Молодой человек переступил порог храма — что дальше?
Меня как священника домовою храма при Московском университете попросили для одного сборника написать о специфике работы пастыря с учащейся молодежью. Хотя в этой области у меня опыт небольшой, тем не менее осмелюсь поделиться кое-какими соображениями, возможно способствующими дальнейшему обсуждению этой животрепещущей темы.
Животрепещущей в первую очередь потому, что состав прихожан нашей Церкви за последние годы значительно помолодел. Кроме того, есть некоторые православные общины, особенно в крупных городах и особенно во вновь открытых приходах, которые имеют в своем составе преобладающее количество молодых людей.
Таков и наш приход. Никто, конечно, не занимался серьезным анализом его состава, но и поверхностного взгляда было бы достаточно, чтобы с уверенностью утверждать, что в основном это школьники, гимназисты, лицеисты, абитуриенты, студенты и аспиранты. Почти все они пришли в Церковь недавно, почти у всех родители — люди нецерковные, почти у каждого из них за плечами навыки, мягко говоря, нецерковного опыта. Короче говоря, почти все они неофиты.
Понятие “неофит” всеми нами употребляется часто, однако значение этого слова в разговорном обиходе весьма расплывчато. Формально это — “новокрещеный”, не более того. Но о неофитстве заговаривают тогда, когда отмечают или невежественно, или, наоборот, максимализм в суждениях, действиях и требованиях к себе и к окружающим того или иного новообращенного христианина.
Осмелюсь предложить свое объяснение этого понятия. На мой взгляд, любому неофитству свойственно
нарушенное представление об иерархии ценностей и — как результат этого — незнание меры и чина, полная путаница в следовании внутренних и внешних канонов и законов.
Конечно, такие характеристики могут быть приложимы к любому христианину, в том числе к принявшему крещение много лет назад или даже и детстве. Кто из нас, христиан, может сказать про себя, что он знает во всем меру, что он никогда не бесчинствует, что он живет по канонам, и законам Церкви? Надеюсь, никто. Однако любой, у кого есть практика церковной жизни, кто осознал для себя цель и смысл своего земного существования, для кого Истина — понятие не относительное, а абсолютное, кто хоть сколько-нибудь пролил, если не крови, то пота и слез, чтобы исправить свою жизнь и идти трудной дорогой за Христом, — так вот, для такого человека иерархия ценностей — понятие не отвлеченное, но выработанное реальным опытом покаяния, молитвы, жертвенной любви, послушания, самоограничения, смирения и терпения. Даже если этот путь был наполнен ошибками, падениями, заблуждениями, ложными увлечениями.
Хочу сразу оговориться: какие-либо обобщения, уже прозвучавшие здесь и те, которые будут высказаны далее, имеют относительный характер — живой церковный опыт способен опровергнуть любые подкрепленные научными данными закономерности: так, например, неофит, стяжавший решимость борьбы с грехами под руководством опытного духовника, может за очень короткий срок достичь такого уровня воцерковленности, какой приобретает иной христианин за десятилетия.
Итак, молодой человек решил покреститься и переступает порог храма.
Не будем обсуждать то, что предшествовало решению креститься. Это особый и очень серьезный разговор, находящийся за рамками нашей темы. Впрочем, одну важную пещь относительно крещения хочется отметить.
Как-то раз ко мне обратился наш прихожанин с вопросом, что ему ответить другу, который нс хочет пока идти креститься, поскольку это накладывает на него бремя ответственности. Я ему ответил: “Ваш друг — умница, он абсолютно нрав. Осознание этого таинства как пути к святости является важной задачей в подготовке к Крещению. Ну а святость действительно накладывает на человека такие обязательства и такую меру ответственности, какие наше обмирщвленное сознание с трудом может вместить.
Помните, как ужаснулись даже ученики Христа, когда Он ответил богатому юноше, что нужно сделать для того, чтобы войти в жизнь вечную, — соблюсти все заповеди, а для того, чтобы достичь совершенства, то есть святости, — продать имение, раздать псе деньги нищим и идти за Христом. Конечно, кто готов к такой любви, к такому милосердию, к такой жертвенности? Богатый юноша, например, с печалью отошел от Христа. И если наш друг именно так понимает это бремя ответственности, то он, повторяю, прав.
Однако вы, — посоветовал я прихожанину, — прочитайте с ним это место в Евангелии и не забудьте прочитать ему два чрезвычайно важных последующих стиха: “Услышавши это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно. Богу же все возможно” (Мф. 19, 25-26). И если ваш друг по своей гордости считает, что он может сам с помощью замечательных книг или чудесных катехизаторских курсов приготовить себя к крещению, он глубоко ошибается. Без помощи Божией все будет тщетно: “Человекам это невозможно”. Я не раз убеждался в своей пастырской практике в действенности — независимо от субъективных факторов — благодати Божией, получаемой во время крещения”.
Впрочем, это не значит, что подготовка к таинству необязательна. Мало того, она необходима. Иначе не было бы этого катастрофического несоответствия количества людей, активно участвующих в жизни Церкви, с количеством принявших крещение. По самым щадящим подсчетам, это соотношение о нашей православной стране, к великому нашему несчастью, выглядит как 1 к 101).
Теперь давайте подумаем, почему большинство молодых людей, принявших крещение и походивших в храм некоторое время, перестают посещать церковь? Для того чтобы во всей полноте ответить на этот весьма нужный для нашего времени вопрос, безусловно, нужен соборный церковный разум. Тем не менее попытаюсь внести свою лепту в обсуждение этой темы.
Часто молодой человек ощущает отсутствие душевного комфорта оттого, что его вера очень далека от той, внешнюю форму которой он наблюдает в храме. Если он начинает подражать этой форме (истово креститься, целовать иконы, класть земные поклоны, молиться непонятными для него словами и т.д.), совесть начинает его обличать в том, что он фальшивит. Неплохо, когда молодой человек реагирует на это смиренно и запасается терпением; хорошо, если рядом есть мудрый верующий товарищ, способный поддержать его осторожным советом; прекрасно, если этот неофит не постесняется задать свои недоуменные вопросы священнику, который лучше всех знает, что ответить ему. Но ужасно, — а это происходит нередко, — когда новообращенный сам решает для себя это недоумение, в результате чего начинает обвинять в неискренности всех, кто ходит в храм.
Конечно, ему очень трудно вместить то, что вера, так же как любовь, смирение, терпение, даже милосердие, даже покаяние, даже молитва, — это все дары Божии. Все эти добродетели невозможно воспитать в себе, заставить себя им следовать, внушить себе их. Там, где человек ставит себя выше Бога, проигрыш неминуем. Только низвергнув свою гордость, и только осознав свою немощность, человек способен начать путь восхождения.
Для этого очень важно трезво оценить свое истинное место в координатах вечности. Многие опытные церковные пастыри советуют для этого еще раз прочитать от начала до конца Евангелие и найти себя в окружении Христа: с теми ли ты, кто Его гонит, кто Его предает, судит и распинает; или, может быть, ты с теми, кто следует за Ним, видя в Нем пророка и учителя, но потом, когда надо признать в Нем Сына Божия, отходит от Него; а может быть, ты находиться среди больных, слепых, бесноватых, расслабленных и кровоточивых, чающих от Христа излечения; может быть, ты себя найдешь в том фарисее, который постится, отдает десятину в качестве милостыни, часто молится и благодарит Господа, что он не такой, как некоторые грешники, грабители, прелюбодеи и мытари, но тем не менее, про которого Христос сказал, что «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет» (Лк. 18, 14); но скорее всего ты найдешь себя в том безутешном отце бесноватого мальчика, который подошел к Христу с просьбой об исцелении сына и которому в ответ Иисус сказал, что «если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9, 23-24)?
Такое прочтение Евангелия будет иметь очень благоприятные последствия — человек приобретает некую точку отсчета, и ему становится отчетливо виден путь, по которому следует идти, чтобы приблизиться ко Христу.
Еще одно недоумение, которое приходится слышать иногда от молодых прихожан, — это жалоба на то, что они ощущают слишком большую пропасть между тем, что связано в их жизни с Церковью, с их верой в Бога, и тем, о чем им приходится думать, говорить, или чем заниматься дома, на работе, в учебном заведении, в кругу друзей. На некоторых очень давит то, что их чисто мирские привязанности к музыке, литературе, компьютеру, театру, кино, спорту, политике, стилю одежды и тому подобное, с чем они совершенно не хотят расставаться, приходят иногда в противоречие с той частью их жизни, которая связана с Церковью и которая выражается в ежедневных молитвенных правилах, в постах, в подготовках к исповеди и Причастию, в чтении религиозной литературы, даже в особом виде одежды для хождения в храм и т.д.
Эта раздвоенность их очень мучит. Им кажется, что их жизнь разделена некоей границей в виде церковной ограды, внутри которой — один человек, а вне ее — совершенно другой. Это не остается незамеченным окружающими. Очень часто молодым христианам приходится испытывать непонимание, упреки, насмешки со стороны членов семьи и близких друзей. В результате одни расстаются с Церковью, не выдерживая искушений, другие замыкаются, «уходят в себя», порывают всяческие связи с друзьями. Есть еще третий путь, связанный с рациональной попыткой совместить эти «две жизни», при котором Церковь в сознании верующего низводится до этакого «клуба по интересам», а христианство приобретает черты одного из социально-философских общественных движений. И тогда в деловом блокноте может появиться такая запись: «пятница — бассейн, суббота — баня, воскресенье — церковь…»
Это чувство раздвоенности можно победить только одним способом — всего себя подчинить Христу, всю свою жизнь поставить в контекст вечности. Без Церкви сделать это невозможно, поэтому надо постараться вместить в «церковную ограду» весь свой быт, взаимоотношения с друзьями, семьей, сослуживцами, даже все свои обязанности перед домом, работой, государством. Это не значит, что человек должен отказаться от своих друзей, профессии, научных занятий, увлечений, любви к литературе или музыке. Как говорит апостол Павел, «все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, по не все назидает» (1 Кор. 10, 23).
Одна из задач, которую должен решить каждый из нас для себя, — это найти всему свое место и стараться жить не так, чтобы то, что должно быть на 125-м месте, главенствовало в твоей жизни, а то, что должно играть важную роль в твоей судьбе, было спрятано «на потом». Восстановлением этой иерархии ценностей для каждого христианина и занимается Церковь.
В поисках этой «нормы» естественным образом отпадет все наносное, лишнее, мешающее продвижению к Истине. И если для молодого человека спорт является способом укрепления не только мышц, но и горделивого осознания себя суперменом, то занятия спортом надо оставить до «лучших времен». Если увлечение наукой, приумножение отвлеченных знаний ведет к тщеславию, зависти, соперничеству и сопряжено с грехами, противоречащими Христовой любви, то нужно с помощью духовника сделать определенные выводы. В том, цитируемом ранее послании, святой апостол Павел говорит: «…знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать; но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор. 8, 1-3).
Короче говоря, наше представление о «нормальной жизни» обязано исходить из четкого понимания того, что все должно иметь свое место, свое время и всему должна быть мера. Но вот именно этого понимания чаще всего и лишен неофит. У него во всем то недобор, то перебор.
В конечном счете, жить «нормально» — это следовать заповедям Божиим, жить церковной жизнью и мерой всему ставить любовь к Богу и к ближнему. Имеется в виду та любовь, о которой поет дивный гимн все тот же апостол Павел: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13, 1-8).
Вот какую высоту, вот какой контекст жизни нам предлагает эта «норма»! В наш век уныния, цинизма, невежества, рабства и злобы Православие призывает нас жить со Христом в радости, веселии, рассудительности, свободе и любви. Однако только часть законов выполнять, а другую не выполнять у нас в Церкви нельзя. Невозможно, например, быть со Христом, будучи даже милосердным, смиренным, терпеливым, не завистливым, но при этом живя в блуде или предаваясь пьянству. Бесполезно следовать одним предписаниям, а другие игнорировать, ибо никогда в этом случае свободным не станешь. Быть со Христом — значит быть свободным; без Него — быть рабом.
«Всякий делающий грех, — свидетельствует Иоанн Богослов, — есть раб греха; но раб не пребывает в доме вечно… Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 34-36).
В нормах церковной жизни, канонах, догматах, уставах, обрядах, ритуалах, заключена огромная мудрость, они создают универсальный ритм христианской жизни, уничтожающий возникающее иногда раздвоение в сознании неофита, о котором мы говорили ранее. Вошедшему в этот ритм преодолевать внутренние искушения и трудности современного мира намного легче, не говоря уже о том, что для него жизнь становится осмысленнее, для него всё — даже мелочи повседневного быта — начинает органично вписываться в контекст вечности, а все случайности, которыми заполняется все временное пространство неверующего человека, чудесным образом превращаются в закономерности.
С чего же надо начать юноше или девушке, жаждущим стать истинно свободными и для этого переступившим порог православного храма? Сам себя человек в одночасье изменить не может. Как мы уже говорили, он не может заставить себя стать праведником или сам по книгам научиться смирению, покаянию, терпению, любви, послушанию: «…человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф. 19, 26). Для этого надо участвовать в церковных таинствах, благодаря которым Божия благодать незримо действует на человека.
Стяжание даров Божиих в нашей душе кто-то остроумно сравнил с наполнением жидкостью системы сообщающихся сосудов. Если жидкость вливать в одну колбочку, то постепенно эта жидкость равномерно будет распределяться в других колбочках и наполнять их. Так и в духовной жизни: приступая, например, к таинству покаяния или причащаясь Святых Христовых Тайн, мы призываем благодать Божию помочь нам в борьбе с грехами и укрепить нас во всех без исключения христианских добродетелях.
Но человек, конечно, живет не в безвоздушном пространстве — общество, семейные и национальные традиции, профессиональная, политическая и культурная атмосфера также формируют его мировоззрение, сознание, понимание меры вещей. Кроме того, он в большей или меньшей степени находится в зависимости от тех, с кем ему приходится общаться в учебном заведении, на работе, в семье. Чаще всего это окружение, мягко говоря, не соответствует его церковным устремлениям, а иногда даже противоборствует его христианским идеалам. У молодого человека не всегда есть силы и способности противостоять этому натиску падшего мира. И вот тут особую роль в жизни неофита начинает играть не только опытный духовник (это само собой!), но и церковное окружение, приход, община.
Сейчас, слава Богу, во многих храмах помимо богослужения есть какое-то общее дело для прихожан: воскресные школы, особое попечение в делах милосердия, катехизаторские и певческие курсы, совместные паломнические поездки. Но особенно хочется отметить те общины, которые создают, выражаясь газетным языком, «рабочие места» для прихожан. При некоторых московских храмах созданы вполне профессиональные иконописные, швейные, столярные, ремонтные мастерские, юридические и медицинские консультации, издательства, редакции газет и журналов, отделы по распространению духовной литературы…
В нашем храме святой мученицы Татианы при МГУ, помимо воскресной школы, занятий студенческого и детского (дошкольного, что встречается весьма редко) хора, библиотеки, регулярных встреч, на которых священники отвечают на вопросы прихожан, совместных поездок по монастырям есть еще и некоторые попечения, учитывающие возрастную, образовательную, профессиональную направленность нашего прихода, которые, возможно, были бы неуместны для других православных общин. Я имею в виду наши ежемесячные Татьянинские вечера, посвященные острым, иногда спорным духовным проблемам современности, и издании при нашем храме единственной в стране студенческой православной газеты «Татьянин день». По мере увеличения нашей очень молодой (всего полтора года) общины, учитывая специфику ее (в основном это студенты, молодые православные семьи, преподаватели, выпускники МГУ — короче говоря, новообращенная интеллигенция), будут создаваться, надеюсь, другие попечения — все это в руках наших прихожан. Главное — дать им возможность проявить инициативу.
Впервые перешедший порог православного храма требует особого к себе отношения. Нельзя забывать, что на него набрасываются все темные силы, не желающие спасения человеческой души. А цена этой души ох какая огромная — дороже целого мира: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе споен повредит?» (Мф. 16, 26). От каждого из нас зависит, останется ли он в храме в дальнейшем. От каждого из нас зависит, будет ли оставаться неизменной та страшная цифра соотношения одного прихожанина к ста крещеным. От каждого из нас зависит, увидят ли в наших глазах все те, кто обходит за версту Церковь, сияние вечной жизни.
Священник Владимир Вигилянский
Животрепещущей в первую очередь потому, что состав прихожан нашей Церкви за последние годы значительно помолодел. Кроме того, есть некоторые православные общины, особенно в крупных городах и особенно во вновь открытых приходах, которые имеют в своем составе преобладающее количество молодых людей.
Таков и наш приход. Никто, конечно, не занимался серьезным анализом его состава, но и поверхностного взгляда было бы достаточно, чтобы с уверенностью утверждать, что в основном это школьники, гимназисты, лицеисты, абитуриенты, студенты и аспиранты. Почти все они пришли в Церковь недавно, почти у всех родители — люди нецерковные, почти у каждого из них за плечами навыки, мягко говоря, нецерковного опыта. Короче говоря, почти все они неофиты.
Понятие “неофит” всеми нами употребляется часто, однако значение этого слова в разговорном обиходе весьма расплывчато. Формально это — “новокрещеный”, не более того. Но о неофитстве заговаривают тогда, когда отмечают или невежественно, или, наоборот, максимализм в суждениях, действиях и требованиях к себе и к окружающим того или иного новообращенного христианина.
Осмелюсь предложить свое объяснение этого понятия. На мой взгляд, любому неофитству свойственно
нарушенное представление об иерархии ценностей и — как результат этого — незнание меры и чина, полная путаница в следовании внутренних и внешних канонов и законов.
Конечно, такие характеристики могут быть приложимы к любому христианину, в том числе к принявшему крещение много лет назад или даже и детстве. Кто из нас, христиан, может сказать про себя, что он знает во всем меру, что он никогда не бесчинствует, что он живет по канонам, и законам Церкви? Надеюсь, никто. Однако любой, у кого есть практика церковной жизни, кто осознал для себя цель и смысл своего земного существования, для кого Истина — понятие не относительное, а абсолютное, кто хоть сколько-нибудь пролил, если не крови, то пота и слез, чтобы исправить свою жизнь и идти трудной дорогой за Христом, — так вот, для такого человека иерархия ценностей — понятие не отвлеченное, но выработанное реальным опытом покаяния, молитвы, жертвенной любви, послушания, самоограничения, смирения и терпения. Даже если этот путь был наполнен ошибками, падениями, заблуждениями, ложными увлечениями.
Хочу сразу оговориться: какие-либо обобщения, уже прозвучавшие здесь и те, которые будут высказаны далее, имеют относительный характер — живой церковный опыт способен опровергнуть любые подкрепленные научными данными закономерности: так, например, неофит, стяжавший решимость борьбы с грехами под руководством опытного духовника, может за очень короткий срок достичь такого уровня воцерковленности, какой приобретает иной христианин за десятилетия.
Итак, молодой человек решил покреститься и переступает порог храма.
Не будем обсуждать то, что предшествовало решению креститься. Это особый и очень серьезный разговор, находящийся за рамками нашей темы. Впрочем, одну важную пещь относительно крещения хочется отметить.
Как-то раз ко мне обратился наш прихожанин с вопросом, что ему ответить другу, который нс хочет пока идти креститься, поскольку это накладывает на него бремя ответственности. Я ему ответил: “Ваш друг — умница, он абсолютно нрав. Осознание этого таинства как пути к святости является важной задачей в подготовке к Крещению. Ну а святость действительно накладывает на человека такие обязательства и такую меру ответственности, какие наше обмирщвленное сознание с трудом может вместить.
Помните, как ужаснулись даже ученики Христа, когда Он ответил богатому юноше, что нужно сделать для того, чтобы войти в жизнь вечную, — соблюсти все заповеди, а для того, чтобы достичь совершенства, то есть святости, — продать имение, раздать псе деньги нищим и идти за Христом. Конечно, кто готов к такой любви, к такому милосердию, к такой жертвенности? Богатый юноша, например, с печалью отошел от Христа. И если наш друг именно так понимает это бремя ответственности, то он, повторяю, прав.
Однако вы, — посоветовал я прихожанину, — прочитайте с ним это место в Евангелии и не забудьте прочитать ему два чрезвычайно важных последующих стиха: “Услышавши это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно. Богу же все возможно” (Мф. 19, 25-26). И если ваш друг по своей гордости считает, что он может сам с помощью замечательных книг или чудесных катехизаторских курсов приготовить себя к крещению, он глубоко ошибается. Без помощи Божией все будет тщетно: “Человекам это невозможно”. Я не раз убеждался в своей пастырской практике в действенности — независимо от субъективных факторов — благодати Божией, получаемой во время крещения”.
Впрочем, это не значит, что подготовка к таинству необязательна. Мало того, она необходима. Иначе не было бы этого катастрофического несоответствия количества людей, активно участвующих в жизни Церкви, с количеством принявших крещение. По самым щадящим подсчетам, это соотношение о нашей православной стране, к великому нашему несчастью, выглядит как 1 к 101).
Теперь давайте подумаем, почему большинство молодых людей, принявших крещение и походивших в храм некоторое время, перестают посещать церковь? Для того чтобы во всей полноте ответить на этот весьма нужный для нашего времени вопрос, безусловно, нужен соборный церковный разум. Тем не менее попытаюсь внести свою лепту в обсуждение этой темы.
Часто молодой человек ощущает отсутствие душевного комфорта оттого, что его вера очень далека от той, внешнюю форму которой он наблюдает в храме. Если он начинает подражать этой форме (истово креститься, целовать иконы, класть земные поклоны, молиться непонятными для него словами и т.д.), совесть начинает его обличать в том, что он фальшивит. Неплохо, когда молодой человек реагирует на это смиренно и запасается терпением; хорошо, если рядом есть мудрый верующий товарищ, способный поддержать его осторожным советом; прекрасно, если этот неофит не постесняется задать свои недоуменные вопросы священнику, который лучше всех знает, что ответить ему. Но ужасно, — а это происходит нередко, — когда новообращенный сам решает для себя это недоумение, в результате чего начинает обвинять в неискренности всех, кто ходит в храм.
Конечно, ему очень трудно вместить то, что вера, так же как любовь, смирение, терпение, даже милосердие, даже покаяние, даже молитва, — это все дары Божии. Все эти добродетели невозможно воспитать в себе, заставить себя им следовать, внушить себе их. Там, где человек ставит себя выше Бога, проигрыш неминуем. Только низвергнув свою гордость, и только осознав свою немощность, человек способен начать путь восхождения.
Для этого очень важно трезво оценить свое истинное место в координатах вечности. Многие опытные церковные пастыри советуют для этого еще раз прочитать от начала до конца Евангелие и найти себя в окружении Христа: с теми ли ты, кто Его гонит, кто Его предает, судит и распинает; или, может быть, ты с теми, кто следует за Ним, видя в Нем пророка и учителя, но потом, когда надо признать в Нем Сына Божия, отходит от Него; а может быть, ты находиться среди больных, слепых, бесноватых, расслабленных и кровоточивых, чающих от Христа излечения; может быть, ты себя найдешь в том фарисее, который постится, отдает десятину в качестве милостыни, часто молится и благодарит Господа, что он не такой, как некоторые грешники, грабители, прелюбодеи и мытари, но тем не менее, про которого Христос сказал, что «всякий, возвышающий сам себя, унижен будет» (Лк. 18, 14); но скорее всего ты найдешь себя в том безутешном отце бесноватого мальчика, который подошел к Христу с просьбой об исцелении сына и которому в ответ Иисус сказал, что «если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9, 23-24)?
Такое прочтение Евангелия будет иметь очень благоприятные последствия — человек приобретает некую точку отсчета, и ему становится отчетливо виден путь, по которому следует идти, чтобы приблизиться ко Христу.
Еще одно недоумение, которое приходится слышать иногда от молодых прихожан, — это жалоба на то, что они ощущают слишком большую пропасть между тем, что связано в их жизни с Церковью, с их верой в Бога, и тем, о чем им приходится думать, говорить, или чем заниматься дома, на работе, в учебном заведении, в кругу друзей. На некоторых очень давит то, что их чисто мирские привязанности к музыке, литературе, компьютеру, театру, кино, спорту, политике, стилю одежды и тому подобное, с чем они совершенно не хотят расставаться, приходят иногда в противоречие с той частью их жизни, которая связана с Церковью и которая выражается в ежедневных молитвенных правилах, в постах, в подготовках к исповеди и Причастию, в чтении религиозной литературы, даже в особом виде одежды для хождения в храм и т.д.
Эта раздвоенность их очень мучит. Им кажется, что их жизнь разделена некоей границей в виде церковной ограды, внутри которой — один человек, а вне ее — совершенно другой. Это не остается незамеченным окружающими. Очень часто молодым христианам приходится испытывать непонимание, упреки, насмешки со стороны членов семьи и близких друзей. В результате одни расстаются с Церковью, не выдерживая искушений, другие замыкаются, «уходят в себя», порывают всяческие связи с друзьями. Есть еще третий путь, связанный с рациональной попыткой совместить эти «две жизни», при котором Церковь в сознании верующего низводится до этакого «клуба по интересам», а христианство приобретает черты одного из социально-философских общественных движений. И тогда в деловом блокноте может появиться такая запись: «пятница — бассейн, суббота — баня, воскресенье — церковь…»
Это чувство раздвоенности можно победить только одним способом — всего себя подчинить Христу, всю свою жизнь поставить в контекст вечности. Без Церкви сделать это невозможно, поэтому надо постараться вместить в «церковную ограду» весь свой быт, взаимоотношения с друзьями, семьей, сослуживцами, даже все свои обязанности перед домом, работой, государством. Это не значит, что человек должен отказаться от своих друзей, профессии, научных занятий, увлечений, любви к литературе или музыке. Как говорит апостол Павел, «все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, по не все назидает» (1 Кор. 10, 23).
Одна из задач, которую должен решить каждый из нас для себя, — это найти всему свое место и стараться жить не так, чтобы то, что должно быть на 125-м месте, главенствовало в твоей жизни, а то, что должно играть важную роль в твоей судьбе, было спрятано «на потом». Восстановлением этой иерархии ценностей для каждого христианина и занимается Церковь.
В поисках этой «нормы» естественным образом отпадет все наносное, лишнее, мешающее продвижению к Истине. И если для молодого человека спорт является способом укрепления не только мышц, но и горделивого осознания себя суперменом, то занятия спортом надо оставить до «лучших времен». Если увлечение наукой, приумножение отвлеченных знаний ведет к тщеславию, зависти, соперничеству и сопряжено с грехами, противоречащими Христовой любви, то нужно с помощью духовника сделать определенные выводы. В том, цитируемом ранее послании, святой апостол Павел говорит: «…знание надмевает, а любовь назидает. Кто думает, что он знает что-нибудь, тот ничего еще не знает так, как должно знать; но кто любит Бога, тому дано знание от Него» (1 Кор. 8, 1-3).
Короче говоря, наше представление о «нормальной жизни» обязано исходить из четкого понимания того, что все должно иметь свое место, свое время и всему должна быть мера. Но вот именно этого понимания чаще всего и лишен неофит. У него во всем то недобор, то перебор.
В конечном счете, жить «нормально» — это следовать заповедям Божиим, жить церковной жизнью и мерой всему ставить любовь к Богу и к ближнему. Имеется в виду та любовь, о которой поет дивный гимн все тот же апостол Павел: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13, 1-8).
Вот какую высоту, вот какой контекст жизни нам предлагает эта «норма»! В наш век уныния, цинизма, невежества, рабства и злобы Православие призывает нас жить со Христом в радости, веселии, рассудительности, свободе и любви. Однако только часть законов выполнять, а другую не выполнять у нас в Церкви нельзя. Невозможно, например, быть со Христом, будучи даже милосердным, смиренным, терпеливым, не завистливым, но при этом живя в блуде или предаваясь пьянству. Бесполезно следовать одним предписаниям, а другие игнорировать, ибо никогда в этом случае свободным не станешь. Быть со Христом — значит быть свободным; без Него — быть рабом.
«Всякий делающий грех, — свидетельствует Иоанн Богослов, — есть раб греха; но раб не пребывает в доме вечно… Итак, если Сын освободит вас, то истинно свободны будете» (Ин. 8, 34-36).
В нормах церковной жизни, канонах, догматах, уставах, обрядах, ритуалах, заключена огромная мудрость, они создают универсальный ритм христианской жизни, уничтожающий возникающее иногда раздвоение в сознании неофита, о котором мы говорили ранее. Вошедшему в этот ритм преодолевать внутренние искушения и трудности современного мира намного легче, не говоря уже о том, что для него жизнь становится осмысленнее, для него всё — даже мелочи повседневного быта — начинает органично вписываться в контекст вечности, а все случайности, которыми заполняется все временное пространство неверующего человека, чудесным образом превращаются в закономерности.
С чего же надо начать юноше или девушке, жаждущим стать истинно свободными и для этого переступившим порог православного храма? Сам себя человек в одночасье изменить не может. Как мы уже говорили, он не может заставить себя стать праведником или сам по книгам научиться смирению, покаянию, терпению, любви, послушанию: «…человекам это невозможно, Богу же все возможно» (Мф. 19, 26). Для этого надо участвовать в церковных таинствах, благодаря которым Божия благодать незримо действует на человека.
Стяжание даров Божиих в нашей душе кто-то остроумно сравнил с наполнением жидкостью системы сообщающихся сосудов. Если жидкость вливать в одну колбочку, то постепенно эта жидкость равномерно будет распределяться в других колбочках и наполнять их. Так и в духовной жизни: приступая, например, к таинству покаяния или причащаясь Святых Христовых Тайн, мы призываем благодать Божию помочь нам в борьбе с грехами и укрепить нас во всех без исключения христианских добродетелях.
Но человек, конечно, живет не в безвоздушном пространстве — общество, семейные и национальные традиции, профессиональная, политическая и культурная атмосфера также формируют его мировоззрение, сознание, понимание меры вещей. Кроме того, он в большей или меньшей степени находится в зависимости от тех, с кем ему приходится общаться в учебном заведении, на работе, в семье. Чаще всего это окружение, мягко говоря, не соответствует его церковным устремлениям, а иногда даже противоборствует его христианским идеалам. У молодого человека не всегда есть силы и способности противостоять этому натиску падшего мира. И вот тут особую роль в жизни неофита начинает играть не только опытный духовник (это само собой!), но и церковное окружение, приход, община.
Сейчас, слава Богу, во многих храмах помимо богослужения есть какое-то общее дело для прихожан: воскресные школы, особое попечение в делах милосердия, катехизаторские и певческие курсы, совместные паломнические поездки. Но особенно хочется отметить те общины, которые создают, выражаясь газетным языком, «рабочие места» для прихожан. При некоторых московских храмах созданы вполне профессиональные иконописные, швейные, столярные, ремонтные мастерские, юридические и медицинские консультации, издательства, редакции газет и журналов, отделы по распространению духовной литературы…
В нашем храме святой мученицы Татианы при МГУ, помимо воскресной школы, занятий студенческого и детского (дошкольного, что встречается весьма редко) хора, библиотеки, регулярных встреч, на которых священники отвечают на вопросы прихожан, совместных поездок по монастырям есть еще и некоторые попечения, учитывающие возрастную, образовательную, профессиональную направленность нашего прихода, которые, возможно, были бы неуместны для других православных общин. Я имею в виду наши ежемесячные Татьянинские вечера, посвященные острым, иногда спорным духовным проблемам современности, и издании при нашем храме единственной в стране студенческой православной газеты «Татьянин день». По мере увеличения нашей очень молодой (всего полтора года) общины, учитывая специфику ее (в основном это студенты, молодые православные семьи, преподаватели, выпускники МГУ — короче говоря, новообращенная интеллигенция), будут создаваться, надеюсь, другие попечения — все это в руках наших прихожан. Главное — дать им возможность проявить инициативу.
Впервые перешедший порог православного храма требует особого к себе отношения. Нельзя забывать, что на него набрасываются все темные силы, не желающие спасения человеческой души. А цена этой души ох какая огромная — дороже целого мира: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе споен повредит?» (Мф. 16, 26). От каждого из нас зависит, останется ли он в храме в дальнейшем. От каждого из нас зависит, будет ли оставаться неизменной та страшная цифра соотношения одного прихожанина к ста крещеным. От каждого из нас зависит, увидят ли в наших глазах все те, кто обходит за версту Церковь, сияние вечной жизни.
Священник Владимир Вигилянский
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
