Способна ли религиозность спасти брак? Интервью с Петром Коломейцевым

Познакомились в храме, венчались, родили троих детей, а брак все равно распался. Почему общие взгляды и религиозность не гарантируют счастья и нужно ли сохранять семью ради детей рассказывает священник, психолог и эксперт в области приходского консультирования Петр Коломейцев.

Не трудовой лагерь и не казарма

— Любой хочет гарантий, в супружестве в том числе. Для многих венчание и есть та волшебная сила, которая гарантирует не только счастье, но верность и любовь до гроба. С точки зрения психолога и священника, что здесь не так?
— Это все равно, как если бы человек шел в магазин и молился: «Господи, помоги мне, чтобы тот товар, который куплю, оказался качественным, все функции выполнял и никогда бы не ломался. А то куплю лодку, а она дырявая. Что мне с ней потом делать?» Так и в браке, когда кто-то хочет гарантий, скорее всего он желает, чтобы и брак, и супруг(а), как хороший товар, соответствовали бы его ожиданиям. При этом у такого человека даже мысли не возникает: «Господи, сделай меня терпимым, дай силы принять другого и его другость, помоги найти сердечность и взаимопонимание с ним, его родителями…» Человек отправляется в страну чужую, но молится о том, чтобы остаться дома и никуда не выходить. — Это инфантилизм или общее место? У всех такое отношение к браку?
— Увы, у всех. Чувство взаимности, удовлетворенности и счастья встроено в нас. Мы вступаем в брак, не особо задумываясь, почему, как, зачем. Вот юноша увидел девушку: «Боже мой, какая красивая! Как мне нравится, просто глаз не отвести. Ну если нравится, значит во всем соответствует и будет хорошей женой». Или девушка ждет принца на белом коне. Вот уже и морду лошадиную ясно видит. Морда есть, значит и принц есть. Вступает в брак. Проходит год-два. Морду лошадиную лицезреет ежедневно, а принца как не было, так и нет.
Пресловутое встроенное в нас чувство обязательной взаимности и обязательного счастья в браке — не реалистичное. Так что нужно готовить себя ко всему, в том числе к процессу понимания другого.
Сейчас модно быть компетентным родителем. Люди изучают ребенка в первый год жизни, во второй. Ну и к браку нужно относиться как к ребенку. Поизучать, с какими проблемами столкнуться придется, узнать про кризисы, сложности, которые бывают.
— Как-то же до сих пор справлялись. Или опыт предков все, кончился?
— Ну да, раньше роту солдат по росту выстраивали и крепостных крестьянок в шеренгу. «Девки, парни в пару становись!» Венчали, наделяли землей, службой и заселяли на Северный Кавказ. Ну а что, выходишь из церкви, с супругой своей знакомишься. Прекрасные были семьи! Так? Но мы же понимаем, это союз экономический. Разве можно это брать за идеал?
Знаете, чем крепка православная семья? Она крепка парторганизацией. Тем, что всегда можно было заручиться поддержкой прихода, пропесочить мужа или жену, которые облик нарушают. А теперь ситуация иная.



Люди как хотели иметь семью, так и будут хотеть. При этом многие психологи сегодня говорят, что мы наблюдаем кризис патриархальной модели, которая перестала отвечать нашим потребностям. Людям сегодня хочется, чтобы семья была не трудовым лагерем с усиленным питанием, не казармой с послушанием. Люди хотят, чтобы семья была местом отдыха, релаксации, восстановления человека, местом его роста. От семьи сегодня ждут большего, хотя бы потому, что психологические потребности человека выросли.
Сегодня люди не только с венчанием, с регистрацией предпочитают подождать. Идея пробного союза очень популярна: «Надо пожить для себя, посмотреть, а потом, если сложится, тогда и зарегистрируемся, повенчаемся. Зачем очертя голову на рожон лезть?!»

Брак по Домострою

— Может быть, это и правильно — присмотреться друг к другу?
— Нельзя жить пробную жизнь. Жизнь во всех смыслах и с самого начала должна быть не пробная, а настоящая. Набело, а не в черновиках. А если дети родятся, будут черновые дети?
Есть и другая крайность: святая уверенность, что, вступив в брак, все автоматически к нему дается, потому что биологически заложено. Но в наши гены не вписано, как взаимодействовать с другим человеком, как выстраивать отношения. Больше скажу, надо готовиться к тому, что ожидания могут не оправдаться и быть проигнорированы вашими половинками. Семья не складывается сама по себе, ее надо строить. Быть парой — этому надо учиться.



Вера человека предполагает здоровую консервативную позицию. Такая позиция не просто имеет право на существование, она обеспечивает определенную стабильность в социуме. При этом гармония — это когда консерватизм соединяется с новаторством. Ну кто сказал, что модель семьи, которая была в стародавние времена — это образец и эталон? Где об этом сказано?
— В Домострое?
— Книга очень передовая для своего времени. В ней говорится, например, что нельзя жену беременную ногой в живот бить. Хорошо же, правильно говорится. Там много важных вещей озвучено. Например, если вовремя сокрушишь своему отроку ребра, то потом все твои друзья и соседи обзавидуются, какой у тебя хороший сын. А если вовремя не сокрушишь — над тобой смеяться будут твои близкие, друзья и даже враги…
Но когда берешь в руки требник, оказывается, там призывают — «мужие, любите своя жены, яко своя телеса, и да никто же свою плоть (детей и супругу) да не возненавидит, но греет и питает ее!»
А в народном представлении православный брак это — «захочу — что угодно сделаю, потому что должна молчать».
В народном представлении православный брак это «да кто невесту спрашивать будет, нравится ли ей жених, родители решат, за кого замуж пойдет». А в чине венчания: «невеста, имаши ли произволение благое и непринужденное и крепкую мысль пояти в мужи сего (имя рек), иже пред собой виде?» Оказывается, у невесты должно быть непринужденное желание и крепкая мысль в своем выборе! Но когда же так было?!
Сложившееся представление о браке, идеальной модели из прошлого — не равно модель христианская. Основы брака надо искать не в том, какая семья была до Революции.
— Что читать и где искать эталон?
— Я бы давал будущим супругам читать «Анну Каренину». Внимательно, с пометками на полях. Толстой, будучи христианским моралистом, с одной стороны, и большим художником, с другой, подмечает там удивительные вещи. Например, как сталкиваются два мира, две семьи — Левина и Кити. Как эти образы сплавляются в один. Этот роман способен сильно расширить представление людей о том, что именно их ждет в семейной жизни.



Он учит главному — быть готовым к разрушению своего образа брака и образа партнера. Рецепт хороших и здоровых отношений — не опираться на свою картину и представление о другом. Нужно подходить к браку как к ситуации, в которой тебе предстоит узнать другого человека, научиться понимать его язык любви, научить его своему языку любви. Разобраться, как он выражает свои чувства, каких выражений чувств ожидает к себе.

Почему хороший муж и отец уходит из семьи

— Люди едины во взглядах, поэтому даже венчались. Вместе строят семью, рожают детей. А потом — хоп — женщина одна с тремя детьми. Как это возможно?
— У Кирилла Иерусалимского есть слова: «если крещаешь человека, а он не верующий, то Дух Святой его крещать не будет». Если люди верующие, уповают на Бога, для них таинство — в помощь. Оно становится источником их силы. Если для людей венчание — вишенка на торте — увы, ничего само собой не случится. Сила таинства проявляется, когда люди верят в силу таинства.
Есть более общая проблема. В браке человек должен воспринять Дух Христов (пожертвование) и уйти от духа века сего (эгоизм). В браке учатся самопожертвованию. Если же в тебе силен эгоизм, себялюбие, то волей-неволей это состояние войдет в резкое противоречие со всей структурой семьи. Хочешь, не хочешь, а надо учиться себя отдавать.
— То есть мужья бросают жен, потому что устают себя отдавать?
— Игра в одни ворота не бывает долгой. У каждого свой запас самопожертвования. Он не исчерпаем до той поры, пока второй человек слаб. Мы способны проявлять чудеса терпения, выдержки, смирения, дожидаясь, пока окрепнет и научится справляться с проблемами наша вторая половинка. Потом должен быть результат. В противном случае, это приведет к раздуванию эгоизма и наша жертва будет напоминать сапоги всмятку. Вроде все в сапогах есть — кожа настоящая, хорошей выделки, подошва толстая, а пользоваться нельзя. Понимаете, благими намерениями выложена дорога в ад. Если человек начинает разбухать от собственной важности, терпеливости, то однажды это погубит его. Потому что неизбежно приведет к процветанию эгоцентризма.



Когда человек живет по принципу «действуй строго по уставу, завоюешь честь и славу», однажды он сорвется. Невозможно все время чему-то соответствовать. В психологии существует понятие дисфункциональной семьи. Одна из ролей выживания в такой семье — герой. Это перфекционист, который тянет жилы за свою успеваемость и успешность. Ему важно выглядеть хорошим в глазах других. До определенной поры одобрение и лайки окружающих работают. Подкрепляют его, потому что восхищение и одобрение — это приятно. Он самоутверждается в мысли, что молодец, хороший, правильный отец большого семейства. Он даже готов с миром делиться, какое это счастье — быть отцом пятерых детей. Но однажды человек устает от этой роли. Ему вдруг становится тяжело и неинтересно.
И дело здесь вовсе не в религиозности. А в том, что если ты роль играешь, то и правда можешь однажды от нее устать. Но если то, как ты живешь, идет изнутри, если быть многодетным отцом в твоей природе, если это твой modus vivendi, если ты иначе не можешь и не хочешь жить, то и венчание оказывается в помощь. Главное, что нужно понимать и помнить — кроме голого перфекционизма должно быть что-то еще, что приносит радость и удовлетворение.
— Имеете ввиду радость в семье или в жизни вообще?
— У Толстого есть замечательная повесть «Отец Сергий». Автор показывает в ней, что мотивация, которая привела аристократа в келью отшельника, была недостаточной. А слава, питавшая его крутой аскетический дух, однажды сошла на нет. Как только все в человеке утихло, он впал в грех и ушел в мир. Попался на мелочах. «Я вам аристократам докажу, что можно от всего отказаться, презреть и стать святым», — такова была мотивация главного героя. А в результате?
Только настоящее дает нам силу, мобилизует на любые подвиги, питает нас.
Если в многодетности вас мотивирует слава и зависть врагов, то это слишком слабо. В идее многодетности должно быть что-то еще.
— Что, например?
— Я знал отца Михаила Шполянского. По профессии инженер-кораблестроитель, по призванию священник, а по жизни писатель. Когда у них с матушкой закончились свои дети, они чужих стали брать. Их приход был большим семейным детским садом, в котором за каждым ребенком супруги с интересом наблюдали. Помогали расти, дарили любовь, возвращали сиротам смысл и ценность их жизни. Этим супругам в радость было наблюдать за становлением каждого человека. Для них обоих многодетность не была в тягость, это и был их modus vivendi, образ жизни.
— Знаете семьи, которые были на грани развода?
— Я знаю тех, кто развелся, создал новые союзы, а когда те распались, соединился вновь и даже обвенчался. Семья как дом, в котором постоянно надо что-то подлатывать, перестраивать, доделывать. Как сад, за которым нужно ухаживать и обновлять.
Да, бывают люди, по которым сразу видно, что им не быть вместе. Я одной такой паре не советовал венчаться. Они все же настояли. Обвенчал. Так они через год, это просто издевательство какое-то, взяли и развелись. А я сразу понимал, что ничего у них не сложится. А бывает так, что брак, который сложился, даже после смерти одного из супругов мистическим образом продолжается. И это удивительно.



А бывает третий вариант, когда люди расстались, покаялись в своих ошибках и начали жить новую жизнь. Как у Михаила Пришвина. У него была юношеская романтическая любовь к выпускнице Смольного института. Ее родители отнеслись к жениху отрицательно. Вроде бы аристократ, дворянин, но социалист, поэтому брак не сложился.
Женой писателя стала крестьянка Фрося. Он нажил с ней двоих детей. Она привила ему любовь к природе, деревне, но за 30 лет он так и оставался с ней одинок и непонят. Когда решил опубликовать свои дневники, советская партия в качестве секретаря, как каторжанку, приставила к нему молоденькую Валерию Дмитриевну Лиорко, аспирантку Бердяева. Философ, филолог, умница. В юности у нее тоже была романтическая любовь. Но ее жениха Поля привлек путь безбрачия. Он стал отцом Анисимом, новомучеником. Она вышла замуж за друга семьи, но развелась с ним, когда проходила по делу Мечева. Так попала «отбывать свой срок» к Пришвину.
У писателя было много заказов на рассказы о природе, которые так нравились советским солдатам. А Пришвин писал как телетайп. Чтобы его творческий поток превратить в рассказ, повесть, дневник, ему и понадобился помощник. Лиорко стала не только его секретарем, соавтором, единомышленником, но другом и супругой. Они не просто поженились, а венчались. Пришвин до встречи с Лиорко был атеистом с саркастическим и ядовитым отношением к Церкви. И тут вдруг увидел, что христианская вера может быть как у первой жены-кухарки, а может быть глубокая, как у Валерии Дмитриевны. Если угодно, он дорос до своей веры и до своего настоящего брака.

Терпеть, смиряться или развестись

— Священники чаще призывают паству терпеть, смиряться, но только не разрывать отношения. Так?
— Представление о том, что разводиться не надо, опирается на евангельские строки. Но мы не должны отрицать, что брак поневоле убивает. Порой отношения так токсичны и травматичны для детей, что развод родителей лучше такого брака.
В любой семье вопрос, сохранять ли отношения или продолжать мучиться ради детей, решать следует, исходя из слабой стороны. А слабая сторона — дети. Их интересы должны учитываться в первую очередь.
У меня была история. Женщина поехала в монастырь просить благословения на развод. Была уверена, что там все ее проблемы решатся. Муж пил, бил ее, детей.
— Венчанные? — спрашивает священник.
— Нет.
— Так чего же хочешь? Ты ведь в блуде живешь! Поэтому и жизнь у вас блудная. Были бы венчанные, все было бы хорошо: он бы не пил, тебя не бил.
Отлично! Найдено решение. Стала жена мужа уламывать. Он отказывался, а потом, скрипя и сопротивляясь, согласился. Обвенчались. Но легче не стало. «Теперь, — говорил муж, — ты от меня никуда не денешься. Нельзя же венчанным разводиться! Придется тебе меня терпеть!» А она не поленилась, поехала в монастырь к тому же монаху.
— Все, как велели, сделала, повенчались. Но стало гораздо хуже. Бьет сильнее, пьет, не просыхая. Благословите развестись.
— Э, нет, — говорит монах. — Теперь нельзя. Вы же венчанные! Что Господь соединил, человек да не разорвет.
— Так он меня убьет.
— Может, это и неплохо. Насильственная кончина, мученическая. Могут и к лику святых причислить.
— Так дети же!
— За них не переживай. Их не оставят этому извергу. В детский дом сдадут, а там глядишь — один архиереем станет, другой — генералом.



Та женщина добралась до меня.
— В своей жизни, — говорю ей, — вы всегда можете сделать выбор, но жизнью других, детей, рисковать не можете. Считаю, надо разводиться.
— Так архимандрит не благословил же!
— Так он еще не каноны Церкви, — пытаюсь ей объяснить. — Есть Основы социальной концепции РПЦ, почитаете, ваш случай подпадает. Развод благословляется, например, за оставление семьи без попечения, если супруг имеет зависимость, если психически нездоров, если бьет, издевается, принуждает к аборту, потому что написано же «никто же свою плоть да не возненавидит, но греет и питает ее». Если не греет, не питает, а избивает, можно ли такой брак считать союзом, который следует сохранять? Венчание может быть и есть, но союза-то нет.
— Ну мы же венчанные, — не унимается собеседница.
— Представьте, ваш крестник записался в секту поклонников Вуду. Вы пойдете его раскрещивать?
— Чего его раскрещивать. Он уже отступник, уже обнулился.
— Вот и я говорю.
Если вы видите, что состава брака нет, нет единой плоти и союза, а есть жуткое надругательство над ним. Стоит ли это называть браком?
Разводитесь. А если мне не верите, пойдите к духовнику епархии.
Отправил ее к отцу Георгию Брееву. И тот с порога благословил разводиться, напомнив, что еще Стоглавым собором монахам запрещено окормлять людей семейных.
— Бывает, человек оступился. Разбежаться или жить с трещиной в отношениях? Что делать с секретами, как поступать? Ведь в браке не должно быть тайн.
— Все в жизни врачуется. Но врачевание не обещает, что шрама не останется. Бывают люди, которые оступаются постоянно, потом раскаиваются, плачут. Священник не благословляет таких посвящать супругов в эти ошибки и промахи. Потому что один может понести ношу, а другой упадет в отчаянии. В этом и состоит пастырское руководство — научить обходиться с позицией, не обрушивать правду на ранимого…
У Клауда и Таусенда есть книга «Брак: где проходят границы?» В ней психологи рассуждают о том, что каждый человек сам для себя находится в первом круге близости. Супруг — во втором. И если в первый круг можно допустить Бога и самого себя, потому что ты на самого себя рассчитываешь, а уж на Бога тем более. То рассчитывать на адекватное понимание и восприятие другим человеком тебя и твоих поступков, уже нельзя. Это значит, что для Бога должны быть открыты все комнаты твоей души. А для супруга что-то все-таки можно оставить закрытым. Главное, чтобы это не была комнатка Синей бороды.

У каждого из нас должно быть личное пространство, потому что понять другого можно лишь на расстоянии. Только на расстоянии ты осознаешь, что другой не тоже самое, что ты. И ты сам не размазанный человек, которого можно не учитывать, пренебрегать.
Если же имеешь пространство вокруг, то в голове начинает возникать план, как строить мосты к другому. Знаете как бывает обычно? Как в известном опыте Пиаже. Перед ребенком посадили медвежонка, а между ними поставили открытку. С одной стороны буквы написаны, с другой — цветочки нарисованы. Ребенка спросили: «Что ты видишь?» — «Цветочки!» — ответил он. — «А медвежонок?» — «Цветочки!» То есть если мне нравится так жить, то и моей жене нравится?
Понимать, узнавать другого мы начинаем с осознания личных границ. Возлюбите ближнего, как самого себя, говорит Писание. Нас призывают разобраться в собственных нуждах, потребностях, желаниях и чаяниях. Только научившись любить и понимать себя, свои ограничения, мы сможем подойти с этим лекалом к другому. Только так мы станем способны видеть потребности и нужды другого.



Есть мудрые люди, которые прекрасно понимают, что без кризиса не обойтись. Поэтому в состоянии кризиса идут за помощью к психологу. Не гнушаться помощи специалиста это вообще-то мудро. В нашем приходе есть движение «Кана». Это сообщество семейных людей, которые встречаются, рассказывают, чего стоит избегать, где подстерегает опасность, как быстрее справиться с непростыми ситуациями, делятся опытом того, как справились со своими проблемами.
И когда ты слышишь эти рассказы, когда видишь, как человек бережно относится к своему браку, когда узнаешь, какие вещи оказались для него настораживающими, то начинаешь думать про себя: «А я бы так смог?» Ты начинаешь меняться, расти, строить, не считать свои проблемы уникальными.