Почему самоубийство — грех, даже если человек страдает от тяжёлой болезни?

Сначала ответим на вопрос, что понимается под грехом в православии. А для этого обратимся к обстоятельствам грехопадения, совершенного первыми людьми Адамом и Евой.



Вкушение запретного плода было результатом внутренней, духовной деградации праотцев, суть которой — в утрате человеком доверия к Богу, веры в Его любовь и Промысл. Люди проявили недоверие к Богу и поверили сатане, который пообещал им легкий путь: вкусив запретный плод, вы станете как боги, сказал Еве библейский змей. Из этого следует логический вывод: если я стану равным Богу, то перестану более нуждаться в Нем, смогу пуститься в автономное плавание, жить без Бога. Чем обернулось это стремление, всем известно.
Бог проявил уважение к свободному выбору человека, закрыв для него райские двери, но при этом не лишил его Своей любви, оставил возможность измениться и вернуться к блаженному состоянию богообщения. Эта возможность в полной мере раскрылась через жизнь, смерть и воскресение Иисуса Христа, Сына Божьего, воплощение Которого на земле стало жертвенным проявлением любви Бога к человеку, как о том говорил Сам Спаситель: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него (Ин 3:16–17).
Однако несмотря на то, что во Христе все человечество получило возможность спасения, последнее требует усилий с нашей стороны. После рокового выбора, совершенного Адамом и Евой, все мы несем последствия грехопадения, которые заключаются в сохраняющемся стремлении к автономному существованию без Бога, в искаженном понимании смысла жизни, а то и в полной его утрате. Поэтому Господь и сказал: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф 11:12). Если человек не прикладывает усилий для своего спасения, то продолжает удаляться от Бога, отвергать Его любовь. С точки зрения православной аскетики такое поведение противоестественно, поскольку искажает замысел Божий о людях — сделать их причастниками Божества, ввести их в блаженство Царства Небесного. Если какой-то орган нашего тела начинает функционировать иначе, не в соответствии со своим предназначением, мы заболеваем. То же самое и в духовной сфере. Если вместо того чтобы стремиться к Богу, то есть исполнять свое естественное, заложенное в него Творцом презназначение, человек идет в противоположном направлении, значит, он духовно болен.
Грех, таким образом, — это не преступление, а проявление духовной болезни, суть которой — в удалении от Бога. А грешник не преступник, а духовно больной пациент, нуждающийся в лечении. Если он запустит свое заболевание, не будет предпринимать никаких мер для его лечения и профилактики, результатом станет духовная смерть — вечное пребывание без Бога. И в этом смысле самоубийство — наиболее яркое и страшное свидетельство того, что человек, совершивший его, был смертельно болен духовно.
Он утратил доверие к Богу, потерял веру в Его любовь и, как следствие, отказался видеть и искать смысл в жизни, который есть всегда, в том числе и в обстоятельствах, когда мы страдаем. Виктор Франкл, известный австрийский психиатр и основатель школы логотерапии, учил, что даже в страдании и смертельной болезни человек способен обрести высший смысл. «Даже в ситуации, когда человек больше не может ни воспринимать, ни творить, он по-прежнему может наполнить смыслом свою жизнь, — писал он. — Именно перед лицом судьбы, когда бытие сталкивается с безнадежной ситуацией, человеку дается последняя возможность обретения смысла — сознания высшей ценности, глубочайшего смысла, — смысла страдания». Самоубийство Франкл называл следствием «экзистенциального вакуума» — внутренней пустоты, связанной с ощущением бессмысленности жизни.
Самоубийство — это подведение черты не только под физическим, но и под духовным существованием человека. Своим последним решением и действием самоубийца констатирует, что духовно он уже мертв. Прекращая свою жизнь в состоянии страдания и неверия, человек лишь фиксирует себя в этом состоянии навсегда. Никаких изменений после смерти в его душе уже не произойдет. Страдание и одиночество, от которых он надеялся избавиться таким страшным способом, останутся с ним навечно. От такой печальной участи Церковь и стремится предостеречь людей, решивших покончить с собой.