Об отношении к Таинствам

Люди склонны относиться к таинству как к чему-то, что действует само по себе, независимо от человека, поэтому приступают к Таинству крещения совершенно не задумываясь, нужно ли это делать.
На исповеди главное – что-то сказать, а своего собственного труда для изменения жизни люди не прилагают: все прощено, уже все хорошо, ответственности за это нет. Люди думают, что если они повенчали свой брак, то сама благодать Божья обязательно обеспечит им спокойную, счастливую семейную жизнь, а потом удивляются, когда венчанный брак распадается.

О причастии тоже существует мнение, что у Таинства есть своя внутренняя сильная энергия, которая действует сама по себе. Как будет хорошо, если мы с детства будем как можно чаще причащать! Кажется, что это по накопительной будет идти, и дети будут от этого становиться лучше, умнее, послушнее, духовнее, и это и их сделает нормальными людьми. А потом дети лет в двенадцать говорят: «Не пойду я больше в эту церковь, и причащаться больше не буду», – и родители руками разводят: как же так, была такая девочка или такой мальчик, причащался все время, а теперь раз – и все.
Ничего не бывает в Церкви, что действует неведомым образом, само по себе.
Бог – Личность, и поэтому божественное действие в таинстве – это личностное, личное действие Бога по отношению к личности человека. Каждый раз, участвуя в каком-либо Таинстве, мы лично встречаемся с Богом, и Он лично встречается с нами.
Когда мы причащаем детей, мы приносим их на встречу со Христом. К этой встрече дети ни умственно, ни духовно не готовы – ни младенцы, ни даже подростки, потому что дети обычно поступают по примеру своих родителей.
Мы же не учим детей говорить на родном языке, они просто начинают разговаривать, потому что слышат, как говорят родители. Если родители говорят на хорошем языке, то и дети начинают говорить на хорошем языке. А если в какой-то неблагополучной семье мат-перемат, то дети эти слова повторят, даже не понимая, что они говорят. Дети будут все время делать то, что делают их родители, как и Господь очень хочет, чтобы мы делали так, как поступает Он, чтобы мы стали Его детьми. Дети в храме реагируют на родителей: они видят, что родители что-то хотят от них, и они это делают.
С другой стороны, получается, что если родители не причащаются вместе с детьми, то для родителей это не ценность. Если они говорят, что надо причащаться, а сами не причащаются, у ребенка складываются вполне естественные представления о том, что это не так и важно, потому что это не важно для родителей. Когда папа и мама смотрят телевизор, понятно, что они оба смотрят в одном направлении – и ребенок тоже хочет посмотреть, что они там такое смотрят. А вот когда причащаются, говорят «тебе это нужно», но сами не причащаются.
Вот здесь происходит вполне естественное раздвоение ценностного ряда у ребенка: ребенок ищет то, что важно родителям, ценит то, что ценят его родители, еще не понимая, не осознавая, не отдавая себе в этом отчет. Если с самого раннего возраста родители просто приносят детей, чтобы было все правильно, но сами не причащаются, это в конце концов не кончится ничем.

Протоиерей Алексий Уминский