На этой неделе произошло чудо и у нас в храме (или не чудо, не знаю, как и назвать), только не смешное, а грустное. Лучше бы о нем забыть, но, как говорится, осадочек-то все равно остался…
Отпевали бабушку лет 80-ти. Условились, что тело принесут к часу дня, поскольку в храме с утра шла уборка, и, чтобы никому не мешать, решили отпевать именно в это время.
Старушку привезли за 15 минут до назначенного срока и в храм до поры пока не заносили — ожидали за оградой. У меня еще оставалось время, и я решил сбегать перекусить. Выхожу из самого храма в пространство под колокольней (притвор называется), и чувствую тонкий запах тления. Еще в первый год своего священнического служения, я по неопытности и глупости отравился такими испарениями, и запах этот чувствую очень остро и даже болезненно.
«Крыса, что ли в подвале сдохла? — подумал я. — Нужно будет все тщательно осмотреть!»
Пока трапезничал, тело занесли в храм. Бегу назад — и опять эта вонь, только резко усилившаяся. Зашел в сам храм — вроде все в порядке (тело сразу из морга привезли) — никаких запахов. Приступил к отпеванию. Смотрю, мои помощницы забегали, а матушка, так та вообще за горло держится. Она ведь — бывший химик, у нее обоняние, как у парфюмера…
Через какое-то время я остался один на один с неутешными родственниками, а мои в это время прочесывали сантиметр за сантиметром притвор, и даже на колокольню поднимались, пытаясь определить источник запаха, но все было тщетно. Запах стоял именно в притворе, где вообще ничего кроме стен и каменных плит под ногами не было.
После отпевания я отпустил всех, а сам уехал на требы. Через какое-то время староста звонит мне и сообщает, что оставила ключи в храме. Пришлось ей меня ждать. С треб меня привезли лишь в половину четвертого, староста меня дожидалась на месте.
Открыли двери. Запах, который, как мы надеялись, за полтора часа уже выветрился, — лишь только усилился.
«Что-то здесь не так», — дошло до меня, — «это не простой запах».
Набрав крещенской воды, мы вместе со старостой под пение тропаря Крещению Господню обильно окропили притвор. Я тогда вспомнил, что, окропляя храм на сам праздник Богоявления, забыл освятить эту часть храма, притвор. Спустя несколько минут, мы с помощницей вышли из храма. В притворе стоял чудесный запах морозца.
И тогда я понял, что запах тлена, по-видимому, исходил от того, кто приходил за старушкой.
Пришел из бездны и ушел с добычей, а присутствие своё обозначил.
Вот так наверно там и пахнет…
Не забывает он нас, всегда рядом, «аки зверь рыкающий», страшный и безпощадный.
И раньше случались явления в притворе, но чтобы такие, как вчера, — право, не припомню.
Вот такие чудеса…
Иерей Александр Дьяченко