Формула проста: каша на молоке или лобстер?

Архимандрит Савва (Мажуко): некоторые средневековые трактаты часто заканчиваются фразой «об этом довольно», то есть: «хватит уже об этом, достаточно», и мне бы тоже хотелось однажды написать такой текст про постное время, который бы заканчивался этими ободряющими словами.

Архимандрит Савва (Мажуко)
Не получается. Потому что с началом поста я слышу привычные вопросы:
по каким дням разрешается рыба?
а можно ли сегодня с маслом?
благословите, отче, кушать с молоком – у меня язва?
И прочая, и прочая, и прочая.
Но я снова и снова отвечаю на эти недоумения, и не перестану, потому что мне жалко людей, потому что тема поста погружает многих если не в болото лицемерия, то в вечное чувство вины и виноватости. Ведь ты не можешь соблюдать, как положено, даже если приложишь все возможные усилия, значит – грешник, несовершенный и сластолюбец! И живет церковный человек годами в глухой православной депрессии, разъедаемый ненасытным чувством вины.
А всё-таки, как положено? Кем положено? Кому положено? Как поститься, чтобы не согрешить, чтобы Бога не обидеть и святых Его?
Предрождественский пост в древности длился один день – это был канун Богоявления. Дело в том, что когда-то два наших чудесных праздника – Рождество и Крещение – приходились на один день, и однодневный пост был обращен именно на событие Богоявления как особая жертва духовной сосредоточенности, время, отделенное специально для осмысления этого величайшего события. Вот из этого зерна, из однодневного усилия позже и вырос наш сорокадневный пост.
Однако его продолжительность и устав трапезы никогда не имели значения всеобщего или абсолютного правила для всех. Общего устава для мирян никогда не существовало, а монастыри руководствовались каждый собственным уставом и волей игумена, так что один из византийских богословов XV века Георгий Протосингел, описывая традицию Рождественского поста, принятую в его время, писал, что в столице постятся сорок дней, в других регионах начинают говеть с 1 декабря, в третьих – с шестого, а где-то и с двадцатого – и всё это совершенно нормально уживалось внутри одной традиции, никому и в голову не приходило обвинять другого в ереси или модернистских тенденциях.
Немного ранее, в XII веке известный канонист Федор Вальсамон сообщал, что в Константинополе постятся сорок дней предрождественского поста, но не все, а только монахи, однако большинство предпочитает только четыре дня поста перед праздником, что Вальсамон осуждает, настаивая на самом разумном: воздерживаться семь дней перед Рождеством.
Святитель Иоанн Златоуст в «Слове шестом против аномеев. О блаженном Филогонии» призывает своих слушателей соблюдать пост – пять дней воздержания перед праздником Рождества, подчеркивая, что не количество дней важно, а расположение души.
– Откуда же у нас в календарях эти предписания: сухоядение, без масла, разрешение на рыбу?
– Они взяты из Типикона – общего устава, регламентирующего жизнь типового мужского монастыря, то есть это правила для монахов, потому что поститься сорок дней перед Рождеством было обычной монашеской практикой, не мирянской, и если бы в нашем церковном обществе вдруг обнаружилось достаточно канонической воли, чтобы объяснить людям, что все эти правила не для вас, а для монахов, причем не всех, а только тех монастырей, где это принято, – сколько людей вздохнули бы с облегчением и смогли провести этот пост спокойно, без вечного чувства вины и ханжеской двусмысленности. К тому же, если бы мы решились возродить древнюю традицию пощения для мирян – пять дней перед Рождеством, – решился бы и вопрос с «новогодним неврозом», когда наши несчастные постники еще больше изводят себя чувством вины из-за невозможности законно пережить красивый семейный праздник.
Ведь дело вовсе не в пище. Если вам хватит усердия в изучении памятников церковной письменности, то вы обнаружите такую пестроту практик поста и воздержания, что просто закружится голова – как же правильно: так, как постились святые Студитского монастыря, или ирландские аскеты, или православные сирийские подвижники, которые вообще не знали привычных нам форм говения?
На самом деле формула у поста довольно простая, даже ребенок запомнит.
Пост – это два «эс»: сдержанность и скромность – вот и всё.
Постная пища – скромная пища. И наоборот, скоромно – это когда нескромно. Поэтому обед, который вам обошелся дороже и хлопотнее обычного – непостный.
Если вы по случаю поста отобедали убитыми горем лобстерами и модным японским супом с черной лапшой, заплатив за одобренное Типиконом удовольствие втрое больше обычного, вы оскоромились, вы нарушили пост.
Если вы позавтракали обычной овсяной кашей на молоке – вы правильно поститесь, потому что пост нарушает не многострадальное молоко или пролетарские пельмени, а роскошь и несдержанность, которая может себя проявить и с самыми невинными продуктами.
– А как определить: что скромно, а что нет?
– Это уже мера вашей воспитанности. Людям проще, когда за них кто-то всё решил, но христианская аскеза – это разновидность творческого усилия, а значит, личного, свободного поиска и напряжения. Если нет всеобщего устава, – да и не может быть! – вам самому надо найти свою меру поста, а для этого надо познакомиться с собой, своим телом, желаниями и эмоциями, а это большой многолетний труд.
Конечно, не только верующий, но и всякий воспитанный человек должен быть сдержанным и скромным каждый день своей жизни, но постное время должно быть временем простоты, чтобы человек мог освободить свое внимание для самого главного, того, ради чего, собственно, всё это и затевается – ради созерцания Христа, ради богомыслия.
Пусть вас не пугают эти высокие и благородные слова.
– Где я, а где богомыслие! Кто я такой, чтобы созерцать Христа!
– Ты – дитя Божие, и Господь пришел сюда ради тебя! Помнишь? – «нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес»!
Самое главное, что мы должны помнить о Рождественском посте: это время, когда следует забыть все наши обычные распри и церковные склоки, разговоры о юрисдикциях, скандалах, пикантных новостях, дискуссии о юбках и количестве маргарина в печенье – вся эта «скоромная пища», мутная пена религиозной суеты и пошлости должна уйти, освободить место для Христа, для созерцания Его светлого Лика.
Только Христос! – вот формула Рождественского поста.