Почему нам следует помогать бездомным: интервью с руководителем Дома трудолюбия
Весь декабрь непрерывным потоком, по 3-4 человека ежедневно в приют для бездомных Дом трудолюбия «Ной» привозят стариков и инвалидов. Этот приют был создан пять лет назад по примеру Дома трудолюбия о. Иоанна Кронштадтского. Все эти годы он предоставлял крышу всем нуждающимся, независимо от прописки и наличия паспорта.
Со временем пришлось открыть отдельные — «социальные» — дома, куда стали селить инвалидов и женщин с детьми. Сегодня ими уже заселены не только два социальных дома, но даже казарма, которую раньше использовали под молодняк скота. И очень быстро заполняется спешно открытый третий социальный дом, в который из больниц привозят самых тяжелых бездомных людей – обмороженных, парализованных, в инвалидных колясках.
Каждую зиму люди замерзают на улицах. Чтобы забрать в морозы под крышу всех бездомных, руководитель Дома трудолюбия Емельян Сосинский еще летом арендовал в Сергиево-Посадском районе заброшенный пионерский лагерь, который сможет вместить несколько сотен стариков, инвалидов и женщин с детьми. Он откроется уже в ближайшее время, но лагерю и живущим в нем бездомным надо помочь уже сейчас.
«А зачем вообще помогать бездомным?» Емельян Сосинский отвечает:
– Для человека верующего это – один из путей спасти свою душу. Потому что ты должен быть либо молитвенником, либо постником, либо благотворителем. Благотворительность – это спасение своей души через помощь окружающим. И, на мой взгляд, помощь бездомным людям – это очень хорошее направление, по которому можно себя спасать. Тут мы видим множество заповедей, которые можно исполнить. «Был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня…», «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Все это точно относится к категории людей, которая называется бездомные.
Вторая точка зрения, с которой тоже надо помогать бездомным – это наша с вами безопасность. Все же понимают, что будет гораздо лучше, если вместо того, чтобы пьяными лежать на улице, они будут жить где-то под крышей, трезвые, трудиться и сами на себя зарабатывать.Это – ответ для человека не верующего, а просто прагматичного.
– Изменились как-то причины бездомности за последние сто лет?
– Нет, всё одно и то же. Всегда были люди, которые в поисках заработка уезжают куда-нибудь и начинают бедствовать, и это основной состав тех, кто становится бездомными. И те, кто попрошайничают по городам и селам, они тоже всегда были и есть.
Емельян Сосинский.
– То есть, основной состав бездомных – это люди, которые из бедных регионов приехали в Москву и не удержались?
– Да. И в первую очередь они не удержались у себя на родине. Потому что в регионах работы намного меньше. И те, кто привык, допустим, выпивать после работы, у кого с образованием не очень, они едут туда, где шанс заработать и выжить больше. У многих из них, кроме того, что нет никакого производства на родине, потеряны родственные связи. Деревни-то вымерли…
Подавляющее большинство, 80% бездомных – это те, кто уехал из дома в поиске лучшей жизни. Причем, жизни рабочей. Но потом часть из них осваивается на улице и работать уже не хочет. И вот их число, к сожалению, растет.
– То есть, люди становятся «профессиональными бездомными»?
– Да, это те, кто живет по принципу: «Я вам не лошадь, чтобы работать, есть право на труд, а не обязанность». И среди верующих людей есть такие, которые считают, что это – нормально. Потому что мы знаем заповедь: «Просящему у тебя дай». И неважно, как он собирается эти деньги тратить – хоть пить, хоть тунеядствовать. Раз есть заповедь, значит – дай. И вот эта категория людей, к сожалению, среди бездомных умножается.
– Сколько можно прожить на улице, не работая? Есть ночлежки, есть места, где покормят.
– Могу сказать на примере, который я неоднократно наблюдал возле храмов, где я работал. Если человеку без ограничений дают и пожертвования собирать, и пить сколько хочет, а живет он при этом на улице, то такая жизнь длится три года. Потом он умирает.
– А ты сочувствуешь бездомным?
– Когда человек лежит на улице пьяный, я считаю, что это состояние неправильное, и ему надо об этом говорить. И надо его всячески хоть словом, хоть делом (апостол Павел писал, что «других страхом спасайте») вытаскивать из этого состояния. Я считаю правильным дать человеку возможность изменить свою жизнь. А сочувствовать, что он бедненький пьяный лежит, к сожалению, я пока не на такой стадии духовности. Я ему просто жестко скажу: «Что, тебе не надоело в этом всем валяться?»
– Тебе приходилось наблюдать духовный рост у людей, которые попали с улицы в приют?
– Наблюдал. Тут, конечно, не знаешь, где правда, а где наигранность, которая особенно свойственна людям, привыкшим жить, что-то про себя сочиняя. Но вот одна женщина говорила: «Раньше я встречалась с трудностями и тут же уходила в запой. А сейчас, удивляюсь сама себе: говорю, значит так Богу угодно. И не пью».
Я надеюсь, что изменения происходят, потому что человеку достаточно просто о чем-то слышать, о чем он раньше не слышал. И хочет он – не хочет, а мысленный процесс идет.
– Ты говорил как-то, что в новом лагере в Сергиево-Посадском районе будет возможно устроить бездомным жизнь на порядок лучше – интереснее и духовнее. Как это будет выглядеть, и насколько лагерь уже близок к Дому трудолюбия Иоанна Кронштадтского?
– Пока основные отличия от того Дома трудолюбия в том, что у нас очень узкий спектр работ, которыми мы можем занять людей. У Иоанна Кронштадтского, напомню, было 12 различных производств. И они были очень разные – там могли трудиться и сильные, и слабые, и умные, и глупые. И нам тоже нужны мастерские, где смогут работать безногие, безрукие, слепые. Очень бы хотелось, чтобы у нас все люди, которые готовы жить, честно трудясь, могли это делать независимо от физического состояния.
И вот сейчас, когда уже есть территория лагеря, у нас намного шире возможности воплотить это в жизнь. Там можно создавать разные производства, в корпусах хорошие подвалы, в которых тоже можно мастерские размещать, почти 5 га земли.
Потом, у отца Иоанна Кронштадтского все по воскресеньям ходили в храм. Мы тоже сможем поставить на территории переносную часовню, где будут проходить службы.
– В каком состоянии ты принял лагерь, и что там сделано сейчас?
– Внешне лагерь таким же и остался. Корпуса и водонапорные башни как стояли, так и стоят. Все, что мы сделали, все внутри. А самая значимая часть работы проведена под землей. Заменены практически все коммуникации, починены скважины, восстановлена котельная. В корпусах, которые мы готовим к заезду, заменены трубы, установлена сантехника, убран грибок, обвисшая штукатурка, обои. Внутри все поменялось довольно сильно.
– Работу по восстановлению лагеря сопровождает вялотекущий конфликт с ближайшим СНТ. В чем его суть?
– Несколько местных активистов не хотят жить рядом с «маргиналами». Они говорят, что согласятся на такое соседство только тогда, когда приют откроет государство. И еще лучше не тут, а где-то в Сибири, подальше. Наверно, их можно понять. Но согласиться я не могу. И есть два евангельских сюжета, которые описывают то, что было в то время, то, что есть сейчас и то, что будет всегда.
Посудите сами: происходит значительное событие, которое стоит на грани с чем-то чудесным. В данном случае люди бездомные, которые спят на улице, не пойми как одеты и не пойми как живут, становятся нормальными людьми. Фактически, происходит чудо. Но это затрагивает интересы местных жителей – они не хотят жить рядом с ними. Но в Евангелии подобное описано в истории про человека из Гадаринской страны, из которого Иисус изгнал бесов. Эти бесы затем вошли в свиней, после чего все стадо бросилось в море и утонуло. Но что сделали гадаринские жители: они сказали «Отойди от нас». То есть, нам такие чудеса не нужны, потому что из-за этого страдает наше благосостояние.
Второй сюжет тоже евангельский. Господь неоднократно показывал, что различные политические или религиозные законы могут противоречить закону духовному. А духовный закон говорит о том, то человеку надо помочь, когда он к тебе обращается, а не тогда, когда «пройдет суббота». А по тогдашнему государственному закону в субботу был запрещен всякий труд. И в наши дни местные жители так и говорят: вот когда государство здесь откроет государственный приют, вот тогда бездомные пусть сюда и приходят. А то, что людям помочь надо сейчас, что уже сейчас они находятся на грани смерти или рабства, их это не волнует.
– При этом, государству содержать бездомных обходится дороже.
– Да, могу сказать в цифрах, что содержание одного бездомного в ЦСА «Люблино» обходится москвичам в 44.000 рублей в месяц, а если он инвалид и живет в ЦСА «Филимонки» – в 65.000. А у нас проживание в социальном доме обходится в 7,5 тысяч, которые бездомные почти все зарабатывают сами. И мы, кстати, не просим от государства финансирования. Как говорил Иоанн Кроштадтский: надо дать возможность бездомным где-то жить и трудиться. А государство пусть дает им заказ. То есть, бездомных людей не надо содержать! Надо просто дать им возможность честно зарабатывать.
И, конечно, хорошо бы помочь нам с помещением. У нас сейчас много денег будет уходить на одну только аренду. А чтобы выкупить лагерь, надо 60 миллионов.
– Емельян, чем можно помочь приюту?
– Сейчас, когда на улице зима, и у нас переполнены не только дома, но даже подсобные помещения, нам особенно нужна помощь в запуске лагеря. Потому что еще чуть-чуть, и мы не сможем принимать людей. Пора заселяться в лагерь. Но – как только мы его откроем, тут же пойдут серьезные траты: аренда, отопление.
Сейчас наши социальные дома, в которых живут инвалиды и старики, живут за счет тех средств, которые зарабатывают бездомные в рабочих домах. То есть, 75% необходимой суммы у нас есть. Но даже Дом Трудолюбия Иоанна Кронштадтского с его мастерскими нуждался в пожертвованиях. И мы очень просим помочь нам посильной суммой.
250 рублей – это один день проживания безногого инвалида или старика. Без малого 2.000 рублей – неделя. Многие оставляют 2000 за один поход в магазин. А у нас в эту сумму входит и питание, и уход сиделки, и чистое постельное белье.Кроме того, есть вещи, на которые очень трудно собрать по рублю – вроде новой канализации. Но есть люди, которые понимают важность новых труб и котлов и понимают – сколько они стоят. И вот сейчас мы были бы очень благодарны жертвователю, который помог бы, к примеру, решить проблему с ассенизационной машиной.
Так получилось, что мы не смогли восстановить в лагере старую канализацию. А так как время уже поджимает, и въезжать в лагерь надо не позже января, мы решили сделать временную и купили под нее ассенизационную машину, чтобы не платить постоянно коммунальщикам. То есть, проблему-то мы решили, но – за счет большой дыры в бюджете… А впереди – мастерские, строительство храма, какие-то непредвиденные крупные починки. Нам, конечно, очень нужны крупные жертвователи, к которым мы могли бы иногда обращаться с такими просьбами.
Но если люди и не могут никак материально участвовать, нам всегда нужен волонтерский труд, начиная от того, что бабушку или дедушку надо отвезти к врачу, а потом обратно посадить на транспорт. Нам нужна юридическая помощь, социальная, медицинская. А чтобы жизнь в общине была не хуже, чем в миру, надо организовывать не только работу, но и досуг. То есть, работы очень много. И что касается волонтерской помощи, тут ее непочатый край.
Я призываю всех поучаствовать в благом деле спасения бездомных. Я занимаюсь этим уже пять лет, и хочу сказать спасибо всем, кто помогал мне все эти годы и будет помогать впредь.
Со временем пришлось открыть отдельные — «социальные» — дома, куда стали селить инвалидов и женщин с детьми. Сегодня ими уже заселены не только два социальных дома, но даже казарма, которую раньше использовали под молодняк скота. И очень быстро заполняется спешно открытый третий социальный дом, в который из больниц привозят самых тяжелых бездомных людей – обмороженных, парализованных, в инвалидных колясках.
Каждую зиму люди замерзают на улицах. Чтобы забрать в морозы под крышу всех бездомных, руководитель Дома трудолюбия Емельян Сосинский еще летом арендовал в Сергиево-Посадском районе заброшенный пионерский лагерь, который сможет вместить несколько сотен стариков, инвалидов и женщин с детьми. Он откроется уже в ближайшее время, но лагерю и живущим в нем бездомным надо помочь уже сейчас.
«А зачем вообще помогать бездомным?» Емельян Сосинский отвечает:
– Для человека верующего это – один из путей спасти свою душу. Потому что ты должен быть либо молитвенником, либо постником, либо благотворителем. Благотворительность – это спасение своей души через помощь окружающим. И, на мой взгляд, помощь бездомным людям – это очень хорошее направление, по которому можно себя спасать. Тут мы видим множество заповедей, которые можно исполнить. «Был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня…», «так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Все это точно относится к категории людей, которая называется бездомные.
Вторая точка зрения, с которой тоже надо помогать бездомным – это наша с вами безопасность. Все же понимают, что будет гораздо лучше, если вместо того, чтобы пьяными лежать на улице, они будут жить где-то под крышей, трезвые, трудиться и сами на себя зарабатывать.Это – ответ для человека не верующего, а просто прагматичного.
– Изменились как-то причины бездомности за последние сто лет?
– Нет, всё одно и то же. Всегда были люди, которые в поисках заработка уезжают куда-нибудь и начинают бедствовать, и это основной состав тех, кто становится бездомными. И те, кто попрошайничают по городам и селам, они тоже всегда были и есть.
Емельян Сосинский.
– То есть, основной состав бездомных – это люди, которые из бедных регионов приехали в Москву и не удержались?
– Да. И в первую очередь они не удержались у себя на родине. Потому что в регионах работы намного меньше. И те, кто привык, допустим, выпивать после работы, у кого с образованием не очень, они едут туда, где шанс заработать и выжить больше. У многих из них, кроме того, что нет никакого производства на родине, потеряны родственные связи. Деревни-то вымерли…
Подавляющее большинство, 80% бездомных – это те, кто уехал из дома в поиске лучшей жизни. Причем, жизни рабочей. Но потом часть из них осваивается на улице и работать уже не хочет. И вот их число, к сожалению, растет.
– То есть, люди становятся «профессиональными бездомными»?
– Да, это те, кто живет по принципу: «Я вам не лошадь, чтобы работать, есть право на труд, а не обязанность». И среди верующих людей есть такие, которые считают, что это – нормально. Потому что мы знаем заповедь: «Просящему у тебя дай». И неважно, как он собирается эти деньги тратить – хоть пить, хоть тунеядствовать. Раз есть заповедь, значит – дай. И вот эта категория людей, к сожалению, среди бездомных умножается.
– Сколько можно прожить на улице, не работая? Есть ночлежки, есть места, где покормят.
– Могу сказать на примере, который я неоднократно наблюдал возле храмов, где я работал. Если человеку без ограничений дают и пожертвования собирать, и пить сколько хочет, а живет он при этом на улице, то такая жизнь длится три года. Потом он умирает.
– А ты сочувствуешь бездомным?
– Когда человек лежит на улице пьяный, я считаю, что это состояние неправильное, и ему надо об этом говорить. И надо его всячески хоть словом, хоть делом (апостол Павел писал, что «других страхом спасайте») вытаскивать из этого состояния. Я считаю правильным дать человеку возможность изменить свою жизнь. А сочувствовать, что он бедненький пьяный лежит, к сожалению, я пока не на такой стадии духовности. Я ему просто жестко скажу: «Что, тебе не надоело в этом всем валяться?»
– Тебе приходилось наблюдать духовный рост у людей, которые попали с улицы в приют?
– Наблюдал. Тут, конечно, не знаешь, где правда, а где наигранность, которая особенно свойственна людям, привыкшим жить, что-то про себя сочиняя. Но вот одна женщина говорила: «Раньше я встречалась с трудностями и тут же уходила в запой. А сейчас, удивляюсь сама себе: говорю, значит так Богу угодно. И не пью».
Я надеюсь, что изменения происходят, потому что человеку достаточно просто о чем-то слышать, о чем он раньше не слышал. И хочет он – не хочет, а мысленный процесс идет.
– Ты говорил как-то, что в новом лагере в Сергиево-Посадском районе будет возможно устроить бездомным жизнь на порядок лучше – интереснее и духовнее. Как это будет выглядеть, и насколько лагерь уже близок к Дому трудолюбия Иоанна Кронштадтского?
– Пока основные отличия от того Дома трудолюбия в том, что у нас очень узкий спектр работ, которыми мы можем занять людей. У Иоанна Кронштадтского, напомню, было 12 различных производств. И они были очень разные – там могли трудиться и сильные, и слабые, и умные, и глупые. И нам тоже нужны мастерские, где смогут работать безногие, безрукие, слепые. Очень бы хотелось, чтобы у нас все люди, которые готовы жить, честно трудясь, могли это делать независимо от физического состояния.
И вот сейчас, когда уже есть территория лагеря, у нас намного шире возможности воплотить это в жизнь. Там можно создавать разные производства, в корпусах хорошие подвалы, в которых тоже можно мастерские размещать, почти 5 га земли.
Потом, у отца Иоанна Кронштадтского все по воскресеньям ходили в храм. Мы тоже сможем поставить на территории переносную часовню, где будут проходить службы.
– В каком состоянии ты принял лагерь, и что там сделано сейчас?
– Внешне лагерь таким же и остался. Корпуса и водонапорные башни как стояли, так и стоят. Все, что мы сделали, все внутри. А самая значимая часть работы проведена под землей. Заменены практически все коммуникации, починены скважины, восстановлена котельная. В корпусах, которые мы готовим к заезду, заменены трубы, установлена сантехника, убран грибок, обвисшая штукатурка, обои. Внутри все поменялось довольно сильно.
– Работу по восстановлению лагеря сопровождает вялотекущий конфликт с ближайшим СНТ. В чем его суть?
– Несколько местных активистов не хотят жить рядом с «маргиналами». Они говорят, что согласятся на такое соседство только тогда, когда приют откроет государство. И еще лучше не тут, а где-то в Сибири, подальше. Наверно, их можно понять. Но согласиться я не могу. И есть два евангельских сюжета, которые описывают то, что было в то время, то, что есть сейчас и то, что будет всегда.
Посудите сами: происходит значительное событие, которое стоит на грани с чем-то чудесным. В данном случае люди бездомные, которые спят на улице, не пойми как одеты и не пойми как живут, становятся нормальными людьми. Фактически, происходит чудо. Но это затрагивает интересы местных жителей – они не хотят жить рядом с ними. Но в Евангелии подобное описано в истории про человека из Гадаринской страны, из которого Иисус изгнал бесов. Эти бесы затем вошли в свиней, после чего все стадо бросилось в море и утонуло. Но что сделали гадаринские жители: они сказали «Отойди от нас». То есть, нам такие чудеса не нужны, потому что из-за этого страдает наше благосостояние.
Второй сюжет тоже евангельский. Господь неоднократно показывал, что различные политические или религиозные законы могут противоречить закону духовному. А духовный закон говорит о том, то человеку надо помочь, когда он к тебе обращается, а не тогда, когда «пройдет суббота». А по тогдашнему государственному закону в субботу был запрещен всякий труд. И в наши дни местные жители так и говорят: вот когда государство здесь откроет государственный приют, вот тогда бездомные пусть сюда и приходят. А то, что людям помочь надо сейчас, что уже сейчас они находятся на грани смерти или рабства, их это не волнует.
– При этом, государству содержать бездомных обходится дороже.
– Да, могу сказать в цифрах, что содержание одного бездомного в ЦСА «Люблино» обходится москвичам в 44.000 рублей в месяц, а если он инвалид и живет в ЦСА «Филимонки» – в 65.000. А у нас проживание в социальном доме обходится в 7,5 тысяч, которые бездомные почти все зарабатывают сами. И мы, кстати, не просим от государства финансирования. Как говорил Иоанн Кроштадтский: надо дать возможность бездомным где-то жить и трудиться. А государство пусть дает им заказ. То есть, бездомных людей не надо содержать! Надо просто дать им возможность честно зарабатывать.
И, конечно, хорошо бы помочь нам с помещением. У нас сейчас много денег будет уходить на одну только аренду. А чтобы выкупить лагерь, надо 60 миллионов.
– Емельян, чем можно помочь приюту?
– Сейчас, когда на улице зима, и у нас переполнены не только дома, но даже подсобные помещения, нам особенно нужна помощь в запуске лагеря. Потому что еще чуть-чуть, и мы не сможем принимать людей. Пора заселяться в лагерь. Но – как только мы его откроем, тут же пойдут серьезные траты: аренда, отопление.
Сейчас наши социальные дома, в которых живут инвалиды и старики, живут за счет тех средств, которые зарабатывают бездомные в рабочих домах. То есть, 75% необходимой суммы у нас есть. Но даже Дом Трудолюбия Иоанна Кронштадтского с его мастерскими нуждался в пожертвованиях. И мы очень просим помочь нам посильной суммой.
250 рублей – это один день проживания безногого инвалида или старика. Без малого 2.000 рублей – неделя. Многие оставляют 2000 за один поход в магазин. А у нас в эту сумму входит и питание, и уход сиделки, и чистое постельное белье.Кроме того, есть вещи, на которые очень трудно собрать по рублю – вроде новой канализации. Но есть люди, которые понимают важность новых труб и котлов и понимают – сколько они стоят. И вот сейчас мы были бы очень благодарны жертвователю, который помог бы, к примеру, решить проблему с ассенизационной машиной.
Так получилось, что мы не смогли восстановить в лагере старую канализацию. А так как время уже поджимает, и въезжать в лагерь надо не позже января, мы решили сделать временную и купили под нее ассенизационную машину, чтобы не платить постоянно коммунальщикам. То есть, проблему-то мы решили, но – за счет большой дыры в бюджете… А впереди – мастерские, строительство храма, какие-то непредвиденные крупные починки. Нам, конечно, очень нужны крупные жертвователи, к которым мы могли бы иногда обращаться с такими просьбами.
Но если люди и не могут никак материально участвовать, нам всегда нужен волонтерский труд, начиная от того, что бабушку или дедушку надо отвезти к врачу, а потом обратно посадить на транспорт. Нам нужна юридическая помощь, социальная, медицинская. А чтобы жизнь в общине была не хуже, чем в миру, надо организовывать не только работу, но и досуг. То есть, работы очень много. И что касается волонтерской помощи, тут ее непочатый край.
Я призываю всех поучаствовать в благом деле спасения бездомных. Я занимаюсь этим уже пять лет, и хочу сказать спасибо всем, кто помогал мне все эти годы и будет помогать впредь.
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
