Ненависть к греху как следствие любви к грешнику

Известная максима «любить грешника, но ненавидеть грех» нуждается в небольшой поправке: там должно стоять не противопоставление — «но», а следование — «любить грешника и поэтому ненавидеть грех». Ненависть Бога по отношению к греху (а Писание несколько раз говорит, что Бог ненавидит грех) — проявление Его любви к сотворенному им миру, который этот грех оскверняет, разрушает и уродует.



Ненависть ко греху следует из любви к творению — и к творению вообще, и к вот этому конкретному сотворенному существу. Поэтому ненависть ко греху не противостоит, а вытекает из этой любви. Грех — это то, что лишает это творение жизни; то, что разрушает его жизнь здесь и отторгает от жизни вечной и блаженной.
Поэтому для того, чтобы ненавидеть грех пьянства, надо любить пьяниц, чтобы ненавидеть воровство — надо любить воров, а чтобы ненавидеть разврат — надо любить развратников, и ужасаться их греху именно потому, что он их губит. Не экономику, не нацию, не страну (хотя их тоже) — а вот именно их, людей, созданных по образу Божию, предназначенных для вечной жизни и искупленных для этой вечной жизни драгоценной кровью нашего Спасителя.
Поэтому не надо стараться возгревать в себе ненависть к греху — когда Вы по-настоящему полюбите людей, ненависть к греху произойдет сама собой. Ужас греха становится ясен на фоне того величия, той любви, той славы, к которой человек — каждый человек — призван. Вы не ужаснетесь уродству, если не знаете, что такое красота, или извращению, если не знаете, что такое норма, или неправедности вообще — если не знаете, что такое праведность.
Этот несчастный, который ищет утешения в водке или скоротечных случках по общественным туалетам, мог бы быть великим святым — сияющим существом, исполненным красоты, славы, радости и мудрости. Более того, он еще может им стать. Этот грешник — как и другие грешники — драгоценен в очах Бога, Христос умер за него. Именно поэтому то, что он делает — так ужасно.
Родные, которые хотят помочь наркоману, ненавидят наркотики — именно потому, что они его любят и отчаянно желают спасти. Вы не можете возненавидеть грех человека, который не дорог Вам по-настоящему. Если вы ненавидите грехи людей, которых Вы не любите — это совсем не ненависть ко греху, это что-то совсем другое — чаще всего это ненависть к людям. Хулиганы, которые избивают этого же наркомана потому что «торчков надо убивать, из-за них нация вырождается» ненавидят именно человека.
Ненависть к людям может притворяться ненавистью к греху — и для дьявола особенная радость притворяться благочестивым — но это нечто прямо противоположное, и ведущее в прямо противоположном направлении. Те, кто любят бедного наркомана и пытаются спасти его от одурманивающего яда, направляются в рай; те, кто в порядке «борьбы с наркоманией» бьют его ногами — в ад.
Наше общество полно ненависти, причем эта ненависть выражает наглые претензии на то, что именно она, ненависть, есть критерий нравственности, порядочности, иногда даже благочестия. Порядочный человек — это не тот, кто выполняет свои обещания, вовремя возвращает долги и проявляет надежность в отношениях. Это тот, кто ненавидит жуликов и воров, часто зачисляя людей в таковые просто на основании перепостов, носящихся в интернете. Нравственный человек — это не человек добрый, честный и воздержанный, а человек, бурно выражающий ненависть к безнравственности. Лучше всего кидаться камнями, но зубовный скрежет в интернете тоже подойдет. Благочестивый человек — это не человек, который, хотя бы, ходит в Церковь каждое Воскресенье, а человек, бурно выражающий желание пасть порвать и моргалы выколоть всем, кто неблагочестив. Ненависть объявляет себя нравственным долгом, те, кто уклоняются от ненависти, совершают предательство, перебегают на сторону врага. Эта же ненависть ищет просочиться в церковные стены — тем же гопникам, которые избивают наркомана, хочется почувствовать себя Пересветом и Осляблей, и мордовать человека не просто так, безыдейно и бездуховно, а с благословения высших сил.
Как диавол обычно и делает, он предлагает и зеркальное заблуждение — такую «борьбу с ненавистью», которая представляет собой продвижение разрушительного греха, причем нередко — в дополнение к нему — и все той же ненависти. Любое несогласие с активным навязыванием греха, или хотя бы нежелание в этом грехе соучаствовать, объявляется проявлением «ненависти», а «ненавистников», «фанатиков-изуверов» можно и должно травить, ненавидеть, избивать, и, там где это возможно, преследовать силами государства. На одном англоязычном форуме мне выдали чеканную фразу — It is tolerant to hate intolerance. Ненавидеть интолерантность есть проявление толерантности. Недавнееизбиение христианских проповедников на очередном «марше против ненависти» в городе Сиэттле — яркий, но не единственный пример.
Ненависть к тому, что человек (обоснованно или нет) воспринимает как зло, немедленно переходит в ненависть к людям. Ненавидеть вообще легко — как легко катиться под откос. Рай и ад — духовные реальности, но в том, что рай изображается вверху, а ад внизу, есть глубокий смысл. Мы падшие существа, гравитация греха тащит нас вниз. Чтобы обрести вечное спасение, надо задуматься над своей жизнью, над своими мыслями, словами и поступками, внимательно поразмыслить над тем, во что мы верим и почему, и что из этого следует, и как нам должно себя вести. Надо внимательно смотреть за своими порывами — не тащат ли они меня в грех. Чтобы погибнуть, ничего этого не нужно — нужно просто бездумно следовать склонностям своей падшей природы, из которых едва ли не самая сильная — склонность ненавидеть ближнего своего. Как пели пираты в «Острове сокровищ», «пей, и дьявол доведет тебя до конца». Поддайся ненависти — и дьявол доведет тебя до конца еще надежнее.
Но любить людей очень трудно — это как карабкаться вверх по скользкому склону. Это требует покаяния, то есть признания того, что я тоже — грешник. Я не тот человек, который по закону может бросить камень; я тот человек, в которого по закону можно бросить камень. Я виновен и достоин осуждения, и моя единственная надежда — в том, что за меня умер Невиновный. Но я знаю, что у меня есть надежда — Христос любит меня, и меня тоже, и не бросит; как не бросит и других бедных грешников, если только они обратятся к Нему. Бог любит и их, и меня, и хочет привести нас к вечной радости — от которой мы раз за разом отказываемся грехом. Именно поэтому грех так ненавистен.