Сергей Худиев — об отношении к иноверцам

Можно ли православным уважать Папу Римского, и что нужно сделать, прежде чем начать бороться с экспансией американских баптистов, в свете недавних информационных поводов рассуждает публицист Сергей Худиев.



В ленте я вижу сообщения о том, что Папу Римского довольно холодно встретили в Грузии, а американца-баптиста, который проводил библейские занятия на дому, осудили по «закону Яровой». Сопровождается это разговорами про «латинскую» или «баптистскую» экспансию, которой надо смело противостоять.
Что же, думаю, нам есть чему противостоять. Но не этому.
Почему погибли продуктовые запасы ИерусалимаКогда римляне в 70-м году нашей эры осаждали Иерусалим, бедствия осажденных увеличивало то, что внутри города различные группы иудейских повстанцев выясняли отношения между собой. Так, большая часть продуктовых запасов погибла в ходе этих междоусобных столкновений.
Кажется невероятным, что люди, окруженные неприятелем, с которым они могли сразиться, обращали оружие друг против друга, но, увы, это бывало и в других осажденных городах.
Писание часто использует битву физическую как метафору для битвы духовной, и, похоже, на духовном уровне происходит нечто подобное. Одним христианам важнее сразиться с другими христианами, чем с безбожием.

Уважать ли Папу Римского

Да, мы унаследовали долгую историю разделений, на уврачевание которых сложно надеяться до возвращения нашего Господа. И можно сколько угодно обращать эти разделения в новые поводы для вражды, подогревать старые обиды и недоверие, вцепляться друг другу в бороды под заливистый смех безбожников и, вероятно, кого-то похуже. А есть и другой образ действий: стоя твёрдо на своём, в чем у нас нет согласия, соглашаться на том, где мы согласиться можем. И не соблазнять внешних нескромным шумом наших ссор.
Как православный, я не могу признавать за Папой тот статус и те полномочия, которые ему предписывает католическое вероучение. Здесь у нас с католиками есть несомненные разногласия, которые нет смысла скрывать. Однако я могу признавать тот факт, что епископ Рима — признанный лидер крупнейшего на земле христианского сообщества.
Я не могу признать его в качестве преемника святого апостола Петра (в большей степени, чем других епископов), но вполне могу оказать ему уважение как лидеру весьма большой группы христиан, исповедующих Иисуса Христа как Бога и Спасителя и держащихся — в условиях сильного давления — традиционных христианских взглядов на этику.

Просто не в курсе

Недавно мне пришлось принять участие в изматывающей дискуссии об абортах и убедиться, что большая часть наших сограждан вообще не видит тут никакой нравственной проблемы.
Одна женщина, позвонившая на радио, рассказала без малейшего видимого огорчения, как она по согласию с мужем сделала аборт, потому что на тот момент не было жилищных условий, а теперь у них жилищные условия улучшились, и всё в порядке. А вот если бы ребенку дали родиться, они так бы и мыкались до сих пор по съемным квартирам. Но благодаря вовремя сделанному (за счет государства) аборту жизнь у них с мужем наладилась…
Когда мы приходим в Церковь, тем более, когда мы в ней давно, легко ограничить круг общения своими единоверцами и обсуждать проблемы нашего сообщества, забывая о том, что круг этот довольно узкий. И за пределами этого круга отнюдь не латинские еретики с баптистами, а люди, которым в голову не приходит, что в такой обычной практике, как аборт, есть что-то неправильное. Люди, которые вообще крайне смутно представляют себе, Кто такой Христос, и что есть путь спасения. Они даже не полные безбожники, просто не в курсе.
На этом фоне борьба с инославной экспансией выглядит несколько трагикомично. Ведь правда, если наши русские абортмахеры совратятся как-нибудь в латинскую ересь, это да, будет ужасная духовная катастрофа, которая вот прям нависла и на предотвращение которой надо всем ревностно бросаться…

Старая добрая ксенофобия

Абсолютному большинству людей вокруг нас совершенно не грозит совратиться с пути спасения: то, где они сейчас, — увы! — гораздо больше похоже на путь погибели.
В такой ситуации расточать время и силы на борьбу с папизмом, а равно с баптизмом, значит заниматься чем-то в высшей степени не тем. Гораздо уместнее направить все силы на глубокое уразумение Благой Вести, как её понимает и проповедует Православная Церковь, и употребить время, проводимое в сети, на свидетельство неверующим. Это, несомненно, требует гораздо больших усилий — и интеллектуальных, и нравственных, чем старая добрая ксенофобия, которую так уютно можно выдавать за ревность о правой вере. Но это ровно то, что нам велено делать.



Более того, мы живем в эпоху повсеместного сворачивания религиозной свободы. И в России, где мы живем, и в США — наиболее богатой и влиятельной стране мира — свобода вероисповедания находится под угрозой. По совершенно разным причинам.

Заграница баптистам не поможет

В России религиозные меньшинства (прежде всего протестанты) воспринимаются как агенты заграницы и закваска возможного майдана. Этот взгляд абсолютно ошибочен. При Джордже Буше — в геологическую эпоху назад — американский империализм действительно был в хороших отношениях с «религиозными правыми», и в протестантах еще можно было усматривать агентов влияния американских властей.
Но несостоявшийся президент США Хиллари Клинтон — такая же протестантка, как я — коммунист. В американской политической элите победили (и, похоже, надолго) вполне антихристианские силы, выступающие по всем пунктам против христианского влияния в обществе: за максимально широкий доступ к абортам, за сворачивание религиозной свободы под лозунгом борьбы с дискриминацией ЛГБТ.
Американские христиане, которые голосовали за Трампа, объясняют свое решение не тем, что Трамп благочестив. (Напротив, всем очевидно, что он человек грубый и развратный). Но он, по крайней мере, религиозно индифферентен, в то время как Хиллари — активная и воинствующая антихристианка.

Что ещё можно делать в океане безбожия

Видеть в протестантах агентов влияния этого американского руководства было бы недоразумением: идеология власти не вызывает у консервативных протестантов ничего, кроме отвращения.
У нас нет проблемы «католической» или «баптистской» экспансии. Мы живем в океане безбожия — и нашего, внутреннего, унаследованного еще от советской власти, и того, которое будет продавливаться снаружи отлично подготовленными и отлично профинансированными людьми (и уж точно не протестантами).
Наша миссия — проповедь слова Божия в восстающем против Бога мире. И нам просто некогда, неуместно и невозможно восставать друг на друга.