Памяти старца Максима

16 августа – 83 года назад отошел ко Господу схимонах Максим (Пелепцов) /1854 – 16.08.1937/, известный бузулукский старец.

О слепом прозорливце-монахе знали не только в городе Бузулуке, в Спасо-Преображенский мужской монастырь к нему шли и ехали отовсюду.
Диву давались, что нередко он встречал совершенно незнакомых людей так, словно знал их всегда, — называя по имени, сам говорил о том, что за беда привела их просить совета и молитв.
Родился в Самарской губернии в бедной крестьянской семье Георгия и Пелагии. При крещении младенцу дали имя Матвей. С раннего детства любил посещать храм, смотреть на красивые иконы, слушать удивительное пение, и усердно молится. Когда Матвею исполнилось семь лет, он заболел оспой, после тяжелого заболевания потерял зрение.
Утешение мальчик находил только в молитве. Он верил, что Царица Небесная не оставит его. Со временем по молитве он получил возможность передвигаться без посторонней помощи.
В 1886 году слепого двадцатитрехлетнего Матвея привезли в Бузулукский Спасо-Преображенский монастырь — и, усадив на паперти храма, оставили одного. Монахи отвели юношу к игумену…
В обители его научили печь хлеб, звонить в колокола. За детскую кротость и простоту люди любили слепого монаха.
Отец Максим был известен в кругах простых людей. К нему из многих окрестных сел стекались со своими нуждами убогие, несчастные, больные, и он с утра до темной ночи принимал людей, получив духовный совет, утешение, они часто возвращались поблагодарить за молитвенную поддержку.
Вскоре верующие стали замечать, что по молитвам праведника исцеляются тяжелобольные, из уст в уста передавались рассказы о том, что его предсказания сбываются…
В Первую мировую войну многие приходили к прозорливому старцу, чтобы узнать — жив ли муж, сын или брат, взятый на войну.
И в мирные годы, и после революции кто только не стучался в двери его кельи! Девица, решающая, выходить ли замуж или идти в монастырь; мать, потерявшая надежду на излечение больного ребенка; женщина, измученная безпробудным пьянством мужа.
Все находили у старца слово сострадания и горячую молитву. По его молитвам исцелялись недужные, люди избавлялись от самых тяжких бед и скорбей. И нередко становились очевидцами великих чудес.
Вспоминает монахиня Магдалина: «Отец Максим, будучи совсем слеп, уверенно ходил везде. Обычно говорит: «Я Маня, в пещеры пойду». С палочкой идет по мосту, переходит реку, до пещер более двух верст. Я стою и плачу, как слепой идет. Боялась, что в реку упадет»…
В 1929 году власти монастырь закрыли, настоятеля и некоторых монахов расстреляли. Остальным дали большие сроки заключений. Одна богатая вдова, жившая в г.Бузулуке, всегда помогавшая монастырю пригласила старца пожить во времяночке во дворе дома. Ее золовка донесла, что в ее доме прячутся монахи. Отец Максим был арестован и судим якобы за контрреволюционную деятельность.
Отбывал наказание в Казахстане. Здесь он прославился исцелением местных жителей. Около ограды мечети, что у канатной дороги в г.Алма-ата стоит деревянный крест с пучком лекарственных трав, поставленный в память о его исцелениях.
В 1933 году вернулся в Самару, где прожил три года. Духовные чада купили ему небольшой дом в городе Бузулуке, в котором он прожил со своей сестрой всего один год. В одной из комнат старец молился день и ночь.
Схиархимандрит Серафим (Томин) /+20.01.2013/ вспоминал, что в 1936 году отец Максим посетил своих духовных чад в Оренбурге. В доме одной из верующих собрались около тридцати человек: отец Антоний с Макарьевского монастыря, отец Капитон Афонский, отец Гурий, монахиня Евникия («Дуня кладбищенская», потому что жила в сторожке при Смоленской кладбищенской церкви), и многие другие. Старец молился со своими чадами, наставлял их духовно, укрепляя их веру в предстоящих гонениях…
В последний свой день на воле он попросил сестру приготовить ему чистую и крепкую одежду… Ночью их разбудил стук в дверь. Прощаясь со своей сестрой навсегда, старец сказал: «За мной пришли… Таня, меня никуда не увезут. Я свои кости должен похоронить в Бузулуке. Сшейте мне большой мешок в две ряди и передайте».
Незадолго до ареста старцу было открыто, что умрет он в келье монахини, об этом он рассказал сестре. Последние дни своей жизни ему пришлось провести в пересыльной тюрьме, которая была устроена на месте разгромленного женского Тихвинского монастыря. Монашеские кельи были превращены в камеры для заключенных.
В тюрьме на допросах над старцем жестоко издевались, нещадно избивали. Вся одежда его была в крови. Но так и не заставили его признаться в контрреволюционной деятельности.
Отца Максима вместе с группой заключенных должны были отправить в Казань, но когда арестантов привезли на вокзал, при посадке начальник поезда, увидев слепого старца, сказал: «Хлопот с ним не оберешься».
Охранникам пришлось отвезти старца обратно в тюрьму. Так и сбылись слова старца, его оставили в пересыльной тюрьме, расположенной в Бузулуке.
Как-то начальник тюрьмы пришел в камеру к схимонаху Максиму и стал умолять спасти его умирающую жену. Старец подал ему кружку: «Возьми этот чай, пусть попьет, и она у тебя выздоровеет».
Начальник тюрьмы возразил: «Да эти помои тебе только что принесли!..» Старец ответил: «А я их благословил». По молитвам старца жена начальника тюрьмы выздоровела.
Когда старец умер, а это произошло ночью, заключенные почувствовали благоухание. Начальник тюрьмы, узнав о случившемся, сказал: «Не простой, а святой человек умер». И распорядился похоронить старца по-христиански.
Для старца Максима изготовили гроб, тогда как всех умерших заключенных хоронили без гробов. Разорвали пополам мешок, переданный сестрой старца, на одну половину положили тело, другой накрыли.
В эту же ночь в селе Ефимовка рабу Божию Параскеву, духовную дочь старца, разбудил непонятный звук. Оказалось, что это разбилась бутылочка со святой водой, стоявшая у образов, подарок старца. Параскева вспомнила, что старец предупреждал ее: «Как умру, бутылочка разобьется. Это будет тебе знак».
Похоронили отца Максима тайно, никто из верующих не знал, где и когда, до тех пор, пока на левом клиросе Всесвятской церкви однажды не появился мужчина.
Этот человек, поведал о том, что он сидел в тюрьме со схимонахом Максимом и что последний перед своей кончиной сказал: «Это последние мои страдания. Я скоро умру. А тебя отпустят, но ты никому не говори где моя могила. А то ведь люди будут ходить, а их из-за меня пересажают. Пройдет время, все успокоится — ты расскажешь обо всем и поставишь крест».
Это человек рассказал следующее: «Меня, действительно, скоро выпустили. И, будучи на воле, я совсем забыл об удивительном старце. Но в последнее время он часто стал являться мне во сне, вопрошая: «Ты что же забыл про меня! Отчего не говоришь, где я похоронен? Почему не ставишь мне крест?».
После того как он показал место на старом кладбище рядом с храмом Всех святых, где похоронен схимонах Максим, на могилке поставили крест с надписью: «Схимонах Максим. 1863 – 1937 гг.».
…Минули годы. Многих из тех, кто когда-то приходил к прозорливому старцу, нет в живых. Но уже их потомки приходят на его могилу.
Найти ее нетрудно. В 2000 году сестры возрожденного Тихвинского монастыря привели могилу в порядок, на ней стоят металлический крест и ограда, теплится лампада. На могиле служатся панихиды, многие люди получают о исцеление от тяжких недугов.
Сподобил Господь и некоторых людей не единожды побывать на старом монастырском кладбище. И всякий раз на могиле схимонаха Максима они встречали людей. Одни стояли и молились — как могли. Другие — со свечой читали Псалтирь, кто-то среди зимы пел: «Христос Воскресе из мертвых…»
Народное почитание схимонаха Максима достигло значительных размеров.
Епархиальная комиссия ведет работу по сбору документов по представлению к канонизации схимонаха Максима.
В память вечную будет праведник!