Священник, поэт, пророк и пастырь
Издательство «Никея» представило «Книгу про свободу» протоиерея Сергия Овсянникова. Настоятель храма святителя Николая в Амстердаме скончался накануне Рождества 2018 года. Друзья, духовные чада, издатели вспоминали о том, каким был отец Сергий.
В актовом зале Российского православного университета прошла презентация книги протоиерея Сергия Овсянникова, четверть века служившего настоятелем храма святителя Николая в Амстердаме. Духовное чадо владыки Антония Сурожского, отец Сергий помнил его главный совет: «Учись быть собой!» О поиске свободы как лейтмотиве всей человеческой истории и о поиске свободы во Христе говорит «Книга про свободу. Уйти от законничества, дойти до любви». Друзья, коллеги и издатели рассказали о том, каким был протоиерей Сергий Овсянников.
Между собой договорились, что раз в неделю, по пятницам, отец Сергий будет присылать кусочки своего текста. Так он и делал продолжительное время. А потом однажды в пятницу я получила письмо: «А давайте лучше по понедельникам я стану отправлять тексты. Я думаю, что по пятницам вам надо сходить в кино, в театр, провести время с семьей, а не сидеть допоздна на работе».
При этом он прислал очередной кусочек текста, то есть его решение никак не было попыткой увильнуть от работы. Но с тех пор каждую пятницу, вспоминая отца Сергия, я думала, а действительно, не пойти ли в кино, в театр. У него можно было поучиться многому. Общаясь с ним, я чувствовала, что он… необычный человек.
Книга должна была вот-вот выйти. Мы планировали презентацию в Амстердаме. Отец Сергий настоятельно звал нас приехать. «Я обязательно свожу вас на море, покажу город. Мы выделим в нашем храме место, и вы сможете там пожить», – говорил он. При всей загруженности, он озаботился еще и тем, чтобы в Амстердаме мы провели хорошо и интересно время.
А потом в ноябре он сам приехал в Питер, и там его состояние резко ухудшилось. Он лежал без сознания. Вскоре выяснилось, что в пятницу он пришел в себя и успел написать мне письмо: «Марина, я умираю в Питере, но вы, пожалуйста, приезжайте в Амстердам». Когда прочла это, я заплакала. Потом его перевезли в больницу в Амстердаме, где он вскоре умер. Но, даже лежа в больнице, он сумел организовать все так, как обещал и планировал. Презентация состоялась. А главное, меня встретили, поселили в комнатке в храме, свозили к морю. И это было удивительно. Я надеюсь, что он в Царстве Небесном. Молюсь за него.
Уехать? Но тогда я не смогу быть собой– Я поражена, что так много людей пришло в Москве на вечер памяти нашего настоятеля, – сказала Татьяна Николаевна Панченко, прихожанка храма святителя Николая в Амстердаме. – Когда отец Сергий пришел в храм, в нем едва было несколько десятков человек. Это был семейный приход. Теперь на литургии выносят три чаши, и очередь выстраивается во всю длину храма, все причащаются. Думаю, наш приход – наиболее важное детище его жизни. Отец Сергий не напрасно трудился.
То, как человек умирает, очень важно. Два с половиной года назад мы узнали, что он тяжело болен. Ему сказали, мол, если будете хорошо заботиться о себе, то протянете еще пять лет. Мы все строили планы, куда ему уехать, где стоит жить, чтобы климат был подходящим. Но отец Сергий сказал: «Но тогда я не смогу быть самим собой. Не волнуйтесь, год у меня есть!» Оказалось, что у него два года. Он успел написать книгу и делал это на пороге смерти, готовясь к ней. Даже этим фактом она производит особое впечатление.
Как-то я пришла в начале ноября в храм. Чувствую, что-то случилось. В храме напряжение. Женщина с потерянным лицом прошла, другая. Понимаю, что не у них что-то случилось, а у нас случилось. Оглядываюсь в недоумении, а мне говорят: «Отец Сергий в состоянии комы, госпитализирован». И тогда мы начали молиться по соглашению все в одно время. Стоишь один в комнате, а ощущение, будто вокруг толпа людей и все мы молимся о нем вместе.
А потом владыка Мелетий, который часто навещал и причащал отца Сергия, сообщил: «Должен сказать вам, что отцу Сергию плохо». Лица людей тут же изменились, и тогда он поправился: «Я не то хотел сказать. С отцом Сергием все в порядке, с ним все хорошо. Его телу плохо». Через несколько часов он умер.
Это было в ночь на Рождество. Была панихида еще в отсутствие в храме тела отца Сергия. Была праздничная литургия и праздничный обед. А потом священники уехали в больницу облачать его. Весь приход ждал, что отца Сергия привезут. Никто не ушел из храма. Они вернулись: священник и пять дьяконов, все в белом облачении, с хоругвями. Отслужили еще одну литургию. А потом трое суток в храме стоял гроб. И трое суток было постоянно чтение Евангелия на двадцати языках мира, потому что в нашем приходе верующие двадцати национальностей.
Прощание с отцом Сергием
Отец Сергий заехал за своим семейством, чтобы продолжить отпуск. Мне было неудобно его дергать, но я не могла не признаться, что не исповедовалась уже год. Расплакалась. А он ответил: «Ну, что вы, дружочек». И я расплакалась еще больше. Мы проговорили с ним тогда полтора часа. Так началась наша дружба.
Виделись реже, чем переписывались, все-таки жили далеко друг от друга, но каждая такая встреча была праздником.
Отец Сергий был тем, кто прочел молитву первого дня над нашим сыном. Поскольку в Цюрихе нет таких зверских норм по допуску в роддом, как в России, а отец Сергий с Аленой вновь были тогда проездом в Цюрихе, то он пришел и прочел молитву над новорожденным Вениамином. А через неделю мы получили посылку.
И это была первая посылка, полученная сыном. На ней значилось: «Для господина Вениамина Батова от отца Сергия Овсянникова». Внутри оказались две необходимые и насущные вещи – плюшевый ослик и книга Рождественских стихов Бродского на вырост.И то, и другое в нашем семействе бережно хранится, как и коробка с памятной надписью и таможенной декларацией: «Игрушка – одна штука. Книга – одна штука. Стоимость – один евро».
Девятилетний Веня не мог помнить этого, но когда настала в жизни отца Сергия тяжелая полоса, когда он попал в больницу в Петербурге, а потом был перевезен в Амстердам, я достала плюшевого осла. «Давай-ка вспомним, как ты родился и кто тебе его подарил. Давай обнимать этого ослика и молиться за отца Сергия, которому сейчас очень плохо», – сказала я. Веня молился как мог.
А потом нам повезло. Мы попали в Амстердам незадолго до смерти отца Сергия и успели с ним проститься. Веня сделал для него оригами, сидел в его палате, а потом сказал: «Я знаю, что он, наверное, умрет, но если бы он жил долго, то я хотел бы, чтобы он был крестным моих детей». Мне кажется, своей детской душой Веня почувствовал тепло и родство с отцом Сергием.
Отец Сергий был для меня человеком, с которым никогда не было страшно.И когда раз в год в Швейцарии совпадали наши траектории и была моя годовая исповедь, то происходила она на балконе. Глядя на звезды, перед горной панорамой, мы были как ёжик и медвежонок. Это были самые счастливые дни.
Отец Сергий меня очень вдохновлял на творчество. И когда неуверенность в себе, которая бывает у каждого, задавила творческие импульсы, он помог мне раскрыться. Он радовался всем моим концертам. Просил присылать записи и фотографии программок, стихи. Говорил, что ему все это очень важно. В своих письмах удивлялся: «Как же так, вы пишете, что здесь страшно и там, а в пении этого совершенно не слышно. В пении вы живой и цельный человек. Развивайтесь в этом направлении».
Последнее письмо я получила от него 5 января. Незадолго до этого я поделилась замыслом книги об Александре Алябьеве. И последнее, что написал мне отец Сергий, было: «В вашей книге должно быть больше человеческого огня, чем исследовательской точности».
До сих пор помню проповедь отца Сергия и его слова об апостоле Иоанне, любимом ученике Иисуса, который возлежал на Его груди. Отец Сергий тогда указал в проповеди на то, что святой Иоанн слышал в тот момент удары сердца Спасителя. И добавил, что в этом и заключается богословие.
Богословие – не абстрактная наука, но ощущение живого Бога.Я напомнил отцу Сергию об этой проповеди много лет спустя. Но он не помнил, что говорил это. Этот факт для меня является как раз показателем величайшего учителя, который живет настоящим моментом и в настоящее время выдает величайшие слова.
Позже, когда я переехал в Амстердам, мы познакомились ближе. Для меня в отношениях с ним важно было присутствие третьего.
Я сам начинал свою религиозную жизнь в Оксфорде в 60-е годы. На меня тогда большое влияние оказала личность владыки Антония (Блума). Я был приятно удивлен, узнав, что приход в Амстердаме был косвенно основан именно им, ведь митрополит Антоний рукоположил отца Сергия в дьяконы. Поэтому возвращение в Амстердам для меня явилось завершением пути, в котором я нашел вдохновение и жизненную силу.
Отец Сергий и митрополит Антоний
Очень тяжело суммировать жизнь живого человека в нескольких словах. Мы, люди, сложные существа. Мы общаемся друг с другом на разных уровнях. Наши отношения с отцом Сергием можно назвать интенсивной дружбой, в которой, тем не менее, он сохранял место частной жизни. Влияние, которое он оказал на меня, я бы мог суммировать в четырех пунктах. Это четыре слова, и в английском языке они все начинаются с буквы «p».
Он был священником (priest) – особенным священником, который пришел из советских времен, породивших много праведников.
Все священники и епископы, которых я знал раньше, приехали и воспитывались в СССР, и обладали особым качеством. Они не воспринимали Церковь как возможность сделать карьеру. Но исключительно как возможность углубить свою духовную жизнь. Таким был и отец Сергий.
Он был пастырем. Есть много священников, но мало настоящих пастырей.
Отец Сергий был пастырем из пастырей. Тем, кто брал под свою защиту и помогал другому расти.
Он был поэтом. У поэтов всегда особые отношения со словом, с языком. Поскольку поэт говорит не только разумом и интеллектом, но говорит от сердца. Поэт, балансируя, сочетая слова, исходящие из сердца и разума, находит особого рода язык, чтобы выразить то, что другие люди порой могут не увидеть.
Он был пророк. Но не тот, кто видит будущее, а тот, кто говорит правду при любых обстоятельствах. Истина вечна, и у нее нет ни прошлого, ни будущего.Таким образом, предназначение пророка – говорить истину при любых обстоятельствах, что бы ни случилось. Я видел, как отец Сергий много раз делал это. Как он отсекал чепуху повседневной жизни и выходил к истине.
Он был обычным человеком. У него были сложности в жизни, но если характеризовать его жизнь, то прежде всего он был Священником, Пастырем, Поэтом и Пророком. Он сочетал все эти четыре качества в своей жизни.
В последние годы мне довелось многие часы молиться рядом с ним в алтаре. И его смерть нисколько не изменяет эту ситуацию. Я надеюсь, что продолжу молиться с ним до тех пор, пока во мне будет дыхание. Я невероятно благодарен Богу за жизнь рядом с отцом Сергием.
В актовом зале Российского православного университета прошла презентация книги протоиерея Сергия Овсянникова, четверть века служившего настоятелем храма святителя Николая в Амстердаме. Духовное чадо владыки Антония Сурожского, отец Сергий помнил его главный совет: «Учись быть собой!» О поиске свободы как лейтмотиве всей человеческой истории и о поиске свободы во Христе говорит «Книга про свободу. Уйти от законничества, дойти до любви». Друзья, коллеги и издатели рассказали о том, каким был протоиерей Сергий Овсянников.
По пятницам вы должны ходить в театр
– Книжка, которую мы сделали с отцом Сергием, кажется тонкой, но работал он над ней два года, – рассказывает редактор издательства «Никея», писательница Марина Нефедова. – Мы виделись с ним всего раз в жизни, когда он приезжал осенью 2017 года. Все два года переписывались, созванивались и очень плотно с ним работали.Между собой договорились, что раз в неделю, по пятницам, отец Сергий будет присылать кусочки своего текста. Так он и делал продолжительное время. А потом однажды в пятницу я получила письмо: «А давайте лучше по понедельникам я стану отправлять тексты. Я думаю, что по пятницам вам надо сходить в кино, в театр, провести время с семьей, а не сидеть допоздна на работе».
При этом он прислал очередной кусочек текста, то есть его решение никак не было попыткой увильнуть от работы. Но с тех пор каждую пятницу, вспоминая отца Сергия, я думала, а действительно, не пойти ли в кино, в театр. У него можно было поучиться многому. Общаясь с ним, я чувствовала, что он… необычный человек.
Книга должна была вот-вот выйти. Мы планировали презентацию в Амстердаме. Отец Сергий настоятельно звал нас приехать. «Я обязательно свожу вас на море, покажу город. Мы выделим в нашем храме место, и вы сможете там пожить», – говорил он. При всей загруженности, он озаботился еще и тем, чтобы в Амстердаме мы провели хорошо и интересно время.
А потом в ноябре он сам приехал в Питер, и там его состояние резко ухудшилось. Он лежал без сознания. Вскоре выяснилось, что в пятницу он пришел в себя и успел написать мне письмо: «Марина, я умираю в Питере, но вы, пожалуйста, приезжайте в Амстердам». Когда прочла это, я заплакала. Потом его перевезли в больницу в Амстердаме, где он вскоре умер. Но, даже лежа в больнице, он сумел организовать все так, как обещал и планировал. Презентация состоялась. А главное, меня встретили, поселили в комнатке в храме, свозили к морю. И это было удивительно. Я надеюсь, что он в Царстве Небесном. Молюсь за него.
Уехать? Но тогда я не смогу быть собой– Я поражена, что так много людей пришло в Москве на вечер памяти нашего настоятеля, – сказала Татьяна Николаевна Панченко, прихожанка храма святителя Николая в Амстердаме. – Когда отец Сергий пришел в храм, в нем едва было несколько десятков человек. Это был семейный приход. Теперь на литургии выносят три чаши, и очередь выстраивается во всю длину храма, все причащаются. Думаю, наш приход – наиболее важное детище его жизни. Отец Сергий не напрасно трудился.
То, как человек умирает, очень важно. Два с половиной года назад мы узнали, что он тяжело болен. Ему сказали, мол, если будете хорошо заботиться о себе, то протянете еще пять лет. Мы все строили планы, куда ему уехать, где стоит жить, чтобы климат был подходящим. Но отец Сергий сказал: «Но тогда я не смогу быть самим собой. Не волнуйтесь, год у меня есть!» Оказалось, что у него два года. Он успел написать книгу и делал это на пороге смерти, готовясь к ней. Даже этим фактом она производит особое впечатление.
Как-то я пришла в начале ноября в храм. Чувствую, что-то случилось. В храме напряжение. Женщина с потерянным лицом прошла, другая. Понимаю, что не у них что-то случилось, а у нас случилось. Оглядываюсь в недоумении, а мне говорят: «Отец Сергий в состоянии комы, госпитализирован». И тогда мы начали молиться по соглашению все в одно время. Стоишь один в комнате, а ощущение, будто вокруг толпа людей и все мы молимся о нем вместе.
А потом владыка Мелетий, который часто навещал и причащал отца Сергия, сообщил: «Должен сказать вам, что отцу Сергию плохо». Лица людей тут же изменились, и тогда он поправился: «Я не то хотел сказать. С отцом Сергием все в порядке, с ним все хорошо. Его телу плохо». Через несколько часов он умер.
Это было в ночь на Рождество. Была панихида еще в отсутствие в храме тела отца Сергия. Была праздничная литургия и праздничный обед. А потом священники уехали в больницу облачать его. Весь приход ждал, что отца Сергия привезут. Никто не ушел из храма. Они вернулись: священник и пять дьяконов, все в белом облачении, с хоругвями. Отслужили еще одну литургию. А потом трое суток в храме стоял гроб. И трое суток было постоянно чтение Евангелия на двадцати языках мира, потому что в нашем приходе верующие двадцати национальностей.
Прощание с отцом Сергием
Плюшевый ослик и томик Бродского
– После кончины священника Георгия Чистякова, который был моим духовником с 90-х годов, у меня наступил год сиротства. Тогда-то в Цюрихе, где мой муж служил настоятелем Воскресенского храма, мы и познакомились с отцом Сергием, – рассказывает музыкант, певица, регент Мария Батова. – В 2008 году в Цюрихе проходил европейский регентский семинар, куда съехались очень многие выдающиеся люди, в том числе жена отца Сергия Алена Овсянникова.Отец Сергий заехал за своим семейством, чтобы продолжить отпуск. Мне было неудобно его дергать, но я не могла не признаться, что не исповедовалась уже год. Расплакалась. А он ответил: «Ну, что вы, дружочек». И я расплакалась еще больше. Мы проговорили с ним тогда полтора часа. Так началась наша дружба.
Виделись реже, чем переписывались, все-таки жили далеко друг от друга, но каждая такая встреча была праздником.
Отец Сергий был тем, кто прочел молитву первого дня над нашим сыном. Поскольку в Цюрихе нет таких зверских норм по допуску в роддом, как в России, а отец Сергий с Аленой вновь были тогда проездом в Цюрихе, то он пришел и прочел молитву над новорожденным Вениамином. А через неделю мы получили посылку.
И это была первая посылка, полученная сыном. На ней значилось: «Для господина Вениамина Батова от отца Сергия Овсянникова». Внутри оказались две необходимые и насущные вещи – плюшевый ослик и книга Рождественских стихов Бродского на вырост.И то, и другое в нашем семействе бережно хранится, как и коробка с памятной надписью и таможенной декларацией: «Игрушка – одна штука. Книга – одна штука. Стоимость – один евро».
Девятилетний Веня не мог помнить этого, но когда настала в жизни отца Сергия тяжелая полоса, когда он попал в больницу в Петербурге, а потом был перевезен в Амстердам, я достала плюшевого осла. «Давай-ка вспомним, как ты родился и кто тебе его подарил. Давай обнимать этого ослика и молиться за отца Сергия, которому сейчас очень плохо», – сказала я. Веня молился как мог.
А потом нам повезло. Мы попали в Амстердам незадолго до смерти отца Сергия и успели с ним проститься. Веня сделал для него оригами, сидел в его палате, а потом сказал: «Я знаю, что он, наверное, умрет, но если бы он жил долго, то я хотел бы, чтобы он был крестным моих детей». Мне кажется, своей детской душой Веня почувствовал тепло и родство с отцом Сергием.
Отец Сергий был для меня человеком, с которым никогда не было страшно.И когда раз в год в Швейцарии совпадали наши траектории и была моя годовая исповедь, то происходила она на балконе. Глядя на звезды, перед горной панорамой, мы были как ёжик и медвежонок. Это были самые счастливые дни.
Отец Сергий меня очень вдохновлял на творчество. И когда неуверенность в себе, которая бывает у каждого, задавила творческие импульсы, он помог мне раскрыться. Он радовался всем моим концертам. Просил присылать записи и фотографии программок, стихи. Говорил, что ему все это очень важно. В своих письмах удивлялся: «Как же так, вы пишете, что здесь страшно и там, а в пении этого совершенно не слышно. В пении вы живой и цельный человек. Развивайтесь в этом направлении».
Последнее письмо я получила от него 5 января. Незадолго до этого я поделилась замыслом книги об Александре Алябьеве. И последнее, что написал мне отец Сергий, было: «В вашей книге должно быть больше человеческого огня, чем исследовательской точности».
Священник, пастырь, пророк и поэт
– Впервые я познакомился с ним 25 лет назад, еще будучи священником в Америке, – начал свой рассказ архимандрит Мелетий, нынешний настоятель прихода Николая Чудотворца в Амстердаме. – Время от времени я приезжал к друзьям в Амстердам и, конечно, заходил в русскую церковь, которая была гораздо меньше, чем сейчас. Я приходил на службу, сослужил с тогдашним настоятелем отцом Алексием, тестем отца Сергия Овсянникова.До сих пор помню проповедь отца Сергия и его слова об апостоле Иоанне, любимом ученике Иисуса, который возлежал на Его груди. Отец Сергий тогда указал в проповеди на то, что святой Иоанн слышал в тот момент удары сердца Спасителя. И добавил, что в этом и заключается богословие.
Богословие – не абстрактная наука, но ощущение живого Бога.Я напомнил отцу Сергию об этой проповеди много лет спустя. Но он не помнил, что говорил это. Этот факт для меня является как раз показателем величайшего учителя, который живет настоящим моментом и в настоящее время выдает величайшие слова.
Позже, когда я переехал в Амстердам, мы познакомились ближе. Для меня в отношениях с ним важно было присутствие третьего.
Я сам начинал свою религиозную жизнь в Оксфорде в 60-е годы. На меня тогда большое влияние оказала личность владыки Антония (Блума). Я был приятно удивлен, узнав, что приход в Амстердаме был косвенно основан именно им, ведь митрополит Антоний рукоположил отца Сергия в дьяконы. Поэтому возвращение в Амстердам для меня явилось завершением пути, в котором я нашел вдохновение и жизненную силу.
Отец Сергий и митрополит Антоний
Очень тяжело суммировать жизнь живого человека в нескольких словах. Мы, люди, сложные существа. Мы общаемся друг с другом на разных уровнях. Наши отношения с отцом Сергием можно назвать интенсивной дружбой, в которой, тем не менее, он сохранял место частной жизни. Влияние, которое он оказал на меня, я бы мог суммировать в четырех пунктах. Это четыре слова, и в английском языке они все начинаются с буквы «p».
Он был священником (priest) – особенным священником, который пришел из советских времен, породивших много праведников.
Все священники и епископы, которых я знал раньше, приехали и воспитывались в СССР, и обладали особым качеством. Они не воспринимали Церковь как возможность сделать карьеру. Но исключительно как возможность углубить свою духовную жизнь. Таким был и отец Сергий.
Он был пастырем. Есть много священников, но мало настоящих пастырей.
Отец Сергий был пастырем из пастырей. Тем, кто брал под свою защиту и помогал другому расти.
Он был поэтом. У поэтов всегда особые отношения со словом, с языком. Поскольку поэт говорит не только разумом и интеллектом, но говорит от сердца. Поэт, балансируя, сочетая слова, исходящие из сердца и разума, находит особого рода язык, чтобы выразить то, что другие люди порой могут не увидеть.
Он был пророк. Но не тот, кто видит будущее, а тот, кто говорит правду при любых обстоятельствах. Истина вечна, и у нее нет ни прошлого, ни будущего.Таким образом, предназначение пророка – говорить истину при любых обстоятельствах, что бы ни случилось. Я видел, как отец Сергий много раз делал это. Как он отсекал чепуху повседневной жизни и выходил к истине.
Он был обычным человеком. У него были сложности в жизни, но если характеризовать его жизнь, то прежде всего он был Священником, Пастырем, Поэтом и Пророком. Он сочетал все эти четыре качества в своей жизни.
В последние годы мне довелось многие часы молиться рядом с ним в алтаре. И его смерть нисколько не изменяет эту ситуацию. Я надеюсь, что продолжу молиться с ним до тех пор, пока во мне будет дыхание. Я невероятно благодарен Богу за жизнь рядом с отцом Сергием.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
