Когда архиерей ещё и внук
Сентябрьский день – ясный и покойный. Тихо на улице Островского в Покровске (официально – в Энгельсе Саратовской области), чего не скажешь о доме, о сердце Валентины Ивановны Бурмистровой. Здесь радостно и оттого немного тревожно и волнительно. Ждет она епископа Покровского и Николаевского Пахомия. Не официальный визит, не протокольный, а встреча двух дорогих друг другу людей.
В девичьей восторженности восьмидесятилетнюю бабушку упрекнуть сложно – и видела, и пережила она на своем веку много. Да и ангелы – это не про безгрешность (хотя мыслям о чужих грехах вряд ли есть место в ее голове). Это скорее о том, что пастыри – вестники ее любимого Бога. …
Что такое жить без храма, без пастырского окормления – бабушка Валя знает не понаслышке. Родилась она 13 сентября 1940 года. К этому времени от шести храмов Покровска остались лишь воспоминания да страшные рассказы мамы о том, с какой злобой их рушили, как жгли иконы. Некоторые, правда, удавалось спасать, чтобы с радостью передавать потом в открывающиеся городские храмы.
Первый храм в городе появился только в 1950-е годы, возрождение церковной жизни в полноте началось в 1990-е. «Девчонки, ну чего вы в храм не идете? Такая благодать – службы идут, да еще так рядом. Не дай Бог ведь как раньше. Тяжко без храма-то жить», – увещевает Валентина Ивановна «молодых» соседок-пенсионерок на своей улице.
«В Покровский раньше все наши старушки ходили. На нашей улице дедушка Иван жил, он в алтаре прислуживал. Бывало, скажет: “Девчонки, служба сегодня будет. В храм собирайтесь!” Мама спросит: “Ты, Валь, пойдешь на службу?” – “Возьмешь, пойду”, – отвечаю. – “А не боишься?” – “Нет”. Я любила в храм ходить. На Пасху яйца и куличи ходила святить, это уж мое дело было. На Крещение по пять-шесть раз бегала воду освящать, чтобы всем на нашей улице принести».
Когда в храме – дом, то и вся жизнь – в радость.
«И полы мыла, и в крестильне работала, и сторожем была. Как отказать?! Отец Василий скажет, бывало: “Девчонки, остаемся после службы, будем кирпичи таскать”. И мы с удовольствием», – баба Валя любую подробность будничной храмовой жизни вспоминает, как праздничную.
Неудивительно, что настоятели отпускать ее не хотели, хоть и возраст, и правнуков нянчить нужно. Крещений ведь в ту пору было много, а куда без Валентины Ивановны – и полы помыть, и ребенка успокоить: «Я им все “Богородице Дево, радуйся” пела. У многих на фотографиях с Крещения я есть». С радостной улыбкой вспоминает, как по просьбе начальника детей его в храм крестить вела, как за цветами по всем соседям бегала – храм украсить, дорожку сделать для владыки Пимена (архиепископа Саратовского и Вольского Пимена (Хмелевского) – М.Ш.). Как научилась Псалтирь читать:
«На пост она посреди храма на аналое всегда лежала. Я подойду и читаю, когда службы не было. Интересно. Батюшка меня один раз так и отправил Псалтирь по покойному читать. Да я же не умею! Но пошла».
Столько всего было в жизни! Но главное для бабушки Вали всегда оставалось в Церкви.
«Как возможность появлялась, ездила в Саратов – в Троицкий, в Духосошественский соборы. Мы уж мимо храма не пройдем. Мама моя получала 28 рублей и всегда у нее копеечка на храм была. Мне говорила: “Валя, не забудь, как мы в деревне жили. Батюшка приезжал на Крещение, окроплял дома. И ему всегда полную фуру продуктов накладывали. И ты так живи. Есть копейка – положи на храм. Нам только с Богом жить”».
Сколько будет еще идти это непростое строительство? Известно одному Богу. В будущем храм станет достопримечательностью города, экскурсоводы будут рассказывать об особенностях архитектуры памятника первой трети XXI века, построенного по лучшим образцам ярославского и московского зодчества века XVII. Но это в будущем. Пока же строительство будущего памятника – сердечная и головная боль архиерея и настоятеля и тема для непрестанных прошений простых прихожан небольшой, но очень дружной общины. Таких, как баба Валя.
«Когда стройка началась, баба Валя все молилась, чтобы кран не убрали. Пока он стоит, дело движется», – улыбается владыка Пахомий.
Молились, молились… И, конечно, без чуда строительство в эпоху перманентного кризиса не обошлось.
В феврале 2020 года ветеран Великой Отечественной войны Алексей Григорьевич Безденежных пожертвовал семь миллионов – все накопленные за долгую жизнь деньги. Именно на эти средства в разгар пандемии удалось продолжать работы. Были возведены кирпичные своды приделов, несущие колонны, арки и внутренние стены, алтарные апсиды и крыша северного придела, а также красивейшее крыльцо – очень непростой и недешевый этап строительства. «Я за Алексея каждый день молюсь, дай Бог ему здоровья. И за упокой души его сына Николая тоже», – говорит Валентина Ивановна.
До недавнего времени она служб в любимом Преображенском храме не пропускала. Деньги собирала – то на временный храм, то на икону, то на стройку – по всей улице. Сейчас по болезни не то что стоять – сидеть тяжело. «Многая лета тебе, мамочка Валечка! Выздоравливай, дорогая. Мы все тебя очень ждем в нашем любимом храме в честь Преображения Господня», – пишет, выражая общее чувство прихожан, Людмила Алексеева.
«Эх, если бы старые люди – мама, папа, дядя Ваня, старушки наши – живы были, как бы они радовались. Они бы все на храм отдали, каждый день там были бы», – вздыхает его собеседница.
Ее мама Елена родилась в 1913 году в деревне под Кирсановом (Тамбовская область). В молодости в храме пела, хотя на службы несколько километров ходить нужно было. Перед войной она вместе с мужем Иваном переехали в Покровск.
«Жили в бараке, мама поваром на клеевом заводе работала, папа строителем. Детей было четверо: двое младенцами умерли, мы с Витей остались. Как война началась, отца на фронт забрали. Он, говорят, меня к груди прижал и маме говорит: “Дочь береги”. Как чувствовал, что я за них молиться буду. А вскоре погиб – в конце 1941-го. Как она его просила: “Возьми ‘Живые помощи’ (90-й псалом, переписанный от руки – М.Ш.)”. Вон, дядя Миша-сосед взял, под сердцем носил и вернулся ведь. В плену был, расстреливали, а выжил».
Чтобы спасти детей от голода в военные годы, мама отправила их к дедушке с бабушкой в деревню.
«Они меня научили молиться, ходить по воскресным дням в храм. По субботам к нам в дом всегда приходили нищие. Их кормили, стирали одежду, оставляли на ночь. А утром дедушка обувал постояльцев в новые лапти – он сам их плел, давал в дорогу хлеба. Самые лучшие лапти раздаст, а мне скажет: “Не горюй, я тебе такие красивые завтра сплету”».
«Бедно жили», – замечает владыка. – «Да как все. Конечно, бедно», – отвечает бабушка, но без сожаления. Зато дружно – и дома друг другу всем миром строили, и помогали, и к деньгам проще относились: «Мама всегда говорила: “Деньги – навоз: сегодня нет, а завтра воз. Чего их жалеть?”». Зато душевно – на всю жизнь запомнила множество стихов духовных: «Я с пяти лет пела “Христос с учениками из храма выходит”. Взрослые ведь пели всегда – и на работе, и во время отдыха. А нам что? Сидим, слушаем да запоминаем».
Мама, по воспоминаниям Валентины Ивановны, была молитвенницей, церковные праздники чтила и к тому же приучала дочь.
«Умерла в 1969 году, мне 28 лет было. Ох, и смиренная была, мне до нее далеко. Тяжело болела, а не охнет, не застонет. Перед смертью икону попросила – нас благословить. “С Богом, – говорит, – хорошо жить: и горе переносить, и радость. Не отпускай Бога от себя, никогда не отпускай».
Но вот речь доходит до зверей и птиц, и мы немного теряем ощущение прагматичной реальности.
«Каркуша у меня четыре года жила. Вороненком из гнезда выпала, я ее подобрала и бегом домой – выхаживать. Выжила, хотя и летала невысоко потом. Она у меня в будке с собакой жила. Нет, пес ее не трогал, из одной миски ели. Я всегда из храма бегом, переживаю за нее. А когда пропала, плакала, как по родной. Люблю я их всех».
Когда слушаешь, как она спасала собаку, подавившуюся костью, как бегала два раза ради этого молиться святителю Николаю, появляется уверенность – эта женщина из жалости в пасть к волку залезет. И будет ему при этом рассказывать, что «Бог не без милости, а Николай Чудотворец нам сейчас поможет».
Ей, как по заказу, Господь посылает только добрых врачей, соседей, да и вообще добрые люди не переводятся на жизненном пути бабы Вали. Недаром внучка о смерти бабушки думает с содроганием: «Нам без тебя так плохо будет!» «А я ей – Юль, ходи, ходи в храм чаще. Кинешься ведь потом, поздно будет. Приучайся, как я с детства, с молодости, как мама твоя».
– Баб Валь, ну почему же сегодня люди так стесняются просто в храм зайти, не то, что Псалтирь там читать начать или кирпичи таскать?
Но тут ему бабушка не помощница – ответить не может:
– Не знаю, владыка. Как же это – стесняются? Храму помочь – душа радуется. Кому ж нам еще помогать? В храме наша жизнь, Господь наш там. У меня и дочь Рая так: только в храм позовут – она летит. Спросит: «Мам, ты как?» А я ей: «Иди, иди, я как-нибудь».
Спрашивает: «Владыка, а вот крестик свой дарить не грех? Ой, скольким я солдатам свои крестики передарила. Как же – служить и без креста?» И тут же вспоминает радостно, как Господь надоумил ее на Светлой седмице в 1990-е годы накормить солдат, остановившихся на железнодорожной станции: «Мы с отцом Александром чаю нагрели, яички им все с канона отдали. Вот радость-то была!»
Все ее рассказы – в радость. Но и у гостя есть отрадная миссия – наградить эту неустанную церковную труженицу юбилейным знаком к 10-летию Покровской епархии.
«Это мне за что же Господь такую радость сегодня принес? За что? Ведь я для себя в храме-то трудилась, для спасения души своей».
***
На память о встрече владыка дарит бабушке Вале икону Воскресения Христова. Как же точно! В этой светлой комнате рядом с этим солнечным человеком нет места не то что смерти, но даже мысли о ней. Несмотря на тяжелый недуг, на сильные боли, на слезы, которые дочь вытирает украдкой. И в душе – радость, потому что успели – записать, заснять, увидеться. Это все не про смерть. Просто настанет миг – и пойдет, нет, побежит Валентина в лучший мир. Встретит там Христа и вскрикнет: «Мой дорогой! Как же я Тебя люблю!»
Марина Шмелева
В храме – дом…
Баба Валя несколько раз принимается плакать: «Девчонки, это как же?.. Это за что же мне счастье-то такое?!» В этом нет и миллиграмма подобострастия перед архиереем, тщеславия или мнительности. Только любовь. Впрочем, у владыки если и есть в этой любви преимущество, то небольшое. Бабушка Валя любит всех – решительно и просто. А батюшки – это особое. «Они ангелы», – так и говорит.В девичьей восторженности восьмидесятилетнюю бабушку упрекнуть сложно – и видела, и пережила она на своем веку много. Да и ангелы – это не про безгрешность (хотя мыслям о чужих грехах вряд ли есть место в ее голове). Это скорее о том, что пастыри – вестники ее любимого Бога. …
Что такое жить без храма, без пастырского окормления – бабушка Валя знает не понаслышке. Родилась она 13 сентября 1940 года. К этому времени от шести храмов Покровска остались лишь воспоминания да страшные рассказы мамы о том, с какой злобой их рушили, как жгли иконы. Некоторые, правда, удавалось спасать, чтобы с радостью передавать потом в открывающиеся городские храмы.
Первый храм в городе появился только в 1950-е годы, возрождение церковной жизни в полноте началось в 1990-е. «Девчонки, ну чего вы в храм не идете? Такая благодать – службы идут, да еще так рядом. Не дай Бог ведь как раньше. Тяжко без храма-то жить», – увещевает Валентина Ивановна «молодых» соседок-пенсионерок на своей улице.
… и жизнь в радость
Слушая бесхитростный рассказ, хочется воскликнуть патетически: «Какой храм не знал тебя прихожанкой! Какая работа в храме – трудницей!» В первом, Покровском, храме, построенном вопреки всему трудами вот таких тетушек и бабушек, Валентина Ивановна отработала десять лет. А ходить начала еще школьницей, когда он молитвенным домом был.«В Покровский раньше все наши старушки ходили. На нашей улице дедушка Иван жил, он в алтаре прислуживал. Бывало, скажет: “Девчонки, служба сегодня будет. В храм собирайтесь!” Мама спросит: “Ты, Валь, пойдешь на службу?” – “Возьмешь, пойду”, – отвечаю. – “А не боишься?” – “Нет”. Я любила в храм ходить. На Пасху яйца и куличи ходила святить, это уж мое дело было. На Крещение по пять-шесть раз бегала воду освящать, чтобы всем на нашей улице принести».
Когда в храме – дом, то и вся жизнь – в радость.
«И полы мыла, и в крестильне работала, и сторожем была. Как отказать?! Отец Василий скажет, бывало: “Девчонки, остаемся после службы, будем кирпичи таскать”. И мы с удовольствием», – баба Валя любую подробность будничной храмовой жизни вспоминает, как праздничную.
Неудивительно, что настоятели отпускать ее не хотели, хоть и возраст, и правнуков нянчить нужно. Крещений ведь в ту пору было много, а куда без Валентины Ивановны – и полы помыть, и ребенка успокоить: «Я им все “Богородице Дево, радуйся” пела. У многих на фотографиях с Крещения я есть». С радостной улыбкой вспоминает, как по просьбе начальника детей его в храм крестить вела, как за цветами по всем соседям бегала – храм украсить, дорожку сделать для владыки Пимена (архиепископа Саратовского и Вольского Пимена (Хмелевского) – М.Ш.). Как научилась Псалтирь читать:
«На пост она посреди храма на аналое всегда лежала. Я подойду и читаю, когда службы не было. Интересно. Батюшка меня один раз так и отправил Псалтирь по покойному читать. Да я же не умею! Но пошла».
Столько всего было в жизни! Но главное для бабушки Вали всегда оставалось в Церкви.
«Как возможность появлялась, ездила в Саратов – в Троицкий, в Духосошественский соборы. Мы уж мимо храма не пройдем. Мама моя получала 28 рублей и всегда у нее копеечка на храм была. Мне говорила: “Валя, не забудь, как мы в деревне жили. Батюшка приезжал на Крещение, окроплял дома. И ему всегда полную фуру продуктов накладывали. И ты так живи. Есть копейка – положи на храм. Нам только с Богом жить”».
Красавец храм в честь Преображения Господня
Теперь все пожертвования, неукоснительные по завету любимой мамы, у Валентины Ивановны – целевые. Вот уже несколько лет неподалеку от ее дома строят трехпрестольный семиглавый храм в честь Преображения Господня.Сколько будет еще идти это непростое строительство? Известно одному Богу. В будущем храм станет достопримечательностью города, экскурсоводы будут рассказывать об особенностях архитектуры памятника первой трети XXI века, построенного по лучшим образцам ярославского и московского зодчества века XVII. Но это в будущем. Пока же строительство будущего памятника – сердечная и головная боль архиерея и настоятеля и тема для непрестанных прошений простых прихожан небольшой, но очень дружной общины. Таких, как баба Валя.
«Когда стройка началась, баба Валя все молилась, чтобы кран не убрали. Пока он стоит, дело движется», – улыбается владыка Пахомий.
Молились, молились… И, конечно, без чуда строительство в эпоху перманентного кризиса не обошлось.
В феврале 2020 года ветеран Великой Отечественной войны Алексей Григорьевич Безденежных пожертвовал семь миллионов – все накопленные за долгую жизнь деньги. Именно на эти средства в разгар пандемии удалось продолжать работы. Были возведены кирпичные своды приделов, несущие колонны, арки и внутренние стены, алтарные апсиды и крыша северного придела, а также красивейшее крыльцо – очень непростой и недешевый этап строительства. «Я за Алексея каждый день молюсь, дай Бог ему здоровья. И за упокой души его сына Николая тоже», – говорит Валентина Ивановна.
До недавнего времени она служб в любимом Преображенском храме не пропускала. Деньги собирала – то на временный храм, то на икону, то на стройку – по всей улице. Сейчас по болезни не то что стоять – сидеть тяжело. «Многая лета тебе, мамочка Валечка! Выздоравливай, дорогая. Мы все тебя очень ждем в нашем любимом храме в честь Преображения Господня», – пишет, выражая общее чувство прихожан, Людмила Алексеева.
С Богом и в горе, и в радости
Владыка Пахомий рассказывает бабушке про ход строительных работ, про дальнейшие планы.«Эх, если бы старые люди – мама, папа, дядя Ваня, старушки наши – живы были, как бы они радовались. Они бы все на храм отдали, каждый день там были бы», – вздыхает его собеседница.
Ее мама Елена родилась в 1913 году в деревне под Кирсановом (Тамбовская область). В молодости в храме пела, хотя на службы несколько километров ходить нужно было. Перед войной она вместе с мужем Иваном переехали в Покровск.
«Жили в бараке, мама поваром на клеевом заводе работала, папа строителем. Детей было четверо: двое младенцами умерли, мы с Витей остались. Как война началась, отца на фронт забрали. Он, говорят, меня к груди прижал и маме говорит: “Дочь береги”. Как чувствовал, что я за них молиться буду. А вскоре погиб – в конце 1941-го. Как она его просила: “Возьми ‘Живые помощи’ (90-й псалом, переписанный от руки – М.Ш.)”. Вон, дядя Миша-сосед взял, под сердцем носил и вернулся ведь. В плену был, расстреливали, а выжил».
Чтобы спасти детей от голода в военные годы, мама отправила их к дедушке с бабушкой в деревню.
«Они меня научили молиться, ходить по воскресным дням в храм. По субботам к нам в дом всегда приходили нищие. Их кормили, стирали одежду, оставляли на ночь. А утром дедушка обувал постояльцев в новые лапти – он сам их плел, давал в дорогу хлеба. Самые лучшие лапти раздаст, а мне скажет: “Не горюй, я тебе такие красивые завтра сплету”».
«Бедно жили», – замечает владыка. – «Да как все. Конечно, бедно», – отвечает бабушка, но без сожаления. Зато дружно – и дома друг другу всем миром строили, и помогали, и к деньгам проще относились: «Мама всегда говорила: “Деньги – навоз: сегодня нет, а завтра воз. Чего их жалеть?”». Зато душевно – на всю жизнь запомнила множество стихов духовных: «Я с пяти лет пела “Христос с учениками из храма выходит”. Взрослые ведь пели всегда – и на работе, и во время отдыха. А нам что? Сидим, слушаем да запоминаем».
Мама, по воспоминаниям Валентины Ивановны, была молитвенницей, церковные праздники чтила и к тому же приучала дочь.
«Умерла в 1969 году, мне 28 лет было. Ох, и смиренная была, мне до нее далеко. Тяжело болела, а не охнет, не застонет. Перед смертью икону попросила – нас благословить. “С Богом, – говорит, – хорошо жить: и горе переносить, и радость. Не отпускай Бога от себя, никогда не отпускай».
Немного о любви
О любви баба Валя не говорит, она ее излучает. Да так, что удивляются все вокруг. Ну, про владыку, про батюшек, прихожан, про дочь и зятя-сыночка понять можно. Даже про мужа-покойника, о немощах которого она рассказывает исключительно с доброй улыбкой.Но вот речь доходит до зверей и птиц, и мы немного теряем ощущение прагматичной реальности.
«Каркуша у меня четыре года жила. Вороненком из гнезда выпала, я ее подобрала и бегом домой – выхаживать. Выжила, хотя и летала невысоко потом. Она у меня в будке с собакой жила. Нет, пес ее не трогал, из одной миски ели. Я всегда из храма бегом, переживаю за нее. А когда пропала, плакала, как по родной. Люблю я их всех».
Когда слушаешь, как она спасала собаку, подавившуюся костью, как бегала два раза ради этого молиться святителю Николаю, появляется уверенность – эта женщина из жалости в пасть к волку залезет. И будет ему при этом рассказывать, что «Бог не без милости, а Николай Чудотворец нам сейчас поможет».
Ей, как по заказу, Господь посылает только добрых врачей, соседей, да и вообще добрые люди не переводятся на жизненном пути бабы Вали. Недаром внучка о смерти бабушки думает с содроганием: «Нам без тебя так плохо будет!» «А я ей – Юль, ходи, ходи в храм чаще. Кинешься ведь потом, поздно будет. Приучайся, как я с детства, с молодости, как мама твоя».
Верная помощница храму
Рассматривая альбом с фотографиями, где каждый снимок – свидетель эпохи, епископ Пахомий задает вопрос, больной для многих пастырей и архипастырей:– Баб Валь, ну почему же сегодня люди так стесняются просто в храм зайти, не то, что Псалтирь там читать начать или кирпичи таскать?
Но тут ему бабушка не помощница – ответить не может:
– Не знаю, владыка. Как же это – стесняются? Храму помочь – душа радуется. Кому ж нам еще помогать? В храме наша жизнь, Господь наш там. У меня и дочь Рая так: только в храм позовут – она летит. Спросит: «Мам, ты как?» А я ей: «Иди, иди, я как-нибудь».
Спрашивает: «Владыка, а вот крестик свой дарить не грех? Ой, скольким я солдатам свои крестики передарила. Как же – служить и без креста?» И тут же вспоминает радостно, как Господь надоумил ее на Светлой седмице в 1990-е годы накормить солдат, остановившихся на железнодорожной станции: «Мы с отцом Александром чаю нагрели, яички им все с канона отдали. Вот радость-то была!»
Все ее рассказы – в радость. Но и у гостя есть отрадная миссия – наградить эту неустанную церковную труженицу юбилейным знаком к 10-летию Покровской епархии.
«Это мне за что же Господь такую радость сегодня принес? За что? Ведь я для себя в храме-то трудилась, для спасения души своей».
***
На память о встрече владыка дарит бабушке Вале икону Воскресения Христова. Как же точно! В этой светлой комнате рядом с этим солнечным человеком нет места не то что смерти, но даже мысли о ней. Несмотря на тяжелый недуг, на сильные боли, на слезы, которые дочь вытирает украдкой. И в душе – радость, потому что успели – записать, заснять, увидеться. Это все не про смерть. Просто настанет миг – и пойдет, нет, побежит Валентина в лучший мир. Встретит там Христа и вскрикнет: «Мой дорогой! Как же я Тебя люблю!»
Марина Шмелева
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
