Дашка
– Тетя Лена, – окликнул меня нежный голосок.
Я обернулась. Меня догоняла какая-то девушка.
– Вы что, меня не узнаете?
Я присмотрелась.
– Дашка?
Да. Это была Дашка. Ну надо же! Сколько ей сейчас? Пятнадцать, наверное…
Я, и правда, с трудом узнавала в этой рыжеволосой длинноногой красавице ту нелепую, угловатую девчонку, которой она была еще года два назад. Когда я в последний раз ее видела. Помню, она жаловалась, что в классе ее дразнили «Жабынёй».
– Вы давно приехали, теть Лен?
– Позавчера…
Всё это происходило в маленьком украинском городке, где живет моя свекровь и куда я приезжаю каждое лето…
– А к нам зайдете с девчонками? Родители будут очень рады.
– Конечно, зайду. Папе с мамой привет передавай…
Девушка радостно махнула мне рукой и побежала дальше… А я смотрела ей вслед, такой счастливой, солнечной и прекрасной, и вспоминала ту давнюю историю…
* * *
Дашка…
Ее родители, Вика с Димой, поженились еще в институте.
Жили хорошо, дружно. Хотели детей. Но Господь не давал. Точнее, они Его и не просили. В Бога они тогда оба не верили.
Они обошли всех возможных врачей: везде им сказали, что со здоровьем у них всё хорошо и в чем проблема – неизвестно.
С Богом Вика всё же позже попыталась «наладить отношения». По совету знакомой баптистки начала ходить в местный молельный дом. И мужа агитировала, но он лишь посмеивался.
Так они и жили… Шли годы. Им было уже за тридцать.
Однажды, поехав по своим рабочим делам в Киев, Дмитрий зашел в Киево-Печерскую лавру. Даже не из любопытства (ничего интересного он там для себя не видел) – за компанию с коллегой.
– Ты помолись, попроси старцев о детях, – настаивал тот.
Дима лишь недоверчиво махал рукой.
– Врачи ничего не смогли – ты думаешь, эти «кости» помогут?
Но молебен заказал и свечку поставил – так, для приличия.
И вдруг через месяц – беременность.
Вика была уверена, что все это благодаря ее посещениям молельного дома. О печерских старцах она и слышать не хотела. А муж особо и не спорил. Он лишь удивлялся такому «совпадению».
Родилась Дашка. Прекрасная, здоровая девочка. Дочку родители не крестили: Вика – потому что баптисты крестят во взрослом возрасте, а Дима – потому что считал это «поповскими выдумками». Он и сам был некрещеным.
Но любили ее без памяти, пылинки сдували. С рук не спускали, как будто боялись потерять. И даже часто спорили, кто будет укачивать это их ненаглядное счастье.
* * *
А потом случилась беда. Было Дашке три года.
Они с отцом подъехали на машине к магазину. Девочка неожиданно открыла дверь, выскочила на дорогу, и ее на полном ходу сбил проезжавший автомобиль.
– Я ничего не помню – шок у меня был, – рассказывал Дима. – Люди потом говорили, что я держал ее на руках, всю окровавленную, умирающую, и выл как волк. А когда подъехала скорая, кинул ее врачу на руки, упал перед ним на колени и всё выл…
Девочка была без сознания, но еще жива. Ее подключили к каким-то аппаратам, обвешали трубками и капельницами. Но врачи не давали Даше никаких шансов. Сказали честно, что это лишь искусственно оттянет неизбежный конец. Слишком серьезными были травмы.
Диме разрешили находиться в реанимации, и он не отходил от кровати умирающей дочки. Не спал, не ел. Только плакал, прижавшись лицом к ее безжизненной ручке.
Вика же в это время сама лежала в больнице. Сердце не выдержало.
Там, в больнице, Дима встретил отца Анатолия, местного священника, который пришел кого-то причащать.
– Я схватил его за руку и прямо закричал: «Ну где этот ваш Бог? Почему всякая сволочь живет, а моя дочь умирает?!?!» – рассказывал Дима. – А он так терпеливо начал меня расспрашивать, что случилось. Утешить как-то пытался…
Узнав, что девочка некрещеная, отец Анатолий предложил крестить ее прямо там, в реанимации.
– Я, хотя в Бога и не верил, – признавался Дмитрий, – но схватился за это как за последний шанс. Батюшка что-то говорил, я ничего не понимал. Но когда он водой на Дашку брызнул, смотрю – палец у нее шевельнулся. Подумал, показалось. А только отец Анатолий закончил, она глаза открыла, посмотрела на меня и прошептала: «Папа...» До сих пор мурашки по коже… Тут врачи сбежались, нас с отцом Анатолием вытолкали. А потом самый главный позвал меня и говорит: «Чудо! Мы были уверены, что она и в себя-то не придет».
* * *
Где-то через неделю отец Анатолий крестил у себя в храме Дмитрия с Викторией. Точнее, с женой делали что-то другое, она же была баптисткой. Узнав, что дочь пришла в себя, она сразу встала на ноги и «сбежала» из больницы.
Я как раз зашла заказать записки, и батюшка меня с ними познакомил.
Помню, Дима, двухметровый бугай, радовался как ребенок и всё повторял: «А Бог же есть, есть! Во я дурак! Какой дурак!»
А Вика, бывшая баптистка, не признававшая икон, стояла на коленях перед образом Спасителя и что-то Ему шептала. Долго, то плача, то улыбаясь. А что – я не слышала…
Но Даша еще была в реанимации. Поэтому отец Анатолий вместе с родителями и всеми прихожанами каждый день молился о выздоровлении девочки.
Через месяц ее выписали. В инвалидной коляске. И врачи сказали, что и так уже случилось чудо. А будет ли она ходить – неизвестно.
Тогда Дима с Викой взяли благословение у отца Анатолия и поехали в Киев. К тем самым преподобным печерским, которых Дмитрий назвал когда-то «костями». Неделю пробыли в столице, ходили на службы, молились… Исповедовались и причастились всей семьей.
Потом вернулись в свой городок – и через месяц Дашка встала.
Помню, Дима примчался на подворье с девочкой на руках. Вот-вот должна была начаться всенощная. И кричал, растирая по лицу счастливые слезы: «Люди! Отец Анатолий! Дашка пошла! Господи, спасибо тебе! Дочь, покажи!»
И девочка, покачиваясь, неуверенно сделала несколько маленьких шажочков… И мы все тогда чуть не плакали…
Да, с Дашей много занимались, но Дима с Викой уверены, что без помощи Божией и преподобных киево-печерских старцев этого бы не случилось…
… И вот Дашка выросла. Стала красавицей, умницей.
В тот день она легко бежала куда-то, улыбалась ветру, жизни, мне… Ее золотые волосы искрились на солнце. А я смотрела на нее и думала о том чуде, которому я когда-то была свидетелем. И о том, как же милостив и всемогущ Господь!
Елена Кучеренко
Я обернулась. Меня догоняла какая-то девушка.
– Вы что, меня не узнаете?
Я присмотрелась.
– Дашка?
Да. Это была Дашка. Ну надо же! Сколько ей сейчас? Пятнадцать, наверное…
Я, и правда, с трудом узнавала в этой рыжеволосой длинноногой красавице ту нелепую, угловатую девчонку, которой она была еще года два назад. Когда я в последний раз ее видела. Помню, она жаловалась, что в классе ее дразнили «Жабынёй».
– Вы давно приехали, теть Лен?
– Позавчера…
Всё это происходило в маленьком украинском городке, где живет моя свекровь и куда я приезжаю каждое лето…
– А к нам зайдете с девчонками? Родители будут очень рады.
– Конечно, зайду. Папе с мамой привет передавай…
Девушка радостно махнула мне рукой и побежала дальше… А я смотрела ей вслед, такой счастливой, солнечной и прекрасной, и вспоминала ту давнюю историю…
* * *
Дашка…
Ее родители, Вика с Димой, поженились еще в институте.
Жили хорошо, дружно. Хотели детей. Но Господь не давал. Точнее, они Его и не просили. В Бога они тогда оба не верили.
Они обошли всех возможных врачей: везде им сказали, что со здоровьем у них всё хорошо и в чем проблема – неизвестно.
С Богом Вика всё же позже попыталась «наладить отношения». По совету знакомой баптистки начала ходить в местный молельный дом. И мужа агитировала, но он лишь посмеивался.
Так они и жили… Шли годы. Им было уже за тридцать.
Однажды, поехав по своим рабочим делам в Киев, Дмитрий зашел в Киево-Печерскую лавру. Даже не из любопытства (ничего интересного он там для себя не видел) – за компанию с коллегой.
– Ты помолись, попроси старцев о детях, – настаивал тот.
Дима лишь недоверчиво махал рукой.
– Врачи ничего не смогли – ты думаешь, эти «кости» помогут?
Но молебен заказал и свечку поставил – так, для приличия.
И вдруг через месяц – беременность.
Вика была уверена, что все это благодаря ее посещениям молельного дома. О печерских старцах она и слышать не хотела. А муж особо и не спорил. Он лишь удивлялся такому «совпадению».
Родилась Дашка. Прекрасная, здоровая девочка. Дочку родители не крестили: Вика – потому что баптисты крестят во взрослом возрасте, а Дима – потому что считал это «поповскими выдумками». Он и сам был некрещеным.
Но любили ее без памяти, пылинки сдували. С рук не спускали, как будто боялись потерять. И даже часто спорили, кто будет укачивать это их ненаглядное счастье.
* * *
А потом случилась беда. Было Дашке три года.
Они с отцом подъехали на машине к магазину. Девочка неожиданно открыла дверь, выскочила на дорогу, и ее на полном ходу сбил проезжавший автомобиль.
– Я ничего не помню – шок у меня был, – рассказывал Дима. – Люди потом говорили, что я держал ее на руках, всю окровавленную, умирающую, и выл как волк. А когда подъехала скорая, кинул ее врачу на руки, упал перед ним на колени и всё выл…
Девочка была без сознания, но еще жива. Ее подключили к каким-то аппаратам, обвешали трубками и капельницами. Но врачи не давали Даше никаких шансов. Сказали честно, что это лишь искусственно оттянет неизбежный конец. Слишком серьезными были травмы.
Диме разрешили находиться в реанимации, и он не отходил от кровати умирающей дочки. Не спал, не ел. Только плакал, прижавшись лицом к ее безжизненной ручке.
Вика же в это время сама лежала в больнице. Сердце не выдержало.
Там, в больнице, Дима встретил отца Анатолия, местного священника, который пришел кого-то причащать.
– Я схватил его за руку и прямо закричал: «Ну где этот ваш Бог? Почему всякая сволочь живет, а моя дочь умирает?!?!» – рассказывал Дима. – А он так терпеливо начал меня расспрашивать, что случилось. Утешить как-то пытался…
Узнав, что девочка некрещеная, отец Анатолий предложил крестить ее прямо там, в реанимации.
– Я, хотя в Бога и не верил, – признавался Дмитрий, – но схватился за это как за последний шанс. Батюшка что-то говорил, я ничего не понимал. Но когда он водой на Дашку брызнул, смотрю – палец у нее шевельнулся. Подумал, показалось. А только отец Анатолий закончил, она глаза открыла, посмотрела на меня и прошептала: «Папа...» До сих пор мурашки по коже… Тут врачи сбежались, нас с отцом Анатолием вытолкали. А потом самый главный позвал меня и говорит: «Чудо! Мы были уверены, что она и в себя-то не придет».
* * *
Где-то через неделю отец Анатолий крестил у себя в храме Дмитрия с Викторией. Точнее, с женой делали что-то другое, она же была баптисткой. Узнав, что дочь пришла в себя, она сразу встала на ноги и «сбежала» из больницы.
Я как раз зашла заказать записки, и батюшка меня с ними познакомил.
Помню, Дима, двухметровый бугай, радовался как ребенок и всё повторял: «А Бог же есть, есть! Во я дурак! Какой дурак!»
А Вика, бывшая баптистка, не признававшая икон, стояла на коленях перед образом Спасителя и что-то Ему шептала. Долго, то плача, то улыбаясь. А что – я не слышала…
Но Даша еще была в реанимации. Поэтому отец Анатолий вместе с родителями и всеми прихожанами каждый день молился о выздоровлении девочки.
Через месяц ее выписали. В инвалидной коляске. И врачи сказали, что и так уже случилось чудо. А будет ли она ходить – неизвестно.
Тогда Дима с Викой взяли благословение у отца Анатолия и поехали в Киев. К тем самым преподобным печерским, которых Дмитрий назвал когда-то «костями». Неделю пробыли в столице, ходили на службы, молились… Исповедовались и причастились всей семьей.
Потом вернулись в свой городок – и через месяц Дашка встала.
Помню, Дима примчался на подворье с девочкой на руках. Вот-вот должна была начаться всенощная. И кричал, растирая по лицу счастливые слезы: «Люди! Отец Анатолий! Дашка пошла! Господи, спасибо тебе! Дочь, покажи!»
И девочка, покачиваясь, неуверенно сделала несколько маленьких шажочков… И мы все тогда чуть не плакали…
Да, с Дашей много занимались, но Дима с Викой уверены, что без помощи Божией и преподобных киево-печерских старцев этого бы не случилось…
… И вот Дашка выросла. Стала красавицей, умницей.
В тот день она легко бежала куда-то, улыбалась ветру, жизни, мне… Ее золотые волосы искрились на солнце. А я смотрела на нее и думала о том чуде, которому я когда-то была свидетелем. И о том, как же милостив и всемогущ Господь!
Елена Кучеренко
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
