Воскресение Христово на картинах русских художников

Многие русские художники писали празднование Пасхи с натуры. Ещё больше живописцев обращались в своем творчестве к библейским пасхальным сюжетам. А некоторые творцы, кроме полотен, запечатлели свою Пасху еще и в мемуарах.

1. Михаил Нестеров

Фрески Марфо-Мариинской обители. Михаил Нестеров



Жены-мироносицы. Фрагмент. Михаил Нестеров



Воскресение Христово. Михаил Нестеров

Михаил Нестеров:
… Еще помнится такое: ранняя весна, Пасха. Посмотришь из залы в окно или выскочишь, бывало, за ворота, что там твориться? А там празднично разряженный народ движется по улице к качелям. Еще задолго до Пасхи, бывало, станут возить на нашу площадь бревна, сваливать поближе к Аллейкам, — значит, пришла пора строить балаганы, качели и прочее. К первому дню Пасхи все готово, действует с шумом, с гамом, с музыкой. Народ валит туда валом. Солнце светит особо ярко. В воздухе несется радостный пасхальный звон. Все веселиться, радуется, как умеет.

2. Константин Коровин

Константин Коровин. Пасхальная служба в деревне

Константин Коровин:
Солнце, весеннее солнце… Оживает весной наша тайная земля, и радуется душа теплым дням весенним. Прошла зима лютая, не воет вьюга снежная, не метут метели злые. Тают снега, и шумят ручьи. Бегут, блистая, воды в голубые дали, все дальше и дальше, куда жадно смотрят глаза, — к неведомому счастью, которое там, в дали лазоревой, там, за заборами, за домами городскими…
Весеннее солнце льет румяный свет. Горит, вливаясь в окна, в мою деревенскую мастерскую, где мы готовим пасхальный стол.
Держа в ложке яйцо, доктор Иван Иванович серьезно опускает его в кастрюлю, где разведена красная краска. Вынимая окрашенные, кладет на блюдо и говорит мне:
— Три десятка. Довольно?
— Да красьте все, что оставлять? Крашеные как-то веселее есть.
***
В саду, к вечеру, заливались пением птицы. Высоко в небесах треугольником, освещенные солнцем, летели журавли.
Таинственна и чудна была природа. Пленяла душу весна. Я хотел сорвать ландыш — и вдруг мне стало жалко ландыша. Пускай живет…
Пасхальная ночь была светлая. С одной стороны, как зубчатый гребень, темнел Феклин бор. Торжественно и задумчиво фонарем от дома освещались лица моих приятелей.
Вошли в дом.
Пасхальный стол был накрыт. В стеклянных банках стояли желтые купавки, которые набрали на мокром лугу реки. Волшебным запахом наполнилась комната.
Приятели сидели за столом молча. Вдалеке, за лесами, послышался благовест…
— Это на Вепре, у Спаса,— сказал Феоктист.
Мы отворили окно и слушали. Несказанное очарование было в весенней ночи! Высоко в небесах слышался шум тысяч летящих птиц.
Россия, как торжественна и свята была в просторах твоих пасхальная ночь!..

3. Сергей Виноградов

Псково-Печерский монастырь. На Святой горке. Сергей Виноградов



В церкви. Сергей Виноградов



Звонница Псково-Печерского монастыря. Сергей Виноградов

Суббота — последний день Страстной. Все ожило, последние приготовления, носятся москвичи по магазинам, закупают к празднику последние покупки, все громче стали, спешат, суета. Москва живет до закрытия магазинов перед вечером. И когда замрет жизнь, все стихнет, как будто и нет двух миллионов-то людей. Часто в эту затихшую темную ночь послышатся какие-то шорохи, потрескивания, отдаленные глухие гулы, точно вздохи — это вскрывается Москва-река! И тогда в этой слитности, одновременности великой радости людской и воскрешающей природы — такая полнота, такая слава Творцу!
Часов в 11 ночи отовсюду течет людской поток в Кремль. Наполняется Кремль. Напряженное ожидание. В толпе, в Кремле часто слышна иностранная речь, оказывается, много приезжало иностранцев в Москву на Пасхальную ночь. Мы стоим у парапета перед соборами, ждем, все тихо и темно. Часто все глядят на свои часы…
И, наконец, ровно в двенадцать высоко-высоко взвивается ракета, с треском лопается в выси, рассыпается огненным дождем, и тотчас же изумительный, бархатный с Ивана Великого удар его огромного колокола. Только и ждали этого. Нестеров восклицает восторженно: «О, ведь это Бетховен!» Сейчас же вся Москва загудела звонами, со всех сторон сорока-сороков, зажглась иллюминация в Кремле и всюду стало светлее, и из Успенского собора выходит Крестный ход. Вся толпа со свечами, стало еще светлее. Несется песнь синодального хора: «Христос Воскресе».
Светлая, волнительная радость!
***
А в первый день Пасхи, после этой великой радостной ночи, пойдешь в Кремль, а там на пригреве, на солнышке сидят, отдыхают странники-богомольцы. Облупливают крашенные пунцовые яички, и скорлупки окрашенные около валяются, и как-то это хорошо вяжется с молоденькой чуть-чуть зачатой зелененькой травкой: красное-то с зеленым ведь гармония. До сих пор скорлупки запомнились. И все это на солнце. Не вижу без солнца. Потом аккуратненько подберут скорлупки, сору нет. И, отдохнув, поднимутся и пойдут из собора в Успенский, Благовещенский, Архангельский — к Спасу за золотой решеткой, к Иоанну Лествиничку, что под Иваном Великим, в Вознесенский монастырь, в Чудов, к Константину и Елене, к Нечаянной Радости — это все в Кремле. А затем к Иверской и дальше, дальше к Святыням Московским — ведь она полна была ими. Как это трогательно, какое чистое сердце в этом. Дивно, хорошо!
А в церквах-то после скорбных, за сердце берущих мотивов-песнопений Страстной сразу все меняется, сразу радость, веселье, почти плясовые речитативы. Да и в словах-то песнопений так и говорится: «Людие, веселитеся». Ведь вот, наверное, бывали Пасхи в дурную погоду, а у меня в памяти не сохранилось этого. Всегда помнится солнце только.
С утра до вечерен всю Святую неделю звонит Москва златоглавая веселым звоном. А весна-то, весна тоже звенит, ликует, ну, что за пора, что за чудо! Да разве все это расскажешь! И слов-то нет у меня… И в душе весенние звоны, до сих пор чувствую их я.