Воспоминания об игуменье Тамаре
28 августа сего года исполняется 40 лет со дня блаженной кончины матушки игуменьи Тамары (Багратион-Мухранской), бывшей в 1951–1975-м гг. настоятельницей Спасо-Вознесенского Елеонского женского монастыря в Иерусалиме.
Масштаб личности этой великой подвижницы Святого Русскаго Елеона таков, что живущие ныне ее воспитанницы всегда называют ее «аммой», то есть «мамой», а еще – «царская игуменья», а еще – «наша царица».
Матушка Тамара тихо и мирно скончалась почти в 90-летием возрасте, на один из самых главных православных праздников – Успения Божией Матери. Очень промыслительно, что Царица Небесная взяла в свои райские обители одну из ярчайших представительниц Царского Дома Романовых, Великую княгиню, которая была родной дочерью Великого князя Константина Константиновича, прямой правнучкой Императора Николая I и праправнучкой Императора Павла I.
Со слов живущих ныне ее воспитанниц перед нами предстает классический образец смиренной и преподобной рабы Божией, основными качествами которой (помимо всех других ее великих добродетелей) были материнство и мудрость.
Предоставим им самим сказать поминальное слово о своей мудрой матери.
Вспоминает монахиня мать Вероника (Рахеб), на Святом Русском Елеоне с 1957 года.
Монахиня Вероника (Рахеб) в монашестве
– Нам всем, живущим ныне русским арабкам, насельницам Святого Русскаго Елеона, Всемилосердный Господь дал велию радость – почти четверть века видеть и ощущать святую жизнь нашей дорогой и родной матушки Тамары. Мы, в количестве 8 оставшихся в живых ее воспитанниц, живем ее светлой святой памятью, и, я убеждена, живем до сих пор ее предстательскими небесными молитвами пред Господом о нас, о всем Святом Русском Елеоне.
Ее подвиги на Елеоне – исторические. Матушка Тамара воистину сохранила и утвердила святой русский православный женский Елеон и дала необратимый толчок для его твердого дальнейшего развития.
Монахиня Вероника (Рахеб) в юности
Когда она пришла в монастырь игуменьей, в 1951-м году, женский Елеон влачил очень жалкое и бедное существование: кругом была послевоенная нищета, было сплошное своекоштье, сестры зарабатывали себе на хлеб на стороне за пределами монастырских стен, подвергались всяческим унижениям и издевательствам со стороны местных мусульман – арабов и турок, ходили в лохмотьях, в оборванных рясах.
В монастыре проживало очень много старых, с дореволюционного времени, сестер, которые умирали с геометрической быстротой. Я помню, только в один год мы похоронили аж 10 сестер! Монастырь в будущем мог однозначно обезлюдеть…
Вместе с отцом Димитрием (Биакаем), которого назначили начальником Русской Духовной Миссии одновременно с матушкой Тамарой и который также является великим подвижником Елеона, матушка резко и бесповоротно преобразила всю внутреннюю жизнь монастыря.
Являясь одной из самых ярких представительниц Русского Зарубежья, матушка благодаря своим широким добрым связям получала от многочисленных европейских спонсоров деньги и вкладывала их тут же в обустройство материально-технической жизни обители: провела электричество, водоснабжение, канализацию.
При матушке сестры перестали зарабатывать себе на хлеб в миру, перестали ходить в лохмотьях. Была установлена общая сестринская обеденная трапеза, хотя полностью от своекоштья отказаться не позволяли средства.
Спасо-Вознесенский Елеонский монастырь в Иерусалиме
Матушка заботилась о сестрах, как добрая мать о своих дочерях. Для больных и немощных сестер была устроена больница, в которой постоянно поочередно дежурили молодые сестры и ухаживали за находящимися на одре болезни и смерти старицами.
Матушка следила за физическим здоровьем сестер. Нас бесплатно обслуживали в арабском госпитале им. Августы-Виктории, и нас часто посещал лично прикрепленный врач, обследовал тяжкоболящих стариц и всех, чье здоровье вызывало сомнение.
Матушка сделала монастырь интернациональным, привлекла местное православное арабское население к сохранению этой Вселенской Святой обители.
До сих пор ходят нелепые слухи, что мы, арабки-монахини, пришли в монастырь из мусульманских семей. Полная чушь! Если бы такое произошло, то мусульмане нас просто уничтожили бы одним махом, в секунды! Там такие вещи даром не проходят.
Мы все, арабские старейшины Елеона, – выходцы из древних православных арабских родов, как правило, сирийских. В Сирии, в Антиохии впервые приверженцы Иисуса Христа стали называться христианами. Вот мы почти все и оттуда. Даже моя фамилия Рахеб переводится с арабского как «Монахова». Мой прадед лично общался и знал Святителя Феофана Затворника, в то время бывшим начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.
Вот матушка и решила обновить уже постепенно и неуклонно умирающий состав старых сестер Елеона на новый, с привлечением выходцев из древних православных арабских родов.
По рекомендации местного православного арабского духовенства, с согласия и по настоянию православных родителей, матушка стала принимать в монастырь молодых арабских воспитанниц. Я пришла в монастырь 10-летней девочкой, в 1957-м году. На сегодняшний момент нас осталось в живых восемь, так сказать, русских арабок—монахинь, которых лично непосредственно приняла наша Мама Тамара.
Как поступала с нами матушка? К нам были приставлены опытные взрослые сестры для назидания и обучения послушнической жизни. Матушка нанимала для нас учителей русского и английского языков. Мы все помним и будем помнить нашу великую учительницу русского языка – матушку Иулианию (Клепцову). Ее отец и дед были знаменитыми московскими священниками, которых убили большевики в годы страшных послереволюционных гонений. Я помню, как строго и назидательно учила нас матушка Иулиания, даже заставляла грамотно, по-старорусски писать слова с буквой «ять». Она объясняла нам, что этим самым мы должны проявлять строгое уважение к царской России.
В обиходе матушка была сама кротость. Я помню, как она бесшумно шла в своей мантии через весь собор к своему игуменскому креслу, боясь задеть кого-либо из сестер или молящихся неосторожным движением или толкнуть. Собор был тогда полон сестрами и молящимися до отказа, ведь сестер было более 140 человек, стояли в несколько рядов. Пели два больших клироса.
А как благостно учила матушка других сестер правильно и благочестиво себя вести в обители! Я помню, она давала мне книги святых отцов, Игнатия Брянчанинова или Феофана Затворника, с закладками и велела отнести их к той или иной сестре, которая накануне позволила себе какие-нибудь неподобающие вещи, и просила прочесть эту сестру отмеченные закладками выдержки из писаний этих святых отцов – для назидания и исправления, во избежание впредь проступков с ее стороны. Вот такое у нее было воспитание.
Никогда матушка не дерзнула себе позволить не то чтобы крикнуть, а даже повысить голос на кого-либо из сестер, никогда не позволяла себе распекать сестру публично, а только мягко и смиренно умирить ее наедине или вот таким, указанным выше, способом.
Во всем чувствовалось ее царская осанка, воспитание, смирение, беспрерывное уважение к человеку.
Никогда мы не забудем наших великих елеонских наставников и учителей, первой из которых, конечно, навсегда для нас останется наша великая царская игуменья, преподобная матушка Тамара.
Вспоминает монахиня мать Тамара (Хури), в русских монастырях Святого Иерусалима с 1948 года.
М. Тамара и ее тетя м. Феоктиста
– Так определил мне Господь, что на сегодняшний день я являюсь самой старой (по пребыванию в монастыре) из всех русских монашествующих в Святом Граде Иерусалиме.
71 год в монастырской и монашеской жизни! Не поверите…
С 8 лет я пришла девочкой-воспитанницей, в 1948-м году, вместе со своими родными тетями – монахинями Фотинией и Феоктистой, ныне уже покойными, сначала в Горний женский монастырь. Однако после войны 1948 года мы вынуждены были уйти из Горнего – сначала в Гефсиманский женский монастырь, а потом, уже окончательно, на Святой Русский Елеон. Находясь в Гефсимании, я окончила нашу знаменитую Вифанскую школу, где научилась свободно говорить по-русски и по-английски. С 1950-х годов я вместе с тетями – монахинями Фотинией и Феоктистой – насельничаю на Святом Русском Елеоне и могла воочию, наглядно, счастливо видеть и ощущать великое подвижничество нашей преподобной матушки Тамары. Я, как и мать Вероника (Рахеб), с которой я проживаю ныне в одной келлии и которая за мною ухаживает, как за лежачей уже на одре сестрой, также принадлежу к древнему православному арабскому роду Хури. «Хури» переводится как «Попова». Мой отец, мои дяди, деды и другие славные предки были православными священниками, монахами и священнослужителями. А мой младший брат Иоанн – ныне епископ канонической Антиохийской Православной Церкви в США.
Всех нас, русских православных арабок, собрала на Святом Русском Елеоне наша Мама – дорогая матушка Тамара. Она вела очень умную, так сказать, политику – в обязательном порядке утвердить на Святом Русском Елеоне насельничество представительниц древних арабских православных родов. Мы принимались ею в монастырь строго по рекомендациям наших священников и духовников. Только из благочестивых православных семей. С великим, так сказать, историческим православным прошлым. Моя тетя – мать Феоктиста (Ягнам) — была сразу замечена матушкой Тамарой, как очень талантливая, подвижническая и строгая личность, и была ее назначена в 30 лет ее заместительницей, наместницей и первой помощницей. И 25 лет мать Феоктиста была правой рукой матушки во всех делах. И даже служила еще трем игуменьям уже после матушки наместницей-заместителем игумений. Господь даровал радость наградить меня монашеским именем Тамара, в честь Царицы Грузинской Тамары, то есть Небесной Покровительницы матушки Тамары. Я была также и келейницей матушки, и всегда пешком, держа под руки, сопровождала матушку, вместе с другой келейницей-арабкой матерью Аполлинарией, от покоев до храма, в особенности после почетной отставки матушки в 1975-м году.
Всем мы обязаны матушке Тамаре. Она развивала монашеские делания вышивания и иконописи в обители. Я, мать Феоктиста, мать Рафаила постигли великое искусство вышивания митр, облачений, плащаниц. Этим и многим другим и жил монастырь. В обители совершалось царское церковное клиросное пение, которым руководила покойная ныне арабка, мать Афанасия. Матушка Тамара очень любила церковные службы, пока позволяли ее физические силы, она всегда была в храме на службах, сама читала Шестопсалмие и часто Полуночницу.
А в быту матушка была крайне аскетична, истинная монахиня. Даже не верилось, что Великая княгиня императорской крови, кузина Царя Николая II, напрочь забыла свою дворцовую жизнь и полностью предалась монашеской аскезе: в быту ела деревянной ложкой из деревянной посуды, пользовалась переносным деревянным умывальником, простейшей одеждой и бельем, никаких изысков в пище, никакой роскоши в быту.
М. Тамара с отцом Димитрием (Биакай)
Но я бы хотела обязательно, помимо матушки, упомянуть еще об одном великом подвижнике Елеона – о нашем дорогом отце-духовнике, архимандрите Димитрие (Биакае). Мне также посчастливилось некоторое время быть его секретарем, поскольку я знала английский язык. Это был удивительный человек! Я бы не побоялась сказать, что отец Димитрий – это был второй великий священник на Елеоне и на Святой Русской Палестине после отца-основателя, аввы Антонина (Капустина). Широта его знаний была почти безгранична. Матушка Тамара почитала отца Димитрия так, что без его благословения ничего не делалось и не совершалось важного в монастыре. Хотя матушка была старше отца Димитрия на целых 18 лет и, по сути, годилась ему в матери, тем не менее она строго считала себя его духовной дочерью и оставалась ему верной и после отставки отца Димитрия в 1968-м году, и после своей отставки в 1975-м году. Их взаимоуважение было настолько велико, что после смерти матушки на Успение 28 августа 1979 года отец Димитрий сделал все, чтобы матушка была в обязательном порядке погребена только в центре монастыря, за Спасо-Вознесенским собором, рядом с первоосновательницей и первостроительницей Святого Русского Елеона матерью Евпраксией (Миловидовой), в череде самых великих подвижников Святой Елеонской Горы.
Вспоминает нынешняя наместница монастыря, монахиня мать Рафаила (Лел). В обители с 1954 года.
– Для меня лично этот год тоже в какой-то степени знаменательный. Ровно 65 лет назад, 14-летней девочкой, я вступила в стены нашей величайшей обители мира. Это произошло по воле нашей великой Мамы – матушки Тамары, нашей земной царицы. Могу также несколько похвалиться, что на настоящий момент я старейший долгожитель по пребыванию на Елеоне. Настолько я люблю и предана своему родному русскому Елеону, что ни разу не была, например, в Горнем Иерусалимском монастыре, хотя они наши самые близкие братья. Как и все мои арабские монахини-сестры, я выходец из православной арабской семьи, насчитывающей несколько веков своей истории.
На снимке: нынешняя игуменья Варвара, епископ Николай и наместница м. Рафаила (Лел)
Благодаря нашей великой матушке Тамаре, матушкам Феодосии и Тавифе, нашим великим учителям – отцу Димитрию, матери Феоктисте, матери Иулиании (Клепцовой), отцам-духовникам Мефодию, Модесту, Нектарию, я обучилась всему монашескому деланию и впитала монашескую жизнь в себя настолько, что Господь доверил мне, многогрешной, в 1996-м году, после почетной отставки по состоянию здоровья матери Феоктисты, стать наместницей игуменьи, то есть ее заместителем на время отсутствия, с правом ношения наперсного креста по воскресным и праздничным дням, стать как бы вторым человеком в монастыре после нее. Более того, после ухода из монастыря матушки игуменьи Иулиании в 1997-м году, до назначения новой игуменьи Моисеи, я два месяца в сложнейших условиях исполняла обязанности настоятельницы и игуменьи, и мое имя поминалось даже во время ектений. Так что я – плоть от плоти Елеонская русская арабская монахиня и знаю всю его историю, начиная с 1954 года.
Конечно и безусловно, первой и главной фигурой для нас, ныне живущих старых монахинь-арабок, после отца-основателя монастыря Антонина (Капустина), является матушка игуменья Тамара. Это для нас живой эталон, пример во всем. Мне постоянно думается, что вот мы все, старые почтенные арабки-старейшины Елеона, живем до настоящего времени только потому, что у нас была такая живая мать – матушка игуменья Тамара (Багратион-Мухранская), урожденная Великая княгиня императорской крови Романовых.
Матушка Тамара была настолько простым и порядочным человеком, что игуменский дом в монастыре при ней был почти всегда открыт для всех. На двери даже не было звонка. Это был настоящий общий, материнский дом, где все кормились, встречались, получали благословение, получали совет, наставление и так далее. Матушка была невероятно привязана к родной обители и только дважды за все время игуменства его покидала, находясь в поездках, на длительное время. За стены монастыря она выходила нечасто, только к Гробу Господню и в Гефсиманию, к Божьей Матери. Матушка никогда не держалась за власть. И когда она, на девятом десятке жизни, стала сильно уставать по возрасту и болячкам и забывать что-то, матушка твердо для себя решила оставить настоятельство и уйти на покой. И, в этом опять проявилось ее царственность – во всем, даже в монашеском настоятельском деле надо всегда соответствовать строгой и стойкой форме! И более никак. Во всем, даже в форме простой монашки, держать царскую осанку. Поэтому в 1975-м году она, с благословения ее постоянного духовника отца Димитрия (Биакая), написала прошение в Архиерейский Синод РПЦЗ о почислении ее на покой по возрасту и состоянию здоровья с должности настоятельницы Елеона. Несмотря на усиленные уговоры ее помощницы матери Феоктисты – остаться формально до смерти действующей настоятельницей и освободить себя от забот и хлопот по монастырю, которые будут нести все ее помощницы и наместница, – матушка строго и неуклонно отказала, мотивируя свое решение отсутствием у нее надлежащих и должных сил, как настоятельницы, руководить монастырем. А казаться формально игуменьей, при отсутствии сил, ей, как царского происхождения лицу, не подобало! Вот такая у нас была достойная, благородная, образцовая во всем преподобная матушка Тамара.
Матушка Тамара с родной сестрой Верой Константиновной Романовой
Вспоминает монахиня мать Магдалина. В монастыре с 1961 года.
– Когда матушка Тамара пришла в монастырь, в кассе монастыря было всего 5 динариев, то есть 5 монет.
Вы можете себе представить, что это такое?! Была страшная нищета, голод. Монашки работали за монастырем в миру. Со всеми вытекающими последствиями, ходили оборванками.
При матушке все стало резко меняться. Она спасла монастырь от разорения и гибели. Она и отец Димитрий (Биакай).
Вот эти два великих подвижника и дали Русскому Елеону устоять, утвердиться и развиваться дальше.
Что было очень ценного в обители? При отсутствии в обители технических благ, отсутствия бытовой техники, как сейчас, при отсутствии воды, света, канализации, должных лекарств, при наличии сестер в количестве более 140 человек, монастырь жил внутренней любовью! Это самое главное! Ничего ценного материально-технического не было, как сейчас, а любовь – была! И примером этой настоящей любви была матушка Тамара.
Игуменья Тамара (Романова-Багратион-Мухранская)
Она была настолько богоугодным человеком, что, при общей бедности монастыря, по ее молитвам и усилиям находились всегда спонсоры, дававшие деньги обители на ремонты и реставрации, на ту же воду и свет, всегда помогали наши арабские православные родичи, поставлявшие в обитель продукты и муку. Мы сами развивали огородничество, сами трудились на поле, на оливах. Продавали нашу наикрасивейшую вышивку. Этим и кормились также.
Матушка принимала в монастырь стариков, по благословению святителя Иоанна Шанхайского и по его личной рекомендации принимала в наш монастырь старых сестер-русских эмигранток, которые оказались за границей после революции и остались одинокими и немощными. Казалось бы, зачем принимать в монастырь старух, от которых трудового толку никакого?! Но эти неблагочестивые рассуждения были не для матушки, обладавшей глубинным человеческим, личным благородством. Они принимала этих зарубежных русских старух в монастырь и давала им легкое послушание – дежурить на свечном ящике, принимать пожертвования и читать по очереди Неусыпаемую Псалтирь! То есть абсолютно необходимое монашеское делание для любого монастыря! И, казалось, старые немощные сестры, которые не могли работать ни на огородах, оливах и ни на строительных работах, буквально спасали монастырь своей непрестанной, круглосуточной молитвой по Псалтири! Буквально для всех при матушке находилось место. Немощные сестры, которые уже лежали на одре своих тяжких болячек и готовились отойти в жизнь вечную, находились под постоянным присмотром в отдельной больничке, находившейся на территории монастыря. За ними постоянно, по очереди, ухаживали молодые сестры. Никто из лежачих стариков не был выброшен за ворота. Здание больнички сохранилось до сих пор, только самой больнички уже в нем нет…
Специальное фото: матушка Тамара и отец Димитрий с русскими арабками-насельницами Святого Русского Елеона
Все мы убеждены, что время матушки Тамары и отца Димитрия (Биакая) – это и для нас, и для истории – золотое время. Вряд ли оно повторится, хотя сейчас в монастыре всего полно: и сыты все, и отремонтирован он, и бытовой техники навалом, и у всех компьютеры, и Интернет.
Могила матушки игуменьи Тамары в центре Спасо-Вознесенского Елеонского монастыря
Но сейчас не 140 человек насельниц, как при матушке Тамаре, а только 40, с послушницами.
Дай то Бог, чтобы возродилась та настоящая, истинная любовь, которая была при матушке Тамаре!
По поводу присутствия на Елеоне нас, русских арабок-монахинь, которых вырастила матушка Тамара, нынешний Наблюдающий за Святыми обителями РПЦЗ на Святой Земле Архиепископ Берлинский Марк (Арндт) публично как-то сказал: «Мы благодарны русским монахиням-арабкам Елеона за то, что они сохранили для Русского Зарубежья и всего мира Святой Русский Елеон. Без их подвижнических усилий это невозможно было бы сделать. Спаси Господи за их труды!»
Вечная память преподобной матушке игуменье Тамаре за ее исторические подвиги на Святом Русском Елеоне!
Материал подготовил Владимир Николаев,
многолетний паломник Спасо-Вознесенского Елеонского монастыря в Иерусалиме
Масштаб личности этой великой подвижницы Святого Русскаго Елеона таков, что живущие ныне ее воспитанницы всегда называют ее «аммой», то есть «мамой», а еще – «царская игуменья», а еще – «наша царица».
Матушка Тамара тихо и мирно скончалась почти в 90-летием возрасте, на один из самых главных православных праздников – Успения Божией Матери. Очень промыслительно, что Царица Небесная взяла в свои райские обители одну из ярчайших представительниц Царского Дома Романовых, Великую княгиню, которая была родной дочерью Великого князя Константина Константиновича, прямой правнучкой Императора Николая I и праправнучкой Императора Павла I.
Со слов живущих ныне ее воспитанниц перед нами предстает классический образец смиренной и преподобной рабы Божией, основными качествами которой (помимо всех других ее великих добродетелей) были материнство и мудрость.
Предоставим им самим сказать поминальное слово о своей мудрой матери.
Вспоминает монахиня мать Вероника (Рахеб), на Святом Русском Елеоне с 1957 года.
Монахиня Вероника (Рахеб) в монашестве
– Нам всем, живущим ныне русским арабкам, насельницам Святого Русскаго Елеона, Всемилосердный Господь дал велию радость – почти четверть века видеть и ощущать святую жизнь нашей дорогой и родной матушки Тамары. Мы, в количестве 8 оставшихся в живых ее воспитанниц, живем ее светлой святой памятью, и, я убеждена, живем до сих пор ее предстательскими небесными молитвами пред Господом о нас, о всем Святом Русском Елеоне.
Ее подвиги на Елеоне – исторические. Матушка Тамара воистину сохранила и утвердила святой русский православный женский Елеон и дала необратимый толчок для его твердого дальнейшего развития.
Монахиня Вероника (Рахеб) в юности
Когда она пришла в монастырь игуменьей, в 1951-м году, женский Елеон влачил очень жалкое и бедное существование: кругом была послевоенная нищета, было сплошное своекоштье, сестры зарабатывали себе на хлеб на стороне за пределами монастырских стен, подвергались всяческим унижениям и издевательствам со стороны местных мусульман – арабов и турок, ходили в лохмотьях, в оборванных рясах.
В монастыре проживало очень много старых, с дореволюционного времени, сестер, которые умирали с геометрической быстротой. Я помню, только в один год мы похоронили аж 10 сестер! Монастырь в будущем мог однозначно обезлюдеть…
Вместе с отцом Димитрием (Биакаем), которого назначили начальником Русской Духовной Миссии одновременно с матушкой Тамарой и который также является великим подвижником Елеона, матушка резко и бесповоротно преобразила всю внутреннюю жизнь монастыря.
Являясь одной из самых ярких представительниц Русского Зарубежья, матушка благодаря своим широким добрым связям получала от многочисленных европейских спонсоров деньги и вкладывала их тут же в обустройство материально-технической жизни обители: провела электричество, водоснабжение, канализацию.
При матушке сестры перестали зарабатывать себе на хлеб в миру, перестали ходить в лохмотьях. Была установлена общая сестринская обеденная трапеза, хотя полностью от своекоштья отказаться не позволяли средства.
Спасо-Вознесенский Елеонский монастырь в Иерусалиме
Матушка заботилась о сестрах, как добрая мать о своих дочерях. Для больных и немощных сестер была устроена больница, в которой постоянно поочередно дежурили молодые сестры и ухаживали за находящимися на одре болезни и смерти старицами.
Матушка следила за физическим здоровьем сестер. Нас бесплатно обслуживали в арабском госпитале им. Августы-Виктории, и нас часто посещал лично прикрепленный врач, обследовал тяжкоболящих стариц и всех, чье здоровье вызывало сомнение.
Матушка сделала монастырь интернациональным, привлекла местное православное арабское население к сохранению этой Вселенской Святой обители.
До сих пор ходят нелепые слухи, что мы, арабки-монахини, пришли в монастырь из мусульманских семей. Полная чушь! Если бы такое произошло, то мусульмане нас просто уничтожили бы одним махом, в секунды! Там такие вещи даром не проходят.
Мы все, арабские старейшины Елеона, – выходцы из древних православных арабских родов, как правило, сирийских. В Сирии, в Антиохии впервые приверженцы Иисуса Христа стали называться христианами. Вот мы почти все и оттуда. Даже моя фамилия Рахеб переводится с арабского как «Монахова». Мой прадед лично общался и знал Святителя Феофана Затворника, в то время бывшим начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.
Вот матушка и решила обновить уже постепенно и неуклонно умирающий состав старых сестер Елеона на новый, с привлечением выходцев из древних православных арабских родов.
По рекомендации местного православного арабского духовенства, с согласия и по настоянию православных родителей, матушка стала принимать в монастырь молодых арабских воспитанниц. Я пришла в монастырь 10-летней девочкой, в 1957-м году. На сегодняшний момент нас осталось в живых восемь, так сказать, русских арабок—монахинь, которых лично непосредственно приняла наша Мама Тамара.
Как поступала с нами матушка? К нам были приставлены опытные взрослые сестры для назидания и обучения послушнической жизни. Матушка нанимала для нас учителей русского и английского языков. Мы все помним и будем помнить нашу великую учительницу русского языка – матушку Иулианию (Клепцову). Ее отец и дед были знаменитыми московскими священниками, которых убили большевики в годы страшных послереволюционных гонений. Я помню, как строго и назидательно учила нас матушка Иулиания, даже заставляла грамотно, по-старорусски писать слова с буквой «ять». Она объясняла нам, что этим самым мы должны проявлять строгое уважение к царской России.
В обиходе матушка была сама кротость. Я помню, как она бесшумно шла в своей мантии через весь собор к своему игуменскому креслу, боясь задеть кого-либо из сестер или молящихся неосторожным движением или толкнуть. Собор был тогда полон сестрами и молящимися до отказа, ведь сестер было более 140 человек, стояли в несколько рядов. Пели два больших клироса.
А как благостно учила матушка других сестер правильно и благочестиво себя вести в обители! Я помню, она давала мне книги святых отцов, Игнатия Брянчанинова или Феофана Затворника, с закладками и велела отнести их к той или иной сестре, которая накануне позволила себе какие-нибудь неподобающие вещи, и просила прочесть эту сестру отмеченные закладками выдержки из писаний этих святых отцов – для назидания и исправления, во избежание впредь проступков с ее стороны. Вот такое у нее было воспитание.
Никогда матушка не дерзнула себе позволить не то чтобы крикнуть, а даже повысить голос на кого-либо из сестер, никогда не позволяла себе распекать сестру публично, а только мягко и смиренно умирить ее наедине или вот таким, указанным выше, способом.
Во всем чувствовалось ее царская осанка, воспитание, смирение, беспрерывное уважение к человеку.
Никогда мы не забудем наших великих елеонских наставников и учителей, первой из которых, конечно, навсегда для нас останется наша великая царская игуменья, преподобная матушка Тамара.
Вспоминает монахиня мать Тамара (Хури), в русских монастырях Святого Иерусалима с 1948 года.
М. Тамара и ее тетя м. Феоктиста
– Так определил мне Господь, что на сегодняшний день я являюсь самой старой (по пребыванию в монастыре) из всех русских монашествующих в Святом Граде Иерусалиме.
71 год в монастырской и монашеской жизни! Не поверите…
С 8 лет я пришла девочкой-воспитанницей, в 1948-м году, вместе со своими родными тетями – монахинями Фотинией и Феоктистой, ныне уже покойными, сначала в Горний женский монастырь. Однако после войны 1948 года мы вынуждены были уйти из Горнего – сначала в Гефсиманский женский монастырь, а потом, уже окончательно, на Святой Русский Елеон. Находясь в Гефсимании, я окончила нашу знаменитую Вифанскую школу, где научилась свободно говорить по-русски и по-английски. С 1950-х годов я вместе с тетями – монахинями Фотинией и Феоктистой – насельничаю на Святом Русском Елеоне и могла воочию, наглядно, счастливо видеть и ощущать великое подвижничество нашей преподобной матушки Тамары. Я, как и мать Вероника (Рахеб), с которой я проживаю ныне в одной келлии и которая за мною ухаживает, как за лежачей уже на одре сестрой, также принадлежу к древнему православному арабскому роду Хури. «Хури» переводится как «Попова». Мой отец, мои дяди, деды и другие славные предки были православными священниками, монахами и священнослужителями. А мой младший брат Иоанн – ныне епископ канонической Антиохийской Православной Церкви в США.
Всех нас, русских православных арабок, собрала на Святом Русском Елеоне наша Мама – дорогая матушка Тамара. Она вела очень умную, так сказать, политику – в обязательном порядке утвердить на Святом Русском Елеоне насельничество представительниц древних арабских православных родов. Мы принимались ею в монастырь строго по рекомендациям наших священников и духовников. Только из благочестивых православных семей. С великим, так сказать, историческим православным прошлым. Моя тетя – мать Феоктиста (Ягнам) — была сразу замечена матушкой Тамарой, как очень талантливая, подвижническая и строгая личность, и была ее назначена в 30 лет ее заместительницей, наместницей и первой помощницей. И 25 лет мать Феоктиста была правой рукой матушки во всех делах. И даже служила еще трем игуменьям уже после матушки наместницей-заместителем игумений. Господь даровал радость наградить меня монашеским именем Тамара, в честь Царицы Грузинской Тамары, то есть Небесной Покровительницы матушки Тамары. Я была также и келейницей матушки, и всегда пешком, держа под руки, сопровождала матушку, вместе с другой келейницей-арабкой матерью Аполлинарией, от покоев до храма, в особенности после почетной отставки матушки в 1975-м году.
Всем мы обязаны матушке Тамаре. Она развивала монашеские делания вышивания и иконописи в обители. Я, мать Феоктиста, мать Рафаила постигли великое искусство вышивания митр, облачений, плащаниц. Этим и многим другим и жил монастырь. В обители совершалось царское церковное клиросное пение, которым руководила покойная ныне арабка, мать Афанасия. Матушка Тамара очень любила церковные службы, пока позволяли ее физические силы, она всегда была в храме на службах, сама читала Шестопсалмие и часто Полуночницу.
А в быту матушка была крайне аскетична, истинная монахиня. Даже не верилось, что Великая княгиня императорской крови, кузина Царя Николая II, напрочь забыла свою дворцовую жизнь и полностью предалась монашеской аскезе: в быту ела деревянной ложкой из деревянной посуды, пользовалась переносным деревянным умывальником, простейшей одеждой и бельем, никаких изысков в пище, никакой роскоши в быту.
М. Тамара с отцом Димитрием (Биакай)
Но я бы хотела обязательно, помимо матушки, упомянуть еще об одном великом подвижнике Елеона – о нашем дорогом отце-духовнике, архимандрите Димитрие (Биакае). Мне также посчастливилось некоторое время быть его секретарем, поскольку я знала английский язык. Это был удивительный человек! Я бы не побоялась сказать, что отец Димитрий – это был второй великий священник на Елеоне и на Святой Русской Палестине после отца-основателя, аввы Антонина (Капустина). Широта его знаний была почти безгранична. Матушка Тамара почитала отца Димитрия так, что без его благословения ничего не делалось и не совершалось важного в монастыре. Хотя матушка была старше отца Димитрия на целых 18 лет и, по сути, годилась ему в матери, тем не менее она строго считала себя его духовной дочерью и оставалась ему верной и после отставки отца Димитрия в 1968-м году, и после своей отставки в 1975-м году. Их взаимоуважение было настолько велико, что после смерти матушки на Успение 28 августа 1979 года отец Димитрий сделал все, чтобы матушка была в обязательном порядке погребена только в центре монастыря, за Спасо-Вознесенским собором, рядом с первоосновательницей и первостроительницей Святого Русского Елеона матерью Евпраксией (Миловидовой), в череде самых великих подвижников Святой Елеонской Горы.
Вспоминает нынешняя наместница монастыря, монахиня мать Рафаила (Лел). В обители с 1954 года.
– Для меня лично этот год тоже в какой-то степени знаменательный. Ровно 65 лет назад, 14-летней девочкой, я вступила в стены нашей величайшей обители мира. Это произошло по воле нашей великой Мамы – матушки Тамары, нашей земной царицы. Могу также несколько похвалиться, что на настоящий момент я старейший долгожитель по пребыванию на Елеоне. Настолько я люблю и предана своему родному русскому Елеону, что ни разу не была, например, в Горнем Иерусалимском монастыре, хотя они наши самые близкие братья. Как и все мои арабские монахини-сестры, я выходец из православной арабской семьи, насчитывающей несколько веков своей истории.
На снимке: нынешняя игуменья Варвара, епископ Николай и наместница м. Рафаила (Лел)
Благодаря нашей великой матушке Тамаре, матушкам Феодосии и Тавифе, нашим великим учителям – отцу Димитрию, матери Феоктисте, матери Иулиании (Клепцовой), отцам-духовникам Мефодию, Модесту, Нектарию, я обучилась всему монашескому деланию и впитала монашескую жизнь в себя настолько, что Господь доверил мне, многогрешной, в 1996-м году, после почетной отставки по состоянию здоровья матери Феоктисты, стать наместницей игуменьи, то есть ее заместителем на время отсутствия, с правом ношения наперсного креста по воскресным и праздничным дням, стать как бы вторым человеком в монастыре после нее. Более того, после ухода из монастыря матушки игуменьи Иулиании в 1997-м году, до назначения новой игуменьи Моисеи, я два месяца в сложнейших условиях исполняла обязанности настоятельницы и игуменьи, и мое имя поминалось даже во время ектений. Так что я – плоть от плоти Елеонская русская арабская монахиня и знаю всю его историю, начиная с 1954 года.
Конечно и безусловно, первой и главной фигурой для нас, ныне живущих старых монахинь-арабок, после отца-основателя монастыря Антонина (Капустина), является матушка игуменья Тамара. Это для нас живой эталон, пример во всем. Мне постоянно думается, что вот мы все, старые почтенные арабки-старейшины Елеона, живем до настоящего времени только потому, что у нас была такая живая мать – матушка игуменья Тамара (Багратион-Мухранская), урожденная Великая княгиня императорской крови Романовых.
Матушка Тамара была настолько простым и порядочным человеком, что игуменский дом в монастыре при ней был почти всегда открыт для всех. На двери даже не было звонка. Это был настоящий общий, материнский дом, где все кормились, встречались, получали благословение, получали совет, наставление и так далее. Матушка была невероятно привязана к родной обители и только дважды за все время игуменства его покидала, находясь в поездках, на длительное время. За стены монастыря она выходила нечасто, только к Гробу Господню и в Гефсиманию, к Божьей Матери. Матушка никогда не держалась за власть. И когда она, на девятом десятке жизни, стала сильно уставать по возрасту и болячкам и забывать что-то, матушка твердо для себя решила оставить настоятельство и уйти на покой. И, в этом опять проявилось ее царственность – во всем, даже в монашеском настоятельском деле надо всегда соответствовать строгой и стойкой форме! И более никак. Во всем, даже в форме простой монашки, держать царскую осанку. Поэтому в 1975-м году она, с благословения ее постоянного духовника отца Димитрия (Биакая), написала прошение в Архиерейский Синод РПЦЗ о почислении ее на покой по возрасту и состоянию здоровья с должности настоятельницы Елеона. Несмотря на усиленные уговоры ее помощницы матери Феоктисты – остаться формально до смерти действующей настоятельницей и освободить себя от забот и хлопот по монастырю, которые будут нести все ее помощницы и наместница, – матушка строго и неуклонно отказала, мотивируя свое решение отсутствием у нее надлежащих и должных сил, как настоятельницы, руководить монастырем. А казаться формально игуменьей, при отсутствии сил, ей, как царского происхождения лицу, не подобало! Вот такая у нас была достойная, благородная, образцовая во всем преподобная матушка Тамара.
Матушка Тамара с родной сестрой Верой Константиновной Романовой
Вспоминает монахиня мать Магдалина. В монастыре с 1961 года.
– Когда матушка Тамара пришла в монастырь, в кассе монастыря было всего 5 динариев, то есть 5 монет.
Вы можете себе представить, что это такое?! Была страшная нищета, голод. Монашки работали за монастырем в миру. Со всеми вытекающими последствиями, ходили оборванками.
При матушке все стало резко меняться. Она спасла монастырь от разорения и гибели. Она и отец Димитрий (Биакай).
Вот эти два великих подвижника и дали Русскому Елеону устоять, утвердиться и развиваться дальше.
Что было очень ценного в обители? При отсутствии в обители технических благ, отсутствия бытовой техники, как сейчас, при отсутствии воды, света, канализации, должных лекарств, при наличии сестер в количестве более 140 человек, монастырь жил внутренней любовью! Это самое главное! Ничего ценного материально-технического не было, как сейчас, а любовь – была! И примером этой настоящей любви была матушка Тамара.
Игуменья Тамара (Романова-Багратион-Мухранская)
Она была настолько богоугодным человеком, что, при общей бедности монастыря, по ее молитвам и усилиям находились всегда спонсоры, дававшие деньги обители на ремонты и реставрации, на ту же воду и свет, всегда помогали наши арабские православные родичи, поставлявшие в обитель продукты и муку. Мы сами развивали огородничество, сами трудились на поле, на оливах. Продавали нашу наикрасивейшую вышивку. Этим и кормились также.
Матушка принимала в монастырь стариков, по благословению святителя Иоанна Шанхайского и по его личной рекомендации принимала в наш монастырь старых сестер-русских эмигранток, которые оказались за границей после революции и остались одинокими и немощными. Казалось бы, зачем принимать в монастырь старух, от которых трудового толку никакого?! Но эти неблагочестивые рассуждения были не для матушки, обладавшей глубинным человеческим, личным благородством. Они принимала этих зарубежных русских старух в монастырь и давала им легкое послушание – дежурить на свечном ящике, принимать пожертвования и читать по очереди Неусыпаемую Псалтирь! То есть абсолютно необходимое монашеское делание для любого монастыря! И, казалось, старые немощные сестры, которые не могли работать ни на огородах, оливах и ни на строительных работах, буквально спасали монастырь своей непрестанной, круглосуточной молитвой по Псалтири! Буквально для всех при матушке находилось место. Немощные сестры, которые уже лежали на одре своих тяжких болячек и готовились отойти в жизнь вечную, находились под постоянным присмотром в отдельной больничке, находившейся на территории монастыря. За ними постоянно, по очереди, ухаживали молодые сестры. Никто из лежачих стариков не был выброшен за ворота. Здание больнички сохранилось до сих пор, только самой больнички уже в нем нет…
Специальное фото: матушка Тамара и отец Димитрий с русскими арабками-насельницами Святого Русского Елеона
Все мы убеждены, что время матушки Тамары и отца Димитрия (Биакая) – это и для нас, и для истории – золотое время. Вряд ли оно повторится, хотя сейчас в монастыре всего полно: и сыты все, и отремонтирован он, и бытовой техники навалом, и у всех компьютеры, и Интернет.
Могила матушки игуменьи Тамары в центре Спасо-Вознесенского Елеонского монастыря
Но сейчас не 140 человек насельниц, как при матушке Тамаре, а только 40, с послушницами.
Дай то Бог, чтобы возродилась та настоящая, истинная любовь, которая была при матушке Тамаре!
По поводу присутствия на Елеоне нас, русских арабок-монахинь, которых вырастила матушка Тамара, нынешний Наблюдающий за Святыми обителями РПЦЗ на Святой Земле Архиепископ Берлинский Марк (Арндт) публично как-то сказал: «Мы благодарны русским монахиням-арабкам Елеона за то, что они сохранили для Русского Зарубежья и всего мира Святой Русский Елеон. Без их подвижнических усилий это невозможно было бы сделать. Спаси Господи за их труды!»
Вечная память преподобной матушке игуменье Тамаре за ее исторические подвиги на Святом Русском Елеоне!
Материал подготовил Владимир Николаев,
многолетний паломник Спасо-Вознесенского Елеонского монастыря в Иерусалиме
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
