Слово в понедельник Страстной седмицы
Пришла, наконец, и Великая Седмица! Открылось божественное поприще страстей Христовых! Тут столько света для ума самого косного, столько огня для сердца самого хладного, что нам, служителям слова, можно бы уже умолкнуть и вместе с этим сделаться зрителями происходящего, слушателями глаголемого. Но поскольку сама Церковь не прекращает слова, то и нам нельзя оставить его.
Будем отверзать уста, чтобы указывать вам, на что особенно каждый день обращать внимание. Это тем нужнее, особенно в первые дни, что хотя Церковь и Евангелием дневным, и песнопениями сама напоминает каждый день о некоторых предметах, но они, не знаю почему, не пришли доселе в общую народную известность.
Многие ли, например, знают, что ныне творится память праведного Иосифа и смоковницы, пораженной проклятием? А воспоминание об этих предметах потому именно и усвоено настоящему дню, что в них содержится для нас премного поучительного. Итак, обратим теперь внимание на святого Иосифа, а среди литургии рассмотрим судьбу проклятой смоковницы.
Почему является в нынешний день святой Иосиф? — Потому, что он был прообразом Спасителя нашего. Ибо надобно знать, братья мои, что Спаситель наш, кроме того, что был предсказан пророками, был и прообразован и лицами, и вещами. Так, например, жертвоприношение Исаака Авраамом прообразовало жертвоприношение Голгофское. Пребывание три дня пророка Ионы во чреве китовом прообразовало тридневное пребывание Спасителя во гробе. Вознесение Моисеем змия в пустыне на крест для исцеления прообразовало вознесение на Крест Иисуса во спасение всех. Повелением печь на огне агнца пасхального целым, не сокрушая кости от него, прообразовано, что на Кресте не будут перебиты голени у распятого Спасителя. Но из всех ветхозаветных прообразователей Божественных Страстей Христовых полнее представлены они в Иосифе. Праведник этот прообразовал собою не одно какое-либо обстоятельство в страданиях Господа и не одну какую-либо сторону Креста Его, а многие. Вообще, в жизни его видимо отличаются два состояния: уничижения и прославления, и последнее вышло из первого так, что если бы не было уничижения, то не было бы и славы. Так и в жизни Господа: сначала уничижение, страдания, смерть и погребение, а потом воскресение, вознесение и посаждение на престоле Отца, — и все это за то, что Он был послушлив даже до смерти крестной. В частности, что ни черта в жизни Иосифа, то сходство с жизнью Господа, и особенно с Его страданиями. Так, Иосиф был любимейшим сыном отца: Спаситель есть возлюбленный Сын Отца Небесного. Иосиф послан был навестить братьев своих, бывших вне дома отеческого; но вместо любви встречен ненавистью, заключен в ров и продан чужестранцам. Спаситель послан также с неба посетить нас в земле странствия; пришел к своим, к братьям, к народу иудейскому, и свои Его не приняли, связали, как злодея, и предали язычникам — римлянам. Иосиф пострадал в Египте невинно, и, однако же, думали, что он виновен; Иисус греха не сотворил, и, однако же, предавшие Его говорили: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его (Ин. 18, 30). Из темницы, от крайнего унижения, Иосиф взошел на верх почестей, сделался спасителем Египта и посажден одесную царя: со Креста и из гроба Иисус восшел на высоту, доставил спасение всему роду человеческому и посажден одесную Отца.
До такой подробности простирается сходство в судьбе праведного Иосифа с судьбою Спасителя человеков. Поэтому-то он ныне и воспоминается, дабы мы в самом начале поприща крестного привели себя на память, что все обстоятельства страданий Христовых не только были предсказаны словами у пророков, но и предызображены в жизни и деяниях праведников ветхозаветных.
«Что же из этого?» — вопросит кто-либо. То, чтобы ты не смотрел на страдания Христовы как на нечто случайное, так чтобы в них то зависело совершенно от чуда, то от Пилата. Нет, хотя действовали и люди, но все главным образом зависело от Бога, люди, самые злобные, в этом случае делали только то, чему судила — для блага всего мира — быть премудрость Божия. Поэтому-то Сам Спаситель скажет Пилату: Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Ин. 19,11).
Также подивись и возблагоговей перед величием тайны, которая за тысячи лет была предсказуема и прообразуема. Так и должно быть по самому ее величию, что к ней, явно и тайно, все направлено было в Ветхом Завете — и весь закон нравственный, заставлявши неумолимою строгостью искать и ожидать Ходатая и Искупителя, и закон обрядовый, дававший во всех жертвоприношениях своих видеть то, что произойдет на Голгофе. А мне кажется, что не много будет, если скажем, что и все в мире, сама неодушевленная природа своими законами и явлениями предзнаменовала то же. Потому-то на Голгофе, в час смерти Господа, покажет участие свое вся тварь. Самая жизнь и судьба Иосифа для нас весьма поучительны. Это — образец чистоты, невинности, терпения, потом — смирения в счастье и великодушия к своим гонителям. Будучи проданным от братьев, отведенным в страну чуждую, находясь в рабстве, — как не потерять духа? Но Иосиф не терял. Почему? Потому что твердо веровал в Бога отцов своих. Рабская доля не унизила ни его мыслей, ни его чувств, а можно сказать, еще возвысила, по крайней мере, показала и обнаружила во всей лепоте. Какое искушение для юноши — красота женщины! Эта женщина была притом госпожою Иосифа, от нее зависело усладить участь и преогорчить до последней крайности: Иосиф-раб не посмотрел ни на то, ни на другое. У него одно было — что и над господами так же, как и над рабами, равно есть верховный Владыка, Которого, когда дело идет о совести, одного должно слушать. А как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом! (Быт. 39,9). Мысль о Боге, значит, всегда окружала его и охраняла от всего злого. Вот пример для вас, которые жребием рождения поставлены в состояние рабства! — Возноситесь мыслью к Тому, Кто живет на небесах, будьте верны своей совести. Он, как Иосифу, не даст вам искуситься более, нежели можете понести.
Вот Иосиф в темнице! Чистота и невинность его скоро заблистали и в этой тьме. Будучи сам узником, он делается, за свою беспорочность, начальником и как бы смотрителем прочих узников. Чудесное толкование снов двум несчастным царедворцам, сопровождавшееся верным исполнением, приводит его в известность правителю Египта, а изъяснение его собственных снов не только выводит из темницы, но до того вводит в доверие и любовь фараона, что прежде бывший бедный узник становится первым у царя, приемлет власть над всей страной. Какой благоприятный случай отомстить своим гонителям — легковерному Пентефрию, бесстыдной жене его, — но Иосиф и не думает об этом. Их как будто не существует для него. Подобное и с братьями, которые так безжалостно поступили с ним, продав его измаильтянам! Не только ни единого наказания, даже ни единого упрека. Иосиф, напротив, утешает и ободряет их, говоря: вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро (Быт. 50,50). Так поступают рабы Божий! В несчастии они терпят и благодушествуют, в счастье смиряются и благотворят! Почему? Потому, что уверены в Промысле Божием, убеждены, что счастие и несчастие хотя зависят и от людей, но посылаются и допускаются по распоряжению свыше. Это их утешает в несчастии, на него смотрят как на дар Божий.
Но меня особенно трогают слова Иосифа, которые он говорит братьям, как причину, почему они не должны его бояться: не бойтесь, ибо я боюсь Бога (Быт. 50,19). То есть как бы так говорит он: вам нет нужды опасаться меня, ибо я не свой, а Божий; у меня нет воли, кроме Божией; моя личность поэтому и моя обида для меня ничто. И точно, человека Божия нет причин бояться: страшны и опасны те, которые не Божий, которые водятся самолюбием. О, таковые, как бы они ни казались мягки и человеколюбивы, — страшны! У них всегда могут вспыхнуть страсти, как огонь, и попалить вас.
Еще также особенно трогательны слова, которыми Иосиф признается своим братьям, не узнававшим его: Я — Иосиф, брат ваш (Быт. 45, 4). — Так некогда скажет и Господь Своим гонителям, и голгофским, и всем, которые после распинали Его — иные своим вольнодумством, иные своими грехами, — скажет и Он всем, не признававшим Его Божества: Я — Иосиф, брат ваш (Быт. 45,4).
Но, увы, эти слова, хотя они и скажутся с кротостью, произведут не то, что произвели слова Иосифовы в братьях его. Все такие, подобно им, признают в Иисусе своего Спасителя; но спасение уже будет чуждо для них, ибо время милосердия прошло. Воззрят на Того, Которого пронзили (Ин. 19,37); но взор этот послужит только к стыду и муке. Тогда возопиют горам: падите на нас! и холмам: покройте нас (Лк. 23,30) от лица Сидящего на престоле. Но горы не падут, и холмы не покроют.
Братья мои, если кто имел до сих пор несчастие предавать Иисуса, не узнавать Его Божественного лица, тот да кается в этом теперь, пока на земле. Теперь все примется, все забудется, все простится, но после, уйдя отсюда, придя туда, напрасно будет самое обращение. Аминь.
Валерий Кауров
Будем отверзать уста, чтобы указывать вам, на что особенно каждый день обращать внимание. Это тем нужнее, особенно в первые дни, что хотя Церковь и Евангелием дневным, и песнопениями сама напоминает каждый день о некоторых предметах, но они, не знаю почему, не пришли доселе в общую народную известность.
Многие ли, например, знают, что ныне творится память праведного Иосифа и смоковницы, пораженной проклятием? А воспоминание об этих предметах потому именно и усвоено настоящему дню, что в них содержится для нас премного поучительного. Итак, обратим теперь внимание на святого Иосифа, а среди литургии рассмотрим судьбу проклятой смоковницы.
Почему является в нынешний день святой Иосиф? — Потому, что он был прообразом Спасителя нашего. Ибо надобно знать, братья мои, что Спаситель наш, кроме того, что был предсказан пророками, был и прообразован и лицами, и вещами. Так, например, жертвоприношение Исаака Авраамом прообразовало жертвоприношение Голгофское. Пребывание три дня пророка Ионы во чреве китовом прообразовало тридневное пребывание Спасителя во гробе. Вознесение Моисеем змия в пустыне на крест для исцеления прообразовало вознесение на Крест Иисуса во спасение всех. Повелением печь на огне агнца пасхального целым, не сокрушая кости от него, прообразовано, что на Кресте не будут перебиты голени у распятого Спасителя. Но из всех ветхозаветных прообразователей Божественных Страстей Христовых полнее представлены они в Иосифе. Праведник этот прообразовал собою не одно какое-либо обстоятельство в страданиях Господа и не одну какую-либо сторону Креста Его, а многие. Вообще, в жизни его видимо отличаются два состояния: уничижения и прославления, и последнее вышло из первого так, что если бы не было уничижения, то не было бы и славы. Так и в жизни Господа: сначала уничижение, страдания, смерть и погребение, а потом воскресение, вознесение и посаждение на престоле Отца, — и все это за то, что Он был послушлив даже до смерти крестной. В частности, что ни черта в жизни Иосифа, то сходство с жизнью Господа, и особенно с Его страданиями. Так, Иосиф был любимейшим сыном отца: Спаситель есть возлюбленный Сын Отца Небесного. Иосиф послан был навестить братьев своих, бывших вне дома отеческого; но вместо любви встречен ненавистью, заключен в ров и продан чужестранцам. Спаситель послан также с неба посетить нас в земле странствия; пришел к своим, к братьям, к народу иудейскому, и свои Его не приняли, связали, как злодея, и предали язычникам — римлянам. Иосиф пострадал в Египте невинно, и, однако же, думали, что он виновен; Иисус греха не сотворил, и, однако же, предавшие Его говорили: если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его (Ин. 18, 30). Из темницы, от крайнего унижения, Иосиф взошел на верх почестей, сделался спасителем Египта и посажден одесную царя: со Креста и из гроба Иисус восшел на высоту, доставил спасение всему роду человеческому и посажден одесную Отца.
До такой подробности простирается сходство в судьбе праведного Иосифа с судьбою Спасителя человеков. Поэтому-то он ныне и воспоминается, дабы мы в самом начале поприща крестного привели себя на память, что все обстоятельства страданий Христовых не только были предсказаны словами у пророков, но и предызображены в жизни и деяниях праведников ветхозаветных.
«Что же из этого?» — вопросит кто-либо. То, чтобы ты не смотрел на страдания Христовы как на нечто случайное, так чтобы в них то зависело совершенно от чуда, то от Пилата. Нет, хотя действовали и люди, но все главным образом зависело от Бога, люди, самые злобные, в этом случае делали только то, чему судила — для блага всего мира — быть премудрость Божия. Поэтому-то Сам Спаситель скажет Пилату: Ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше (Ин. 19,11).
Также подивись и возблагоговей перед величием тайны, которая за тысячи лет была предсказуема и прообразуема. Так и должно быть по самому ее величию, что к ней, явно и тайно, все направлено было в Ветхом Завете — и весь закон нравственный, заставлявши неумолимою строгостью искать и ожидать Ходатая и Искупителя, и закон обрядовый, дававший во всех жертвоприношениях своих видеть то, что произойдет на Голгофе. А мне кажется, что не много будет, если скажем, что и все в мире, сама неодушевленная природа своими законами и явлениями предзнаменовала то же. Потому-то на Голгофе, в час смерти Господа, покажет участие свое вся тварь. Самая жизнь и судьба Иосифа для нас весьма поучительны. Это — образец чистоты, невинности, терпения, потом — смирения в счастье и великодушия к своим гонителям. Будучи проданным от братьев, отведенным в страну чуждую, находясь в рабстве, — как не потерять духа? Но Иосиф не терял. Почему? Потому что твердо веровал в Бога отцов своих. Рабская доля не унизила ни его мыслей, ни его чувств, а можно сказать, еще возвысила, по крайней мере, показала и обнаружила во всей лепоте. Какое искушение для юноши — красота женщины! Эта женщина была притом госпожою Иосифа, от нее зависело усладить участь и преогорчить до последней крайности: Иосиф-раб не посмотрел ни на то, ни на другое. У него одно было — что и над господами так же, как и над рабами, равно есть верховный Владыка, Которого, когда дело идет о совести, одного должно слушать. А как же сделаю я сие великое зло и согрешу пред Богом! (Быт. 39,9). Мысль о Боге, значит, всегда окружала его и охраняла от всего злого. Вот пример для вас, которые жребием рождения поставлены в состояние рабства! — Возноситесь мыслью к Тому, Кто живет на небесах, будьте верны своей совести. Он, как Иосифу, не даст вам искуситься более, нежели можете понести.
Вот Иосиф в темнице! Чистота и невинность его скоро заблистали и в этой тьме. Будучи сам узником, он делается, за свою беспорочность, начальником и как бы смотрителем прочих узников. Чудесное толкование снов двум несчастным царедворцам, сопровождавшееся верным исполнением, приводит его в известность правителю Египта, а изъяснение его собственных снов не только выводит из темницы, но до того вводит в доверие и любовь фараона, что прежде бывший бедный узник становится первым у царя, приемлет власть над всей страной. Какой благоприятный случай отомстить своим гонителям — легковерному Пентефрию, бесстыдной жене его, — но Иосиф и не думает об этом. Их как будто не существует для него. Подобное и с братьями, которые так безжалостно поступили с ним, продав его измаильтянам! Не только ни единого наказания, даже ни единого упрека. Иосиф, напротив, утешает и ободряет их, говоря: вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро (Быт. 50,50). Так поступают рабы Божий! В несчастии они терпят и благодушествуют, в счастье смиряются и благотворят! Почему? Потому, что уверены в Промысле Божием, убеждены, что счастие и несчастие хотя зависят и от людей, но посылаются и допускаются по распоряжению свыше. Это их утешает в несчастии, на него смотрят как на дар Божий.
Но меня особенно трогают слова Иосифа, которые он говорит братьям, как причину, почему они не должны его бояться: не бойтесь, ибо я боюсь Бога (Быт. 50,19). То есть как бы так говорит он: вам нет нужды опасаться меня, ибо я не свой, а Божий; у меня нет воли, кроме Божией; моя личность поэтому и моя обида для меня ничто. И точно, человека Божия нет причин бояться: страшны и опасны те, которые не Божий, которые водятся самолюбием. О, таковые, как бы они ни казались мягки и человеколюбивы, — страшны! У них всегда могут вспыхнуть страсти, как огонь, и попалить вас.
Еще также особенно трогательны слова, которыми Иосиф признается своим братьям, не узнававшим его: Я — Иосиф, брат ваш (Быт. 45, 4). — Так некогда скажет и Господь Своим гонителям, и голгофским, и всем, которые после распинали Его — иные своим вольнодумством, иные своими грехами, — скажет и Он всем, не признававшим Его Божества: Я — Иосиф, брат ваш (Быт. 45,4).
Но, увы, эти слова, хотя они и скажутся с кротостью, произведут не то, что произвели слова Иосифовы в братьях его. Все такие, подобно им, признают в Иисусе своего Спасителя; но спасение уже будет чуждо для них, ибо время милосердия прошло. Воззрят на Того, Которого пронзили (Ин. 19,37); но взор этот послужит только к стыду и муке. Тогда возопиют горам: падите на нас! и холмам: покройте нас (Лк. 23,30) от лица Сидящего на престоле. Но горы не падут, и холмы не покроют.
Братья мои, если кто имел до сих пор несчастие предавать Иисуса, не узнавать Его Божественного лица, тот да кается в этом теперь, пока на земле. Теперь все примется, все забудется, все простится, но после, уйдя отсюда, придя туда, напрасно будет самое обращение. Аминь.
Валерий Кауров
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
