Афон не место, а состояние души
О Святой Горе, ее духе, принципах и распорядке жизни афонитов рассказывают взращенные в этой монашеской республике греческие архипастыри и святогорец, предпочитающий вообще не покидать Афон.
– Афон открывался для меня через общение с людьми. В 18 лет я поступил на богословский факультет университета Фессалоник, и тогда же, милостью Божией, на Афоне познакомился со старцем Паисием Святогорцем, ныне прославленным. Когда я впервые увидел старца Паисия, вид его оказался настолько простым и смиренным, что в этой простоте и в этом смирении было сокрыто великое сокровище Святаго Духа. Старец тогда и говорит:
– Вы ребята молодые – кладите поклоны, много земных поклонов…
Я был в сильном недоумении:
– Сколько, отче, – спрашиваю, – надо класть поклонов в день?
– Вы молодые, – говорит, – кладите много поклонов…
Митрополит Лимассольский Афанасий (Николау)
С этими самыми словами каким-то чудесным образом заблагоухало все вокруг: скалы, камни, деревья, ветер, – вся привычная афонская природа вдруг преобразилась. Мы с моим сокурсником почувствовали эту перемену. И тогда старец спешно закрыл за нами дверь и быстро вернулся к себе в келлию. В то же самое время в наших сердцах воцарилось чувство глубокой радости. Мы быстрым шагом отправились в Карею, не имея желания останавливаться на отдых, от того восторга, что переполнял нас. Благоухание нас сопровождало. Мы шли нога в ногу и задавались одним и тем же вопросом: «Что же все это значит?!»
Некоторое время я имел возможность наблюдать жизнь старца Паисия, видел чудеса. У меня появилась с тех пор уверенность в реальности Евангелия, в том, что все, что говорит Христос, можно действительно воплотить в жизнь.
Потом, в 1976-м году старец Паисий, который не принимал к себе послушников, на мое раздумье:
– Кому бы тогда отдать себя в послушание? – отправил меня к старцу Иосифу Ватопедскому.
– А старец Иосиф знает, как творить умную молитву? – уточнил я, уже буквально подталкиваемый им в спину.
– Если другие отцы – учителя этой молитвы, то старец Иосиф – доктор наук, – рассмеялся старец Паисий на мою нерешительность. И он благословил меня стать послушником старца Иосифа.
Таким образом, я тоже вошел в число духовных чад старца Иосифа Исихаста. Я примкнул к ним, мечтая научиться молитве. Старец Иосиф был подлинным исихастом. Он не следовал общему распорядку дня братства, у него был свой режим, свой устав исихаста, который радикально отличался от нашего устава, приспособленного для немощных братьев. Но это потом вокруг него сложилось братство, а когда я пришел к нему, то я был его единственным учеником.
Я надеялся, что моя монашеская жизнь станет исключительно школой молитвы: старец меня тут же посадит в келлию, даст мне огромные-преогромные четки и будет следить, чтобы я непрестанно молился. А он мне дал ведро и швабру и отправил мыть пол. И не возразишь: «Я пришел сюда молиться, а не поломойством заниматься!» – иначе бы я быстро вылетел за дверь, старец Иосиф был очень строг. По поводу молитвы старец Иосиф сказал мне всего несколько простых слов: «Возьми четки, непрестанно твори молитву со смирением и заключай ум в слова молитвы».
Вскоре я пришел к старцу Паисию с вопросом:
– Вот, я уже 2–3 года на Афоне, очень стараюсь молиться, но не вижу никакого результата…
– Какого ты хочешь «результата?» – поинтересовался он.
– Такого, о котором мы читаем в книгах.
– У меня кошка сдохла. Пойди-ка, воскреси ее! – предложил он мне и, видя мое замешательство, добавил: – Что ты хочешь – чудеса творить?
Но я же помнил то разлившееся по всей природе благоухание…
Но дело не в Афоне, а во Христе.
Потом мне рассказал один великосхимник-афонит, как однажды в его братстве в армию призвали молоденького послушника, который, окажись в казарме с ее молодцеватым духом и скабрезностями, пропал бы для монашеской жизни. Его старец очень переживал. И тогда этот великосхимник пошел к старцу и предложил себя отправить в армию вместо этого брата.
– А ты выдержишь? – спросил его старец.
– Да, я готов, хоть сейчас.
Он тут же снял с себя рясу, сбрил бороду и волосы, отправился вместе с подоспевшей полицией в армию и выдал себя за того юнца. Он и те, кто его сопровождал, ночевали в Иериссосе в гостинице, по соседству раздавались песни и гам веселья, но тогда, без рясы, без волос, без схимы, он всю ночь, как рассказывал потом мне этот монах, который старше меня, находился в раю. Он никогда больше – ни до, ни после – не чувствовал такой обильной благодати, как в ту ночь. «Господь не оставит того, кто принес себя в жертву», – говорил нам старец Паисий. На следующий день прислали телеграмму из воинской части, что в армию идти не надо, и его вернули на Афон. Тот монах потом даже жалел и говорил мне: «Я лишился такой благодати! Потому что, вернувшись, снова стал исполнять свою волю».
– Помню свое восприятие Афона, когда я был простым паломником. Или, даже можно сказать, приезжал на Афон как турист. Чего-то я, конечно, искал, но мой внутренний поиск не имел конкретной цели. А как говорят афониты: человеку не много надо – ложка, миска, минимальная одежда, – но главное, что в жизни необходимо – это цель! А у меня тогда в жизни было многое, а с целью было как-то непонятно. Но мне очень понравились сама природа и повседневный уклад жизни на Святой Горе. Приглянулись и люди – они были иными.
Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау)
До 1968 года жизнь на Афоне оскудевала, здания разрушались, монахи преклонных лет доживали свой век. Казалось, что слава Святой Горы уже в прошлом. Когда в 1963-м году праздновали 1000-летие Афона, кто-то из высокопоставленных лиц выразился прямо: «Наверное, мы приехали сюда похоронить Афон».
Но вскоре произошло чудо, и через 5 лет Афон было не узнать. Молодых монахов здесь уже было гораздо больше, чем старых. Новую высоту обрела подвижническая жизнь. Безусловно, во многом это была заслуга таких старцев, как Иосиф Исихаст, взрастивший множество учеников.
Когда в 1981-м году Греция вступила в Евросоюз, были выделены средства на реконструкцию Афона. Это спасло большинство старинных построек от превращения их в груду камней. Но сильно повредило духу Святой Горы! Всюду проложили дороги, так как машинам надо было возить строительные материалы. Шум и пыль стали нарушать уединенность и молитвенный настрой. По предписанию Евросоюза на Афоне были построены здания определенного уровня комфортности, что привнесло дотоле невероятный на Афоне элемент роскоши и респектабельного комфорта. Для монахов это обстоятельство спровоцировало новые соблазны, потому что бедная монашеская жизнь всегда расценивалась как благословение Божие. В общежительных монастырях пользы от этой реконструкции, возможно, было больше, чем вреда, а вот отшельническая жизнь от этих нововведений сильно пострадала.
Но все равно Афон – это место беспрерывной, никогда не прекращающейся молитвы. Здесь непрестанно проявляется благодать Божия в святости отдельных монахов и в тайных знамениях.
Известно, что на вершинах гор происходят все главные библейские события: на горе Синай человечеством получены 10 заповедей, на Фаворе явлено Преображение, на горе Елеон – Вознесение. Святая Гора – высшая точка земли.
Есть четыре главных принципа афонского жизнеустроения.
Во-первых, отшельничество, потому что монашеская жизнь на Афоне – это, прежде всего, отшельничество и исихазм, здесь даже уставы общежительных монастырей намного более жесткие, чем в других местах планеты.
Во-вторых, самоуправление, так как Святым Афоном не управляют епископы, они здесь могли бы только помешать, потому что, с одной стороны, Святая Гора под покровительством Вселенского Патриарха Константинопольского, а с другой – и это важнее – Афоном управляет Сама Пресвятая Богородица.
В-третьих, вселенский характер, так как Афон – это Вселенское явление на земле, он ни русский, ни греческий, ни какой-либо еще в отдельности, но всех объединяет: здесь есть и русский монастырь – Свято-Пантелеимонов, и сербский – Хиландр, и болгарский – Зограф, из 12-ти скитов – два румынских, да и по всем монастырям среди насельников есть представители всех национальностей.
И, наконец, в-четвертых, на Афоне действует закон авато – неприступности: на Святую Гору попадает все только самое необходимое, а так как женщины не столь необходимы в монашеской жизни, их на Афон не пускают (так обычно и приходится отвечать на ропот женщин). Также Афон, я считаю, должен быть закрыт для телевидения и для таких любопытных, каким я сам в свое время был.
– Афон – Удел Богородицы – является очень важной частью земли, на которой каждый день, по благодати Божией, под Покровом Богородицы совершается молитва. И там продолжает существовать и развиваться направление, которое мы называем исихазмом.
Иеромонах Анастасий (Топоузис)
Но эта таинственная жизнь Духа открыта не только тем, кто населяет Святую Гору Афон. В физике есть сообщающиеся сосуды. Если мы нальем воду в один сосуд, то во всех сосудах уровень жидкости будет одинаков. Именно это происходит и в Церкви.
Христос не мерою дает Духа. Дело только за нами. Каждый из нас получает ровно столько, сколько сам готов отдать. Сколько вы уделяете своей жизни Христу? 70% – себе, и только 30% – Христу? Значит, 30% вы и получите в ответ, а 70% вы потеряли! Это процентное соотношение и показует, условно говоря, степень пребывания каждого из нас на Афоне. Потому что Афон – это не география, Афон – это состояние сердца. Нужно отдавать все 100% себя, чтобы получить 100% благодати Духа Святаго. Только в этом случае, когда у нас все, что может дать этот мир, закончится, и сами себя полностью в подвиге служения любви исчерпаем, у нас и будет возможность засунуть руку в карман Бога и взять то, что нам нужно.
Я хотел бы пожелать, чтобы все мы, с помощью молитвы нашей Пресвятой Богородицы и святых, которые жили в исихастской традиции, достигли того состояния, при котором могли бы отдавать себя Христу на все 100% и получать соответственно. Христос Анести!
Дело не в Афоне, а во Христе. И в нашем послушании
Митрополит Лимассольский Афанасий (Николау), Кипрская Православная Церковь:– Афон открывался для меня через общение с людьми. В 18 лет я поступил на богословский факультет университета Фессалоник, и тогда же, милостью Божией, на Афоне познакомился со старцем Паисием Святогорцем, ныне прославленным. Когда я впервые увидел старца Паисия, вид его оказался настолько простым и смиренным, что в этой простоте и в этом смирении было сокрыто великое сокровище Святаго Духа. Старец тогда и говорит:
– Вы ребята молодые – кладите поклоны, много земных поклонов…
Я был в сильном недоумении:
– Сколько, отче, – спрашиваю, – надо класть поклонов в день?
– Вы молодые, – говорит, – кладите много поклонов…
Митрополит Лимассольский Афанасий (Николау)
С этими самыми словами каким-то чудесным образом заблагоухало все вокруг: скалы, камни, деревья, ветер, – вся привычная афонская природа вдруг преобразилась. Мы с моим сокурсником почувствовали эту перемену. И тогда старец спешно закрыл за нами дверь и быстро вернулся к себе в келлию. В то же самое время в наших сердцах воцарилось чувство глубокой радости. Мы быстрым шагом отправились в Карею, не имея желания останавливаться на отдых, от того восторга, что переполнял нас. Благоухание нас сопровождало. Мы шли нога в ногу и задавались одним и тем же вопросом: «Что же все это значит?!»
Некоторое время я имел возможность наблюдать жизнь старца Паисия, видел чудеса. У меня появилась с тех пор уверенность в реальности Евангелия, в том, что все, что говорит Христос, можно действительно воплотить в жизнь.
Потом, в 1976-м году старец Паисий, который не принимал к себе послушников, на мое раздумье:
– Кому бы тогда отдать себя в послушание? – отправил меня к старцу Иосифу Ватопедскому.
– А старец Иосиф знает, как творить умную молитву? – уточнил я, уже буквально подталкиваемый им в спину.
– Если другие отцы – учителя этой молитвы, то старец Иосиф – доктор наук, – рассмеялся старец Паисий на мою нерешительность. И он благословил меня стать послушником старца Иосифа.
Таким образом, я тоже вошел в число духовных чад старца Иосифа Исихаста. Я примкнул к ним, мечтая научиться молитве. Старец Иосиф был подлинным исихастом. Он не следовал общему распорядку дня братства, у него был свой режим, свой устав исихаста, который радикально отличался от нашего устава, приспособленного для немощных братьев. Но это потом вокруг него сложилось братство, а когда я пришел к нему, то я был его единственным учеником.
Я надеялся, что моя монашеская жизнь станет исключительно школой молитвы: старец меня тут же посадит в келлию, даст мне огромные-преогромные четки и будет следить, чтобы я непрестанно молился. А он мне дал ведро и швабру и отправил мыть пол. И не возразишь: «Я пришел сюда молиться, а не поломойством заниматься!» – иначе бы я быстро вылетел за дверь, старец Иосиф был очень строг. По поводу молитвы старец Иосиф сказал мне всего несколько простых слов: «Возьми четки, непрестанно твори молитву со смирением и заключай ум в слова молитвы».
Вскоре я пришел к старцу Паисию с вопросом:
– Вот, я уже 2–3 года на Афоне, очень стараюсь молиться, но не вижу никакого результата…
– Какого ты хочешь «результата?» – поинтересовался он.
– Такого, о котором мы читаем в книгах.
– У меня кошка сдохла. Пойди-ка, воскреси ее! – предложил он мне и, видя мое замешательство, добавил: – Что ты хочешь – чудеса творить?
Но я же помнил то разлившееся по всей природе благоухание…
Но дело не в Афоне, а во Христе.
Потом мне рассказал один великосхимник-афонит, как однажды в его братстве в армию призвали молоденького послушника, который, окажись в казарме с ее молодцеватым духом и скабрезностями, пропал бы для монашеской жизни. Его старец очень переживал. И тогда этот великосхимник пошел к старцу и предложил себя отправить в армию вместо этого брата.
– А ты выдержишь? – спросил его старец.
– Да, я готов, хоть сейчас.
Он тут же снял с себя рясу, сбрил бороду и волосы, отправился вместе с подоспевшей полицией в армию и выдал себя за того юнца. Он и те, кто его сопровождал, ночевали в Иериссосе в гостинице, по соседству раздавались песни и гам веселья, но тогда, без рясы, без волос, без схимы, он всю ночь, как рассказывал потом мне этот монах, который старше меня, находился в раю. Он никогда больше – ни до, ни после – не чувствовал такой обильной благодати, как в ту ночь. «Господь не оставит того, кто принес себя в жертву», – говорил нам старец Паисий. На следующий день прислали телеграмму из воинской части, что в армию идти не надо, и его вернули на Афон. Тот монах потом даже жалел и говорил мне: «Я лишился такой благодати! Потому что, вернувшись, снова стал исполнять свою волю».
Кто это тут приехал хоронить Афон?
Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау), Элладская Православная Церковь:– Помню свое восприятие Афона, когда я был простым паломником. Или, даже можно сказать, приезжал на Афон как турист. Чего-то я, конечно, искал, но мой внутренний поиск не имел конкретной цели. А как говорят афониты: человеку не много надо – ложка, миска, минимальная одежда, – но главное, что в жизни необходимо – это цель! А у меня тогда в жизни было многое, а с целью было как-то непонятно. Но мне очень понравились сама природа и повседневный уклад жизни на Святой Горе. Приглянулись и люди – они были иными.
Митрополит Месогейский и Лавреотикийский Николай (Хаджиниколау)
До 1968 года жизнь на Афоне оскудевала, здания разрушались, монахи преклонных лет доживали свой век. Казалось, что слава Святой Горы уже в прошлом. Когда в 1963-м году праздновали 1000-летие Афона, кто-то из высокопоставленных лиц выразился прямо: «Наверное, мы приехали сюда похоронить Афон».
Но вскоре произошло чудо, и через 5 лет Афон было не узнать. Молодых монахов здесь уже было гораздо больше, чем старых. Новую высоту обрела подвижническая жизнь. Безусловно, во многом это была заслуга таких старцев, как Иосиф Исихаст, взрастивший множество учеников.
Когда в 1981-м году Греция вступила в Евросоюз, были выделены средства на реконструкцию Афона. Это спасло большинство старинных построек от превращения их в груду камней. Но сильно повредило духу Святой Горы! Всюду проложили дороги, так как машинам надо было возить строительные материалы. Шум и пыль стали нарушать уединенность и молитвенный настрой. По предписанию Евросоюза на Афоне были построены здания определенного уровня комфортности, что привнесло дотоле невероятный на Афоне элемент роскоши и респектабельного комфорта. Для монахов это обстоятельство спровоцировало новые соблазны, потому что бедная монашеская жизнь всегда расценивалась как благословение Божие. В общежительных монастырях пользы от этой реконструкции, возможно, было больше, чем вреда, а вот отшельническая жизнь от этих нововведений сильно пострадала.
Но все равно Афон – это место беспрерывной, никогда не прекращающейся молитвы. Здесь непрестанно проявляется благодать Божия в святости отдельных монахов и в тайных знамениях.
Известно, что на вершинах гор происходят все главные библейские события: на горе Синай человечеством получены 10 заповедей, на Фаворе явлено Преображение, на горе Елеон – Вознесение. Святая Гора – высшая точка земли.
Есть четыре главных принципа афонского жизнеустроения.
Во-первых, отшельничество, потому что монашеская жизнь на Афоне – это, прежде всего, отшельничество и исихазм, здесь даже уставы общежительных монастырей намного более жесткие, чем в других местах планеты.
Во-вторых, самоуправление, так как Святым Афоном не управляют епископы, они здесь могли бы только помешать, потому что, с одной стороны, Святая Гора под покровительством Вселенского Патриарха Константинопольского, а с другой – и это важнее – Афоном управляет Сама Пресвятая Богородица.
В-третьих, вселенский характер, так как Афон – это Вселенское явление на земле, он ни русский, ни греческий, ни какой-либо еще в отдельности, но всех объединяет: здесь есть и русский монастырь – Свято-Пантелеимонов, и сербский – Хиландр, и болгарский – Зограф, из 12-ти скитов – два румынских, да и по всем монастырям среди насельников есть представители всех национальностей.
И, наконец, в-четвертых, на Афоне действует закон авато – неприступности: на Святую Гору попадает все только самое необходимое, а так как женщины не столь необходимы в монашеской жизни, их на Афон не пускают (так обычно и приходится отвечать на ропот женщин). Также Афон, я считаю, должен быть закрыт для телевидения и для таких любопытных, каким я сам в свое время был.
Отдавайте себя на все 100, чтобы столько же и больше получить от Бога
Иеромонах Анастасий (Топоузис), насельник Святогорского монастыря Кутлумуш:– Афон – Удел Богородицы – является очень важной частью земли, на которой каждый день, по благодати Божией, под Покровом Богородицы совершается молитва. И там продолжает существовать и развиваться направление, которое мы называем исихазмом.
Иеромонах Анастасий (Топоузис)
Но эта таинственная жизнь Духа открыта не только тем, кто населяет Святую Гору Афон. В физике есть сообщающиеся сосуды. Если мы нальем воду в один сосуд, то во всех сосудах уровень жидкости будет одинаков. Именно это происходит и в Церкви.
Христос не мерою дает Духа. Дело только за нами. Каждый из нас получает ровно столько, сколько сам готов отдать. Сколько вы уделяете своей жизни Христу? 70% – себе, и только 30% – Христу? Значит, 30% вы и получите в ответ, а 70% вы потеряли! Это процентное соотношение и показует, условно говоря, степень пребывания каждого из нас на Афоне. Потому что Афон – это не география, Афон – это состояние сердца. Нужно отдавать все 100% себя, чтобы получить 100% благодати Духа Святаго. Только в этом случае, когда у нас все, что может дать этот мир, закончится, и сами себя полностью в подвиге служения любви исчерпаем, у нас и будет возможность засунуть руку в карман Бога и взять то, что нам нужно.
Я хотел бы пожелать, чтобы все мы, с помощью молитвы нашей Пресвятой Богородицы и святых, которые жили в исихастской традиции, достигли того состояния, при котором могли бы отдавать себя Христу на все 100% и получать соответственно. Христос Анести!
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
