В чём разница между духовником и психологом?
Настоящий духовник, конечно, несравненно лучше любого, пусть самого выдающегося психолога. Ему дается благодатный дар любви, и эта любовь сама находит слова утешения, так что какие-то искусственные приемы, которыми пользуются психологи, становятся не нужны.
Самый главный изъян психологии, на мой взгляд, заключается в том, что это попытка раскрыть тайну человека, объяснить его поведение, не упоминая о Боге, как бы вынеся Бога за скобки бытия. А как можно понять человека, абстрагируясь от Бога, Который человека сотворил по Своему образу и подобию? Именно поэтому такая попытка обречена на провал. Пытаясь разобраться в сложных проблемах внутренней жизни человека, психологи обычно не видят одной самой важной проблемы — проблемы отношений человека с Богом. Решить проблемы человека, не решая самую главную — проблему его взаимоотношений с Богом, — невозможно.
Говорят, что психологи помогают человеку понять самого себя. Как человек может увидеть себя? Он может увидеть себя в зеркале. Такое зеркало для души — это Евангелие. Старец Таврион (Батозский) сказал однажды одному молодому человеку: вот тебе Евангелие, прочти и, когда ты увидишь себя, тогда приезжай ко мне снова. Человек может осознать себя перед Богом, в зеркале заповедей Божиих, а если он с помощью психолога научится просто рефлексировать, выискивая что-то в себе, он ничего не поймет, только больше запутается. Он может увидеть какие-то тонкости, но главного в своей душе не увидит и заблудится в трех соснах.
Православный психолог в этом смысле отличается от неверующего, который мнит о себе, что он с помощью психологических приемов помогает человеку. Православный психолог понимает, что помогает по-настоящему только Бог, и задача психолога — помочь человеку прийти в храм. В этом случае деятельность психолога оправданна. Он может стать помощником священника — я был бы рад, если бы у меня были такие помощники. Но я уверен, что православному психологу помогает не столько профессиональная подготовка, сколько личностный дар — дар утешения, дар рассудительности. Механически научить этому невозможно, не сработают никакие формальные приемы, технические навыки, и сами психологи, насколько я знаю, это признают.
У меня совершено отрицательный опыт взаимодействия с психологами. Например, после катастрофы в аквапарке я пришел в Первую градскую больницу, где лежали пострадавшие. До меня там уже был психолог. И вот одна бедная девушка рассказывала психологу, как погиб в аквапарке ее друг… а потом попросила свою маму больше к ней психолога не пускать — потому что ей стало после этого еще хуже.
Как-то раз, разговаривая с одной выпускницей психологического факультета, я решил проверить, чем она может помочь. Я поделился с ней своими трудностями: «Знаете, я что-то унываю, мне тяжело, что-то ничего не получается» — действительно было трудно. А она говорит: «У вас очень низкая самооценка. И потом, вы знаете, вам надо мебель дома переставить, и у вас будет все по-другому…»
Что стоит за психологом? Его собственный разум? Его личный опыт, какая-то научная школа? Но ведь единой общепризнанной психологической школы нет, у каждого свои термины, своя система — это все знают. Ее и быть не может. А за священником стоит Бог. И обращаясь к духовнику, я обращаюсь к Богу. Школа аскетики и духовной жизни, о которой пишут святые отцы, едина во все века. Это поразило в свое время святителя Игнатия Брянчанинова, когда он читал святых отцов, — единство их мнений. Хотя никто специально эту систему не выстраивал — святые отцы шли к этому опытным путем. Есть классификация страстей, есть способы с ними бороться, есть лествица добродетелей, по которой должен подниматься человек.
Конечно, для человека нужна не только исповедь, ему нужна беседа, совет. Святые отцы говорят, что дар рассудительности — это самый высший дар. Не все священники этим даром обладают. Нужен и жизненный опыт, духовность, отсутствие страстей, любовь. Мне, может быть, очень повезло: я знал и знаю очень хороших духовников, которые мне всегда очень помогали. Если я еще не погиб, то это только благодаря им, их участию, снисхождению, мудрости, любви. Таких священников надо искать и идти именно к ним. Плохой психолог может нанести душе большой вред. Если же плох священник, то через совершаемые им Таинства все равно действует Бог. Для хорошего психолога главное — знание теории, практические навыки, приемы. Для хорошего духовника главное — самоотверженная любовь. Он должен быть готов самим собой пожертвовать ради своих духовных чад. «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник… которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит…» (Иоанн, 10,11-12). Психолог умирать за меня не будет.
Замечательно о духовничестве и психологии говорит афонский старец Паисий.
«Многие люди, измученные проблемами, которые они сами себе создали своими грехами, не идут к духовнику, который может им действительно помочь, но заканчивают тем, что «исповедуются» у психолога. Они рассказывают психологам историю своей болезни, советуются с ними о своих проблемах, и эти психологи [своими советами] словно швыряют своих пациентов в середину реки, которую им нужно перейти. В результате несчастные или тонут в этой реке, или все-таки доплывают до другого берега, однако течение относит их очень далеко от того места, где они хотели оказаться… А вот придя на исповедь к духовнику и поисповедовавшись, такие люди без риска и страха перейдут реку по мосту. Ведь в Таинстве Исповеди действует Благодать Божия и человек освобождается от греха.
— Геронда, некоторые люди оправдываются: «Мы не можем найти хороших духовников и поэтому не идем исповедоваться».
— Все это отговорки. Каждый духовник, раз он облачен в епитрахиль, обладает божественной властью. Он совершает Таинство, он имеет Божественную Благодать, и когда читает над покаявшимся разрешительную молитву, Бог стирает все грехи, в которых тот поисповедовался с искренним покаянием. То, какую пользу мы получим от Таинства Исповеди, зависит от нас самих. Однажды ко мне в каливу пришел человек, у которого были непорядки с психикой. У него был помысл, что я наделен даром прозорливости и смогу ему помочь. «Что ты обо мне предвидишь?» — спросил он меня. «Найди духовника и исповедуйся ему, — ответил я. — Тогда ты будешь спать как младенец и выбросишь таблетки, которые пьешь». — «В наше время, — ответил он, — хороших духовников нет. Раньше были, а сейчас перевелись». Вот так эти люди приходят ко мне с добрым помыслом получить пользу, однако не слушают того, что я им говорю. Ну так что же: только зря потратились на билеты до Афона». (Блаженной памяти старец Паисий Святогорец. Слова. Том III, стр. 274-275)
Епископ Пантелеимон (Шатов)
Самый главный изъян психологии, на мой взгляд, заключается в том, что это попытка раскрыть тайну человека, объяснить его поведение, не упоминая о Боге, как бы вынеся Бога за скобки бытия. А как можно понять человека, абстрагируясь от Бога, Который человека сотворил по Своему образу и подобию? Именно поэтому такая попытка обречена на провал. Пытаясь разобраться в сложных проблемах внутренней жизни человека, психологи обычно не видят одной самой важной проблемы — проблемы отношений человека с Богом. Решить проблемы человека, не решая самую главную — проблему его взаимоотношений с Богом, — невозможно.
Говорят, что психологи помогают человеку понять самого себя. Как человек может увидеть себя? Он может увидеть себя в зеркале. Такое зеркало для души — это Евангелие. Старец Таврион (Батозский) сказал однажды одному молодому человеку: вот тебе Евангелие, прочти и, когда ты увидишь себя, тогда приезжай ко мне снова. Человек может осознать себя перед Богом, в зеркале заповедей Божиих, а если он с помощью психолога научится просто рефлексировать, выискивая что-то в себе, он ничего не поймет, только больше запутается. Он может увидеть какие-то тонкости, но главного в своей душе не увидит и заблудится в трех соснах.
Православный психолог в этом смысле отличается от неверующего, который мнит о себе, что он с помощью психологических приемов помогает человеку. Православный психолог понимает, что помогает по-настоящему только Бог, и задача психолога — помочь человеку прийти в храм. В этом случае деятельность психолога оправданна. Он может стать помощником священника — я был бы рад, если бы у меня были такие помощники. Но я уверен, что православному психологу помогает не столько профессиональная подготовка, сколько личностный дар — дар утешения, дар рассудительности. Механически научить этому невозможно, не сработают никакие формальные приемы, технические навыки, и сами психологи, насколько я знаю, это признают.
У меня совершено отрицательный опыт взаимодействия с психологами. Например, после катастрофы в аквапарке я пришел в Первую градскую больницу, где лежали пострадавшие. До меня там уже был психолог. И вот одна бедная девушка рассказывала психологу, как погиб в аквапарке ее друг… а потом попросила свою маму больше к ней психолога не пускать — потому что ей стало после этого еще хуже.
Как-то раз, разговаривая с одной выпускницей психологического факультета, я решил проверить, чем она может помочь. Я поделился с ней своими трудностями: «Знаете, я что-то унываю, мне тяжело, что-то ничего не получается» — действительно было трудно. А она говорит: «У вас очень низкая самооценка. И потом, вы знаете, вам надо мебель дома переставить, и у вас будет все по-другому…»
Что стоит за психологом? Его собственный разум? Его личный опыт, какая-то научная школа? Но ведь единой общепризнанной психологической школы нет, у каждого свои термины, своя система — это все знают. Ее и быть не может. А за священником стоит Бог. И обращаясь к духовнику, я обращаюсь к Богу. Школа аскетики и духовной жизни, о которой пишут святые отцы, едина во все века. Это поразило в свое время святителя Игнатия Брянчанинова, когда он читал святых отцов, — единство их мнений. Хотя никто специально эту систему не выстраивал — святые отцы шли к этому опытным путем. Есть классификация страстей, есть способы с ними бороться, есть лествица добродетелей, по которой должен подниматься человек.
Конечно, для человека нужна не только исповедь, ему нужна беседа, совет. Святые отцы говорят, что дар рассудительности — это самый высший дар. Не все священники этим даром обладают. Нужен и жизненный опыт, духовность, отсутствие страстей, любовь. Мне, может быть, очень повезло: я знал и знаю очень хороших духовников, которые мне всегда очень помогали. Если я еще не погиб, то это только благодаря им, их участию, снисхождению, мудрости, любви. Таких священников надо искать и идти именно к ним. Плохой психолог может нанести душе большой вред. Если же плох священник, то через совершаемые им Таинства все равно действует Бог. Для хорошего психолога главное — знание теории, практические навыки, приемы. Для хорошего духовника главное — самоотверженная любовь. Он должен быть готов самим собой пожертвовать ради своих духовных чад. «Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник… которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит…» (Иоанн, 10,11-12). Психолог умирать за меня не будет.
Замечательно о духовничестве и психологии говорит афонский старец Паисий.
«Многие люди, измученные проблемами, которые они сами себе создали своими грехами, не идут к духовнику, который может им действительно помочь, но заканчивают тем, что «исповедуются» у психолога. Они рассказывают психологам историю своей болезни, советуются с ними о своих проблемах, и эти психологи [своими советами] словно швыряют своих пациентов в середину реки, которую им нужно перейти. В результате несчастные или тонут в этой реке, или все-таки доплывают до другого берега, однако течение относит их очень далеко от того места, где они хотели оказаться… А вот придя на исповедь к духовнику и поисповедовавшись, такие люди без риска и страха перейдут реку по мосту. Ведь в Таинстве Исповеди действует Благодать Божия и человек освобождается от греха.
— Геронда, некоторые люди оправдываются: «Мы не можем найти хороших духовников и поэтому не идем исповедоваться».
— Все это отговорки. Каждый духовник, раз он облачен в епитрахиль, обладает божественной властью. Он совершает Таинство, он имеет Божественную Благодать, и когда читает над покаявшимся разрешительную молитву, Бог стирает все грехи, в которых тот поисповедовался с искренним покаянием. То, какую пользу мы получим от Таинства Исповеди, зависит от нас самих. Однажды ко мне в каливу пришел человек, у которого были непорядки с психикой. У него был помысл, что я наделен даром прозорливости и смогу ему помочь. «Что ты обо мне предвидишь?» — спросил он меня. «Найди духовника и исповедуйся ему, — ответил я. — Тогда ты будешь спать как младенец и выбросишь таблетки, которые пьешь». — «В наше время, — ответил он, — хороших духовников нет. Раньше были, а сейчас перевелись». Вот так эти люди приходят ко мне с добрым помыслом получить пользу, однако не слушают того, что я им говорю. Ну так что же: только зря потратились на билеты до Афона». (Блаженной памяти старец Паисий Святогорец. Слова. Том III, стр. 274-275)
Епископ Пантелеимон (Шатов)
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
