Остерегайтесь подделок!
О том, как превратить христианство во что угодно, кроме христианства, и как удержаться от этого — Александр Елопов, преподаватель философии и ведущий православной программы на белорусском радио.
«Любовь одна, а подделок под нее тысячи», — заметил французский писатель-моралист Франсуа де Ларошфуко, и мне хочется согласиться с этими словами. Действительно, есть любовь, которая раскрывает лучшие стороны человеческой природы, наполняет нашу совместную жизнь добром и красотой. О ней замечательно сказал апостол Павел: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор 13, 4–7). Но рядом с ней, а также вместо нее копошатся бесчисленные «любови», под прикрытием которых люди унижают и опустошают, давят и губят друг друга…
Нечто подобное происходит и в случае с христианством, религией великой Любви, способной облагодетельствовать целый мир. Слишком часто мы, люди, довольствуемся ее эрзацем и, думая, что следуем за Христом, упорно движемся в противоположном направлении. В каком? Выбор достаточно велик. По своему личному опыту я могу назвать, по крайней мере, четыре способа переврать и предать христианство — под маской сугубого к нему уважения.
Во-первых, жизнь во Христе очень соблазнительно свести к набору магических слов и жестов, правильное повторение которых должно гарантировать наше процветание, как на земле, так и на Небе. Вера в Бога и голос совести при этом большой роли не играют, мало того, зачастую они рассматриваются как угроза душевному и бытовому комфорту. Вы никогда не замечали, что молиться можно не для того, чтобы постоянно помнить о Боге, а для того, чтобы вовремя от Него увернуться?
А ведь бывает, что человек произносит положенные утром молитвословия — и спокойно живет без оглядки на Божии заповеди до самого вечера. Вешает на шею крест — как посильную замену и прикрытие собственному нежеланию распять свои страсти. Жжет свечу за свечой — лишь бы самому не «сгореть» в сострадательной заботе о нуждах многочисленных и надоедливых ближних…
Во-вторых, христианство легко истолковать как разновидность духовной экзотики, которая приятно разнообразит и украшает нашу жизнь, но не управляет ее повседневным ходом. Для сравнения: время от времени мы срываемся-то за город на пикник, то в концертный зал, то к теплому морю, но в основном вынуждены пребывать там, где зарабатываются деньги на все эти краткосрочные удовольствия. Как гласит пословица, делу время, потехе час!
Так же бывает и с церковью: человек может войти под ее своды, чтобы «отдохнуть душой», а затем с утроенными силами возвращается к привычной и весьма греховной суете под названием «все так живут». Нет, в самом деле, разве можно с тем же лицом, которое было у тебя перед иконами, рычать на подчиненных, ставить на место непутевого зятя или вести деловые переговоры? Ну, если только на любимое начальство смотреть…
В-третьих, очень просто за давностью лет усвоить христианству значение еще одной, пусть и чрезвычайно важной, народной традиции. В определенном смысле это немало и неплохо — держаться исторических корней, слышать в сердце голос предков, проявлять солидарность со своими соотечественниками. Но существует большая опасность того, что традиционные формы христианской жизни будут воспроизводиться людьми механически и внешне, без глубокого понимания и личной убежденности, что они сплетутся в один клубок с пережитками древнего язычества. Или вы не знаете тех, кто крестит ребенка не с желанием родить его для новой жизни со Христом, а «чтобы как у людей было»? Они искренне возмущаются: «Мы не нехристи!» Формально, да. А фактически? Веруют ли они хотя бы так, как веруют бесы, которые, по крайней мере, трепещут перед Богом? Сомневаюсь…
В-четвертых, в христианстве часто видят средство идеологического контроля над людьми, а Церковь используют для того, чтобы мобилизовать и сцементировать человеческую массу. «Есть Бог или нет, вопрос спорный, — скажет или, скорее, подумает иной политик, — но уж лучше иметь дело с богобоязненными гражданами, чем с теми, для которых нет ничего святого, никаких безусловных запретов! И пусть пока побеждают враги, пусть не хватает денег в бюджете, и все висит на волоске, но мы не пропадем, славяне, раз Сергий Радонежский за нас и Александр Невский — наше все!»
Примерно так думал и я, начиная в 1990-м году процесс своего воцерковления. Великая держава, предмет моей детской гордости, трещала по швам, ее в клочья рвали прохиндеи и бандиты, но крещение в недавно открытом храме вселяло уверенность в скором возрождении Отчизны. Я тогда написал стихотворение, начинавшееся со слов:
Прочитай мне Ангел приказ
Номер двести двадцать семь,
Прочитай еще один раз,
А то я обессилел совсем…
Напомню, что знаменитый Приказ Народного комиссара обороны СССР № 227, изданный во время тяжелого отступления летом 1942 года, получил в народе название «Ни шагу назад!»…
Тут кто-нибудь спросит: «И что же плохого в любви к Родине и воле к государственному строительству?» Ничего, если они занимают свое место в ценностной иерархии и не выдаются за основное содержание христианской веры. В противном случае наши святыни могут стать прикрытием для национального и политического жлобства, для кровавых войн, тираний и бунтов. Все-таки Христос пришел к людям не для того чтобы прогнать из Иерусалима римских оккупантов, и, тем более, не для того чтобы создать Великую Россию или Pax Americana. Идеологизация христианства — это еще один способ пройти мимо главного в нем…
Так что же это главное?
Пример и урок, сила и слава — любви, которая в наибольшей степени уподобляет нас Богу и делает похожими на самих себя, изначальных и подлинных.
Апостол Иоанн писал: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога; и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога <…> потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. <…> Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга. То Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин. 4: 7–9, 11, 12).
Христианство утверждает высокую ценность человека — сотелесника и единокровника вочеловечившегося Бога. Толстосумы и бомжи, русские и чеченцы, голосовавшие за А. Лукашенко и Б. Обаму — все мы дороги Тому, Кто поднимал Свой крест на Голгофу, распинаясь ради спасения каждого. Будучи Всемогущим, Он все же сберег нашу свободу, не раздавил ее чудесами, угрозами, гарантированным благополучием, не лишил нас способности и права выбирать, размышлять, сомневаться. Христос призвал и научил людей беречь свои сердца, дабы не оказались они в груди зверя, жестокого, развратного, прожорливого, бессовестного. Он оставил нам укрепляющие средства для бесконечного совершенствования, возрастания в любви — покаяние и причастие, молитву и пост, общинную жизнь и дела милосердия.
Помимо этого, без этого как принципиальной основы и цели жизни христианства нет, а есть его симуляция, пустышка, резиновая кукла.
Вот что надо знать людям, которые недоумевают и жалуются, почему через два с лишним десятилетия после начала «Второго Крещения Руси» наши общество и культура все еще находятся в состоянии, достойном сожаления. Беларусь входит в число мировых лидеров по уровню самоубийств, абортов, разводов, употребления алкоголя. Соседняя Россия изъедена всеобщей коррумпированностью, спивается и вымирает. Украина с печальной регулярностью подходит к черте гражданского и территориального раскола… «Мы пустили попов на телевидение и в школы, что ж ваша благодать не работает?!»
А к сердцам своим мы христианство допустили? Мы позволили себе стать Христовыми? Вот то-то и оно! Это все еще задача, за которую (по себе знаю) страшно и лениво браться. И чем дальше отлагать ее в сторону, тем труднее к ней возвращаться, тем больше соблазн — просто стоять перед иконами, просто носить рясу, просто вести православную радиопрограмму и писать статьи в православный журнал… Как же все это просто! Как в старом, советских времен стихотворении Надежды Павлович:
Откажись от Него, и громом
Не расколется небосвод,
Только Свет из грешного дома,
Может быть, навсегда уйдет.
И заметишь ты это едва ли,
Все заботы и суета…
Мы не раз уже предавали
И стыдились верить в Христа.
Но глядит Он из дальней дали,
Весь изъязвлен и весь в крови:
Дети, дети Моей печали,
Дети, дети Моей любви!
«Любовь одна, а подделок под нее тысячи», — заметил французский писатель-моралист Франсуа де Ларошфуко, и мне хочется согласиться с этими словами. Действительно, есть любовь, которая раскрывает лучшие стороны человеческой природы, наполняет нашу совместную жизнь добром и красотой. О ней замечательно сказал апостол Павел: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1 Кор 13, 4–7). Но рядом с ней, а также вместо нее копошатся бесчисленные «любови», под прикрытием которых люди унижают и опустошают, давят и губят друг друга…
Нечто подобное происходит и в случае с христианством, религией великой Любви, способной облагодетельствовать целый мир. Слишком часто мы, люди, довольствуемся ее эрзацем и, думая, что следуем за Христом, упорно движемся в противоположном направлении. В каком? Выбор достаточно велик. По своему личному опыту я могу назвать, по крайней мере, четыре способа переврать и предать христианство — под маской сугубого к нему уважения.
Во-первых, жизнь во Христе очень соблазнительно свести к набору магических слов и жестов, правильное повторение которых должно гарантировать наше процветание, как на земле, так и на Небе. Вера в Бога и голос совести при этом большой роли не играют, мало того, зачастую они рассматриваются как угроза душевному и бытовому комфорту. Вы никогда не замечали, что молиться можно не для того, чтобы постоянно помнить о Боге, а для того, чтобы вовремя от Него увернуться?
А ведь бывает, что человек произносит положенные утром молитвословия — и спокойно живет без оглядки на Божии заповеди до самого вечера. Вешает на шею крест — как посильную замену и прикрытие собственному нежеланию распять свои страсти. Жжет свечу за свечой — лишь бы самому не «сгореть» в сострадательной заботе о нуждах многочисленных и надоедливых ближних…
Во-вторых, христианство легко истолковать как разновидность духовной экзотики, которая приятно разнообразит и украшает нашу жизнь, но не управляет ее повседневным ходом. Для сравнения: время от времени мы срываемся-то за город на пикник, то в концертный зал, то к теплому морю, но в основном вынуждены пребывать там, где зарабатываются деньги на все эти краткосрочные удовольствия. Как гласит пословица, делу время, потехе час!
Так же бывает и с церковью: человек может войти под ее своды, чтобы «отдохнуть душой», а затем с утроенными силами возвращается к привычной и весьма греховной суете под названием «все так живут». Нет, в самом деле, разве можно с тем же лицом, которое было у тебя перед иконами, рычать на подчиненных, ставить на место непутевого зятя или вести деловые переговоры? Ну, если только на любимое начальство смотреть…
В-третьих, очень просто за давностью лет усвоить христианству значение еще одной, пусть и чрезвычайно важной, народной традиции. В определенном смысле это немало и неплохо — держаться исторических корней, слышать в сердце голос предков, проявлять солидарность со своими соотечественниками. Но существует большая опасность того, что традиционные формы христианской жизни будут воспроизводиться людьми механически и внешне, без глубокого понимания и личной убежденности, что они сплетутся в один клубок с пережитками древнего язычества. Или вы не знаете тех, кто крестит ребенка не с желанием родить его для новой жизни со Христом, а «чтобы как у людей было»? Они искренне возмущаются: «Мы не нехристи!» Формально, да. А фактически? Веруют ли они хотя бы так, как веруют бесы, которые, по крайней мере, трепещут перед Богом? Сомневаюсь…
В-четвертых, в христианстве часто видят средство идеологического контроля над людьми, а Церковь используют для того, чтобы мобилизовать и сцементировать человеческую массу. «Есть Бог или нет, вопрос спорный, — скажет или, скорее, подумает иной политик, — но уж лучше иметь дело с богобоязненными гражданами, чем с теми, для которых нет ничего святого, никаких безусловных запретов! И пусть пока побеждают враги, пусть не хватает денег в бюджете, и все висит на волоске, но мы не пропадем, славяне, раз Сергий Радонежский за нас и Александр Невский — наше все!»
Примерно так думал и я, начиная в 1990-м году процесс своего воцерковления. Великая держава, предмет моей детской гордости, трещала по швам, ее в клочья рвали прохиндеи и бандиты, но крещение в недавно открытом храме вселяло уверенность в скором возрождении Отчизны. Я тогда написал стихотворение, начинавшееся со слов:
Прочитай мне Ангел приказ
Номер двести двадцать семь,
Прочитай еще один раз,
А то я обессилел совсем…
Напомню, что знаменитый Приказ Народного комиссара обороны СССР № 227, изданный во время тяжелого отступления летом 1942 года, получил в народе название «Ни шагу назад!»…
Тут кто-нибудь спросит: «И что же плохого в любви к Родине и воле к государственному строительству?» Ничего, если они занимают свое место в ценностной иерархии и не выдаются за основное содержание христианской веры. В противном случае наши святыни могут стать прикрытием для национального и политического жлобства, для кровавых войн, тираний и бунтов. Все-таки Христос пришел к людям не для того чтобы прогнать из Иерусалима римских оккупантов, и, тем более, не для того чтобы создать Великую Россию или Pax Americana. Идеологизация христианства — это еще один способ пройти мимо главного в нем…
Так что же это главное?
Пример и урок, сила и слава — любви, которая в наибольшей степени уподобляет нас Богу и делает похожими на самих себя, изначальных и подлинных.
Апостол Иоанн писал: «Возлюбленные! будем любить друг друга, потому что любовь от Бога; и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога <…> потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. <…> Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга. То Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас» (1 Ин. 4: 7–9, 11, 12).
Христианство утверждает высокую ценность человека — сотелесника и единокровника вочеловечившегося Бога. Толстосумы и бомжи, русские и чеченцы, голосовавшие за А. Лукашенко и Б. Обаму — все мы дороги Тому, Кто поднимал Свой крест на Голгофу, распинаясь ради спасения каждого. Будучи Всемогущим, Он все же сберег нашу свободу, не раздавил ее чудесами, угрозами, гарантированным благополучием, не лишил нас способности и права выбирать, размышлять, сомневаться. Христос призвал и научил людей беречь свои сердца, дабы не оказались они в груди зверя, жестокого, развратного, прожорливого, бессовестного. Он оставил нам укрепляющие средства для бесконечного совершенствования, возрастания в любви — покаяние и причастие, молитву и пост, общинную жизнь и дела милосердия.
Помимо этого, без этого как принципиальной основы и цели жизни христианства нет, а есть его симуляция, пустышка, резиновая кукла.
Вот что надо знать людям, которые недоумевают и жалуются, почему через два с лишним десятилетия после начала «Второго Крещения Руси» наши общество и культура все еще находятся в состоянии, достойном сожаления. Беларусь входит в число мировых лидеров по уровню самоубийств, абортов, разводов, употребления алкоголя. Соседняя Россия изъедена всеобщей коррумпированностью, спивается и вымирает. Украина с печальной регулярностью подходит к черте гражданского и территориального раскола… «Мы пустили попов на телевидение и в школы, что ж ваша благодать не работает?!»
А к сердцам своим мы христианство допустили? Мы позволили себе стать Христовыми? Вот то-то и оно! Это все еще задача, за которую (по себе знаю) страшно и лениво браться. И чем дальше отлагать ее в сторону, тем труднее к ней возвращаться, тем больше соблазн — просто стоять перед иконами, просто носить рясу, просто вести православную радиопрограмму и писать статьи в православный журнал… Как же все это просто! Как в старом, советских времен стихотворении Надежды Павлович:
Откажись от Него, и громом
Не расколется небосвод,
Только Свет из грешного дома,
Может быть, навсегда уйдет.
И заметишь ты это едва ли,
Все заботы и суета…
Мы не раз уже предавали
И стыдились верить в Христа.
Но глядит Он из дальней дали,
Весь изъязвлен и весь в крови:
Дети, дети Моей печали,
Дети, дети Моей любви!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
