Труд родительской молитвы
Первое впечатление у многочисленных гостей, а их действительно много, которые заходят в дом к Савчукам, – тишина. Что неожиданно: в семье отца Анатолия 9 детей, и уж если чего ожидаешь, то криков, воплей, топота, суеты. Здесь же – тишина, причем тишина добрая, какая-то творческая.
«Всякое бывает, конечно, – улыбается священник, – особенно в праздники, но чаще всего у нас именно так. А что: у каждого своё дело сообразно возрасту, и лучше всего его выполнять спокойно, без суеты. Шум-то мы можем предоставить при желании, но оно тебе надо?»
Нет, шума мне как раз не нужно: к гостеприимным Савчукам в провинциальный Харовск, что в Вологодской области, я приехал именно за тихим разговором и спокойным рассуждением. Огромный стол (не нашим кухонным чета!) убеждает, что общая трапеза для большой семьи – дело естественное, т.е. нет такого, чтобы папа с мамой обедали где-нибудь в своей комнате перед телевизором, а младшие ели отдельно, в своем углу. А ещё этот столище, сколоченный собственными руками, похоже, никогда не пустует: «Как, спрашивается, гостя не накормить? Кстати, ты надолго приехал?» – вежливо, но без особой надежды интересуется священник. К таким шуткам я привык, поэтому заявляю, что пару дней точно продержусь. Вздох: «Как тебя семья-то отпускает…» – «Еще спросите, как меня земля вообще носит», – отвечаю. – «Это вообще загадка. Бутерброды ешь, говорю!»
Иерей Анатолий Савчук с детьми
– Батюшка, у вас 9 детей…
– Да, старшему 20, младшенькой 3 года.
– У нас в три раза меньше, поэтому еще подумаешь, называемся ли мы многодетными по праву… Сейчас мы столкнулись с взрослением деток и с неизбежной ломкой характера, взглядов, намерений. Дети взрослеют. С добрым чистым детством мы прощаемся и вступаем в опасный большой мир, где ни окружающие, ни сами дети, ни, увы, мы уже не представляемся такими уж чистенькими. Есть ли что-то печальное во взрослении, на ваш взгляд, когда твой ребёнок взрослеет?
– Да, это тяжело, конечно. Былые ангелочки отходят от родителей, меньше советуются, некая разобщённость возникает. Тут и возрастные причины есть, есть и новые веяния, способствующие разрушению общения. Взять те же «гаджеты». Вопрос сложный, и, мне кажется, каждый сталкивается с необходимостью его решения. Тут очень много от самих родителей зависит: как этот вопрос решится, найдете ли вы доброе его разрешение. Всегда это было, вопрос не новый.
– Меняются у ребенка авторитеты, появляется подростковый нонконформизм, когда родители перестают быть последней инстанцией. Когда доминантой становится так называемый «авторитет» в среде одноклассников или где-то еще, авторитет кого угодно, но только не родителей. И далеко не всегда эти самые авторитеты у родителей вызывают восторг.
– Жалко, что дети не понимают, кому они могут по-настоящему доверять. По себе сужу, по своей семье. Вот у родителей, «стариков», есть опыт. Они жизнь прожили. А если ещё отец – священник, имеет же смысл, думаю, советоваться с ним, прислушиваться. Специфика его служения в том, что приходится переживать судьбы разных людей. И у него такой опыт житейский есть – что собственный, что тысяч людей, с которыми он общается.
– Волей-неволей опыт у него больше, если он искренний священник. Готовая энциклопедия по этике и психологии семейной жизни, считай.
– Да, почти что. А дети наши опираются на опыт вообще не пойми кого. Кто-то в Интернете ему сказал, вообще неизвестно кто, а он ему поверил. Какой-то тиктокерский авторитет хаманул или авторитетка что-то такое пискнула, и воспринимается это чуть ли не как библейское откровение, открытие. И, как правило, у тех советчиков определённые цели, на разобщение они рассчитаны.
– То есть мы можем допустить, по вашим словам, что лица, которым взрослеющие дети доверяют больше, чем нам, далеко не всегда руководствуются благом наших детей. И вот это больно.
– И очень важно, кому доверять. Ладно, папа – старый пень, из ума выжил, уже загодя всё ясно, что он тебе наговорит-насоветует. Но вот Сан Саныч, папин друг, например. Мы его сколько знаем? Ты с ним в детстве в лото играл, с горки катался, до сих пор над его шутками смеешься и в гости ждешь. Он и для мамы желанный гость, и для папы авторитет. А этот блогер из твоего Тик-тока – кто? Что за ним стоит? Точно ли доброе и бескорыстное к тебе отношение, а не желание самоутвердиться за твой счет или ещё что похуже?
Что их подкупает – хохотушки, как машины бьют, то об столб, то об стену. Это всё, видите ли, «прикольно». И раз «прикольно», значит, они к ним прислушиваются, к этим приколистам. Иногда колоть начинает в самом прямом и неприятном смысле слова.
– Трудно сказать. Ведь человек себя ранит. А бывают раны неизбывные. Ладно, у тебя фурункулы. Но если ногу потерял, она же не отрастет.
– «Блюдите убо, како опасно ходите» (Еф. 5, 15)?
– Да, и это относится как к взрослым, так и к уже умеющим читать детям. Поэтому это нас обязывает мобилизовать свои силы и на Бога уповать. Тут должно быть совместное упование на Бога – и твоё, и твоего ребенка. Мы должны понять, что главный авторитет для нас – не шнопель из Интернета или подворотни, а Христос. Дай Бог, чтобы мы помогли детям понять это. Ладно, у тебя сегодня такие закидоны, но не считай, пожалуйста, что именно в них смысл жизни.
– О строгости, суровости. Если я буду ходить устраивать частокол из Библий вокруг школы и этих самых подворотен, не давать никуда пройти, отнимать свободу, – ведь это же не выход? Если на каждом шагу мои дети видят установленный мной шлагбаум, а рядом – папу со взглядом унтершарфюрера. Хотя гаджеты я бы ограничил.
– Есть строгость разумная, а есть глупая. Первая нужна в допустимых пределах. И обязательно ты должен объяснять причину твоей строгости. Объясни человеку: если ты так поступишь, то это чревато тем-то. Ребенок может не послушать, конечно. Но наш долг – предупредить о последствиях.
– То есть не навязывая свое мнение, смиренно признавая, что мой авторитет, моё значение уже не так велики, как это было раньше в твоей жизни, я признаю твоё право воспринимать мои слова не как приказание, а как совет. Примерно так?
– Примерно так. Ребенок поступит так, как сочтёт нужным, но важно, чтобы ребенок чувствовал к себе доброе отношение, а не взгляд этого твоего унтершарфюрера. В общем, наше с тобой дело – остаться ждущими и любящими отцами. Недавно об этом читали в одной хорошей книге.
– Не могу не сказать, что, к своему ужасу часто вижу в грехах детей – себя: они словно ставят передо мной зеркало. Вижу то самое, во что аккуратно вляпывался или вляпываюсь, начиная с тех пор, как сам научился говорить и читать. И от чего хотел и хочу, естественно, уберечь детей. Вот ровно то самое получаешь. И когда ты видишь грехи, склонность к ним у твоего ребёнка, это очень больно. Как тут не впасть в уныние? И прав ли я, что это следствие в том числе и моих грехов, или это общая испорченность человека?
– Сложно сказать насчёт твоей или общей испорченности. У всех своя добродетель, у всех свой грех, кому что присуще. А чтобы не впасть в уныние, у нас есть добрая притча о блудном сыне, раскрывающая отношение Бога к нам. Отец ведь сынка не уговаривал: «Не ходи, ты деньги потеряешь. Вернись – я всё прощу! Останься во что бы то ни стало!» Отец был мудрый и любящий, раз он выходил на дорогу и ждал. И он, зная особенности своего младшего, его отпустил.
– Он знал, уповая на Бога, что окунуться в помои может быть полезно для искреннего возвращения?
– Может, он видел, что так ему не объяснить. Бывает ведь так, что человек не слышит тебя, хоть заорись.
– Есть люди, которые Богу говорят: «Да будет воля твоя», а есть те, кому Бог говорит: «Пусть будет твоя воля».
– Может быть. Да. Если ты не хочешь прислушаться к чужому опыту, получи свой собственный.
– Получается, у нас, родителей, которые сами далеко не безгрешны, но видят страдающими своих детей, имеется прекрасная возможность побыть на месте мудрого отца из притчи?
– Мудрого и – любящего. И работать над Евангелием должен не только ребёнок, но и мы. Наша ответственность не прекращается со взрослением ребёнка. Просто переходит на другой уровень, этап. Люди иногда сетуют на Бога… А ты сам побудь богом – в микроскопической дозе побудь. Вот каково Ему, глядя на нас? Бог – любящий Отец. У Него там нас сколько? Восемь миллиардов деток на стране далече? Вот ты попробуй понять Его на своём микроскопическом примере. Не смея при этом нарушить свободу человека.
– Может ли Христос не плакать в этом случае?
– Вот-вот. Попробуй. Мы Его сильно огорчаем. У каждого родителя есть такая возможность. Немного побыть богом.
– Если получилось у родителей вложить какие-то качества добрые в ребёнка, то они и плоды увидят: долготерпения, милосердия, заботы.
– У-у, это когда ещё будет!
– У всех по-разному. Мне рассказывал мой знакомый, что, когда был ребёнком, его учили так: мы тебя кормим до 15 лет. А потом ты за нами смотришь, ты о нас заботишься. Так он первую зарплату маме принёс, а потом, разумеется, постоянно делился, помогал родителям, поддерживал. Получилось вложить добрые чувства, как считаешь?
– Тут как добрый садовник: если он действительно работает на совесть, то он имеет радость, не только наблюдая за ростом дерева, но и видя и вкушая его плоды. Да, не без проблем. С прививками, навозом, со всем остальным...
– …но плоды обязательно будут.
– Когда детей много, почему это хорошо? У меня такое впечатление, что детство в вашей семье не прекращается. Почему хорошо, когда семья многодетная?
– Так у нас детство и правда не прекращается. Знаешь, у моих ровесников, у которых один ребенок, сейчас такой свет, когда внука привезут! Живут ожиданием. А у меня трёхлетка всегда с собой. Я в этом плане независимый. Годам к сорока человек по-другому относится к малышне, более трепетно. Он уже начинает понимать их по-настоящему, без эгоизма получать радость от общения с малышами. Чего не было в 25, скажем. А у тебя такая возможность есть.
– Вечно молодой отец Анатолий!
– В каком-то смысле да. Ну, и дети тонизируют. Тут не распухнешь на диване.
– Каждый день есть повод чему-то радоваться. Мы куда-то не туда смотрим всё время, не там это счастье ищем. Я однажды бабушку 90-летнюю исповедовал: человек просто светится от счастья, ни одного слова досады, осуждения, злобы. Говорит, счастлива, что сейчас войны нет, и это через сколько лет после ее окончания! Так и вспомнил: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Или вот, я застал, как бабушки говорили: «Хлеб есть, войны нет. Что ещё надо?» Часто мы, мне кажется, сидя под солнечным светом, почему-то ищем выключатель. Не там счастья ищем. Или не в том.
Человек, предположим, строит дом. И вот, он думает: я дом построю, и тут счастье начнётся! А потом, когда он построил, начинает понимать, что самый счастливый период был, когда шло строительство, потому что у него был энтузиазм, предвкушение чего-то.
– «Праздник ожидания праздника», как у Искандера?
– Да, вообще творческий процесс. Мы ж творцы. Должны быть, по крайней мере. И про детей то же самое. Пойми, человек не должен зацикливаться на будущем: сейчас закончит, а потом вот это, а потом вот… Каждый период имеет свою неповторимую радость, свет. Эти трудные школьные годы, студенческие – в них тоже есть свет и радость…
– Согласен. И если на всём этом времени поставить нехороший знак, сказать, что все вы там нехорошие, «блудные сыновья и дочери» и т.п., то…
– Себя-то вспомни.
– Да, и сейчас страшно. Не могу не вспомнить наблюдение К.С. Льюиса: «Только очень глупые дети всегда ведут себя по-детски, и только очень глупые взрослые ведут себя всегда по-взрослому». Согласны с ними?
– Да.
– Почему?
– По природе дети стараются быть взрослыми.
Отец Анатолий у храма прп. Серафима Саровского в Харовске
– А мы обратно впадаем в детство, что ли?
– Взрослый мудрый человек ценит некоторые детские качества: простоту, непосредственность, чтобы не было лукавства. Как иногда говорят: «Что старый, что малый».
– А здесь не о бессилии говорится?
– Нет, здесь говорится о той мудрости и тех самых плодах, о которых мы говорили. Человек дожил до старости, вел себя по Евангелию, и он, получается, исполняет заповедь «Будьте как дети» (Мф. 18, 3). Дети, такая их непосредственность, отсутствие лукавства, радость – в стариках это очень мощное чувство. Повторюсь, я имею в виду тех, кто жил и живет согласно Евангелию, а не впавших в слабоумие.
– Можно ли сказать, что у детей это радость искренняя, но пока ещё не осознанная, а у стариков слова «радость моя», как у преподобного Серафима и наверняка у других святых, – это радость выстраданная и осознанная? Может быть так?
– Да! Действительно – выстраданная. Думаю, что так. И опыт, конечно, необходим. Человек попробует того мифического счастья, которое предлагает цивилизация, и поймёт, что это всё туфта.
– «Праздная молодость – глупая старость», – слышал такое наблюдение. Вы сталкивались с таким?
– Есть, да. Страшное впечатление. Удручающая картина, когда видишь старого человека, у которого в воспоминаниях одни «подвиги», которые он уже не может совершить только из-за физической немощи. Хочет, но не может. Эти глаза – ой, это страшно. И человек не хочет от этого абстрагироваться, и он, видимо, понимает, что если он признает, что жизнь прожита зря, то это бездна отчаяния.
– Можно сказать: страх страха Божия? Ужас страха Божия.
– Именно что ужас. Страх, хороший страх, он может еще спасти: вспомним благоразумного разбойника. А вот ужас перед страхом Божиим – это ужас бесплодный, убийственный.
– Вернусь к нашим непутевым детям: они дают нам прекрасный повод для смирения. Это помимо того, что у нас есть возможность почувствовать себя богом…
– …с очень маленькой буквы…
– …мы можем понимать собственную греховность лучше. И дело здесь не в воспоминаниях о прежних грехах, а в осознании себя грешником.
– Смотри: тебе дали чистый лист. Могло бы получиться произведение, а у тебя какие-то каракули. Чем не повод для смирения, да чтобы нос не задирал.
– Да. И молитва родительская, она очень сильная. Молитва матери со дна достанет. Отцовская, к слову, тоже. Давай не будем недооценивать значения молитвы, и собственной молитвы тоже. На Бога надейся, да, но будь любезен, и сам трудись. Молитва – это тоже работа, тоже воспитание ребенка, это тебе не лоб обмахнуть. Подвиг человек совершает, когда молится искренне, всерьез, жертву принося Богу своей молитвой. Тут не количеством берешь, если так можно выразиться, а качеством молитвы. Можно в течение дня вздохнуть: «Помоги, Господи, детям моим большой глупости не совершать, спаси их».
Потом – добрые дела. Милостыня, сказано, и от смерти избавляет и способна покрыть множество грехов. А ещё сказано: «Я – Господь, Бог твой… творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20, 6). Если в семье Петровых есть человек, который старается жить праведно, то за его добрую жизнь Господь милует родственников. А ещё сказано: «Много может молитва праведного» (Иак. 5, 16).
– «Поспешествуема».
– А чем она, спрашивается, поспешествуема? Добрыми делами, наверное, да? Да, и насчет добрых дел. Знаешь, я бы не отчаивался в людях – ни в молодых, ни в старых. Вот, смотри: у нас в лесах на берегу озера есть огромный храм Святых Флора и Лавра, он стоит на древнем тракте, по которому еще Ломоносов в Москву ходил, да там много хорошего люда проходило. Так вот, церковь огромная, почти как Софийский собор в Вологде или Троицкий во Пскове. Ясно, в советское время запущена, хорошо, что не развалили. Мы стали храм тихо восстанавливать. Рабочие, которых хотели нанять, когда видели размеры строения, отказывались, даже цену не спрашивали. Знаешь, кто сделал леса? Двое вологодских парней – 22 года. Просто, говорят, чтобы Божье дело сделать, а самим с ума не сойти от безработицы. Посмотришь, как работали, начнешь понимать, что настоящее-то русское ремесло, трудолюбие никуда не делось – вот оно, родное. А всю штукатурку и побелку пожилая женщина 70 лет сделала. Сказала, что за сына молится, пьет у нее горемыка, вот Христу и пообещала, что такая у нее молитва за страждущего будет. Сильно, правда? Поэтому, когда говорят, что всё пропало, я не тороплюсь поддаваться панике: Святая Русь всё еще жива. Доказательства есть, и много.
Храм Свв. Флора и Лавра, пос. Кумзеро Харовского района
– Хотелось бы в ваши леса да озера приехать, на службе в этом храме побывать.
– Да приезжай сам и друзей зови. 60 километров от Харовска, на берегу озера. Жить есть где: там у нас здание старой школы. Лодка, удочки, молитва – почувствуй себя апостолом. Только приезжай с детьми – пусть тоже Россию узнают. Может, чему хорошему научатся.
С иереем Анатолием Савчуком
беседовал Степан Игнашев
«Всякое бывает, конечно, – улыбается священник, – особенно в праздники, но чаще всего у нас именно так. А что: у каждого своё дело сообразно возрасту, и лучше всего его выполнять спокойно, без суеты. Шум-то мы можем предоставить при желании, но оно тебе надо?»
Нет, шума мне как раз не нужно: к гостеприимным Савчукам в провинциальный Харовск, что в Вологодской области, я приехал именно за тихим разговором и спокойным рассуждением. Огромный стол (не нашим кухонным чета!) убеждает, что общая трапеза для большой семьи – дело естественное, т.е. нет такого, чтобы папа с мамой обедали где-нибудь в своей комнате перед телевизором, а младшие ели отдельно, в своем углу. А ещё этот столище, сколоченный собственными руками, похоже, никогда не пустует: «Как, спрашивается, гостя не накормить? Кстати, ты надолго приехал?» – вежливо, но без особой надежды интересуется священник. К таким шуткам я привык, поэтому заявляю, что пару дней точно продержусь. Вздох: «Как тебя семья-то отпускает…» – «Еще спросите, как меня земля вообще носит», – отвечаю. – «Это вообще загадка. Бутерброды ешь, говорю!»
Иерей Анатолий Савчук с детьми
Не вызывающие восторга авторитеты
Шутки шутками, но дело-то серьезное. Недетское дело, хотя как раз с детьми связанное. И лучше всего я буду говорить о нем с человеком, который умеет строить дом так, чтобы в нем царствовали мир и порядок, желание помочь друг другу, умение преодолеть вместе самые разные испытания – в учебе, работе или вызванные возрастом, «ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?» (1Тим. 3, 5).– Батюшка, у вас 9 детей…
– Да, старшему 20, младшенькой 3 года.
– У нас в три раза меньше, поэтому еще подумаешь, называемся ли мы многодетными по праву… Сейчас мы столкнулись с взрослением деток и с неизбежной ломкой характера, взглядов, намерений. Дети взрослеют. С добрым чистым детством мы прощаемся и вступаем в опасный большой мир, где ни окружающие, ни сами дети, ни, увы, мы уже не представляемся такими уж чистенькими. Есть ли что-то печальное во взрослении, на ваш взгляд, когда твой ребёнок взрослеет?
– Да, это тяжело, конечно. Былые ангелочки отходят от родителей, меньше советуются, некая разобщённость возникает. Тут и возрастные причины есть, есть и новые веяния, способствующие разрушению общения. Взять те же «гаджеты». Вопрос сложный, и, мне кажется, каждый сталкивается с необходимостью его решения. Тут очень много от самих родителей зависит: как этот вопрос решится, найдете ли вы доброе его разрешение. Всегда это было, вопрос не новый.
– Меняются у ребенка авторитеты, появляется подростковый нонконформизм, когда родители перестают быть последней инстанцией. Когда доминантой становится так называемый «авторитет» в среде одноклассников или где-то еще, авторитет кого угодно, но только не родителей. И далеко не всегда эти самые авторитеты у родителей вызывают восторг.
– Жалко, что дети не понимают, кому они могут по-настоящему доверять. По себе сужу, по своей семье. Вот у родителей, «стариков», есть опыт. Они жизнь прожили. А если ещё отец – священник, имеет же смысл, думаю, советоваться с ним, прислушиваться. Специфика его служения в том, что приходится переживать судьбы разных людей. И у него такой опыт житейский есть – что собственный, что тысяч людей, с которыми он общается.
– Волей-неволей опыт у него больше, если он искренний священник. Готовая энциклопедия по этике и психологии семейной жизни, считай.
– Да, почти что. А дети наши опираются на опыт вообще не пойми кого. Кто-то в Интернете ему сказал, вообще неизвестно кто, а он ему поверил. Какой-то тиктокерский авторитет хаманул или авторитетка что-то такое пискнула, и воспринимается это чуть ли не как библейское откровение, открытие. И, как правило, у тех советчиков определённые цели, на разобщение они рассчитаны.
– То есть мы можем допустить, по вашим словам, что лица, которым взрослеющие дети доверяют больше, чем нам, далеко не всегда руководствуются благом наших детей. И вот это больно.
– И очень важно, кому доверять. Ладно, папа – старый пень, из ума выжил, уже загодя всё ясно, что он тебе наговорит-насоветует. Но вот Сан Саныч, папин друг, например. Мы его сколько знаем? Ты с ним в детстве в лото играл, с горки катался, до сих пор над его шутками смеешься и в гости ждешь. Он и для мамы желанный гость, и для папы авторитет. А этот блогер из твоего Тик-тока – кто? Что за ним стоит? Точно ли доброе и бескорыстное к тебе отношение, а не желание самоутвердиться за твой счет или ещё что похуже?
Что их подкупает – хохотушки, как машины бьют, то об столб, то об стену. Это всё, видите ли, «прикольно». И раз «прикольно», значит, они к ним прислушиваются, к этим приколистам. Иногда колоть начинает в самом прямом и неприятном смысле слова.
Побудь… богом
– С другой стороны, это всё возрастная психология. Извечный конфликт отцов и детей. Но опасения и страх часто, по вашим словам, вызывает признание над собой авторитета тех инстанций, которым взрослый человек верить никогда не будет. Так вот, этот опыт необходим нашим детям? Может быть, человеку иногда необходимо окунуться в помои, чтобы потом понять, что такое чистота?– Трудно сказать. Ведь человек себя ранит. А бывают раны неизбывные. Ладно, у тебя фурункулы. Но если ногу потерял, она же не отрастет.
– «Блюдите убо, како опасно ходите» (Еф. 5, 15)?
– Да, и это относится как к взрослым, так и к уже умеющим читать детям. Поэтому это нас обязывает мобилизовать свои силы и на Бога уповать. Тут должно быть совместное упование на Бога – и твоё, и твоего ребенка. Мы должны понять, что главный авторитет для нас – не шнопель из Интернета или подворотни, а Христос. Дай Бог, чтобы мы помогли детям понять это. Ладно, у тебя сегодня такие закидоны, но не считай, пожалуйста, что именно в них смысл жизни.
– О строгости, суровости. Если я буду ходить устраивать частокол из Библий вокруг школы и этих самых подворотен, не давать никуда пройти, отнимать свободу, – ведь это же не выход? Если на каждом шагу мои дети видят установленный мной шлагбаум, а рядом – папу со взглядом унтершарфюрера. Хотя гаджеты я бы ограничил.
– Есть строгость разумная, а есть глупая. Первая нужна в допустимых пределах. И обязательно ты должен объяснять причину твоей строгости. Объясни человеку: если ты так поступишь, то это чревато тем-то. Ребенок может не послушать, конечно. Но наш долг – предупредить о последствиях.
– То есть не навязывая свое мнение, смиренно признавая, что мой авторитет, моё значение уже не так велики, как это было раньше в твоей жизни, я признаю твоё право воспринимать мои слова не как приказание, а как совет. Примерно так?
– Примерно так. Ребенок поступит так, как сочтёт нужным, но важно, чтобы ребенок чувствовал к себе доброе отношение, а не взгляд этого твоего унтершарфюрера. В общем, наше с тобой дело – остаться ждущими и любящими отцами. Недавно об этом читали в одной хорошей книге.
– Не могу не сказать, что, к своему ужасу часто вижу в грехах детей – себя: они словно ставят передо мной зеркало. Вижу то самое, во что аккуратно вляпывался или вляпываюсь, начиная с тех пор, как сам научился говорить и читать. И от чего хотел и хочу, естественно, уберечь детей. Вот ровно то самое получаешь. И когда ты видишь грехи, склонность к ним у твоего ребёнка, это очень больно. Как тут не впасть в уныние? И прав ли я, что это следствие в том числе и моих грехов, или это общая испорченность человека?
– Сложно сказать насчёт твоей или общей испорченности. У всех своя добродетель, у всех свой грех, кому что присуще. А чтобы не впасть в уныние, у нас есть добрая притча о блудном сыне, раскрывающая отношение Бога к нам. Отец ведь сынка не уговаривал: «Не ходи, ты деньги потеряешь. Вернись – я всё прощу! Останься во что бы то ни стало!» Отец был мудрый и любящий, раз он выходил на дорогу и ждал. И он, зная особенности своего младшего, его отпустил.
– Он знал, уповая на Бога, что окунуться в помои может быть полезно для искреннего возвращения?
– Может, он видел, что так ему не объяснить. Бывает ведь так, что человек не слышит тебя, хоть заорись.
– Есть люди, которые Богу говорят: «Да будет воля твоя», а есть те, кому Бог говорит: «Пусть будет твоя воля».
– Может быть. Да. Если ты не хочешь прислушаться к чужому опыту, получи свой собственный.
– Получается, у нас, родителей, которые сами далеко не безгрешны, но видят страдающими своих детей, имеется прекрасная возможность побыть на месте мудрого отца из притчи?
– Мудрого и – любящего. И работать над Евангелием должен не только ребёнок, но и мы. Наша ответственность не прекращается со взрослением ребёнка. Просто переходит на другой уровень, этап. Люди иногда сетуют на Бога… А ты сам побудь богом – в микроскопической дозе побудь. Вот каково Ему, глядя на нас? Бог – любящий Отец. У Него там нас сколько? Восемь миллиардов деток на стране далече? Вот ты попробуй понять Его на своём микроскопическом примере. Не смея при этом нарушить свободу человека.
– Может ли Христос не плакать в этом случае?
– Вот-вот. Попробуй. Мы Его сильно огорчаем. У каждого родителя есть такая возможность. Немного побыть богом.
Вечная молодость
– А что доброго нам открывает взросление детей?– Если получилось у родителей вложить какие-то качества добрые в ребёнка, то они и плоды увидят: долготерпения, милосердия, заботы.
– У-у, это когда ещё будет!
– У всех по-разному. Мне рассказывал мой знакомый, что, когда был ребёнком, его учили так: мы тебя кормим до 15 лет. А потом ты за нами смотришь, ты о нас заботишься. Так он первую зарплату маме принёс, а потом, разумеется, постоянно делился, помогал родителям, поддерживал. Получилось вложить добрые чувства, как считаешь?
– Тут как добрый садовник: если он действительно работает на совесть, то он имеет радость, не только наблюдая за ростом дерева, но и видя и вкушая его плоды. Да, не без проблем. С прививками, навозом, со всем остальным...
– …но плоды обязательно будут.
– Когда детей много, почему это хорошо? У меня такое впечатление, что детство в вашей семье не прекращается. Почему хорошо, когда семья многодетная?
– Так у нас детство и правда не прекращается. Знаешь, у моих ровесников, у которых один ребенок, сейчас такой свет, когда внука привезут! Живут ожиданием. А у меня трёхлетка всегда с собой. Я в этом плане независимый. Годам к сорока человек по-другому относится к малышне, более трепетно. Он уже начинает понимать их по-настоящему, без эгоизма получать радость от общения с малышами. Чего не было в 25, скажем. А у тебя такая возможность есть.
– Вечно молодой отец Анатолий!
– В каком-то смысле да. Ну, и дети тонизируют. Тут не распухнешь на диване.
Страдание как условие радости
– Время пролетает быстро в построении планов на счастье. «Квартира, машина, дача, поездки», то-сё, пятое-десятое. «Счастье» никак не наступает. Как быть счастливым? В чём дело вообще?– Каждый день есть повод чему-то радоваться. Мы куда-то не туда смотрим всё время, не там это счастье ищем. Я однажды бабушку 90-летнюю исповедовал: человек просто светится от счастья, ни одного слова досады, осуждения, злобы. Говорит, счастлива, что сейчас войны нет, и это через сколько лет после ее окончания! Так и вспомнил: «Стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Или вот, я застал, как бабушки говорили: «Хлеб есть, войны нет. Что ещё надо?» Часто мы, мне кажется, сидя под солнечным светом, почему-то ищем выключатель. Не там счастья ищем. Или не в том.
Человек, предположим, строит дом. И вот, он думает: я дом построю, и тут счастье начнётся! А потом, когда он построил, начинает понимать, что самый счастливый период был, когда шло строительство, потому что у него был энтузиазм, предвкушение чего-то.
– «Праздник ожидания праздника», как у Искандера?
– Да, вообще творческий процесс. Мы ж творцы. Должны быть, по крайней мере. И про детей то же самое. Пойми, человек не должен зацикливаться на будущем: сейчас закончит, а потом вот это, а потом вот… Каждый период имеет свою неповторимую радость, свет. Эти трудные школьные годы, студенческие – в них тоже есть свет и радость…
– Согласен. И если на всём этом времени поставить нехороший знак, сказать, что все вы там нехорошие, «блудные сыновья и дочери» и т.п., то…
– Себя-то вспомни.
– Да, и сейчас страшно. Не могу не вспомнить наблюдение К.С. Льюиса: «Только очень глупые дети всегда ведут себя по-детски, и только очень глупые взрослые ведут себя всегда по-взрослому». Согласны с ними?
– Да.
– Почему?
– По природе дети стараются быть взрослыми.
Отец Анатолий у храма прп. Серафима Саровского в Харовске
– А мы обратно впадаем в детство, что ли?
– Взрослый мудрый человек ценит некоторые детские качества: простоту, непосредственность, чтобы не было лукавства. Как иногда говорят: «Что старый, что малый».
– А здесь не о бессилии говорится?
– Нет, здесь говорится о той мудрости и тех самых плодах, о которых мы говорили. Человек дожил до старости, вел себя по Евангелию, и он, получается, исполняет заповедь «Будьте как дети» (Мф. 18, 3). Дети, такая их непосредственность, отсутствие лукавства, радость – в стариках это очень мощное чувство. Повторюсь, я имею в виду тех, кто жил и живет согласно Евангелию, а не впавших в слабоумие.
– Можно ли сказать, что у детей это радость искренняя, но пока ещё не осознанная, а у стариков слова «радость моя», как у преподобного Серафима и наверняка у других святых, – это радость выстраданная и осознанная? Может быть так?
– Да! Действительно – выстраданная. Думаю, что так. И опыт, конечно, необходим. Человек попробует того мифического счастья, которое предлагает цивилизация, и поймёт, что это всё туфта.
– «Праздная молодость – глупая старость», – слышал такое наблюдение. Вы сталкивались с таким?
– Есть, да. Страшное впечатление. Удручающая картина, когда видишь старого человека, у которого в воспоминаниях одни «подвиги», которые он уже не может совершить только из-за физической немощи. Хочет, но не может. Эти глаза – ой, это страшно. И человек не хочет от этого абстрагироваться, и он, видимо, понимает, что если он признает, что жизнь прожита зря, то это бездна отчаяния.
– Можно сказать: страх страха Божия? Ужас страха Божия.
– Именно что ужас. Страх, хороший страх, он может еще спасти: вспомним благоразумного разбойника. А вот ужас перед страхом Божиим – это ужас бесплодный, убийственный.
– Вернусь к нашим непутевым детям: они дают нам прекрасный повод для смирения. Это помимо того, что у нас есть возможность почувствовать себя богом…
– …с очень маленькой буквы…
– …мы можем понимать собственную греховность лучше. И дело здесь не в воспоминаниях о прежних грехах, а в осознании себя грешником.
– Смотри: тебе дали чистый лист. Могло бы получиться произведение, а у тебя какие-то каракули. Чем не повод для смирения, да чтобы нос не задирал.
Простые подвиги современной России
– Что ж делать-то со всем этим багажом? Не отчаиваться?– Да. И молитва родительская, она очень сильная. Молитва матери со дна достанет. Отцовская, к слову, тоже. Давай не будем недооценивать значения молитвы, и собственной молитвы тоже. На Бога надейся, да, но будь любезен, и сам трудись. Молитва – это тоже работа, тоже воспитание ребенка, это тебе не лоб обмахнуть. Подвиг человек совершает, когда молится искренне, всерьез, жертву принося Богу своей молитвой. Тут не количеством берешь, если так можно выразиться, а качеством молитвы. Можно в течение дня вздохнуть: «Помоги, Господи, детям моим большой глупости не совершать, спаси их».
Потом – добрые дела. Милостыня, сказано, и от смерти избавляет и способна покрыть множество грехов. А ещё сказано: «Я – Господь, Бог твой… творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» (Исх. 20, 6). Если в семье Петровых есть человек, который старается жить праведно, то за его добрую жизнь Господь милует родственников. А ещё сказано: «Много может молитва праведного» (Иак. 5, 16).
– «Поспешествуема».
– А чем она, спрашивается, поспешествуема? Добрыми делами, наверное, да? Да, и насчет добрых дел. Знаешь, я бы не отчаивался в людях – ни в молодых, ни в старых. Вот, смотри: у нас в лесах на берегу озера есть огромный храм Святых Флора и Лавра, он стоит на древнем тракте, по которому еще Ломоносов в Москву ходил, да там много хорошего люда проходило. Так вот, церковь огромная, почти как Софийский собор в Вологде или Троицкий во Пскове. Ясно, в советское время запущена, хорошо, что не развалили. Мы стали храм тихо восстанавливать. Рабочие, которых хотели нанять, когда видели размеры строения, отказывались, даже цену не спрашивали. Знаешь, кто сделал леса? Двое вологодских парней – 22 года. Просто, говорят, чтобы Божье дело сделать, а самим с ума не сойти от безработицы. Посмотришь, как работали, начнешь понимать, что настоящее-то русское ремесло, трудолюбие никуда не делось – вот оно, родное. А всю штукатурку и побелку пожилая женщина 70 лет сделала. Сказала, что за сына молится, пьет у нее горемыка, вот Христу и пообещала, что такая у нее молитва за страждущего будет. Сильно, правда? Поэтому, когда говорят, что всё пропало, я не тороплюсь поддаваться панике: Святая Русь всё еще жива. Доказательства есть, и много.
Храм Свв. Флора и Лавра, пос. Кумзеро Харовского района
– Хотелось бы в ваши леса да озера приехать, на службе в этом храме побывать.
– Да приезжай сам и друзей зови. 60 километров от Харовска, на берегу озера. Жить есть где: там у нас здание старой школы. Лодка, удочки, молитва – почувствуй себя апостолом. Только приезжай с детьми – пусть тоже Россию узнают. Может, чему хорошему научатся.
С иереем Анатолием Савчуком
беседовал Степан Игнашев
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
