14 октября с утра бабушка поздравляла нас с праздником. «С Покровом вас Матушки нашей Владычицы Пресвятой Богородицы, Царицы Небесной!» — торжественно провозглашала она и доставала, несмотря на протесты мамы, из сундука, стоявшего в её комнате, обёрнутую в чистое полотенечко, потемневшую от времени икону Богородицы. Это была Казанская икона Божией Матери.
Ставила её на полочку в правом углу, окружая вышитым полотенцем. К середине 80-х годов икона Богородицы стояла у неё на этом месте уже постоянно.
Ни одного храма в районе после революции у нас не осталось. Самый ближайший — в Слюдянке, за 130 километров. На праздник Покрова Богородицы в храм Святого Николая Чудотворца ездила одна подруга моей бабушки, одинокая вдова, муж которой погиб под Москвой.
Мама запрещала бабушке участвовать в подобных «старорежимных мероприятиях». «Ты бы ещё царя-батюшку вспомнила!» — возмущённо говорила она. Но я-то видела, как бабуля шушукалась о чём-то украдкой со своей подругой бабой Нюрой, племянница которой жила неподалёку от храма особо почитаемого на берегах Байкала святого.
Старушки собирали гостинцы для слюдянского батюшки, отца Владимира, писали записочки об упокоении и здравии своих родных. Провожали паломницу до автобуса, а потом встречали после возвращения с молебна. О чём они беседовали, я, к большому моему сожалению, не знаю.
Помню только, какие радостные и светлые лица у них были в эти, с лёгким морозцем, октябрьские дни, когда земля покрывалась чистым белым покрывалом, какие вкусные пироги пекли они к Покрову, как мирно и долго чаёвничали, вспоминая далёкое прошлое…
Зажигали перед иконой Пречистой Девы церковные свечи и ладан. Подолгу стояли перед скорбным и строгим ликом Богоматери с младенцем Христом на руках, молясь о ближних, о сохранении «земли нашей русской от всякого ворога и супостата». Своими словами просили Богородицу о том, чтобы «никогда не было больше войны у нашего порога».
Стоя перед иконой (окном в неведомый горний мир), молились так горячо, так искренне и сильно, как это могут только женщины-матери.