Когда я оказываюсь в храме Рождества Христова в подмосковных Мытищах, стараюсь встать так, чтобы мне хорошо было видно изображение Божьей Матери Знамение в конхе алтарной апсиды. Легкая фигура Богородицы с раскинутыми руками написана так, что, кажется, Она словно одновременно воздевает руки, молитвенно заступаясь перед Своим Сыном за всех людей – и обнимает их, точнее, не их, а в том числе и нас, молящихся здесь, сейчас…
Роспись выполнена иконописцем Александром Соколовым, который руководил благоукрашением всего храмового пространства.
Вот уже много лет мы говорим о том, что современным иконописцам часто не хватает богословских размышлений в разработке программы храмовой росписи, что они порой просто воспроизводят, «как было в прошлом». Александр Соколов как раз и был таким иконописцем – думающим, размышляющим, – для него внешнее, эстетическое в церковном искусстве было неразрывно связанно с внутренним смыслом, богословским содержанием.
На иконы Александр стал обращать внимание еще в подростковом возрасте, лет в 14–15. Он, ученик Московской средней художественной школы при Академии художеств, мог подолгу стоять у икон Звенигородского чина в Третьяковской галерее. Человек, не склонный к чрезмерным эмоциям, экзальтации, он признавался, что чувствовал свет, исходивший от иконы. Перед этим он впервые прочитал Библию, а в 16 лет – крестился. Крестился потому, что, по его же словам, нужно было понять смысл жизни, а иначе – для чего жить?
Роспись апсиды в Мытищах
«Он с юности задавал себе вопросы, – говорит жена Александра Соколова, художница Мария Вишняк, – о предназначении человека, о смысле своей жизни, о том, для чего существует такой прекрасный и разнообразный Божий мир. Он вопрошал Бога даже тогда, когда еще не знал Его. Он был цельным человеком и весь мир так и воспринимал, целостно. В детстве – хотел быть биологом, прочитал много литературы на эту тему. Вообще, все, что он читал, оставалось с ним. Более того, он воспринимал все, что ему встречалось на жизненном пути – каждого человека, каждую травинку, каждое облако, – как конкретное послание Бога к нему. Такая внимательная жизнь наполняла его совсем другим смыслом и другой глубиной – и тогда, когда он еще шел к иконописи, и когда уже стал иконописцем.
Саша любил повторять, что научить ничему нельзя, а научиться можно всему. Еще одна фраза, которую я часто от него слышала, особенно когда сидела и работала, – он подходил ко мне и говорил: ‟Помни про тонкие вещи!” Это как раз про ту же внимательность к миру. Объяснить – сложно, у него был особый дар, который он вдумчиво развивал».
Свобода творить
Создать красивый молитвенный образ Александр Соколов считал важным, но не это, на его взгляд, должно быть первостепенной задачей иконописца. Самое важное – работать над своей душой, настраивать ее на Божественную гармонию. Вот тогда и икона может получиться.
«Митрополит Антоний Сурожский говорил, что мы думаем – сходили в церковь раз в неделю, и достаточно. А с Господом надо быть постоянно, каждое мгновение. Писать иконы может человек, который привык молиться. И не просто вербально, а всегда жить в присутствии Божьем. Я видела, что Саше нравилось жить с Богом, это был настолько живой, радостный опыт…», – вспоминает Мария Вишняк.
Александр Соколов писал не только на заказ, хотя, понятно, иконописец должен получать деньги за свою работу, кормить семью, тем более что Александр и Мария вырастили четверых детей. Но ему было необходимо писать и те иконы, которые требовала именно его душа, для себя.
«Он имел такую внутреннюю свободу, что мог себе позволить среди моря обязанностей, многочисленных проектов делать то, что было нужно именно ему. У нас дома в красном углу – икона Божьей Матери ‟Владимирская”, – рассказывает Мария Вишняк. – Как она написана, с какой любовью! Так мог написать человек, который был полностью свободен – от мнения заказчика, сроков, – работавший в том ритме, который требуется. Для себя же он написал и икону Божьей Матери Любятовская. Еще одна из дорогих для меня икон – образ Спасителя, который Саша не докончил (лик дописан), но мы дерзнули с друзьями подписать его – «IС ХС» – Иисус Христос…
И всегда, в любой работе, для себя ли, по заказу ли, у него была внутренняя установка, полученная от нашего духовника, отца Анатолия Яковина, который служил в маленькой деревне Пятница Владимирской области, – делать свое дело так, чтоб твоя душа пела. Потому что если она поет у тебя, потом будет петь у всех».
Икона Божьей Матери Любятовская
Про икону Божьей Матери «Любятовская» искусствовед Ирина Языкова написала:
«В иконе, исполненной Александром Соколовым, хорошо видно, насколько мастер умел сохранить не только узнаваемость чтимого древнего образа, но и передать пронзительность его интонации – в трогательном жесте, в выражении нежного лика юной Богоматери. Непривычный для Соколова зеленоватый колорит – дань памяти и уважения древней псковской иконе».
Вообще, в иконы Божьей Матери, написанные Александром Соколовым, хочется всматриваться. Трепетность, тонкость, одухотворённость, одновременно скорбь – это первое, что ты видишь, а уже потом – красоту линии, гармонию в цвете и колорите. В работах Соколова – всегда бережное отношение к древним образцам, и вместе с тем мы, глядя на них, понимаем, что это не копия, не реконструкция, а творение современного мастера, в котором есть и его собственные богословские размышления, но при этом нет того, что называют «самостью».
Икона Божией Матери «Неупиваемая Чаша»
Икону «Неупиваемая Чаша», которая находится в Высоцком монастыре в подмосковном Серпухове, Александр Соколов написал в 1993-м году, когда ему было 33 года. Икона – чтимая, считается чудотворной. Но об этом факте иконописец всегда говорил спокойно. Да, икону написал он, но дальше – он точно совсем ни при чем. А про чудеса говорил, что они не вызывают удивления у людей, которые участвуют в таинствах Церкви. Ведь гораздо больше исцелений от физической немощи – то чудо, с которым мы сталкиваемся на литургии, когда хлеб и вино превращаются в Плоть и Кровь Бога, а мы сами через Причастие приобщаемся к Вечной Жизни.
Как-то Александр сказал, что ему важно передать индивидуальные черты святых, освященные Божественным светом. И это относится в том числе к иконам не так давно прославленных святых, чья иконография еще до конца не сложилась. Как иконописец размышлял над иконографией, можно, например, посмотреть на примере двух икон Царственных страстотерепцев. На одной – все члены Царской семьи в древних одеяниях, на другой – Государь Николай II и Цесаревич Алексий в военной форме. Вторая композиция выглядит более читаемой, четкой. Сочетание древних цветных одежд, в которые одеты Государыня Александра Федоровна, Царевны, и лаконичной военной формы, кроме визуального акцентирования композиции, помогают осмыслить явление святости страстотерпецев, которое, с одной стороны, – вне времени, в пространстве Вечности, а с другой стороны – имеет точные временные координаты – 1917–1918 годы…
Среди того, что сделал Александр Соколов, – росписи церкви иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Царицыно (Москва), храма Тихвинской иконы Божьей Матери в село Пучково (Троцк), храма в честь иконы Божьей Матери «Скоропослушница» в Киселевске, Св. Иоанна Богослова в Москве, деревянного храма в с. Сукава (Япония), а также храмов в США, Польше.
Икона Царственных страстотерпцев
Александр умер от тяжелой болезни в 2015-м году…
«Очень люблю смотреть многочисленные фотографии – мне нравится все, что подарил Господь: наша жизнь с Сашей, наши дети – столько всего было прекрасного, – говорит Мария Вишняк. – И мне всегда хотелось оставить память, как Саша работает. Например, он пишет огромный образ, я подхожу: ‟Саша, обернись!” Он не может сразу обернуться, а когда оборачиваются, я вижу, что его глаза еще не смотрят на меня, они еще совсем в другом мире. Он уходил в свое дело полностью».
Вера, церковная жизнь, иконопись, радость оттого, что довелось жить в таком прекрасном, созданном Богом мире, любовь к семье – к жене и детям, – все это составляло мир Александра Соколова в единстве. Интересно, что в одном из вариантов иконы Покрова Пресвятой Богородицы среди молящихся в храме иконописец Александр Соколов изобразил свою семью с тогда ещё единственной дочкой. Так частная семейная история оказалась вписанной в глобальную, общецерковную.
Соколов. Роспись Казанской цер. в Пучкове.
«Всех надо жалеть»
Когда много лет тому назад я брала у Александра Соколова интервью, то задавала какие-то критические вопросы (критические заострения делают интервью более динамичным для читателя). Например, про то, как некоторые из тех, кто делают икону по фотографии, могут написать ее прямо с ленточкой с пожертвованиями-благодарностями. Есть что покритиковать. Но с Александром этого категорически не получалось: он отказывался, пытался найти какое-то доброе объяснение.
«Это такой подход философа – спокойное восприятие мира, – говорит Мария Вишняк, – даже каких-то неправильностей и аномалий. Мне кажется, это еще идет от внутреннего милосердия, великодушия. Когда по отношению к Саше люди поступали не по-доброму, порой это ‟не по-доброму” было очень серьезно, он либо это замалчивал, либо – оправдывал, просто жалея обидчика. ‟Всех надо жалеть” – одна из его любимых фраз. А ведь действительно, каково человеку, который способен обмануть, рассказать за спиной несуществующие гадости, вместо того чтобы радоваться жизни… Его остается только пожалеть».
Роспись купола в Дияшево
Александру Соколову были интересны разные виды творчества – икона, стенопись, скульптура, ему хотелось говорить о таком прекрасном Божьем мире с помощью разных визуальных языков.
«Мир настолько разнообразный, – рассказывает Мария Вишняк, – академическое художественное образование позволяет справиться со многими задачами, ведь тебя учили рисовать, мыслить в пространстве. Саша любил проекты, то есть разработать росписи большого храмового пространства, например, – подолгу сидел, размышлял. Хотел делать скульптуру, занимался церковным ювелирным искусством, а оно вообще удивительное, ведь дискосы, Чаши – это те предметы, которые используются в совершении Евхаристии…».
Мария Вишняк признается, что мечтает заработать много-много денег и издать подробный альбом творчества Александра Соколова – не только целиком иконы и росписи, а именно фрагментами, чтобы можно было внимательно рассмотреть какие-то части пластики фигур, мельчайшие детали – и понять, как они были важны для Александра. Например, в иконах и росписях Рождества Христова при внимательном всматривании можно увидеть асфодели – цветы, которые первыми распускаются после зимы в Палестине и на Кипре, а по форме повторяют Рождественскую звезду. Так Александр Соколов, с любовью и трепетом относившийся ко всему окружающему, привносил в работу опыт личных наблюдений, полученный в путешествиях.
«Мне кажется, такой альбом был бы интересен не только иконописцам, но и всем людям, которым интересно жить», – говорит Мария.
Оксана Головко