Памяти старца Евфимия

Как-то один любящий отец учил трехлетнего сына выговаривать букву «с»:
– Витя, скажи-ка слово «сын»!
– Шин! – А скажи «сено»!
– Шено!
– Скажи «Спасибо»!

И тут мальчик, глядя на иконы в красном углу избы, сказал:
– Шпаши Бог!
Растроганный отец обнял сына, и тот, приободренный папиной лаской, отозвался:
– Слава Богу!
С тех пор он больше не путал буквы «с» и «ш».
Шел 1938 год, а малышом тем был будущий оптинский схимонах Евфимий (Богомолов).
Отец Евфимий был смиренным молитвенником – никто и никогда не видел его гневным. Радость, кротость, большая любовь к людям, мудрость – все эти дары Святого Духа почивали на скромном оптинском схимонахе.

Без Бога – ни до порога

Родился будущий схимник, а тогда просто Витя Богомолов, в 1935-м году в деревне Андреевке Ордынского района Пермской области. В те времена деревня, основанная в 1782-м году, еще жила полной жизнью – это сейчас в ней осталось совсем немного жителей.
Семья Богомоловых была многодетная: 8 человек детей. Мама работала на колхозной ферме скотницей: доила коров, пасла, чистила навоз. Работы было много, а с детишками помогала управляться бабушка, дети звали ее «старая мама».
Старая мама с утра молилась, причем до глубокой старости читала молитвы по памяти, а потом вставала к печи и готовила обед на всю ораву, а также корм корове, козам и овцам. Будила внучат к завтраку и вместе с ними снова молилась – дети были приучены к молитве. Витя не представлял себе, как без молитвы можно сесть за стол или лечь спать. Вечером молились при керосиновой лампе, а когда не было керосина – при горящей лучине. Впрочем, лучину долго не жгли, ведь бабушка все равно знала все молитвы наизусть.

Детские молитвы

Когда Вите исполнилось 6, папу забрали на фронт – шел 1941 год. Каждый вечер все дети в семье молились на коленях перед иконами, просили Господа о защите отца и других русских воинов. В Андреевке в те годы имелось 68 дворов, и почти все жители этих дворов были людьми верующими, в красных углах держали иконы, каждый день молились и освящали иконы к праздникам святых.
В пятистенном доме Богомоловых имелось три красных угла с иконами и лампадами. Бабушка по праздникам и по необходимости помазывала внуков маслом из лампадок.
Отец Евфимий вспоминал позднее, что икон не было в шести избах, и хозяева пяти из них не вернулись домой с войны.

Урок на всю жизнь

Летом 1941 года шестилетний Витя ходил в колхозный детский сад и был старшим в группе, потому чувствовал свою ответственность за друзей. Вблизи детсада, который колхозники называли площадкой, строили деревянный склад для зерна, и дети часто бегали по стройке. Как-то они делали из коры деревьев лодочки, пускали их по ручью, и один из мальчишек, будущий знатный колхозник Иван Максимович, а тогда маленький Ваньчик, чуть не попал под топор плотника. Тот так рассердился и испугался за ребенка, что выбранил его от досады непечатным словом.
Дети разбежались, нянечка, услышав ругань, подхватилась, забрала детей и закрыла в чулан. Так они и остались без своих корабликов.

Витя на правах старшего в группе решил проучить виноватого, громко выбранил его, повторив слова плотника, и добавил:
–Ты чего, Ваньчик, не видишь, куда лезешь?!
Все ребятишки оторопели, замолчали, а потом стали стучать в дверь чулана и просить прощения. Нянечка выпустила их, а сама взяла Витю за ухо:
– Как ты сейчас обозвал Ваньчика?
Витя почуял неладное, насупился, молчит. А она уже ласково:
– Ну, признавайся, я никому не скажу…
И он сквозь слезы повторил бранные слова.
Вечером пришел домой – там одна бабушка. Подводит мальчика к иконам, крестится и говорит:
– Я сегодня видела, что ты заболел, что у тебя болит?
Еще не сообразив, к чему она это клонит, Витя ответил:
– Да нет, ничего не болит…
А старая мама тихонько его пальчиком в грудь тычет и печально произносит:
– Душа, наверное, болит…
Тут малыш всполохнулся, вспомнил дневное событие и заплакал. Тогда бабушка погладила его ласково по голове и сказала:
– Это хорошо, что ты заплакал, понял, значит, свой грех. Бог да простит нас с тобой. А ты помни, чтобы не грешить.
И Витя на всю жизнь это запомнил.

Подарок от Святой Троицы

Вскоре произошел еще один случай, который Витя помнил всю жизнь. Шла война, мужчины все на фронте, матери с детишками жили впроголодь. Как-то, перед праздником Святой Троицы, мама Вити порубила топором гороховую ботву и поручила сыну снести эту ботву вечером на мельницу, чтобы испечь угощение к праздничному дню.
Мельничиха, пожилая тетя Катя Тосиха, показала ребенку, куда сыпать ботву, и запустила жернова. Стоит Витя перед лотком, мешочек подставил, ждет свою серую труху – и вдруг вместо трухи из лотка ему в мешок посыпалась белая пшеничная мука. Он мешочек убрал, а тетя Катя заругалась, что мука мимо сыплется, заставила скорее снова подставить.
И спрашивает оторопевшего мальчика:
– Ты, Витюшка, вечером молился, небось?
– Ага…
– Вот Господь и услышал вас! Пресвятая Троица вам подарок к празднику посылает!
Пришел домой, рассказывает о подарке от Святой Троицы – мама и бабушка крестятся, плачут.

Как Витя сливками соблазнился

Как-то утром Витя пошел выгонять, как обычно, телят. Вышел в сени, смотрит: возле крынок с молоком кот сидит. Подошел ближе:
– Что, усатый, принюхиваешься, небось, сливочек захотел?
Приподнял дощечку с крынки – там сливки густые, желтые, сладкие. Не удержался и пальцем туда – раз, другой, третий. Тут ему кто-то – бац по голове. Оглянулся: мама с медным ковшом в руке стоит. Витя скорей из сеней к телятам, а сам расстроился сильно: и больно, и стыдно, и обидно…
Сквозь слезы стал молиться:
– Господи, Иисусе Христе, помилуй мя и помоги не обижаться на маму!
Помолился – немного успокоился. Телята прилегли отдохнуть на влажную от росы траву, солнышко вышло, стало пригревать, роса высохла. Уселся Витя у березки, смотрит на Божий мир, видит: бежит к нему младшая сестренка.
– Вот, мама со старой мамой послали тебе шанежек! Ты поешь, а я за телятками посмотрю!
И тут целая буря чувств обуяла мальчика. На всю жизнь запомнил! Жалость к маме: он так плохо поступил, напакостил, можно сказать, а она его простила и шанежки такие замечательные прислала… А он еще на нее обижался… Маме так тяжело без папы растить их всех, а он вместо того, чтобы поддержать, сливки тайком лопает… Мысли к войне переметнулись. Стал думать, что и молится-то он по своей лени за папу плохо…
Тут его взрослые раздумья прервал бычок по прозвищу Франко – подошел, стал лбом под коленки подталкивать: пора на водопой.

Не хочешь учиться – иди работать в колхоз

В те годы дети рано начинали работать в колхозе. Витя с начальной школы пас летом стадо колхозных овец и коз. После 4 класса ему пришлось работать пастухом почти до конца октября, и когда вернулся в школу, оказалось, что первая четверть уже закончилась, и он сильно отстал от одноклассников.
Как-то вечером, после семейного ужина, к Богомоловым пришла классная руководительница, стала жаловаться, что мальчик хоть и способный, но догонять класс ему трудно, нужно заниматься дополнительно, стараться. Папа выслушал спокойно, а потом спросил сына:
– Сынок, а хочешь ли ты учиться? Вот, сидишь ты в углу под иконами, уже почти взрослый… Решай сам! Если не хочешь учиться – иди работать в колхоз. Пойдешь на ферму возить корм и дрова…
Витя встал, посмотрел на спокойное лицо отца и ответил:
– Ладно, папа, благослови.
Мама, до этого молчавшая, всполошилась и, взволнованно крестясь на иконы, запричитала:
– Ой, да что же это вы так неразумно решаете!
Классная руководительница, не ожидавшая такого поворота событий, тоже встревожилась, стала возражать, что мальчик еще маленький, ему нужно ходить в школу.
Витя же встал в позу и ответил:
– Мне в январе 13 лет будет – какой же я маленький?!
Так Витя начал свою трудовую деятельность с 12 лет. А папа знал, что для учебы нужно желание, и, видимо, был уверен, что это желание к сыну придет, просто немного позднее. Забегая вперед, скажем, что так и вышло.

У вас так много икон – и как вы только не боитесь?

Встав из-за стола после ужина, все, кроме учительницы, перекрестились, на что она тихонько заметила:
–У вас так много икон – и как вы только не боитесь?
А папа был при должности: заместитель председателя колхоза, избирался заседателем Народного суда. Но, видимо, к нему, как к фронтовику и орденоносцу, не придирались с иконами…

Чистая совесть

Работая на подвозке кормов, Витя имел возможность прихватывать понемногу сена или соломы и для своей коровы. Но отец сразу пресек такую возможность, сказав:
– Ты из-за клочка сена опозоришь семью на всю жизнь… Живи честно, сынок, чтобы совесть твоя была чиста!

Помощь блаженного Кирьяна Пеньковского

В 1948-м году 13-летний Витя работал прицепщиком в тракторной бригаде. Работали парами: тракторист и прицепщик. Мужчин после войны не хватало, и в паре с Витей трудилась 20-летняя девушка Надя. Пахали землю перед севом круглосуточно, с небольшим перерывом для технического ухода за трактором, а звенья менялись на стане или прямо в поле.
Как-то Надя и Витя пахали ночью поле у Кирькиной березы, названной так в честь блаженного Кирьяна Пеньковского. Вдруг, уже близко к рассвету, трактор резко наклонился на бок и забуксовал. Оказалось, старая воронка, еще со времен Гражданской войны. Надя кричит:
– Витенька, надо бы бревнышко какое-нибудь!
Он сбегал в ближайший пролесок, принес две чурки. Надя умело вставила их в шпоры трактора и просит напарника:
– Витя, молись!
– А кому молиться?
– Какое это дерево?
– Кирьки блаженного береза…
– Вот и проси его молитвенной помощи и заступничества перед Господом!
– Блаженный Кирьян Пеньковский, помолись за нас ко Господу, чтобы помог нам выехать из ямы!
И тут же выехали! Закончили смену утром, проработав всю ночь, вернулись на полевой стан, Надя рассказала бригадиру, как буксовали, как с молитвой блаженного выехали. Бригадир Степан Иванович Витю похвалил, дал второй кусок колхозного хлеба с молоком и отправил до следующей смены спать.
Потом смотрит: мальчишка прямо за столом от усталости заснул. Ростом он был маленький, весом легонький, и Степан Иванович взял его на руки и отнес в полевой вагон, в углу которого была икона Пресвятой Богородицы.
Витя проснется – его ласковый взгляд Богородицы встретит, он снова заснет, и спалось ему тогда так сладко!
А колхозники, хоть и советские люди, а большинство по-прежнему в Бога верили, и иконы в домах держали. Во время войны и после вера только крепче стала. Даже вот и в полевом вагоне икона была. Может, убирали, когда начальство приезжало, да только вряд ли начальники в полевые вагоны заглядывали…

Как Виктору понравилось учиться

Когда Виктору исполнилось 15, его по разнарядке направили в ФЗУ – Фабрично-заводское училище, учиться шить обувь (тогда обувь была дефицитной). Выучился, поработал, затем отслужил 3 года в армии и демобилизовался в звании старшего сержанта.
После армии 5 лет работал в шахте, а еще закончил школу рабочей молодежи, получил среднее образование. Учиться ему так понравилось, что поступил в сельхозинститут на агронома, а потом и в аспирантуру. Защитил кандидатскую, стал старшим, затем ведущим научным сотрудником, заведующим лабораторией, замдиректора по научной работе. По результатам исследований опубликовал 250 научных статьей и получил 2 серебряные медали ВДНХ.

Елисейские поля

Все свои знания Виктор Александрович Богомолов применил позднее в Оптиной пустыни, куда пришел в 2003-м году, чтобы остаться здесь до конца своих дней. Дали ему, как ученому агроному, послушание на Оптинских полях, постригли в монахи с именем Елисей. На монастырских полях развернулись таланты монаха Елисея, так что даже поля эти в шутку стали именовать Елисейскими.
Позднее о нем говорили так: отец Елисей как-то выделялся из братии в Оптиной – монахов много, а вспоминаются единицы. У отца Елисея (схимонаха Евфимия) был особенный взгляд, его трудно забыть.

И Небо новое и Новая земля

Схимонах Евфимий. На фото еще монах Елисей

29 ноября 2020 года схимонах Евфимий отошел ко Господу. Оптинский скитоначальник, игумен Тихон (Борисов), посвятил отцу Евфимию свои стихи:
Сгорела ярко жизненная искра.
Все людям отдано до мелкого зерна.
И ангел поднимает душу быстро
Сквозь ставни зимние открытого окна.
Туда, где чуда полный виноградник,
Где старцы Оптиной, гуляющие в нем,
И молчаливый созерцанья праздник,
И Агнца Трапеза исполнена огнем.
Раздай с высот всем нам по кисти –
Своей любви и молодости глаз.
Ты древо был, мы – высохшие листья,
Но ждет Садовник у Себя и нас.
Мы верим – в памяти вернешься,
Как парус белый, как любимый свет,
И, улыбнувшись, обернешься
С пригоршнями таинственных конфет.
Трепещет солнцем вытертая схима,
Другим кивают Елисейские поля.
Тебя ждут вместе с херувимом –
И Небо новое и Новая земля…