Родословие Христа: кому, зачем и для чего это нужно?
В самом начале Евангелия от Матфея приведены длинные и для многих наших современников непонятные, «скучные» списки земных предков Иисуса Христа. Причем об одних почему-то сказано подробно, а другие только названы по имени.
Тот же список с небольшими отличиями повторяется у евангелиста Луки…Но могут ли эти перечни имен давно умерших людей быть интересны современному читателю Евангелия? Имеет ли родословие Христа какое-то значение в наши дни, и если да, то какое?
Однажды мне довелось говорить с одной женщиной, которая решила почитать Новый Завет. Естественно, она открыла его на первой странице первой книги — Евангелия от Матфея. И начала читать: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари…» Углубившись в этот перечень, она… закрыла Новый Завет и больше не хотела его открывать. Правда, она прежде всего обиделась на то, что, по ее мнению, в этом тексте мужчины рожали друг друга — совершенная сказка, к тому же обидная для женщин, ведь в этом родословии среди мужских имен нам встречаются всего четыре женских.
Конечно, «виновата» и некоторая двусмысленность Синодального перевода — можно было бы сказать точнее: «Авраам стал отцом Исаака». Но и с таким уточнением родословие кажется ненужным, скучным списком, который хочется скорее пролистать, чтобы перейти к более существенным вещам. Тем более что это родословие… Иосифа, который вовсе не был отцом Иисуса Христа! Зачем вообще оно тогда нужно?
Что и говорить о Северном Кавказе! Первое, что узнают там о соплеменнике — какого он рода, кто его предки, и это во многом определяет дальнейшее отношение к нему. А у ингушей есть такой обычай: если молодой парень, уехавший куда-то в город, далеко от родных краев, сбился с пути: пьянствует, хулиганит, — к нему приезжают старшие мужчины из родного села, привозят его домой, ведут к могилам предков и заставляют там поклясться, что он будет отныне вести себя иначе. Нарушишь такую клятву — и для родных ты все равно что умер. Иногда бывает жаль, что у русских уже нет таких обычаев.
Сегодня, конечно, в Евангелии нас интересуют прежде всего жизнь, смерть и воскресение Иисуса Христа, Его учение, проповеди и притчи. Но для еврея I века первым вопросом, который он задал бы о Христе, был бы вопрос о Его происхождении, о Его месте в социальной структуре общества. Именно поэтому апостол Матфей, писавший в основном для евреев, и начинает с самого для них существенного — с родословия. Впрочем, и евангелист Лука тоже приводит список предков Иисуса Христа, но несколько позднее, как вставку, в конце третьей главы, где описывается выход Иисуса на общественное служение.
Род велся по отцу, а Иосиф, хоть и не был биологическим отцом Иисуса, был Его отцом по Закону или, как мы сказали бы сегодня, социальным, то есть воспринимался как отец всеми окружающими. Биологическое отцовство вообще тогда было не безусловным критерием принадлежности определенному роду и семье. В Библии мы читаем об обычае левиратного брака: по смерти старшего брата младший должен был жениться на его вдове, причем сын, родившийся от этого брака, считался потомком умершего, хотя все помнили, кто его биологический отец. В родословии Христа тоже есть такой пример: от левиратного брака Вооза и Руфи — после смерти ее первого мужа — родился Овид… Но в Ветхом Завете о Воозе сказано подробно, а вот первый муж Руфи ничем не известен (мы даже точно не знаем, как его звали: Махлон или Хилеон), поэтому в евангельском родословии и упомянут Вооз. Возможно, такими же левиратными браками объясняются и небольшие расхождения между двумя родословиями, у Матфея и Луки: один упоминает биологического, а другой — социального отца. Впрочем, могут быть и другие объяснения: евангелисты пользовались разными источниками, в них могли вкрадываться мелкие неточности. В любом случае, все главные моменты полностью совпадают. А вот женщин, вообще говоря, в списке предков упоминать было не обязательно, так что появление женских имен в родословии (а их в списке всего четыре — Фамарь, Раав или Рахава, Руфь и Вирсавия) не случайно. Автор наверняка хотел обратить наше внимание на библейскую историю, связанную с каждым из них. Об этих женщинах подробно написано в Ветхом Завете, и вовсе не потому, что они были какими-то особо благочестивыми. Но для подробного разговора на эту тему требуется, пожалуй, отдельная статья.
То же мы видим и в Ветхом Завете, где постоянно подчеркивается, что всё совершалось размеренно, по порядку, системно. Это касается и сотворения мира, когда солнце и луна призваны были отмерять времена и сроки, а каждое дерево приносило плод не абы какой, а именно «по роду своему». Нам все эти уточнения неинтересны, но для древнего еврея они были чрезвычайно важны. Чтобы выжить в мире, нужно его структурировать — распределить все явления по классам и обращаться с каждым, учитывая его родовые свойства. Те же, что не вписываются в свой класс, — например, рыба без плавников и чешуи — подозрительны, их стоит избегать. Видимо, именно на этом основываются многие пищевые ограничения Ветхого Завета, а многие случаи ритуальной нечистоты связаны с переходом человека из одного класса в другой (например, роды или смерть).
Так был сотворен и избранный народ — Израиль. Он выходил из Египта не толпой, а организованным войском, упорядоченно, в соответствии с родовой структурой общества. И на обетованной земле люди селились не хаотично, в духе Дикого Запада, а только на наделах, отведенных каждому колену (то есть племени), каждому роду внутри своего колена, каждой семье внутри своего рода.
Разумеется, это касалось и богослужения: Ветхий Завет долго, размеренно, подробно перечисляет все тонкости жертвоприношений, все сосуды и предметы, находившиеся в скинии, а затем в храме. Иногда эта подробность даже раздражает современного читателя. Так, в книге Исход сначала Господь подробно объясняет Моисею, как обустроить скинию: сделай пятьдесят крючков медных, и вложи крючки в петли, и соедини покров, чтобы он составлял одно… и сделай покрышку для покрова из кож бараньих красных и еще покров верхний из кож синих (Исх 26:11-14). А потом, вместо того, чтобы кратко сообщить, что всё и было выполнено в точности, автор перечисляет каждую деталь заново: …и сделал пятьдесят медных крючков для соединения покрова… и сделал для скинии покров из красных бараньих кож и покрышку сверху из кож синих (Исх 36:18-19).
И уж тем более важны такие перечисления, когда речь идет об избранном народе, стоящем перед своим Богом. Вот бросают жребий священники, чтобы узнать, когда кому совершать служение… И вышел первый жребий Асафу, для Иосифа; второй Гедалии с братьями его и сыновьями его; их было двенадцать; третий Заккуру с сыновьями его и братьями его; их — двенадцать; четвертый Ицрию с сыновьями его и братьями его; их — двенадцать; пятый Нефании… (1 Пар 25:9-12) Всего 24 смены, и каждая введена одной и той же формулой — нет, чтобы дать простой список из 24 имен и общую характеристику для каждого из них! Но, хотя тогда у автора не было, как у меня сейчас, компьютера, на котором можно копировать один и тот же текст до бесконечности, он аккуратно переписывал важные слова. Ни одна из священнических семей не должна пропасть, их перечень нельзя сокращать, превращая живых людей в статистические единицы.
Так звучат за православным богослужением списки имен — утомительных, неведомых нам, но для кого-то дорогих и любимых, не сводимых к статистике. Может быть, не случайно в концлагерях XX века человека лишали имени прежде, чем жизни, делали его статистической единицей, чтобы убить? И не такими уж и бессмысленными покажутся нам тогда эти списки…
Начиная с сыновей Иакова, отбор сменился приумножением: избран был каждый из них, каждого отец благословил по-своему. И об одном из своих сыновей, Иуде, он сказал загадочные слова, которые многие толкователи относят именно ко Христу, происходившему из племени Иуды: Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов (Быт 49:10). Это пророчество всегда понималось евреями как указание на то, что Мессия придет из колена Иудина — и Евангелия подтверждают исполнение пророчества: в списке предков Христа Иуда находится на своем законном месте.
Еще одно очень значимое имя — Давид. Это не просто второй царь Израиля и основатель династии, это тот человек, про потомка которого Господь сказал: Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном (2 Цар 7:14). В ближайшей исторической перспективе это было сказано о Соломоне, которому предстояло построить Иерусалимский храм. Но с древнейших времен это пророчество понималось и как указание на дальнего потомка из рода царя Давида, которому предстояло стать самым подлинным Царем Израиля, Мессией, Христом, который спасет свой народ и установит Царство Божие. Именно поэтому те, кто признавал в Иисусе Мессию, называли его «сыном Давидовым». Пророчество о том, что Христос будет прямым потомком царя-псалмопевца, было всегда очень важно для евреев, и поэтому в Евангелиях особо отмечено, что оно исполнилось.
Не случайны даже числа: четырнадцать поколений, как отмечает евангелист, прошло от Авраама до Давида, то есть от первого избранника до избранного Богом царя, и столько же еще — до вавилонского плена. Царствование Давида и плен — словно зенит и надир, высшая и низшая точки всей израильской истории. Наконец, еще четырнадцать поколений — до самого Христа. Число это не случайно, семерка означает полный срок (число дней в неделе), а четырнадцать — удвоенная семерка. Не случайно и пророк Даниил, отсчитывая срок пришествия Мессии, считал семерками… Словом, история избранного народа исполнилась, настала «полнота времен» — именно тогда и следовало родиться Мессии.
Так что родословия приведены в Евангелии как свидетельство того, что, во-первых, Христос несомненно был исторической личностью, настоящим Человеком, а во-вторых, что все пророчества о Его происхождении исполнились буквально. Евангелисты словно бы показывают в немногих именах предков Спасителя историю страдающего, мятущегося человечества, которое все же не одиноко. Бог не оставляет его и направляет к заранее намеченной цели, к той великой Встрече, которую мы переживаем в Евангелии. Именно поэтому Православная Церковь посвящает две последних недели Рождественского поста воспоминанию земных предков Спасителя — не только знаменитых Авраама или Давида, но и всех, кто жил, страдал, надеялся и верил, что всё это не зря. Так оно и вышло, ведь история Христа — это и их история тоже.
Автор: Андрей Десницкий
Тот же список с небольшими отличиями повторяется у евангелиста Луки…Но могут ли эти перечни имен давно умерших людей быть интересны современному читателю Евангелия? Имеет ли родословие Христа какое-то значение в наши дни, и если да, то какое?
Однажды мне довелось говорить с одной женщиной, которая решила почитать Новый Завет. Естественно, она открыла его на первой странице первой книги — Евангелия от Матфея. И начала читать: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова. Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари…» Углубившись в этот перечень, она… закрыла Новый Завет и больше не хотела его открывать. Правда, она прежде всего обиделась на то, что, по ее мнению, в этом тексте мужчины рожали друг друга — совершенная сказка, к тому же обидная для женщин, ведь в этом родословии среди мужских имен нам встречаются всего четыре женских.
Конечно, «виновата» и некоторая двусмысленность Синодального перевода — можно было бы сказать точнее: «Авраам стал отцом Исаака». Но и с таким уточнением родословие кажется ненужным, скучным списком, который хочется скорее пролистать, чтобы перейти к более существенным вещам. Тем более что это родословие… Иосифа, который вовсе не был отцом Иисуса Христа! Зачем вообще оно тогда нужно?
Земные корни
Мы живем в совершенно ином обществе, чем Палестина I века н. э. Но даже и по сей день, и в больших современных городах можно найти людей, для которых такие списки значимы. Помню, как взял я однажды в руки башкирско-русский словарь. В качестве приложения к нему были даны… списки башкирских родов и племен, совсем как в Ветхом Завете! Оказывается, для создателей словаря — интеллигентов с высшим образованием, живущих в Уфе, где давно перемешались все роды и племена, а на улицах говорят в основном по-русски, — было исключительно важно помнить, кто из них к какому роду принадлежит (это определяется по фамилии) и с какими другими родами его предки находились в близком родстве, а с какими — в дальнем.Что и говорить о Северном Кавказе! Первое, что узнают там о соплеменнике — какого он рода, кто его предки, и это во многом определяет дальнейшее отношение к нему. А у ингушей есть такой обычай: если молодой парень, уехавший куда-то в город, далеко от родных краев, сбился с пути: пьянствует, хулиганит, — к нему приезжают старшие мужчины из родного села, привозят его домой, ведут к могилам предков и заставляют там поклясться, что он будет отныне вести себя иначе. Нарушишь такую клятву — и для родных ты все равно что умер. Иногда бывает жаль, что у русских уже нет таких обычаев.
Сегодня, конечно, в Евангелии нас интересуют прежде всего жизнь, смерть и воскресение Иисуса Христа, Его учение, проповеди и притчи. Но для еврея I века первым вопросом, который он задал бы о Христе, был бы вопрос о Его происхождении, о Его месте в социальной структуре общества. Именно поэтому апостол Матфей, писавший в основном для евреев, и начинает с самого для них существенного — с родословия. Впрочем, и евангелист Лука тоже приводит список предков Иисуса Христа, но несколько позднее, как вставку, в конце третьей главы, где описывается выход Иисуса на общественное служение.
Род велся по отцу, а Иосиф, хоть и не был биологическим отцом Иисуса, был Его отцом по Закону или, как мы сказали бы сегодня, социальным, то есть воспринимался как отец всеми окружающими. Биологическое отцовство вообще тогда было не безусловным критерием принадлежности определенному роду и семье. В Библии мы читаем об обычае левиратного брака: по смерти старшего брата младший должен был жениться на его вдове, причем сын, родившийся от этого брака, считался потомком умершего, хотя все помнили, кто его биологический отец. В родословии Христа тоже есть такой пример: от левиратного брака Вооза и Руфи — после смерти ее первого мужа — родился Овид… Но в Ветхом Завете о Воозе сказано подробно, а вот первый муж Руфи ничем не известен (мы даже точно не знаем, как его звали: Махлон или Хилеон), поэтому в евангельском родословии и упомянут Вооз. Возможно, такими же левиратными браками объясняются и небольшие расхождения между двумя родословиями, у Матфея и Луки: один упоминает биологического, а другой — социального отца. Впрочем, могут быть и другие объяснения: евангелисты пользовались разными источниками, в них могли вкрадываться мелкие неточности. В любом случае, все главные моменты полностью совпадают. А вот женщин, вообще говоря, в списке предков упоминать было не обязательно, так что появление женских имен в родословии (а их в списке всего четыре — Фамарь, Раав или Рахава, Руфь и Вирсавия) не случайно. Автор наверняка хотел обратить наше внимание на библейскую историю, связанную с каждым из них. Об этих женщинах подробно написано в Ветхом Завете, и вовсе не потому, что они были какими-то особо благочестивыми. Но для подробного разговора на эту тему требуется, пожалуй, отдельная статья.
«…по роду своему»
Люди древнего Ближнего Востока вообще обожали списки. Самая древняя ближневосточная письменность — шумерская, и от шумеров до нас дошли в основном именно списки буквально всего на свете: от инвентаризации храмового имущества до перечня профессий или полезных свойств того или иного предмета, или просто «сущностей» (так в некотором приближении переводится шумерское слово «ме»). Каждый такой список свидетельствует о стремлении человека к упорядочению окружающего мира.То же мы видим и в Ветхом Завете, где постоянно подчеркивается, что всё совершалось размеренно, по порядку, системно. Это касается и сотворения мира, когда солнце и луна призваны были отмерять времена и сроки, а каждое дерево приносило плод не абы какой, а именно «по роду своему». Нам все эти уточнения неинтересны, но для древнего еврея они были чрезвычайно важны. Чтобы выжить в мире, нужно его структурировать — распределить все явления по классам и обращаться с каждым, учитывая его родовые свойства. Те же, что не вписываются в свой класс, — например, рыба без плавников и чешуи — подозрительны, их стоит избегать. Видимо, именно на этом основываются многие пищевые ограничения Ветхого Завета, а многие случаи ритуальной нечистоты связаны с переходом человека из одного класса в другой (например, роды или смерть).
Так был сотворен и избранный народ — Израиль. Он выходил из Египта не толпой, а организованным войском, упорядоченно, в соответствии с родовой структурой общества. И на обетованной земле люди селились не хаотично, в духе Дикого Запада, а только на наделах, отведенных каждому колену (то есть племени), каждому роду внутри своего колена, каждой семье внутри своего рода.
Разумеется, это касалось и богослужения: Ветхий Завет долго, размеренно, подробно перечисляет все тонкости жертвоприношений, все сосуды и предметы, находившиеся в скинии, а затем в храме. Иногда эта подробность даже раздражает современного читателя. Так, в книге Исход сначала Господь подробно объясняет Моисею, как обустроить скинию: сделай пятьдесят крючков медных, и вложи крючки в петли, и соедини покров, чтобы он составлял одно… и сделай покрышку для покрова из кож бараньих красных и еще покров верхний из кож синих (Исх 26:11-14). А потом, вместо того, чтобы кратко сообщить, что всё и было выполнено в точности, автор перечисляет каждую деталь заново: …и сделал пятьдесят медных крючков для соединения покрова… и сделал для скинии покров из красных бараньих кож и покрышку сверху из кож синих (Исх 36:18-19).
И уж тем более важны такие перечисления, когда речь идет об избранном народе, стоящем перед своим Богом. Вот бросают жребий священники, чтобы узнать, когда кому совершать служение… И вышел первый жребий Асафу, для Иосифа; второй Гедалии с братьями его и сыновьями его; их было двенадцать; третий Заккуру с сыновьями его и братьями его; их — двенадцать; четвертый Ицрию с сыновьями его и братьями его; их — двенадцать; пятый Нефании… (1 Пар 25:9-12) Всего 24 смены, и каждая введена одной и той же формулой — нет, чтобы дать простой список из 24 имен и общую характеристику для каждого из них! Но, хотя тогда у автора не было, как у меня сейчас, компьютера, на котором можно копировать один и тот же текст до бесконечности, он аккуратно переписывал важные слова. Ни одна из священнических семей не должна пропасть, их перечень нельзя сокращать, превращая живых людей в статистические единицы.
Так звучат за православным богослужением списки имен — утомительных, неведомых нам, но для кого-то дорогих и любимых, не сводимых к статистике. Может быть, не случайно в концлагерях XX века человека лишали имени прежде, чем жизни, делали его статистической единицей, чтобы убить? И не такими уж и бессмысленными покажутся нам тогда эти списки…
«…доколе не придет Примиритель»
Некоторые из перечисленных имен мы сегодня с трудом можем вспомнить — например, «Салафииль родил Зоровавеля». Но другие имена говорят читателю о многом. По сути, здесь перед нами проходит вкратце вся история спасения до Христа, история избранного народа. Не случайно родословие у Матфея начинается не с Адама и не с Ноя (Лука позднее возведет список предков именно к ним), а с Авраама — первого человека, которого Господь избрал, чтобы заключить с ним завет, то есть союз. Этот союз возобновлялся с его сыном Исааком и внуком Иаковом — Господь отбирал кого-то одного в каждом поколении, чтобы передать ему особые благословения.Начиная с сыновей Иакова, отбор сменился приумножением: избран был каждый из них, каждого отец благословил по-своему. И об одном из своих сыновей, Иуде, он сказал загадочные слова, которые многие толкователи относят именно ко Христу, происходившему из племени Иуды: Не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов (Быт 49:10). Это пророчество всегда понималось евреями как указание на то, что Мессия придет из колена Иудина — и Евангелия подтверждают исполнение пророчества: в списке предков Христа Иуда находится на своем законном месте.
Еще одно очень значимое имя — Давид. Это не просто второй царь Израиля и основатель династии, это тот человек, про потомка которого Господь сказал: Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном (2 Цар 7:14). В ближайшей исторической перспективе это было сказано о Соломоне, которому предстояло построить Иерусалимский храм. Но с древнейших времен это пророчество понималось и как указание на дальнего потомка из рода царя Давида, которому предстояло стать самым подлинным Царем Израиля, Мессией, Христом, который спасет свой народ и установит Царство Божие. Именно поэтому те, кто признавал в Иисусе Мессию, называли его «сыном Давидовым». Пророчество о том, что Христос будет прямым потомком царя-псалмопевца, было всегда очень важно для евреев, и поэтому в Евангелиях особо отмечено, что оно исполнилось.
Не случайны даже числа: четырнадцать поколений, как отмечает евангелист, прошло от Авраама до Давида, то есть от первого избранника до избранного Богом царя, и столько же еще — до вавилонского плена. Царствование Давида и плен — словно зенит и надир, высшая и низшая точки всей израильской истории. Наконец, еще четырнадцать поколений — до самого Христа. Число это не случайно, семерка означает полный срок (число дней в неделе), а четырнадцать — удвоенная семерка. Не случайно и пророк Даниил, отсчитывая срок пришествия Мессии, считал семерками… Словом, история избранного народа исполнилась, настала «полнота времен» — именно тогда и следовало родиться Мессии.
Так что родословия приведены в Евангелии как свидетельство того, что, во-первых, Христос несомненно был исторической личностью, настоящим Человеком, а во-вторых, что все пророчества о Его происхождении исполнились буквально. Евангелисты словно бы показывают в немногих именах предков Спасителя историю страдающего, мятущегося человечества, которое все же не одиноко. Бог не оставляет его и направляет к заранее намеченной цели, к той великой Встрече, которую мы переживаем в Евангелии. Именно поэтому Православная Церковь посвящает две последних недели Рождественского поста воспоминанию земных предков Спасителя — не только знаменитых Авраама или Давида, но и всех, кто жил, страдал, надеялся и верил, что всё это не зря. Так оно и вышло, ведь история Христа — это и их история тоже.
Автор: Андрей Десницкий
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
