Беседы о Евангелии
История появления канона Четвероевангелия, которое читается сейчас всеми христианами, не проста. Как возможно единое понимание учения Иисуса Христа, когда у нас есть сразу четыре его версии? Во всем ли согласны между собой евангелисты? Как нужно относиться к «сенсационным» текстам, которые будто бы могут поставить под сомнение канонические Евангелия? Ученый и христианин: возможно ли совмещать научное познание и веру?
Об этом и не только рассуждает профессор Регенсбургского университета Никлас Тобиас, специалист в области экзегезы и герменевтики Нового Завета.
Я спрошу Вас с точки зрения очень наивного человека. Почему мы такое значение придаем канону? Как так получилось, что есть канонические и неканонические тексты?
На самом деле, это простой и в то же время сложный вопрос. Я попытаюсь ответить кратко. На заре христианства, за первые два столетия, появилось много текстов — и не только канонических. В таких случаях самым важным становится вопрос «кто мы? что нам принадлежит?». Это вопрос самоидентификации, а самоидентификация подразумевает установление границ. Границы между теми текстами, которые приводят нас к корням, соединяют нас с традицией, соединяют с Господом и Его Посланием. Текст служит для нас проводником. Поэтому, начиная со второго века нашей эры, Церковь начинает устанавливать границы. Все больше и больше людей говорят: авторитетны только те тексты, которые можно использовать для литургии и которые могут быть предметом теологической дискуссии. Но они также говорят, что есть предел этому и вне этого. Решение этого вопроса очень любопытно, поскольку мы можем сказать: правда лишь в Евангелии. Только в одном Евангелии, известном как «Четвероевангелие». И если обратиться к трудам Иринея Лионского, одного из великих отцов, жившего во II веке н. э., то он пишет, что для того чтобы получить представление о Евангелии, достаточно прочитать одно из них, но этого недостаточно для полного осознания Истины — понять Евангелие до конца можно, лишь принимая во внимание все четыре версии. Это четыре разных взгляда, и для полного познания Истины нужно учитывать все из них — одного недостаточно. Смысл канона в следующем: если есть одна богодухновенная книга, зачем 25? Вот поэтому и существует канон, который направляет Церковь уже две тысячи лет. Конечно, существует множество мнений насчет канона, и как раз это мне очень нравится, ведь все эти мнения направлены на поиск правды, все эти мнения несут в себе свет Христовой Истины, показывают ее с разных сторон. Эта вариативность позволяет верующим лучше понять самих себя.
Но вот если посмотреть с точки зрения обычного верующего. Он видит, что есть первое послание к Коринфянам, есть и второе. Но вот, например, один профессор на этой конференции стал говорить, что сведений у нас недостаточно, что есть и другие источники, тексты того времени, которые нужно учесть, что эти тексты со временем трансформировались. Значит мы не можем уже так просто относиться даже к каноническим текстам?
Не думаю. Возможно, ситуация станет немного понятнее, если начать с того, что существует Евангелие от Иоанна, которое сильно отличается от других трех Евангелий. Первые три не сильно различаются, в то время как Евангелие от Иоанна написано совершенно по-другому. Как так получилось? Конечно, можно сказать, что у Иоанна были другие сведения, отличные от тех, что были у остальных. И это в определенной степени правда. То есть, как у настоящего верующего, у меня не было бы сомнений насчет истинности этого текста. Но все же, если задуматься, история там рассказана по-иному. Почему это происходит? Потому что так с нами говорит Святой Дух. Святой Дух, Который ведет нас к познанию Истины, Который позволяет лучше понять историю о Спасителе и взглянуть на нее по-новому, отображая эту историю не точно, но истинно. Действительно, ведь так Истина об Иисусе скорее тронет наши сердца, чем если бы мы услышали ту же историю в четвертый раз! И если я хочу рассказать историю так, чтобы Вы ее восприняли, я могу позволить себе изменить некоторые детали. Говоря о Посланиях, не так важно, что написал апостол Павел, как важно то, видят ли католики, православные и другие христиане благодать, которую эти послания несут. Так что этот вопрос не так важен. Что если бы один из апостолов, ради спасения посланий, сложил бы их вместе и сказал: «Хорошо, это и это послание к Коринфянам почти одинаковы по размеру и их можно сложить вместе». Что важно — так это не история текста, не количество сделанных в нем изменений, а то, могут ли верующие в наши дни почувствовать благодать Святого Духа читая эти тексты, или нет. В этих текстах есть дух правды, и это не земная правда, подразумевающая точность, а Небесная, Живая Правда. Это не то, что взято из книг, а то, что дано свыше.
Монах-переписчик, Средние века
Если Вы заговорили о благодати, присутствующей в Церкви, то возникает весьма актуальный вопрос: существует мнение, что во время написания святых книг благодать была ниспослана апостолам, но после завершения их трудов покинула мир и сейчас людям недоступна. Так ли это?
Я бы взглянул на это несколько по-иному. Нечто подобное действительно произошло — Святой Дух снизошел на апостолов во время написания их трудов. И дело, на самом деле, в том, чем мы считаем текст — просто набором слов или чем-то большим. Здесь главнее всего сам процесс чтения, то, что человек вкладывает в него. В Библии есть один момент, когда сатана приходит к Иисусу и начинает искушать Его. Во время искушений сатана приводит строки из Писания. И абсолютно у всех возникает серьезный вопрос: есть ли в этом Писании благодать? Если дьявол цитирует Писание, то истинно ли оно? Я веду вот к чему: на протяжении двух тысяч лет Святые Книги читали, и у людей, читавших их, возникали совершенно разные точки зрения. Я вот видел людей, которые сопереживали дьяволу. Благодать дается не книгой, а Богом, дается во время чтения — на литургии, на конференциях библеистов, во время чтения наедине с самим собой. Но не следует понимать это так, будто благодать автоматически сходит на читающего, потому что Бог — не аппарат. Текст не благодатен сам по себе, благодать даруется по Милости Божией. Так что, я бы сказал, что та благодать доступна — часть ее — когда мы читаем и осмысляем Святые Книги. В этих Книгах мы слышим голос Бога. Безусловно, есть опасность, что читающий запутается и впадет в прелесть — это необходимо осознавать. Но также необходимо осознавать и то, что этот процесс, который свершился две тысячи лет назад, продолжается и по сей день. Это чудесно и в то же время опасно, ведь чтение — это духовный шаг, действие, к которому нужно подходить осмысленно.
Опять же с позиции обычного верующего можно сказать: хорошо, это вопрос самоидентификации. В таком случае, почему меня должны волновать другие версии — отличные от установленного канона?
Конечно, это довольно сложный вопрос. Есть очень большое количество текстов, не относящихся к канону, еврейские например. Я бы поспорил с тем, что необходимо прочитать все тексты, чтобы понять их все, поскольку, скажем так, далеко не все они интересны по всем параметрам. Они интересны в контексте истории Церкви — ее развития и становления. Ведь среди многочисленных попыток истолковать Евангелие были и откровенно невразумительные — и все же оправданные, поскольку люди пытались понять этот текст, пытались понять, что хотел сказать нам Господь. И тут есть одна важная деталь: мы должны принять эти мнения. Вы можете и не соглашаться с ними, но при этом осознавать, что все это пишется лишь для того, чтобы направить верующего по дороге к Истине. Впрочем, на Ваш вопрос можно ответить и по-другому: и у католиков, и у православных есть церковные традиции, которые не ограничиваются Библией, в отличие от протестантов: литургия, истории, места паломничества и т. д. И очень часто истории, связанные с определенными местами, имеют мало общего с Библией. И это одна из важнейших вещей, которая объединяет православных и католиков, — это вещь неканоническая, по строгим понятиям, но ее нельзя исключать из жизни Церкви. Эти истории, места — все это помогает нам понять, во что мы верим, почувствовать это здесь и сейчас. Мы должны хранить свое наследие и понимать его — это очень важно. Как наши предки, которые, несмотря на то, что не умели ни читать, ни писать, понимали христианство — ведь их окружала живая история. Истории о Деве Марии, о Страстях Христовых — в католической традиции это живые образы, которые чрезвычайно важны. Такие вещи как, например, православный вариант истории о Спасе Нерукотворном, необходимы для православия. Мы не должны отбрасывать эти вещи, потому что традиция — это часть нашего наследия, то, без чего сложно было бы представить наши религии.
Вы говорите, что польза некоторых из неканонических текстов спорна, а некоторые — часть церковной традиции. Как так получилось, что соседствуют такие разные явления?
Понимаете, это сейчас мы определились с тем, что такое традиция, но у ранних христиан не было такого четко сформировавшегося понятия об этом. Раньше была группа текстов, которые делились на две группы: первая состояла из неканонических книг, которые не были предназначены для богослужений. А я бы назвал их не только душеполезными, но и вполне подходящими для чтения в некоторых Церквах. Эти тексты подходят для многих традиций, для многих Церквей, которым важно вернуться к апостольским корням. Ведь проблема кроется в том, что некоторые из древних христианских Церквей не найти в Книге Деяний — например, Критскую Церковь или Сирийскую. Соответственно, появляются отходящие от канона истории. Так рождаются новые деяния. И трудно представить количество текстов, важных, например, для русской самоидентификации. Эти отступления от канона, может быть, не так важны для христианства в целом, но крайне значимы для отдельных Церквей — как для самосознания, так и для развития. К тому же за всеми этими различиями стоит одно большое сходство: все мы верим во Христа. От своих же особенностей никак не уйти: баварская Католическая Церковь будет сильно отличаться от итальянской; так же Русская Православная Церковь, желая воссоединиться с остальными Православными Церквами, не станет с ними одним целым из-за разного наследия, разной истории, разной национальной памяти. Так что, помимо канона, Церквам необходимо иметь и что-то свое, что помогло бы им в самоидентификации; иногда это жития святых, иногда апокрифы.
Ассеманиево Евангелие. Старославянская рукопись, датируемая XI (иногда X) веком
В наше время мы легко можем узнать обо всех проведенных исследованиях, в том числе и об исследовании фрагмента, называемого «Евангелие от жены Иисуса». Эти открытия сразу преподносятся так, будто вся правда уже раскрыта и она неоспорима. Как Вы думаете, может ли новое сенсационное открытие изменить всю историю христианства?
Я бы сказал, что каждое открытие изменяет историю христианства, но не совсем так, как принято считать. Я совершенно не боюсь глобальных перемен. Но в то же время такой шум вокруг разного рода открытий, на мой взгляд, показывает, что общество не доверяет Церкви. Подобное происходит и у нас, в Западной Европе. СМИ очень часто кричат: «Вот, Ватикан думал, что это так, а на самом деле все совершенно по-другому!» Но реальность, к сожалению такова, что на телевидение может прийти совершенно любой человек и начать говорить самые странные вещи — и будет услышан. Что же касается того фрагмента, то сейчас совершенно ясно, что это подделка. Несколько специалистов, знатоков древнеегипетского языка, изучили этот фрагмент и сказали это. Один мой хороший друг сказал, что подобные громкие находки недолговечны, о них забудут сразу, как только вопрос исчезнет с полос газет. Так что иногда, через несколько лет, это само собой уходит.
Вы ученый и в то же время христианский писатель. Многим людям это сочетание кажется очень опасным, поскольку как ученому Вам приходится проводить исследования, которые могут привести Вас к выводу, что не все происходит в точности так, как написано в Святых Книгах. И это опасно для Вас как для верующего. Что Вы думаете по поводу подобной жуткой возможности?
Прежде всего, хочу сказать, что верующий не должен бояться ученых. Безусловно, ученым приходится проводить исследования, но я знаю множество богословов, библеистов, которые крепко связаны с Церковью и стараются служить ей, оставаясь при этом учеными. Я бы сказал, что вера растет вместе с человеком, и очень часто когда я начинал задавать вопросы, то вместо ответов получал все новые и новые поводы для размышлений. Углубляясь и углубляясь, я смог сказать себе: «Да, я все еще верю, и я знаю, что Истина гораздо больше, чем я могу себе представить». И в большинстве случаев даже происходит так, что, садясь читать один и тот же текст сто пятый, сто шестой раз, сто седьмой, я открываю все новые аспекты, которые вынуждают меня задавать еще больше вопросов, а потом, ища ответы, смотреть на один и тот же текст с разных точек зрения. И вот уже почти пятьдесят лет с новыми и новыми вопросами укрепляется моя вера.
Касательно несоответствия текстов, приведу пример из моей преподавательской практики: я предложил моим студентам сопоставить образы Господа в Евангелии от Матфея и в Евангелии от Луки. Мы видим, что они разные. «Разве это возможно?» — задаю я себе вопрос. И мы начинаем говорить о том, как это — рассказать одну историю разными способами. Не всегда точно соблюдая некоторые детали, рассказать не точно, но правдиво. Так что я говорю, что это верно и это правда — правда, до которой нельзя дотронуться. Это гораздо глубже. Как пример, любовь — то, что все мы знаем, то, к чему нельзя прикоснуться. Даже если я люблю кого-то долгое время, где моменты проявления настоящей любви? Ушло ли чувство? И вот если вы начнете вспоминать историю этой самой любви, но предоставите выверенный вариант, без каких-либо неточностей, то будет ли эта история правдивой? Не факт. Верна каждая деталь, а любви в этой истории нет. Вы можете рассказать по-другому, добавив что-нибудь, ведь какая разница, сколько цветов у Вас было в руке на первом свидании — один или пятьдесят? Истории, в которой есть Истина, точность деталей не требуется. И я думаю, что примерно то же самое происходит и со Священным Писанием. Если мы прочитаем и скажем: «вот эта деталь и эта — мы не можем в точности утверждать было это или нет», значит, мы упустили самое главное. Так что вопрос: я хочу жить по книге с точными фактами, или по Книге, открывающей Истину? Именно поиск Истины и есть наша задача при чтении Библии и, я думаю, нам не стоит бояться искать ее.
Интервью было взято в рамках седьмого Симпозиума восточноевропейских и западных исследователей Нового Завета (Seventh East-West Symposium of New Testament Scholars), который был организован Общецерковной аспирантурой и докторантурой имени святых Кирилла и Мефодия (Москва 25 сентября — 1 октября 2016 года).
Об этом и не только рассуждает профессор Регенсбургского университета Никлас Тобиас, специалист в области экзегезы и герменевтики Нового Завета.
Я спрошу Вас с точки зрения очень наивного человека. Почему мы такое значение придаем канону? Как так получилось, что есть канонические и неканонические тексты?
На самом деле, это простой и в то же время сложный вопрос. Я попытаюсь ответить кратко. На заре христианства, за первые два столетия, появилось много текстов — и не только канонических. В таких случаях самым важным становится вопрос «кто мы? что нам принадлежит?». Это вопрос самоидентификации, а самоидентификация подразумевает установление границ. Границы между теми текстами, которые приводят нас к корням, соединяют нас с традицией, соединяют с Господом и Его Посланием. Текст служит для нас проводником. Поэтому, начиная со второго века нашей эры, Церковь начинает устанавливать границы. Все больше и больше людей говорят: авторитетны только те тексты, которые можно использовать для литургии и которые могут быть предметом теологической дискуссии. Но они также говорят, что есть предел этому и вне этого. Решение этого вопроса очень любопытно, поскольку мы можем сказать: правда лишь в Евангелии. Только в одном Евангелии, известном как «Четвероевангелие». И если обратиться к трудам Иринея Лионского, одного из великих отцов, жившего во II веке н. э., то он пишет, что для того чтобы получить представление о Евангелии, достаточно прочитать одно из них, но этого недостаточно для полного осознания Истины — понять Евангелие до конца можно, лишь принимая во внимание все четыре версии. Это четыре разных взгляда, и для полного познания Истины нужно учитывать все из них — одного недостаточно. Смысл канона в следующем: если есть одна богодухновенная книга, зачем 25? Вот поэтому и существует канон, который направляет Церковь уже две тысячи лет. Конечно, существует множество мнений насчет канона, и как раз это мне очень нравится, ведь все эти мнения направлены на поиск правды, все эти мнения несут в себе свет Христовой Истины, показывают ее с разных сторон. Эта вариативность позволяет верующим лучше понять самих себя.
Но вот если посмотреть с точки зрения обычного верующего. Он видит, что есть первое послание к Коринфянам, есть и второе. Но вот, например, один профессор на этой конференции стал говорить, что сведений у нас недостаточно, что есть и другие источники, тексты того времени, которые нужно учесть, что эти тексты со временем трансформировались. Значит мы не можем уже так просто относиться даже к каноническим текстам?
Не думаю. Возможно, ситуация станет немного понятнее, если начать с того, что существует Евангелие от Иоанна, которое сильно отличается от других трех Евангелий. Первые три не сильно различаются, в то время как Евангелие от Иоанна написано совершенно по-другому. Как так получилось? Конечно, можно сказать, что у Иоанна были другие сведения, отличные от тех, что были у остальных. И это в определенной степени правда. То есть, как у настоящего верующего, у меня не было бы сомнений насчет истинности этого текста. Но все же, если задуматься, история там рассказана по-иному. Почему это происходит? Потому что так с нами говорит Святой Дух. Святой Дух, Который ведет нас к познанию Истины, Который позволяет лучше понять историю о Спасителе и взглянуть на нее по-новому, отображая эту историю не точно, но истинно. Действительно, ведь так Истина об Иисусе скорее тронет наши сердца, чем если бы мы услышали ту же историю в четвертый раз! И если я хочу рассказать историю так, чтобы Вы ее восприняли, я могу позволить себе изменить некоторые детали. Говоря о Посланиях, не так важно, что написал апостол Павел, как важно то, видят ли католики, православные и другие христиане благодать, которую эти послания несут. Так что этот вопрос не так важен. Что если бы один из апостолов, ради спасения посланий, сложил бы их вместе и сказал: «Хорошо, это и это послание к Коринфянам почти одинаковы по размеру и их можно сложить вместе». Что важно — так это не история текста, не количество сделанных в нем изменений, а то, могут ли верующие в наши дни почувствовать благодать Святого Духа читая эти тексты, или нет. В этих текстах есть дух правды, и это не земная правда, подразумевающая точность, а Небесная, Живая Правда. Это не то, что взято из книг, а то, что дано свыше.
Монах-переписчик, Средние века
Если Вы заговорили о благодати, присутствующей в Церкви, то возникает весьма актуальный вопрос: существует мнение, что во время написания святых книг благодать была ниспослана апостолам, но после завершения их трудов покинула мир и сейчас людям недоступна. Так ли это?
Я бы взглянул на это несколько по-иному. Нечто подобное действительно произошло — Святой Дух снизошел на апостолов во время написания их трудов. И дело, на самом деле, в том, чем мы считаем текст — просто набором слов или чем-то большим. Здесь главнее всего сам процесс чтения, то, что человек вкладывает в него. В Библии есть один момент, когда сатана приходит к Иисусу и начинает искушать Его. Во время искушений сатана приводит строки из Писания. И абсолютно у всех возникает серьезный вопрос: есть ли в этом Писании благодать? Если дьявол цитирует Писание, то истинно ли оно? Я веду вот к чему: на протяжении двух тысяч лет Святые Книги читали, и у людей, читавших их, возникали совершенно разные точки зрения. Я вот видел людей, которые сопереживали дьяволу. Благодать дается не книгой, а Богом, дается во время чтения — на литургии, на конференциях библеистов, во время чтения наедине с самим собой. Но не следует понимать это так, будто благодать автоматически сходит на читающего, потому что Бог — не аппарат. Текст не благодатен сам по себе, благодать даруется по Милости Божией. Так что, я бы сказал, что та благодать доступна — часть ее — когда мы читаем и осмысляем Святые Книги. В этих Книгах мы слышим голос Бога. Безусловно, есть опасность, что читающий запутается и впадет в прелесть — это необходимо осознавать. Но также необходимо осознавать и то, что этот процесс, который свершился две тысячи лет назад, продолжается и по сей день. Это чудесно и в то же время опасно, ведь чтение — это духовный шаг, действие, к которому нужно подходить осмысленно.
Опять же с позиции обычного верующего можно сказать: хорошо, это вопрос самоидентификации. В таком случае, почему меня должны волновать другие версии — отличные от установленного канона?
Конечно, это довольно сложный вопрос. Есть очень большое количество текстов, не относящихся к канону, еврейские например. Я бы поспорил с тем, что необходимо прочитать все тексты, чтобы понять их все, поскольку, скажем так, далеко не все они интересны по всем параметрам. Они интересны в контексте истории Церкви — ее развития и становления. Ведь среди многочисленных попыток истолковать Евангелие были и откровенно невразумительные — и все же оправданные, поскольку люди пытались понять этот текст, пытались понять, что хотел сказать нам Господь. И тут есть одна важная деталь: мы должны принять эти мнения. Вы можете и не соглашаться с ними, но при этом осознавать, что все это пишется лишь для того, чтобы направить верующего по дороге к Истине. Впрочем, на Ваш вопрос можно ответить и по-другому: и у католиков, и у православных есть церковные традиции, которые не ограничиваются Библией, в отличие от протестантов: литургия, истории, места паломничества и т. д. И очень часто истории, связанные с определенными местами, имеют мало общего с Библией. И это одна из важнейших вещей, которая объединяет православных и католиков, — это вещь неканоническая, по строгим понятиям, но ее нельзя исключать из жизни Церкви. Эти истории, места — все это помогает нам понять, во что мы верим, почувствовать это здесь и сейчас. Мы должны хранить свое наследие и понимать его — это очень важно. Как наши предки, которые, несмотря на то, что не умели ни читать, ни писать, понимали христианство — ведь их окружала живая история. Истории о Деве Марии, о Страстях Христовых — в католической традиции это живые образы, которые чрезвычайно важны. Такие вещи как, например, православный вариант истории о Спасе Нерукотворном, необходимы для православия. Мы не должны отбрасывать эти вещи, потому что традиция — это часть нашего наследия, то, без чего сложно было бы представить наши религии.
Вы говорите, что польза некоторых из неканонических текстов спорна, а некоторые — часть церковной традиции. Как так получилось, что соседствуют такие разные явления?
Понимаете, это сейчас мы определились с тем, что такое традиция, но у ранних христиан не было такого четко сформировавшегося понятия об этом. Раньше была группа текстов, которые делились на две группы: первая состояла из неканонических книг, которые не были предназначены для богослужений. А я бы назвал их не только душеполезными, но и вполне подходящими для чтения в некоторых Церквах. Эти тексты подходят для многих традиций, для многих Церквей, которым важно вернуться к апостольским корням. Ведь проблема кроется в том, что некоторые из древних христианских Церквей не найти в Книге Деяний — например, Критскую Церковь или Сирийскую. Соответственно, появляются отходящие от канона истории. Так рождаются новые деяния. И трудно представить количество текстов, важных, например, для русской самоидентификации. Эти отступления от канона, может быть, не так важны для христианства в целом, но крайне значимы для отдельных Церквей — как для самосознания, так и для развития. К тому же за всеми этими различиями стоит одно большое сходство: все мы верим во Христа. От своих же особенностей никак не уйти: баварская Католическая Церковь будет сильно отличаться от итальянской; так же Русская Православная Церковь, желая воссоединиться с остальными Православными Церквами, не станет с ними одним целым из-за разного наследия, разной истории, разной национальной памяти. Так что, помимо канона, Церквам необходимо иметь и что-то свое, что помогло бы им в самоидентификации; иногда это жития святых, иногда апокрифы.
Ассеманиево Евангелие. Старославянская рукопись, датируемая XI (иногда X) веком
В наше время мы легко можем узнать обо всех проведенных исследованиях, в том числе и об исследовании фрагмента, называемого «Евангелие от жены Иисуса». Эти открытия сразу преподносятся так, будто вся правда уже раскрыта и она неоспорима. Как Вы думаете, может ли новое сенсационное открытие изменить всю историю христианства?
Я бы сказал, что каждое открытие изменяет историю христианства, но не совсем так, как принято считать. Я совершенно не боюсь глобальных перемен. Но в то же время такой шум вокруг разного рода открытий, на мой взгляд, показывает, что общество не доверяет Церкви. Подобное происходит и у нас, в Западной Европе. СМИ очень часто кричат: «Вот, Ватикан думал, что это так, а на самом деле все совершенно по-другому!» Но реальность, к сожалению такова, что на телевидение может прийти совершенно любой человек и начать говорить самые странные вещи — и будет услышан. Что же касается того фрагмента, то сейчас совершенно ясно, что это подделка. Несколько специалистов, знатоков древнеегипетского языка, изучили этот фрагмент и сказали это. Один мой хороший друг сказал, что подобные громкие находки недолговечны, о них забудут сразу, как только вопрос исчезнет с полос газет. Так что иногда, через несколько лет, это само собой уходит.
Вы ученый и в то же время христианский писатель. Многим людям это сочетание кажется очень опасным, поскольку как ученому Вам приходится проводить исследования, которые могут привести Вас к выводу, что не все происходит в точности так, как написано в Святых Книгах. И это опасно для Вас как для верующего. Что Вы думаете по поводу подобной жуткой возможности?
Прежде всего, хочу сказать, что верующий не должен бояться ученых. Безусловно, ученым приходится проводить исследования, но я знаю множество богословов, библеистов, которые крепко связаны с Церковью и стараются служить ей, оставаясь при этом учеными. Я бы сказал, что вера растет вместе с человеком, и очень часто когда я начинал задавать вопросы, то вместо ответов получал все новые и новые поводы для размышлений. Углубляясь и углубляясь, я смог сказать себе: «Да, я все еще верю, и я знаю, что Истина гораздо больше, чем я могу себе представить». И в большинстве случаев даже происходит так, что, садясь читать один и тот же текст сто пятый, сто шестой раз, сто седьмой, я открываю все новые аспекты, которые вынуждают меня задавать еще больше вопросов, а потом, ища ответы, смотреть на один и тот же текст с разных точек зрения. И вот уже почти пятьдесят лет с новыми и новыми вопросами укрепляется моя вера.
Касательно несоответствия текстов, приведу пример из моей преподавательской практики: я предложил моим студентам сопоставить образы Господа в Евангелии от Матфея и в Евангелии от Луки. Мы видим, что они разные. «Разве это возможно?» — задаю я себе вопрос. И мы начинаем говорить о том, как это — рассказать одну историю разными способами. Не всегда точно соблюдая некоторые детали, рассказать не точно, но правдиво. Так что я говорю, что это верно и это правда — правда, до которой нельзя дотронуться. Это гораздо глубже. Как пример, любовь — то, что все мы знаем, то, к чему нельзя прикоснуться. Даже если я люблю кого-то долгое время, где моменты проявления настоящей любви? Ушло ли чувство? И вот если вы начнете вспоминать историю этой самой любви, но предоставите выверенный вариант, без каких-либо неточностей, то будет ли эта история правдивой? Не факт. Верна каждая деталь, а любви в этой истории нет. Вы можете рассказать по-другому, добавив что-нибудь, ведь какая разница, сколько цветов у Вас было в руке на первом свидании — один или пятьдесят? Истории, в которой есть Истина, точность деталей не требуется. И я думаю, что примерно то же самое происходит и со Священным Писанием. Если мы прочитаем и скажем: «вот эта деталь и эта — мы не можем в точности утверждать было это или нет», значит, мы упустили самое главное. Так что вопрос: я хочу жить по книге с точными фактами, или по Книге, открывающей Истину? Именно поиск Истины и есть наша задача при чтении Библии и, я думаю, нам не стоит бояться искать ее.
Интервью было взято в рамках седьмого Симпозиума восточноевропейских и западных исследователей Нового Завета (Seventh East-West Symposium of New Testament Scholars), который был организован Общецерковной аспирантурой и докторантурой имени святых Кирилла и Мефодия (Москва 25 сентября — 1 октября 2016 года).
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
