Лететь предстояло 8 часов. Это был один из тех ночных рейсов, на которых пассажиры возвращаются с южных курортов – а значит, в салоне хватало детей. Вели они себя в основном тихо, но один мальчик лет двух-трёх в первом ряду пребывал в дурном настроении и стремился всех об этом оповестить. Он орал, и все увещевания его матушки, сначала сдержанные, а потом и раздраженные, успеха не имели.
Похоже, её изводил даже не столько крик чада, сколько растущее недовольство пассажиров – пусть и молчаливое, но тем не менее осязаемое.
После очередного тремоло родительница не сдержалась, шлёпнула чадо и начала его трясти. В этот момент с соседнего ряда встала девушка. Пассажиры замерли в ожидании скандала – кто съёжившись, кто заинтересовавшись. Девушка подошла к женщине с ребёнком и решительно взяла мальчика на руки. Женщина уцепилась было за сына, но девушка сказала: «Вы устали. Давайте я вам помогу».
Это было неожиданно для всех. Руки матери разжались; девушка, придерживая орущего ребёнка, вышла в бизнес-класс, где не было ни одного пассажира. Она села сбоку, и всем остальным из экономического класса её не было видно. Ребёнок несколько минут орал благим матом, а потом резко стих, словно выключили радио. Мать забеспокоилась; она вскочила и заглянула в бизнес-класс, но через пару секунд вернулась, успокоенная, на своё место.
Минут через 5 девушка с ребёнком показались в проходе. Мальчик был спокоен, весел и настроен на прогулку. Мать пыталась было снова посадить его на колени, но девушка сказала: «Оставьте, я побуду с ним». И они пошли гулять по салону.
Что говорила девушка орущему мальчику в темноте бизнес-класса, как успокаивала, осталось загадкой. Но он чувствовал себя рядом с ней как с хорошо знакомым человеком. Через короткое время, устав, попросился к ней на руки. Девушка подняла его, и мальчик прильнул щекой к её плечу. «Ээ, да ты спать хочешь, – сказала девушка. – Ну-ка, ложись». Мальчик тут же принял положение лёжа. «Закрывай глазки», – послушно закрыл. И девушка пошла по проходу, негромко напевая. Стюардессы, наблюдая за сценой по мониторам, погасили в салоне свет.
Она пела какую-то длинную старинную колыбельную, и вместе с мальчиком засыпал салон. Воцарилась такая тишина, какая бывает в группе детского сада, когда наступает тихий час: вздохи и посапывание. Пожалуй, это был самый умиротворяющий полёт в моей жизни. Думаю, что не только в моей.
Заснувшего мальчика девушка вернула на руки матери и села на своё место. Потом, ближе к концу полёта, в салоне снова включили свет. Пассажиры начали собираться, но разлитое умиротворение никуда не исчезло: все были добры и предупредительны друг с другом; всем, я думаю, хотелось подольше сохранить это ощущение тихой радости и покоя.
Та девушка просто помогла постороннему человеку. И так прекрасна была эта бескорыстная доброта и помощь, что преобразила и тех, кто находился рядом.
И все, я уверена, запомнили это преображение надолго. Я запомнила.
Анна Берсенева-Шанкевич