Когда дом становится Домом
Вера несла сумки, едва сдерживая слезы. Спина-то больная, тяжести носить нельзя… Еще немного. Совсем чуть-чуть осталось…
Навстречу из-за березки вышла молодая женщина в длинной клетчатой юбке и с легкомысленным шарфиком на худой шее:
— Здравствуйте!
Вера не остановилась. Лишь, поджав губы, ускорила шаг.
Женщина в юбке вздохнула. «Ну и ладно. Я с ней поздоровалась. Проявила дружелюбие. По-соседски как-то хотелось… Впрочем, было бы глупо ожидать от нее чего-то другого».
Люба еще пару минут глядела вслед удаляющейся фигуре соседки, а потом, поправив шарфик, легким шагом направилась в сторону храма. До начала службы оставалось меньше часа.
От напряжения руки немного дрожали, и Вера не сразу попала ключом в замочную скважину. За дверью послышались шорох и какая-то суета. Вера улыбнулась: это Машка спешно собирает фантики от конфет, а Димка выключает видеопроигрыватель. («Мама, мы мультики не смотрели! Мы уроки делали!»)
Вера пошла на кухню, поставила пакеты на стол и заглянула в мусорное ведро под мойкой. Так и есть — обертки от конфет…
— Маша, бегом мыть руки и за стол! Я разогреваю ужин!
Диму звать не надо. Он уже проводит ревизию пакетов на наличие чего-нибудь вкусненького.
Звук открывающейся входной двери. Это Лера. Наверное, физкультура была последним уроком, поэтому она и пришла пораньше. Ну, все. Больше ждать некого — Степан придет ближе к ночи. Поцелует детей перед сном и сядет есть. Вера очень любила эти минуты. Когда она смотрела на уставшего, но счастливого мужа, все проблемы прошедшего дня казались сущим пустяком. Степан у Веры — врач скорой помощи. Работает порой по одиннадцать часов в сутки, чтобы иметь возможность прокормить семью. Устает, конечно, сильно. Но у него, в отличие от многих, есть Дом.
Дом для семьи Васнецовых — не просто слово. Это надежный щит от внешних врагов.
Димку на улице дразнят мальчишки. За то, что у него короткие штаны — по косточку. И свитер тоже короткий. А ботинки не модные. Но Димке все равно — не нужны ему такие друзья. Да и вообще, у него Дом есть!
Машку не дразнят. Ее просто боятся. И поэтому не дружат. Но и она по такому поводу не сильно переживает — у нее тоже Дом есть!
А вот Лерка уже взрослая… У нее свои друзья, интересы… Но и для нее Дом — это не просто квартира. Это место, где никогда не кричат. Поэтому она дышит. В прямом смысле этого слова. У пятнадцатилетней Валерии астма. Приступы бывают редко, но раньше они практически не прекращались, и девочка жила в постоянных муках. Но это было очень давно — когда еще не было Дома.
А сейчас Вера разложила по тарелкам нехитрый ужин, и дети дружно сели за стол.
Подходя к храму, Люба увидела Ольгу. По тропинке они шли уже вместе.
— Что-то Васнецовых не видно, — задумчиво сказала Ольга, обведя глазами прихожан, стоявших на ступеньках.
— Видела я Верку! Домой она шла, да детей к Богу, видимо, недосуг вести! — сказала Любовь и тут же ужаснулась собственной злости, сквозившей в словах.
Оля удивленно посмотрела на свою знакомую:
— Ты чего? Все еще злишься, что Веркин Дима тебе окно мячом разбил? Так Степан же застеклил!
Люба молчала. Как-то очень тягостно молчала. Ольга внимательно посмотрела на нее, а потом, взяв под локоть, отвела в сторонку:
— Ну-ка, рассказывай. Что произошло?
И Люба, стараясь не разреветься от обиды, горечи и жалости к самой себе, рассказала. Обо всем. О том, как Васнецовы только въехали в их дом. Как Любаша удивлялась привязанности и трогательной заботе Степана о жене. О том, как ломала голову над вопросом, отчего одни годами вымаливают верующего, доброго и преданного мужа, а другим он достается просто так, и они этого не ценят. Нет-нет! Это не зависть и не осуждение! Просто вот Любаша, например, давным-давно готова стать женой. И не просто женой, как эта Верка, а самой хорошей, любящей, нежной! С ней муж бы спасался! И в храм они бы ходили не раз в две-три недели, а каждое воскресенье! А может, даже каждый день! Вот только Бог почему-то еще не сжалился над Любашей, не послал ей мужа.
Люба немного помолчала, а потом совсем уж по-детски всхлипнула:
— И кошку выкинула эта Верка! Совсем у нее сердца нет. Она выкинула, а я подобрала! Марусей назвала.
— Кошка-то тут причем? — не поняла Ольга.
— Маруся в наш подъезд давно уже прибилась. Я ее кормила. Думала, сжалится кто — себе заберет. А тут гляжу — Лерка Васнецова идет. Я ей говорю: «Возьми кошечку себе, смотри, какая ласковая!» А она заладила: «Мама не разрешает». Я ей объясняю: «Ты возьми, возьми! Это ж доброе дело — живое существо приютить». Ну, и взяла Лерка кошку.
А вечером выхожу мусор выносить, смотрю — Верка кошку за шкирку из квартиры на улицу вышвырнула! Прошла мимо меня и как зыркнула злобно! Совсем у нее сердца нет!
Ольга внимательно смотрела на Любу и молчала. Но потом все же решилась:
— Мой брат практику проходит у Степана. Он рассказал мне. У Васнецовых-то все дети приемные. Еще и больные. У Димы что-то с сердцем, а у Леры с легкими… Так что, Любаша, ты сильно-то не суди, у кого сердце есть, а у кого его нет. А что кошку пожалела и себе взяла — это ты молодец! Вдвоем веселее!
Постояли еще пару минут. Помолчали. И пошли в храм.
Вера уложила детей и села ждать мужа. Заварка уже давно насыпана в его кружку — только кипятка добавить. Ужин на плите — лишь подогреть, пока будет руки мыть.
И тут в дверь позвонили. Вера посмотрела в глазок — соседка. Нехотя открыла дверь.
— Вера, я извиниться пришла.
Вера молча впустила гостью. Та робко стояла, опустив глаза.
— Да проходи уж на кухню, раз пришла…
Сели за стол. Разговор не клеился.
— Так за что извиняться будешь? — сурово спросила Вера, а у самой глаза блеснули задорным огоньком.
— За то, что я тебя не любила, — простодушно призналась Люба. — Понимаешь, я же не знала, что дети у вас приемные!
— Какая разница? Приемные или свои?
— Как какая?! Это же подвиг — такой крест нести! — раскраснелась от переизбытка чувств Любаша. — А я еще тебя бессердечной считала из-за того, что ты кошку выбросила…
— Вот ты, Любка, глупая! Мы не крест несем! Мы детей растим! — тихонько смеялась Вера. — А кошку нам никак нельзя. — Вера вмиг посерьезнела: — у Лерочки аллергия на шерсть, пыль и многое другое. Она астматик, так что мы без животных живем.
«Какая молодец эта Вера», — думала Люба, возвращаясь в свою квартиру.
Сумки сегодня какие-то особенно тяжелые. Ну, ничего. Еще немного. Совсем чуть-чуть осталось…
Кто-то резко выхватил сумки из обеих рук:
— Вер! А я тебя караулю! — Люба удобней перехватила пакеты. — Ты в следующий раз, как пойдешь продукты на свою ораву покупать, зайди ко мне, я тебе сумку на колесиках дам. Нет! Не дам! Я тебе ее подарю!
Они шли к своему дому. Вера молча улыбалась, а Любаша весело щебетала о погоде, о своей кошке и еще о чем-то очень важном для нее…
Наталия Климова
Навстречу из-за березки вышла молодая женщина в длинной клетчатой юбке и с легкомысленным шарфиком на худой шее:
— Здравствуйте!
Вера не остановилась. Лишь, поджав губы, ускорила шаг.
Женщина в юбке вздохнула. «Ну и ладно. Я с ней поздоровалась. Проявила дружелюбие. По-соседски как-то хотелось… Впрочем, было бы глупо ожидать от нее чего-то другого».
Люба еще пару минут глядела вслед удаляющейся фигуре соседки, а потом, поправив шарфик, легким шагом направилась в сторону храма. До начала службы оставалось меньше часа.
От напряжения руки немного дрожали, и Вера не сразу попала ключом в замочную скважину. За дверью послышались шорох и какая-то суета. Вера улыбнулась: это Машка спешно собирает фантики от конфет, а Димка выключает видеопроигрыватель. («Мама, мы мультики не смотрели! Мы уроки делали!»)
Вера пошла на кухню, поставила пакеты на стол и заглянула в мусорное ведро под мойкой. Так и есть — обертки от конфет…
— Маша, бегом мыть руки и за стол! Я разогреваю ужин!
Диму звать не надо. Он уже проводит ревизию пакетов на наличие чего-нибудь вкусненького.
Звук открывающейся входной двери. Это Лера. Наверное, физкультура была последним уроком, поэтому она и пришла пораньше. Ну, все. Больше ждать некого — Степан придет ближе к ночи. Поцелует детей перед сном и сядет есть. Вера очень любила эти минуты. Когда она смотрела на уставшего, но счастливого мужа, все проблемы прошедшего дня казались сущим пустяком. Степан у Веры — врач скорой помощи. Работает порой по одиннадцать часов в сутки, чтобы иметь возможность прокормить семью. Устает, конечно, сильно. Но у него, в отличие от многих, есть Дом.
Дом для семьи Васнецовых — не просто слово. Это надежный щит от внешних врагов.
Димку на улице дразнят мальчишки. За то, что у него короткие штаны — по косточку. И свитер тоже короткий. А ботинки не модные. Но Димке все равно — не нужны ему такие друзья. Да и вообще, у него Дом есть!
Машку не дразнят. Ее просто боятся. И поэтому не дружат. Но и она по такому поводу не сильно переживает — у нее тоже Дом есть!
А вот Лерка уже взрослая… У нее свои друзья, интересы… Но и для нее Дом — это не просто квартира. Это место, где никогда не кричат. Поэтому она дышит. В прямом смысле этого слова. У пятнадцатилетней Валерии астма. Приступы бывают редко, но раньше они практически не прекращались, и девочка жила в постоянных муках. Но это было очень давно — когда еще не было Дома.
А сейчас Вера разложила по тарелкам нехитрый ужин, и дети дружно сели за стол.
Подходя к храму, Люба увидела Ольгу. По тропинке они шли уже вместе.
— Что-то Васнецовых не видно, — задумчиво сказала Ольга, обведя глазами прихожан, стоявших на ступеньках.
— Видела я Верку! Домой она шла, да детей к Богу, видимо, недосуг вести! — сказала Любовь и тут же ужаснулась собственной злости, сквозившей в словах.
Оля удивленно посмотрела на свою знакомую:
— Ты чего? Все еще злишься, что Веркин Дима тебе окно мячом разбил? Так Степан же застеклил!
Люба молчала. Как-то очень тягостно молчала. Ольга внимательно посмотрела на нее, а потом, взяв под локоть, отвела в сторонку:
— Ну-ка, рассказывай. Что произошло?
И Люба, стараясь не разреветься от обиды, горечи и жалости к самой себе, рассказала. Обо всем. О том, как Васнецовы только въехали в их дом. Как Любаша удивлялась привязанности и трогательной заботе Степана о жене. О том, как ломала голову над вопросом, отчего одни годами вымаливают верующего, доброго и преданного мужа, а другим он достается просто так, и они этого не ценят. Нет-нет! Это не зависть и не осуждение! Просто вот Любаша, например, давным-давно готова стать женой. И не просто женой, как эта Верка, а самой хорошей, любящей, нежной! С ней муж бы спасался! И в храм они бы ходили не раз в две-три недели, а каждое воскресенье! А может, даже каждый день! Вот только Бог почему-то еще не сжалился над Любашей, не послал ей мужа.
Люба немного помолчала, а потом совсем уж по-детски всхлипнула:
— И кошку выкинула эта Верка! Совсем у нее сердца нет. Она выкинула, а я подобрала! Марусей назвала.
— Кошка-то тут причем? — не поняла Ольга.
— Маруся в наш подъезд давно уже прибилась. Я ее кормила. Думала, сжалится кто — себе заберет. А тут гляжу — Лерка Васнецова идет. Я ей говорю: «Возьми кошечку себе, смотри, какая ласковая!» А она заладила: «Мама не разрешает». Я ей объясняю: «Ты возьми, возьми! Это ж доброе дело — живое существо приютить». Ну, и взяла Лерка кошку.
А вечером выхожу мусор выносить, смотрю — Верка кошку за шкирку из квартиры на улицу вышвырнула! Прошла мимо меня и как зыркнула злобно! Совсем у нее сердца нет!
Ольга внимательно смотрела на Любу и молчала. Но потом все же решилась:
— Мой брат практику проходит у Степана. Он рассказал мне. У Васнецовых-то все дети приемные. Еще и больные. У Димы что-то с сердцем, а у Леры с легкими… Так что, Любаша, ты сильно-то не суди, у кого сердце есть, а у кого его нет. А что кошку пожалела и себе взяла — это ты молодец! Вдвоем веселее!
Постояли еще пару минут. Помолчали. И пошли в храм.
Вера уложила детей и села ждать мужа. Заварка уже давно насыпана в его кружку — только кипятка добавить. Ужин на плите — лишь подогреть, пока будет руки мыть.
И тут в дверь позвонили. Вера посмотрела в глазок — соседка. Нехотя открыла дверь.
— Вера, я извиниться пришла.
Вера молча впустила гостью. Та робко стояла, опустив глаза.
— Да проходи уж на кухню, раз пришла…
Сели за стол. Разговор не клеился.
— Так за что извиняться будешь? — сурово спросила Вера, а у самой глаза блеснули задорным огоньком.
— За то, что я тебя не любила, — простодушно призналась Люба. — Понимаешь, я же не знала, что дети у вас приемные!
— Какая разница? Приемные или свои?
— Как какая?! Это же подвиг — такой крест нести! — раскраснелась от переизбытка чувств Любаша. — А я еще тебя бессердечной считала из-за того, что ты кошку выбросила…
— Вот ты, Любка, глупая! Мы не крест несем! Мы детей растим! — тихонько смеялась Вера. — А кошку нам никак нельзя. — Вера вмиг посерьезнела: — у Лерочки аллергия на шерсть, пыль и многое другое. Она астматик, так что мы без животных живем.
«Какая молодец эта Вера», — думала Люба, возвращаясь в свою квартиру.
Сумки сегодня какие-то особенно тяжелые. Ну, ничего. Еще немного. Совсем чуть-чуть осталось…
Кто-то резко выхватил сумки из обеих рук:
— Вер! А я тебя караулю! — Люба удобней перехватила пакеты. — Ты в следующий раз, как пойдешь продукты на свою ораву покупать, зайди ко мне, я тебе сумку на колесиках дам. Нет! Не дам! Я тебе ее подарю!
Они шли к своему дому. Вера молча улыбалась, а Любаша весело щебетала о погоде, о своей кошке и еще о чем-то очень важном для нее…
Наталия Климова
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
