За что апостол Пётр «критиковал» послания Павла?

Четырнадцать посланий апостола Павла — это почти половина всего Нового Завета. Павел сформулировал многие важнейшие положения христианского вероучения, вспомним хотя бы его слова о Церкви как теле Христовом или знаменитый «гимн любви», в котором Павел говорит, что любовь выше всех даров и добродетелей. И при этом другой первоверховный апостол, Петр, называет его писания неудобовразумительными… Как же так? Давайте разбираться.

Чтобы уяснить, что имел в виду Петр, стоит прочесть отрывок из его послания целиком. Вот он: …мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда. …ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире; и долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2 Пет 3:13-16).



Апостол Петр явно не имеет в виду как-то принизить, раскритиковать Павла или посмеяться над ним. Недаром же он именует его возлюбленным братом, исполненным премудрости, а его послания вообще ставит наравне с богодухновенными книгами Ветхого Завета — именно их в ту пору называли Писаниями (греч. γραφὰς)! Эпитет «неудобовразумительный» использовали переводчики середины XIX века, а вовсе не сам апостол Петр, писавший по-гречески. Слово, которое он употребляет (δυσνόητά), мы сегодня перевели бы как «трудное для понимания» — как, собственно, и поступают современные переводчики (например, Международное Библейское общество).
Но почему же послания Павла местами трудно уразуметь?

Тезис первый:

Чтобы лучше понять Павла, нужно понимать, кем он был и к кому обращался

Апостол Павел был человеком образованным. Еще в ранней юности его отправили учиться премудростям иудейского закона из Тарса (города, где он родился) в Иерусалим, к одному из известнейших и мудрейших законоучителей того времени — Гамалиилу. К тому самому, который однажды посоветовал первосвященникам не тратить силы на борьбу с апостолами: …отстаньте от людей сих и оставьте их; ибо если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его; берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками (Деян 5: 38, 39).
В одном из посланий Павел говорит, что в недавнем прошлом он был неумеренным ревнителем отеческих… преданий (Гал 1:14). Он даже преследовал христиан, считая их вредными сектантами, отколовшимися от правой веры, которую сам Павел знал досконально. Когда Господь открыл ему истинное положение вещей, Павел начал ревностно проповедовать уже Христа, и его проповедь отличалась от проповеди Петра и многих других апостолов, призванных к благовестию от самого простого занятия — рыбной ловли. В отличие от них Павел изучал богословие и был знаком с книжной культурой своего времени. И это не может не ощущаться при чтении его посланий.
Хотя Павел и не стремился говорить сложно, но сама логика движения его мысли, сам стиль речи могли восприниматься более простыми его современниками как нечто мудреное. Дело в том, что апостол Павел чаще всего не выдавал своим слушателям готовые истины, а рассуждал вместе с ними — примерно так же, как это делали в свое время греческие философы Сократ и Платон. Отсюда и возникали недопонимания: люди не столь искушенные в интеллектуальном отношении могли ухватиться за какую-нибудь одну его мысль, тогда как апостол использовал ее лишь в качестве исходной посылки, чтобы оттолкнуться от нее и путем рассуждения прийти к совсем иному выводу. Так получилось, например, с фразой: когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим 5:20). Кто-то, не дослушав апостола до конца, воспринял эти слова как разрешение грешить: так, мол, выйдет даже лучше, ведь Бог будет «вынужден» послать в мире еще больше Своей благодати. Но Павел-то высказал этот тезис только затем, чтобы оттолкнуться от него и, продолжая рассуждения, прийти к совсем иному выводу!
Строя свои послания таким образом, Павел и обращался к первую очередь к людям, жившим в языческих странах и воспитанным как раз в эллинской (греческой) культуре с ее поэзией, ораторским искусством и традициями философских диалогов. Прежде всего он адресовал свою проповедь иудеям, жившим «в рассеянии», то есть за пределами Палестины. Но следующие, к кому он обращался (часто — после того, как иудеи с возмущением изгоняли его из своих синагог), были язычники. И для них стиль рассуждений апостола Павла был более или менее знаком.

Тезис второй:

Многие вещи, которых касался апостол Павел, были не просто сложны, а принципиально неизъяснимы на человеческом языке

Господь удостоил Павла чрезвычайных, как говорит сам апостол, откровений, но мера того, что он воспринимал, превышала возможность выразить это в словах.
Вот как рассказывает об этом сам Павел в одном из своих посланий: Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба. И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор 12:2-4).



Реальности Царства Небесного описать невозможно — у нас просто нет для этого слов. О чем апостол неоднократно и свидетельствовал. Например, о блаженстве пребывания рядом с Богом он говорит намеренно скупыми словами: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор 2:9). И хотя избранным апостолам Бог открыл это Духом Своим, но передать это откровение другим людям понятными для них словами невозможно: ведь Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1 Кор 2:10, 11). А раз не знает, то и воспринять не сможет. Познавательные возможности земного человека в духовной сфере Павел сравнивал с тусклым, едва прозрачным стеклом: что-то сквозь него видно, но скорее гадательно, чем достоверно; а подлинная реальность духовного мира станет ясна только после перехода в эту реальность (ср.: 1 Кор 13:12). И выразить ее в словах абсолютно невозможно, разве что отдельными, может быть, не вполне доходчивыми фразами и метафорами — вроде того, что Бог наш есть огонь поядающий (Евр 12:29).

Тезис третий:

Чтобы понимать Писания, их нужно не просто читать, а изучать

Именно к этому призывает христиан Сам Господь Иисус Христос: Исследуйте Писания, ибо вы думаете через них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне (Ин 5:39).
Невозможно прочесть то или иное послание один раз и считать, что ты понял в нем все главное, а чего не понял, то и не важно. Две тысячи лет Церковь осмысливала Священное Писание, святые отцы посвятили тысячи страниц толкованию библейских книг (и Павловых посланий тоже). Чтение всей этой литературы — и библейской, и святооотеческой — определенный труд, но, не потрудившись хотя бы в какой-то мере, странно жаловаться на неясность слога или мысли того или иного библейского писателя.
Для понимания посланий Павла крайне важен (а может быть, даже имеет ключевое значение) еще и духовный опыт человека, глубина его вовлеченности в жизнь Церкви. То самое единство духа в союзе мира (Еф 4:3), о котором пишет сам апостол. Ведь чем больше человек погружается в жизнь Церкви, тем яснее ему открывается христианство. Тем больше смыслов показывает ему Господь. В качестве примера приведем того же апостола Петра — простого человека, рыбака, который ходил за Христом три с половиной года, слушал Его, удивлялся, но поначалу мало что осознавал. Однако, безотлучно находясь подле Христа, со временем Петр понимал все больше и больше. Когда многие ученики оставляют Христа, смущенные Его призывом причащаться плоти и крови Сына Человеческого, Петр восклицает: Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни (Ин 6:68). Когда Христос спрашивает учеников, за кого они Его принимают, Петр немедля дает ответ: Ты Христос, Сын Бога живаго (Мф 16:16). А после Пятидесятницы и получения даров Духа Святого Петр сам становится богословом. Несмотря на пропасть между ним и Павлом в том, что касается образования, он сам, судя по всему, прекрасно понимает, о чем тот пишет, и называет его послания неудобовразумительными только для невежд и неутвержденных.
Некоторые высказывания апостола Павла действительно представляют трудность для понимания. Но эта вынужденная неясность отдельных мест с лихвой искупается множеством важнейших и вполне ясно сформулированных истин, которые стали нам доступны именно благодаря его посланиям. Ведь это именно Павел определил Царство Божие как праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим 14:17). Именно благодаря «апостолу язы́ков» мы знаем, что в обновленной Крещением человеческой природе нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем — Христос (Кол 3:11). Принадлежность ко Христу стирает все земные и временные различия между людьми, им остается руководствоваться только законом любви.
И именно Павел оставил миру возвышенный «гимн любви», которую он назвал совокупностью совершенства (Кол 3:14): Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает… (1 Кор 13:1–8).
А неясность некоторых высказываний апостола Павла… Она лишь подчеркивает, что его послания — не стройные богословские трактаты с безупречной логикой рассуждений и четко выверенными понятиями. Это письма и записи речей живого человека, который очень любил Бога и удостоился от Него величайших откровений. И который всеми силами старался передать то неизъяснимое, что увидел и узнал, другим людям, поскольку больше всего желал, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим 2:4).