Один молодой монах мыл листья салата. К нему подошел другой монах и, желая испытать его, спросил:
– Можешь ли ты повторить, что говорил старец в проповеди сегодня утром?
– Я не помню, – признался молодой монах.
– Для чего же ты слушал проповедь, если ты уже ее не помнишь?
– Погляди, брат: вода моет салат, но не остается на его листьях. Салат, тем не менее, становится совершенно чистым.
***
Один недобрый человек пришел как-то донимать старца своими глупыми вопросами:
– Неужто и вправду ты, такой умный человек, считаешь возможным, чтобы Иона выжил, проведя три дня в чреве кита?
– Не знаю, – отвечал старец, – но я его спрошу, когда увижусь с ним в раю.
– А вдруг он в аду?
– Тогда ты сам его спросишь.
* * *
На пороге церкви одного монастыря сидел бедный человек, просивший милостыню.
– Не стыдно ли тебе? – крикнул на него настоятель. – Месяц назад ты был слепым, а сегодня уже однорукий!
– Не гневайся, отче, но лучше радуйся. Я и вправду обрел зрение и так разволновался из-за этого, что у меня отпала рука.
* * *
Авва Геразий соглашался один раз в год ходить в Антиохию на проповедь. Послушать его собиралось великое множество народа. Один из братьев как-то спросил его:
– Отче, не искушает ли тебя суетная слава при виде такого множества народа вокруг тебя?
– Нет, брат, – отвечал Геразий, – я думаю, что если бы меня казнили, народа собралось бы еще больше…
* * *
Многие отцы-пустынники прожили долго, иные даже больше ста лет. Авва Исайя был одним из таких отцов. В день его столетия один брат, намного его моложе, пришел к нему и сказал:
– Я пришел поздравить тебя, отче, с твоим столетним юбилеем, и я надеюсь, на будущий год мы справим вместе твой сто первый юбилей.
– Я тоже на это надеюсь, – отвечал старец, – ибо, как я погляжу, здоровье у тебя превосходное.
* * *
Один брат, вернувшись в свою келью, нашел ее в полнейшем беспорядке. Он готов был уже проклясть виновника такой беды, как вдруг прикусил язык. Он вспомнил слова старца: «Прокляни человека, и будет две могилы».
* * *
Авва Исаия сказал: «Если Церкви недостает мужества отстаивать свои взгляды, то это не из-за недостатка мужества, но из-за недостатка взглядов».
* * *
Однажды Теревинфский монастырь посетил епископ. Братья лезли из кожи вон, чтобы почтить его и приготовить необычайную трапезу. В конце настоятель с трепетом спросил епископа, как ему понравился обед, и тот отвечал:
– Если бы рыба не была такой же черствой, как лепешка, лепешка такою же соленой, как козлятина, козлятина такой же жесткой, как финики, а финики такими же пресными, как вино, мы бы славно отобедали.
* * *
Авва Макарий и авва Виссарион обменивались как-то мнениями об одном монахе.
– Я никогда не слышал, чтобы он плохо говорил о ком-либо, – сказал первый.
– Это, несомненно, оттого, – возразил второй, – что говорит он только о себе.
* * *
Однажды в Скитской пустыне случилось неслыханное – дождь лил целых три дня подряд. Молодой монах, испугавшись, спросил у старца:
– Отче, а вдруг это новый потоп?
– Не может быть, – отвечал старец, – ибо бесплодность первого убедила Бога не насылать второй.
* * *
Один из отцов пригласил как-то своего собрата разделить с ним хлеб-соль. Видя, что сей последний ест как-то рассеянно, он доброжелательно заметил:
– Брат, если ты ешь без охоты, то не станешь ли ты также без охоты делать и более важные вещи?
* * *
В одном монастыре, расположенном на берегу Красного моря, настоятель как-то сказал:
– В нашем монастыре слишком много попугаев.
Братья весьма удивились и попросили у настоятеля разъяснений.
– Много у нас таких, которые говорят, что думают, только когда узнают, что это говорят другие, – отвечал тот.
* * *
В одном монастыре настоятель во время собрания братии заснул.
– Умолкнем, братья, – сказали монахи, – дадим поспать настоятелю.
Но тот, подняв голову, сказал:
– Как же мне спать, братья, если вы не будете говорить?
* * *
Один брат, посетив авву Евлогия, сперва поздравил его с тем, что тот соблюдал обет молчания уже в течение трех лет. Затем он обязал его говорить, и авва Евлогий произнес:
– Мое молчание немногого стоит. Да, действительно, младенцы кричат, мирские люди болтают, монахи молчат, но святые – поют!
* * *
Молодой человек, недавно поступивший в монастырь, увидел как-то настоятеля, который, склонившись на пороге кельи, чистил свои башмаки.
– Отче, – сказал он, – ты чистишь свои башмаки?
– С тех пор, как я настоятель, я не могу чистить чужие, – отвечал тот.
* * *
Авва Исаия жил в крайней бедности. После его смерти один из братьев спросил старца:
– От чего он умер? Тот отвечал:
– Я не знаю, от чего он умер, но еще меньше – отчего он жил.
* * *
Один старец сказал: «Наихудший момент для безбожника – это когда он чувствует себя преисполненным благодарности, но не знает, кого благодарить».
* * *
Блаженный Даниил Скитский, который в юности долго сомневался, предаться наукам или же Господу, убежал в пустыню в день, когда услыхал из уст знаменитого ученого Александрийской школы такое рассуждение:
– От тепла тела расширяются; вот почему летом дни длиннее, чем зимой.
* * *
Трое старцев встретились после долгой разлуки. Они были уже весьма преклонного возраста, и среди прочего заговорили о своем здоровье.
– У меня выпали все зубы, – сказал первый из них. – Мне приходится вымачивать хлеб в воде, чтобы проглотить хоть несколько кусочков.
– А мне не хватает слюны, – сказал второй. – Что бы я ни ел, мне приходится класть на язык крупинку соли.
– А я не жалуюсь на отсутствие ни зубов, ни слюны, – сказал третий. – Но вот сегодня утром мой келейник сказал мне: «Отче, еще и полдень не наступил, а ты съел уже три огромных каравая хлеба!» Поистине, память меня покинула.
* * *
Один старец сказал: «Всевышний дал нам двое ушей и только один рот для того, чтобы мы говорили вдвое меньше, чем слушаем».
* * *
Один разбойник был смертельно ранен в какой-то стычке. Из последних сил он приполз к келье отшельника и простонал:
– Отче, я испытываю адские мучения!
– Как, уже? – воскликнул отшельник.
* * *
Один игумен пришел к старцу за советом:
– Отче, какой должна быть проповедь?
– Проповедь, – отвечал старец, – должна иметь хорошее начало и хороший конец. А затем тебе следует как можно больше сблизить их друг с другом.
* * *
Один старец, глядя на собаку, подумал: «У собаки так много друзей потому, что она гораздо чаще машет хвостом, чем языком».
* * *
Говоря об Адаме, один старец сказал: «Адам оказался первым из длинной череды мужей, жалующихся на пищу, полученную от жены».
* * *
В одном монастыре старец толковал Писание. Вдруг он заметил, что один из братьев спит.
– Я продолжу, когда этот брат проснется, – сказал он. Но один из монахов возразил:
– Я думаю, что брат проснется, когда ты закончишь…
***
Один старец говорил так: «Если вы будете давать больным и братьям все, что они попросят, у вас будут хорошие больные и плохие братья».
* * *
Не раз отцам-пустынникам приходилось иметь дело с кочевыми племенами. Один из вождей такого племени пришел как-то к авве Исаии и заявил, что он желает стать христианином.
– Ты наполняешь радостью мое сердце, – сказал ему старец. – Но у тебя две жены. Нужно, чтобы ты отказался от одной из них.
– Я так и сделаю, если ты, отче, укажешь мне хотя бы одно место в Писании, где осуждается двоеженство.
– «Никто не может служить двум господам», – отвечал ему старец.
* * *
Авва Моисей, обходя пустыню, столкнулся с кочевым племенем, которое справляло пышные похороны. Посреди стойбища, на огромном костре лежало тело вождя племени в богатых одеждах.
– Какой веры был ваш вождь? – спросил старец.
– Увы, – отвечали ему, – он был неверующим.
– Поистине великое несчастье, – сказал тогда авва Моисей, – быть так роскошно одетым и не иметь, куда пойти!
* * *
Двое отцов повстречались как-то посреди пустыни. Поклонившись друг другу, один из них спросил другого:
– Прости мою нескромность, брат, не жил ли ты какое-то время в Антиохии?
– Я никогда не бывал в Антиохии, – отвечал тот.
– И я тоже; должно быть, это были двое других монахов.
* * *
Однажды авва Пресонций получил урок. Когда он стоял на молитве в своей келье, кто-то постучал в дверь его хижины:
– Прости меня, авва, – сказал прохожий. – Не можешь ли ты указать мне дорогу в Алеппо?
– Нет, – отвечал авва, – но я знаю дорогу в Небо.
– Как я могу поверить, что кто-то знает дорогу, ведущую так далеко, если он не знает дороги в окрестностях? – сказал тогда путник.
* * *
Жарким августовским днем камни в Нитрийской пустыне просто плавились от солнца. Один монах с трудом шел через песчаные холмы, ведя за собой осла, запряженного в повозку. Наконец, обессиленный, он остановился.
– Я еще никогда в жизни не видывал такой жары, – произнес он вслух.
– И я тоже, – проговорил осел.
– Вот те на! – воскликнул монах. – Впервые слышу, чтобы осел разговаривал!
– И я тоже, – сказала повозка.
* * *
Один старец сказал: «Тот, кто тебя оскорбил, вряд ли тебя простит».
Другой сказал:
«Если ты отвергаешь похвалу, то это, возможно, потому, что ты желаешь двойной».
* * *
– Ты совсем теряешь память, – сказал один монах старцу.
– Ну да, – отвечал тот, – и притом так основательно, что получаю от этого даже немалую пользу: много раз я радуюсь одному и тому же, словно впервые.
* * *
Один монах спросил авву Аммония, почему это люди века сего так много суетятся. Старец отвечал:
– Они бегают по миру вдоль и поперек из страха, как бы не пришлось встретиться с ним лицом к лицу.
