История бесноватой прихожанки

Отец Евгений – батюшка простой, сельский. Академий не заканчивал, диссертаций не писал, научных степеней не получал. Семинария только у него, да и та – заочно и с большим скрипом.
Он и говорит-то чаще всего как обычный деревенский мужик. А не как лицо духовное и высокодуховное – со всеми вытекающими «экзегезами», «эсхатологиями», «антрополатриями», «перихорезами» и прочими важными словами. А если копнуть, может, и не знает он их вовсе.


Но много раз я уже замечала. Вроде бы ничего такого заумного батюшка тебе не сказал, чаек сидел с тобой попивал или даже пиво на закате с вяленой рыбкой (ну а что, все мы люди), а понимаешь, что все ответы на свои духовные вопросы ты ненавязчиво получил. И ответы эти хоть и не витиеватые, но действительно мудрые. Но если потом намекнуть отцу Евгению, что он тебе за кружкой пива «мудрость ляпнул», то замашет он на тебя руками изо всех сил:
– Где я и где мудрость?!?
Вот за это я его и люблю…

А еще люблю за то, что как просто он говорит, так же просто и верит – как ребенок. И во всем, что с ним происходит, Христа, Промысл и волю Его увидеть пытается. И для себя урок.

Вот недавно, например… Говорили мы с отцом Евгением… о всякой безобразной нечисти… И все равно на Христа и урок Его батюшка в итоге вырулил. Да так интересно… Хотя, казалось бы, где Христос и где нечисть…
Случилось это в первый год батюшкиного служения. А он тогда совсем еще молодым человеком был.
Но тут, наверное, надо начать с того, что в то время в том маленьком украинском городке (а дело было именно там) в духовном плане были полные разброд и шатания… Какие-то бесконечные «духовные движения»… Школа единого принципа Ольги Асауляк, Блаватская, Рерихи… Что-то я сама еще застала, когда туда приезжала. Это не считая «старого доброго» Филарета с его Киевским патриархатом, баптистов, пятидесятников, греко-католиков и много кого еще.
– В нашем доме культуры постоянно появлялись то какой-то представитель Института ноосферы, то какая-то церковь пробуждения, то какое-то-там поколение, – вспоминал отец Евгений. – Все что угодно, кроме этой самой культуры. Плюс бесконечные ясновидящие: Стелла, Мария, Анжела, Капитолина… Параллельно по телевизору кто-то кого-то постоянно гипнотизировал, просветлял, очищал, заряжал, заговаривал, отговаривал… Какие-то темнокожие духовные лидеры учили нас, как нам в нашей глубокой украинской провинции правильно соединяться с высшим мировым и космическим разумом… Ну и так далее. Какой-то пулеметный шквал вражеского огня. Мы, православные священники, «тулились» где-то сбоку со своими несколькими глухими бабульками. И роняли слезы, слушая, как рядом с храмом на школьном стадионе, наполненном народом, под бурные аплодисменты орет и бьется в припадках очередной придурошный харизмат.
Каюсь, когда я все это слушала, в голове у меня вертелось: «Господи! Хорошо-то как было! Мирно…»
Люди мигрировали от одних сектантов и бабок к другим и пытались решить свои насущные проблемы. Чаще всего – материальные, любовные или связанные со здоровьем.
***
Отец Евгений в то время много обо всем этом размышлял и задавался разными вопросами:
– А как со всем этим бороться?
– А правда ли, что в наше время всякая нечисть может себя явно проявить, или это просто мошенничество или «психиатрия»? А явно – это только в житиях святых…
– А как священнику себя вести при встрече, например, с бесноватым человеком?
– А что сам такой человек чувствует?
Ну и так далее.
– А когда человек какими-то вопросами задается, Господь ему рано или поздно отвечает, – говорил мне батюшка.
…Однажды к нему в храм пришла женщина.
– Это было днем. Я сидел недалеко от столика, на котором были разложены свечи и разные иконки, – рассказывал отец Евгений. – У нас тогда церковной лавки отдельно не было, и все это продавалось прямо внутри, рядом со входом. Эта женщина стала спрашивать у нашей сотрудницы определенное количество свечей и определенную иконку. Вроде ничего такого незаурядного, но у меня почему-то возникло подозрение, что она может все это приобретать для каких-то ритуалов, которые проводили ясновидящие и прочая нечисть – и в нашем ДК, и на дому. Я знал, что они часто дают клиенту задание что-то сделать или купить в церкви.
Отец Евгений подошел к женщине, чтобы все точно узнать и предостеречь от беды. А если она уже случилась, человек уже «вляпался» в оккультизм, помочь ему из этой беды выбраться.
– Простите, а вы это берете случайно не для того, чтобы пойти туда-то и туда-то? Может быть, вам кто-то сказал так сделать? – спросил он.
– И когда я говорил, женщина эта вдруг окаменела, – вспоминал батюшка. – Ее как будто бы парализовало. А потом она начала медленно оседать на пол. Я успел подставить ей стул, а когда она немного пришла в себя, предложил пойти в отдельное помещение, чтобы поговорить. Свечницы уже смотрели во все глаза… А нашим приходскими тетушкам только дай повод.
Отец Евгений взял женщину под руку и повел. Было видно, что ей очень тяжело идти, ноги почти не слушались.
– У нас была такая маленькая комнатка для отдыха. Я усадил ее на диванчик, а сам сел на стул. И мы начали говорить. Выяснилось, что для решения своих проблем женщина эта не раз уже прибегала к помощи всяких таких бабок, экстрасенсов и так далее. Это же тоже зависимость. Раз пробовал – и понеслось… Уже не вспомню дословно, что я ей объяснял, но суть в том, что есть Господь. Его и нужно просить. А участие в различных ритуалах по объявлению, в каких-то псевдодуховных практиках по сути является поворотом от Бога совсем в другую сторону. Ни к чему хорошему это не приводит. Люди, которые занимаются этим, являются оккультистами. Когда человек к ним обращается, то попадает под их власть. А значит – под власть нечистых сил. И с ним по попущению Божию могут начать происходит определенные проблемы. Ну и так далее. Ничего необычного, любой священник примерно это и скажет. Но когда я ей это говорил, начался какой-то фильм ужасов…
***
Батюшка вспоминал, что глаза у женщины вновь стали стеклянными, она опять как будто бы окаменела.
– А потом подняла руки и потянулась ко мне. У нее еще был такой страшный заточенный маникюр. Я испугался, что она сейчас вцепится мне в шею, – признавался отец Евгений. – Она встала и двинулась ко мне. Как зомби, как робот какой-то… Эти ее невидящие глаза еще… Ужас… А комната маленькая, деваться мне некуда – сзади стена. И вот тянется она ко мне… Сначала – вроде как к шее. А потом вдруг – к моему священническому кресту. Я начал соображать – что делать-то? В это время она кончиками ногтей коснулась креста и упала, как подкошенная…
Отец Евгений умыл женщину святой водой, сам умылся с перепугу. Ну а что, все люди, опять же… А когда она вернулась в сознание, начал говорить об исповеди, о причастии, о покаянии. Что нужно ходить в храм. И так далее…
– Я знал, что делаются какие-то вычитки, – говорил отец Евгений. – Я сам это видел, когда был в Почаевской лавре. – Но я уже тогда слышал, что это дело не всеми духовными людьми поддерживается. А если и поддерживается, то обычному священнику без благословения этим заниматься не стоит. А у меня еще и неопытность была, и страх был… И недоумения – как вообще быть? И я решил спросить священника постарше: что мне можно делать в этом случае, а что – нельзя. Чтобы не совершить того, чего не нужно. И не навредить ни человеку, ни себе. Мне тот священник сказал, что однозначно можно у этой женщины принимать исповедь, можно ее причащать. Так я и стал делать.
А еще в те самые дни отец Евгений прочитал в житиях святых одну историю, которую раньше то ли не видел, то ли забыл. Но Господь вовремя подсказал.
К бесноватому человеку пришел послушник, чтобы ему помочь – изгнать из него всю эту нечисть.
– Выйди из него! – повелел он бесу.
– Ты вообще нормальный? – засмеялся тот в ответ.
Не дословно, но как-то так…
– Я все твои грехи вижу и знаю, – продолжал бес. – И это у тебя есть, и то… И это ты делаешь, и тем занимаешься… А уж что в голове у тебя… С этими своими страстями ты на нас вообще-то работаешь. А еще пытаешься что-то нам тут приказывать!
Послушник в ужасе побежал к старцу – исповедоваться. Когда вернулся, то спросил у беса:
– Какие мои грехи ты видишь?
– Сейчас ничего не вижу! Ты исповедовался.
– Вот и я, прежде чем ту женщину исповедовать, всегда исповедовался сам, – рассказывал отец Евгений. – Боялся, что если этого не сделаю, то как расскажет сейчас бес на всю ивановскую мои грехи! А у меня их о-го-го! И будет караул!
***
С женщиной же стали происходить странные вещи.
– Когда я начинал ей объяснять про грех, про исповедь, как каяться, у нее отключался слух, – говорил отец Евгений. – Человек просто глох. Показывала на уши: «Не слышу!». Тогда я брызгал ее святой водой, читал «Да воскреснет Бог», и уши ей «откладывало». Когда ей самой нужно было что-то сказать на эти темы, у нее отнимался язык. Она немела… И опять же нужно было прочитать молитву и покропить ее святой водой. В это все было сложно поверить, но я видел все своими глазами.
Время от времени женщина, как и при первой встрече, вытягивала перед собой руки и пыталась дотянуться то до шеи, то до священнического креста отца Евгения. И так же падала без сознания. А потом, придя в себя, говорила ему:
– Батюшка, я знаю, что вы хотите мне помочь. Но я ничего не могу с собой поделать. Я вижу себя, как будто бы со стороны. Вижу, что это делаю я, но это не я. Так что вы не обижайтесь.
– Помню, первый раз, когда она пришла на службу, люди были в шоке, – вспоминал отец Евгений. – Была даже не литургия, а молебен среди недели. И когда я этот молебен совершал, услышал за спиной какой-то всеобщий вздох ужаса. Я сразу понял, что происходит. Что ее руки сзади тянутся ко мне. Я повернулся, увидел это всё – руки, стеклянные глаза – и окропил ее святой водой. И она сразу раз – и осела. Для людей это был настоящий шок. Они такого никогда не видели… Но приход – большие молодцы. Они ей очень помогали. Собирали деньги на лекарства, на другие какие-то вещи. У нее ребенок тогда болел, а с работой были проблемы. Мы с алтарниками после каждой вечерней службы провожали ее до дома. Исповедь у нас вечером была, после богослужения, ты помнишь, а она всегда исповедовалась последней. И вот доводим мы ее до подъезда, говорим: «Спаси, Господи!» или что-то такое. И она опять каменеет, как будто ей в позвоночник гвоздь забили. Жалко так ее было…
А еще за то, что эта женщина ходила в храм, дома ее невидимо, но в прямом смысле избивали бесы. Прямо как в житиях…
– Эта гадость лупила ее так, что кровать ходила ходуном и ее подбрасывало до потолка, – говорил отец Евгений. – Она потом ко мне буквально приползала – суставы все болели, мышцы болели. Это было страшное, ужасное мучение для человека. А для меня ответы на те мои вопросы.
***
Так продолжалось почти год. Женщина приходила на каждую службу. Каждый раз после этого дома ее избивали бесы.
Она исповедовалась, а когда нужно было идти ко Причастию, ноги у нее отказывали. Ее подводили к Чаше двое взрослых мужчин. После причастия она вся обмякала…
– А где-то через год она причастилась – и вдруг вся расцвела, – рассказывал отец Евгений.
– Батюшка, как здесь хорошо! Как здесь красиво! Какие добрые люди! – сказала она.
– А ты разве первый раз здесь? – удивился он. – Ты разве раньше не видела, какие тут прекрасные иконы и какие чудесные люди?
– Нет, не видела. На иконах вместо ликов видела черные пятна. И лица людей тоже были как черные пятна.
Раньше она почему-то стеснялась отцу Евгению это сказать.
– Вот так все бесовское может заслонить от человека и Бога, и других людей, – говорил мне батюшка.
Отец Евгений какое-то время помолчал.
– Знаешь, что я тебе еще скажу, – опять заговорил он. – Это же не только о той женщине, которая вот так явно попала под власть бесов. Это обо всех нас… Я потом людям говорил, что когда ты не ходишь в храм или даже когда ходишь, то по привычке нашей греховной думаешь, что мир крутится вокруг тебя. Мы такие самые прекрасные, а другие все нам что-то должны. Явно или нет, но. за редким исключением, мы правда так думаем. Потому что, если бы себя лучше остальных не считали, мы бы и других не осуждали. А раз осуждаем, значит, так оно и есть.
В наших глазах другие люди – какие-то не такие. Грешнее нас. «Черные пятна» вместо лиц. Себя оправдываем, а других судим. И кажется нам, что мы и перед Богом оправдаться можем. И в этой жизни, и на Страшном Суде можем оправдаться. Для всего у нас есть весомая причина. А значит, ничего нам за наши проступки не будет. Ты же такой хороший, а виноват всегда кто-то другой. И не видим мы своих грехов или не хотим видеть. Страстей своих, которые внутри нас… А значит, покаяться не можем и не хотим, и Христа не видим. Тоже «черное пятно» вместо лика… Но это все скрыто.
А тут, у этой женщины, все было видно. Как нечисть может взять власть над человеком. Ведь что такое бесы? Это наши страсти! Но они внутри сидят. Не показывают себя во всей своей силе, во всем своем ужасе, во всей своей полноте. А тут стало видно и понятно, как человек сам себе уже не хозяин. Не может управлять своими глазам, своим ушами, своими рукам или ногами. Руки-ноги, глаза, уши – это же все естественно работает. Язык говорит, уши слышат, руки могут доброе дело сделать, ноги – в храм нести. А тут вдруг тебе все это не принадлежит. Ты хотел бы, а не получается. И оказывается, что, когда ты связан страстями и пороками, ты банально не можешь сделать то, что тебе положено по естеству. А если ты сам себе не хозяин, как ты перед Богом сможешь оправдаться? Ты и сказать-то толком ничего не можешь. И когда это так видимым образом показано – это больно и страшно. Меня это тогда здорово пробрало. Насколько сильны наши страсти! Но когда они невидимы, мы это не до конца понимаем. Ведь, на самом деле, та женщина – не хуже нас. Она даже лучше. Потому что боролась до конца! А другие даже бороться не хотят. И так и связаны по рукам и ногам. Хотя думают, что нет. А путь ко Христу один – всю эту нечисть в себе победить. Тогда и увидим, как на самом деле прекрасен мир. И прекрасны люди вокруг. Но чтобы это увидеть, надо идти в храм и бороться со своими страстями. Потому что пока мы не боремся, они вроде бы тихо сидят. С той же женщиной до прихода в церковь ничего такого не происходило. А тут восстала на нее вся нечисть… И на нас восстанет, если мы правда с собой начнем бороться. Но другого пути нет. Вот такая со мной когда-то случилась удивительная и поучительная история. И было над чем подумать. Я до сих пор над этим думаю. А сколько лет уже прошло…

Елена Кучеренко