Настоящие юродивые не трубят о себе и не совершают чудеса напоказ
— Наш Семочка — блаженный! — сказала мне по секрету одна из подруг, когда нам было по двадцать лет.
Конечно же, с придыханием. И со специфическим выражением лица, которое бывает только у неофитов, когда они говорят о чудесах. Тогда я поверила.
Ну а как не поверить? Сема (имя изменено во избежание претензий) был нашим ровесником. Он ходил в замызганном свитере из девяностых. Постоянно вещал что-то духовное: нам, церковным бабушкам, пассажирам в троллейбусе, да и просто в пространство. Цитировал святых отцов, жития и Толкиена. Блаженно улыбался, даже когда его посылали. Потом Сема окончил университет и поступил в семинарию, но учиться там не смог: сказал, что ему из-за высокой духовности начали являться бесы. Мы с друзьями слушали эти истории, и у каждого в глубине души шевелилось: «Эх, а я не такой святой…»
Несколько лет назад я снова услышала о Семе. Знакомый редактор брынькнул в чат: «Слушай, мне тут текст прислали. Вроде нормальный, но что-то меня смущает. Глянь, а?»
Текст показался знакомым: ровно те же утверждения и примеры я слышала полжизни назад. Внутренне Сема за это время совсем не изменился, зато стал блогером с кнопочкой «пожертвовать на миссионерскую работу». Я поразилась тогда, насколько его суждения оказались примитивными, а тезисы — неоднозначными. В юности мы этого не замечали. Но еще удивительнее было, что вокруг Семы вырос целый фан-клуб барышень разного возраста, готовых решать его бытовые проблемы и жертвовать деньги. На эти деньги Сема отдыхал на заграничных курортах и радостно делился фотоотчетами, а барышни умилялись.
Закончилась история предсказуемо: епархиальное начальство заинтересовалось «православным миссионером», действующим в весьма оригинальном стиле и без его ведома, и теперь он пишет о «злополучной РПЦ».
Почти так же бесславно, как закончилась история экс-Сергия Романова и «старца» Иоанникия из Чихачева.
Почему люди увлекаются такими проповедниками? Принято считать, что причина в недостатке духовного образования и некоторой экзальтированности, но мне кажется, что корни лежат глубже. Каждый верующий человек в глубине души считает себя недостаточно верующим. Да, я все делаю правильно: молюсь, пощусь, причащаюсь, стараюсь исполнять заповеди, — но в Евангелии написано: «Раздай всё и следуй за мной». Можно успокаивать себя, что эти слова были сказаны конкретному человеку в ответ на конкретный вопрос, но… были ведь и Алексий, человек Божий, и Прокопий Устюжский, и Ксения Петербургская. Точнее, не были, а есть. Они не просто живы — они живее, чем мы. Вот и ищет человек, переживающий, что не может исполнить самого высокого и сложного, хоть какой-то причастности к тем, кто смог.
Найти настоящих юродивых непросто — и не только потому, что их очень мало. Они не трубят о себе и не совершают чудес напоказ. Святая блаженная Ксения Петербургская не писала колонок про апофатическое богословие для «Петербургских ведомостей». О том, что она в любую погоду по ночам коленопреклоненно молилась в поле, мы знаем от сотрудников полиции, которые в рамках своих служебных обязанностей проверяли, не занимается ли бродяжка чем-нибудь криминальным. Историю, как хрупкая женщина тайно таскает кирпичи на строительные леса, рассказали возводившие церковь на Смоленском кладбище рабочие. Никто не узнал бы об этом, если бы им не стало любопытно, что за мистика творится на стройке.
Над женщиной в лохмотьях, называвшей себя Андреем Петровичем, смеялись уличные мальчишки. Ее забрасывали камнями и грязью.
Родные и близкие говорили, что их Ксения сошла с ума, и хотели ограничить ее в правах. Она жила как нищая, но милостыни не принимала — а если и принимала, то тут же раздавала другим. Лишь под конец ее земной жизни люди сами начали замечать, что Бог слышит ее молитвы и открывает Своей угоднице будущее. А через две сотни лет Ксению Петербургскую прославили в лике святых, потому что слишком уж явными стали чудеса, происходившие после молитвенного обращения к ней.
Лучший критерий, позволяющий отличить подлинную святость от подделки, люди изобрели давно: дерево познается по плодам. Когда мы были молодыми, мама нашего приятеля жаловалась, что взрослый сын витает в облаках и совсем не помогает ей по хозяйству. Если бы мы тогда догадались обратить на это внимание — может, «успешного православного миссионера» Семы и не случилось бы?
Светлана Охрименко
Конечно же, с придыханием. И со специфическим выражением лица, которое бывает только у неофитов, когда они говорят о чудесах. Тогда я поверила.
Ну а как не поверить? Сема (имя изменено во избежание претензий) был нашим ровесником. Он ходил в замызганном свитере из девяностых. Постоянно вещал что-то духовное: нам, церковным бабушкам, пассажирам в троллейбусе, да и просто в пространство. Цитировал святых отцов, жития и Толкиена. Блаженно улыбался, даже когда его посылали. Потом Сема окончил университет и поступил в семинарию, но учиться там не смог: сказал, что ему из-за высокой духовности начали являться бесы. Мы с друзьями слушали эти истории, и у каждого в глубине души шевелилось: «Эх, а я не такой святой…»
Несколько лет назад я снова услышала о Семе. Знакомый редактор брынькнул в чат: «Слушай, мне тут текст прислали. Вроде нормальный, но что-то меня смущает. Глянь, а?»
Текст показался знакомым: ровно те же утверждения и примеры я слышала полжизни назад. Внутренне Сема за это время совсем не изменился, зато стал блогером с кнопочкой «пожертвовать на миссионерскую работу». Я поразилась тогда, насколько его суждения оказались примитивными, а тезисы — неоднозначными. В юности мы этого не замечали. Но еще удивительнее было, что вокруг Семы вырос целый фан-клуб барышень разного возраста, готовых решать его бытовые проблемы и жертвовать деньги. На эти деньги Сема отдыхал на заграничных курортах и радостно делился фотоотчетами, а барышни умилялись.
Закончилась история предсказуемо: епархиальное начальство заинтересовалось «православным миссионером», действующим в весьма оригинальном стиле и без его ведома, и теперь он пишет о «злополучной РПЦ».
Почти так же бесславно, как закончилась история экс-Сергия Романова и «старца» Иоанникия из Чихачева.
Почему люди увлекаются такими проповедниками? Принято считать, что причина в недостатке духовного образования и некоторой экзальтированности, но мне кажется, что корни лежат глубже. Каждый верующий человек в глубине души считает себя недостаточно верующим. Да, я все делаю правильно: молюсь, пощусь, причащаюсь, стараюсь исполнять заповеди, — но в Евангелии написано: «Раздай всё и следуй за мной». Можно успокаивать себя, что эти слова были сказаны конкретному человеку в ответ на конкретный вопрос, но… были ведь и Алексий, человек Божий, и Прокопий Устюжский, и Ксения Петербургская. Точнее, не были, а есть. Они не просто живы — они живее, чем мы. Вот и ищет человек, переживающий, что не может исполнить самого высокого и сложного, хоть какой-то причастности к тем, кто смог.
Найти настоящих юродивых непросто — и не только потому, что их очень мало. Они не трубят о себе и не совершают чудес напоказ. Святая блаженная Ксения Петербургская не писала колонок про апофатическое богословие для «Петербургских ведомостей». О том, что она в любую погоду по ночам коленопреклоненно молилась в поле, мы знаем от сотрудников полиции, которые в рамках своих служебных обязанностей проверяли, не занимается ли бродяжка чем-нибудь криминальным. Историю, как хрупкая женщина тайно таскает кирпичи на строительные леса, рассказали возводившие церковь на Смоленском кладбище рабочие. Никто не узнал бы об этом, если бы им не стало любопытно, что за мистика творится на стройке.
Над женщиной в лохмотьях, называвшей себя Андреем Петровичем, смеялись уличные мальчишки. Ее забрасывали камнями и грязью.
Родные и близкие говорили, что их Ксения сошла с ума, и хотели ограничить ее в правах. Она жила как нищая, но милостыни не принимала — а если и принимала, то тут же раздавала другим. Лишь под конец ее земной жизни люди сами начали замечать, что Бог слышит ее молитвы и открывает Своей угоднице будущее. А через две сотни лет Ксению Петербургскую прославили в лике святых, потому что слишком уж явными стали чудеса, происходившие после молитвенного обращения к ней.
Лучший критерий, позволяющий отличить подлинную святость от подделки, люди изобрели давно: дерево познается по плодам. Когда мы были молодыми, мама нашего приятеля жаловалась, что взрослый сын витает в облаках и совсем не помогает ей по хозяйству. Если бы мы тогда догадались обратить на это внимание — может, «успешного православного миссионера» Семы и не случилось бы?
Светлана Охрименко
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
