеря, где приезжающие познавали, что такое Домострой, христианский быт, учились любить Бога, ближнего, научились общаться со своими детьми, посещать службы в храмах, исповедоваться, причащаться, молиться.
В лагере было человек 120 из разных городов тогдашнего СССР. По христианскому укладу было организовано несколько «семей» — «родов». В каждом «роде» должен был быть старший по возрасту мужчина — «глава семьи», «мать», «дети» и «внуки». Старались соблюдать чёткую иерархию в беспрекословном послушании «отцу» и «матери» (хотя это были вначале совершенно незнакомые люди), и младшие («дети») без пререканий обязаны были слушаться старших. Каждый «род» готовил для себя на костре еду. Меня почему-то выбрали старшей «матерью» над всеми «родами». В мои обязанности входило составлять меню на каждый день для каждого «рода», выдавать необходимое количество продуктов, следить за порядком в лагере и ещё куча обязанностей, как у любой матери — хозяйки в семье.
В соборе было очень много народа, с трудом прошла немного вперёд, оглядывалась, искала знакомые лица. Все благоговейно крестились, клали поясные поклоны, пели оба клироса очень красиво, но… к моему ужасу, в мои уши слаженно неслась отборнейшая матерная брань. Тут же вышел на амвон дьякон и добавил в песнопения свою долю матерщины, а затем и из алтаря прозвучал голос батюшки, нисколько не уступая в «витиеватости» предыдущим возгласам.
Я в остолбенении замерла, с ужасом поглядывая на окружающие меня благоговейные лица, в голове немедленно возник помысел: да что же они тут все, с ума посходили? Немедленно, немедленно надо отсюда бежать, и моей ноги здесь больше никогда не будет! Я осторожно стала пятиться, даже побоявшись повернуться, и вдруг мои мозги как бы обожгло огненной плетью, и тут же прозвучал чей-то внутренний голос: «Что же ты хочешь, в такой торжественный праздник, в таком великолепном соборе тебя оставят в покое “лукашки”? Да они все силы приложат к тебе, чтобы выманить тебя из храма!» В этот момент, когда я поняла, что это проделки нечестивых, я в буквальном смысле слова «зарычала»: «Ах ты гад такой, что же ты мне в уши вкладываешь!», и перекрестилась. И этот «гад» тут же исчез, и я стала слушать нормальную службу.
Я внимательно выслушала эту информацию и про себя подумала: это какой-то бред, при чём тут преподобный Амвросий, который жил в конце 19 века, и наши сегодняшние отношения? Что это значит — акафист, где его брать, и с какой стати его надо читать? Ничего не спросив, чтобы разобраться для себя в этой ситуации, я мысленно отмахнулась от неё и тут же забыла.
Недели через две старший по лагерю вечером, заходя в каждую палатку, предупредил, чтобы к завтрашнему дню проверить колышки крепления палаток, по возможности поднять с земли и закрепить повыше все вещи, чтобы не намокли, и не оставлять без присмотра открытые окна и вход в палатку. Я спросила старшего: «А тебе что, птичка на хвосте принесла, что завтра будет дождь?», так как пекло стояло все две недели невероятнейшее и посевы на полях стали сохнуть от засухи, а газет и радио в лагере не было.
Старший ответил, что вечером монахи служили молебен и просили у Господа, чтобы Он послал дождь. Посмотрев внимательно на говорящего, не шутит ли он, про себя подумала: надо же, отставной офицер, мужику под 60 лет, вроде бы серьёзный, трезвый, в своём уме, а таким бабьим сказкам верит. Ну ладно, посмотрим завтра, как «небесная канцелярия» ответит на просьбу монахов.
С утра на следующий день солнце не переставало нещадно посылать на Оптину свои жаркие лучи, а я ехидно наблюдала, когда же придёт «ответ» от «небесной канцелярии». Вдруг ровно в 12 часов дня на горизонте показалось маленькое беленькое облачко, которое на моих изумлённых глазах летело к монастырю, с огромной скоростью превращаясь в чёрную свинцовую тучу, и на Оптину хлынул дождь, в буквальном смысле слова, как из ушата. Дождь лил сплошной стеной часа три. Затем снова засияло солнышко. Яблоньки, среди которых стояли наши палатки, радостно отряхивались от дождя. На что мой ум, в ответ «небесной канцелярии», мог произнести: «Это случайное совпадение».
На следующий день история с белым облачком повторилась, и опять часа три дождь лил сплошной стеной. Тогда я задумалась. По теории вероятности, такой случайности во второй раз быть не может, не попадает снаряд в одну и ту же воронку дважды. А когда на третий день весь этот сценарий повторился, пришлось смириться и задуматься: надо же, как быстро «небесная канцелярия» присылает ответы, не то что наша земная, чиновничья — пока все инстанции не обегаешь по нескольку раз, ничего не добьёшься.
На следующий день, когда уже все ушли в поход и лагерь опустел, ко мне в палатку прибежал встревоженный Коленька и сказал, что пять девочек из нашего лагеря, которые отпрашивались на воскресенье домой в Москву, чтобы помыться, увидеться с родными и, конечно, полакомиться вкусностями, вернулись в лагерь. Возраст девочек был от 13 до 15 лет. Однако тут же следом за ними в лагерь в приличном подпитии в 3 часа дня, в жару, пришли местные ребята, человек 15, в возрасте 20-25 лет. Девчушки спрятались в палатке, а ребята развязно развалились на брёвнах, недвусмысленно посматривая в сторону «московских пташек».
Я попыталась увещевать непрошеных гостей. В ответ они начали отвечать мне по-хамски, с издёвкой, что это их земля, они здесь родились, они хозяева и где хотят, там и будут сидеть, и что хотят, то и будут делать. Обстановка накалялась. Но вдруг, совершенно неожиданно для меня, все ребята дружно встали, поклонились мне земным поклоном, попросили у меня прощения за своё развязное и хамское поведение и тут же удалились. Я осталась в полном недоумении, понимая, что ни одно моё слово не задело ни их совесть, ни сердце.
Вдруг подбегает ко мне Коленька и говорит: «Мать Людмила, я побежал в монастырь, поставил свечу перед ракой преподобного Амвросия, сделал три земных поклона, приложился к мощам и успел прочесть ему молитву». Я вся в слезах от умиления сгребла в охапку этого чистого ангелочка, который чётко и беспрекословно выполнил наказ нашего организатора лагеря Анатолия Гармаева. Вот что значит послушание старшим!
Вот так меня осторожно и с любовью воцерковлял Господь в этой святой обители, и сердцем мы с дочкой надолго прикипели к дорогой Оптиной, и старались каждый год посетить незабвенную обитель. А когда через год монахи привезли в Санкт-Петербург в кинотеатр «Родина» фильм об Оптиной пустыни, я все три часа заливалась благодарными слезами, что Господь подарил мне такой подарок — 1,5 месяца мы жили в палаточном городке в монастырском саду и впитывали в себя благодать молитвенного духа обители.
Душа моя, находившаяся в глубокой духовной спячке, вдруг потянулась к чему-то завораживающе неизвестному и светлому. Очень захотелось узнать, что из себя представляет монастырь, что это за люди — монахи, чем они занимаются. Я к тому времени уже была крещённая, но не воцерковлённая, была слишком далека от Бога и от истин православной веры. Я познакомилась с Анатолием Гармаевым, это личность незаурядная. Он несколько лет подряд организовывал православные лагеря, где приезжающие познавали, что такое Домострой, христианский быт, учились любить Бога, ближнего, научились общаться со своими детьми, посещать службы в храмах, исповедоваться, причащаться, молиться.
В лагере было человек 120 из разных городов тогдашнего СССР. По христианскому укладу было организовано несколько «семей» — «родов». В каждом «роде» должен был быть старший по возрасту мужчина — «глава семьи», «мать», «дети» и «внуки». Старались соблюдать чёткую иерархию в беспрекословном послушании «отцу» и «матери» (хотя это были вначале совершенно незнакомые люди), и младшие («дети») без пререканий обязаны были слушаться старших. Каждый «род» готовил для себя на костре еду. Меня почему-то выбрали старшей «матерью» над всеми «родами». В мои обязанности входило составлять меню на каждый день для каждого «рода», выдавать необходимое количество продуктов, следить за порядком в лагере и ещё куча обязанностей, как у любой матери — хозяйки в семье.
ГОЛОС «ЛУКАШКИ»
Через неделю Анатолий Гармаев объявил по лагерю, что вечером будет всенощная в храме, завтра праздник Владимирской иконы Божией Матери и желательно всем помолиться на вечернем богослужении, по возможности поисповедоваться, не откладывая на утро, а на следующий день причаститься. Весь лагерь, кроме дежурных, поспешил в храм, а я, разозлившись на кучу дел, осталась срочно выполнять свои обязанности. Затем в довольно-таки неспокойном состоянии духа отправилась в храм.В соборе было очень много народа, с трудом прошла немного вперёд, оглядывалась, искала знакомые лица. Все благоговейно крестились, клали поясные поклоны, пели оба клироса очень красиво, но… к моему ужасу, в мои уши слаженно неслась отборнейшая матерная брань. Тут же вышел на амвон дьякон и добавил в песнопения свою долю матерщины, а затем и из алтаря прозвучал голос батюшки, нисколько не уступая в «витиеватости» предыдущим возгласам.
Я в остолбенении замерла, с ужасом поглядывая на окружающие меня благоговейные лица, в голове немедленно возник помысел: да что же они тут все, с ума посходили? Немедленно, немедленно надо отсюда бежать, и моей ноги здесь больше никогда не будет! Я осторожно стала пятиться, даже побоявшись повернуться, и вдруг мои мозги как бы обожгло огненной плетью, и тут же прозвучал чей-то внутренний голос: «Что же ты хочешь, в такой торжественный праздник, в таком великолепном соборе тебя оставят в покое “лукашки”? Да они все силы приложат к тебе, чтобы выманить тебя из храма!» В этот момент, когда я поняла, что это проделки нечестивых, я в буквальном смысле слова «зарычала»: «Ах ты гад такой, что же ты мне в уши вкладываешь!», и перекрестилась. И этот «гад» тут же исчез, и я стала слушать нормальную службу.
РАБОТА «НЕБЕСНОЙ КАНЦЕЛЯРИИ»
Перед отъездом, через десять дней, Анатолий Гармаев собрал весь лагерь на беседу и в конце беседы предупредил: «Все мы люди, в отношениях между нами могут возникнуть непредвиденные, напряжённые ситуации. Напряжённые отношения могут возникнуть и с местным населением. Если такое произойдёт, надо срочно пойти в монастырь, в собор, где находятся мощи преподобного Амвросия Оптинского, поставить ему свечу, сделать три земных поклона перед ракой с мощами, приложиться к мощам, почитать молитву, а если позволяет время, то и акафист, и попросить помощи у преподобного Амвросия, так как он — хозяин этой местности».Я внимательно выслушала эту информацию и про себя подумала: это какой-то бред, при чём тут преподобный Амвросий, который жил в конце 19 века, и наши сегодняшние отношения? Что это значит — акафист, где его брать, и с какой стати его надо читать? Ничего не спросив, чтобы разобраться для себя в этой ситуации, я мысленно отмахнулась от неё и тут же забыла.
Недели через две старший по лагерю вечером, заходя в каждую палатку, предупредил, чтобы к завтрашнему дню проверить колышки крепления палаток, по возможности поднять с земли и закрепить повыше все вещи, чтобы не намокли, и не оставлять без присмотра открытые окна и вход в палатку. Я спросила старшего: «А тебе что, птичка на хвосте принесла, что завтра будет дождь?», так как пекло стояло все две недели невероятнейшее и посевы на полях стали сохнуть от засухи, а газет и радио в лагере не было.
Старший ответил, что вечером монахи служили молебен и просили у Господа, чтобы Он послал дождь. Посмотрев внимательно на говорящего, не шутит ли он, про себя подумала: надо же, отставной офицер, мужику под 60 лет, вроде бы серьёзный, трезвый, в своём уме, а таким бабьим сказкам верит. Ну ладно, посмотрим завтра, как «небесная канцелярия» ответит на просьбу монахов.
С утра на следующий день солнце не переставало нещадно посылать на Оптину свои жаркие лучи, а я ехидно наблюдала, когда же придёт «ответ» от «небесной канцелярии». Вдруг ровно в 12 часов дня на горизонте показалось маленькое беленькое облачко, которое на моих изумлённых глазах летело к монастырю, с огромной скоростью превращаясь в чёрную свинцовую тучу, и на Оптину хлынул дождь, в буквальном смысле слова, как из ушата. Дождь лил сплошной стеной часа три. Затем снова засияло солнышко. Яблоньки, среди которых стояли наши палатки, радостно отряхивались от дождя. На что мой ум, в ответ «небесной канцелярии», мог произнести: «Это случайное совпадение».
На следующий день история с белым облачком повторилась, и опять часа три дождь лил сплошной стеной. Тогда я задумалась. По теории вероятности, такой случайности во второй раз быть не может, не попадает снаряд в одну и ту же воронку дважды. А когда на третий день весь этот сценарий повторился, пришлось смириться и задуматься: надо же, как быстро «небесная канцелярия» присылает ответы, не то что наша земная, чиновничья — пока все инстанции не обегаешь по нескольку раз, ничего не добьёшься.
ЗАСТУПНИЧЕСТВО ПРЕПОДОБНОГО АМВРОСИЯ
Через некоторое время весь лагерь решил отправиться в поход к развалинам бывшего женского Шамординского монастыря. Моя девятилетняя дочь стала канючить, чтобы я отпустила её в поход, так как я категорически отказывалась куда-либо идти. Я очень устала от своих обязанностей по лагерю. Купив срочно в Козельске дочери рюкзак, я с большим удовольствием отпустила её в поход и стала просить Господа, чтобы весь лагерь подольше не возвращался. Я очень хотела выспаться и почитать духовную литературу. В лагере ещё остались двое мужчин, они были без детей и жён, и они собирались работать, помогать восстанавливать монастырь. Остался ещё один мальчик Коленька восьми лет. Он побоялся, что вдруг приедет его мама из Москвы, по которой он очень соскучился, а из-за похода он её не увидит.На следующий день, когда уже все ушли в поход и лагерь опустел, ко мне в палатку прибежал встревоженный Коленька и сказал, что пять девочек из нашего лагеря, которые отпрашивались на воскресенье домой в Москву, чтобы помыться, увидеться с родными и, конечно, полакомиться вкусностями, вернулись в лагерь. Возраст девочек был от 13 до 15 лет. Однако тут же следом за ними в лагерь в приличном подпитии в 3 часа дня, в жару, пришли местные ребята, человек 15, в возрасте 20-25 лет. Девчушки спрятались в палатке, а ребята развязно развалились на брёвнах, недвусмысленно посматривая в сторону «московских пташек».
Я попыталась увещевать непрошеных гостей. В ответ они начали отвечать мне по-хамски, с издёвкой, что это их земля, они здесь родились, они хозяева и где хотят, там и будут сидеть, и что хотят, то и будут делать. Обстановка накалялась. Но вдруг, совершенно неожиданно для меня, все ребята дружно встали, поклонились мне земным поклоном, попросили у меня прощения за своё развязное и хамское поведение и тут же удалились. Я осталась в полном недоумении, понимая, что ни одно моё слово не задело ни их совесть, ни сердце.
Вдруг подбегает ко мне Коленька и говорит: «Мать Людмила, я побежал в монастырь, поставил свечу перед ракой преподобного Амвросия, сделал три земных поклона, приложился к мощам и успел прочесть ему молитву». Я вся в слезах от умиления сгребла в охапку этого чистого ангелочка, который чётко и беспрекословно выполнил наказ нашего организатора лагеря Анатолия Гармаева. Вот что значит послушание старшим!
Вот так меня осторожно и с любовью воцерковлял Господь в этой святой обители, и сердцем мы с дочкой надолго прикипели к дорогой Оптиной, и старались каждый год посетить незабвенную обитель. А когда через год монахи привезли в Санкт-Петербург в кинотеатр «Родина» фильм об Оптиной пустыни, я все три часа заливалась благодарными слезами, что Господь подарил мне такой подарок — 1,5 месяца мы жили в палаточном городке в монастырском саду и впитывали в себя благодать молитвенного духа обители.
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
