Не все религии говорят об одном Боге разными языками
«Мне казалось, что все религии говорят об одном, просто разными словами», — бывшая исполнительница мантр о том, как пришла к Богу и приняла Крещение.
Изабелль Стокопенова, эстрадная певица и педагог по вокалу, 33 года.
К тридцати годам мой духовный голод успел стать хроническим. А все тяга к философии, психологии и эзотерике: сперва Бхагавадгита и Коран, потом пошли Веды, гадалки, спиритические сеансы… Пока однажды мне не попала в руки книга тогда еще архимандрита, а ныне митрополита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые». Впечатление было настолько сильное, что я тут же захотела креститься! Да, это был импульсивный порыв, но искренний и горячий.
Но в тот момент рядом не оказалось никого, с кем можно было об этом поговорить, поделиться переживаниями. И я испугалась.
Порыв утих, и мои поиски продолжились. Чем я только ни занималась! Эзотерика, магия, энергетические практики… Я не видела в этом ничего плохого — вбила себе в голову, что священники специально ограничивают людей, чтобы закрыть им доступ к «высшим силам». Да они просто умаляют человеческую сущность! Сейчас я понимаю, как я ошибалась. Но кто бы объяснил мне это тогда!
А еще мне казалось, что все религии говорят об одном, просто разными словами и на разных языках. Главное — все они ведут к одному Богу. В моем воображении этот Бог был неким слепленным из разных вероучений существом, с которым у каждого складываются свои отношения. Долой посредников! Долой ограничения! В какой-то момент я начала одновременно петь мантры и православные молитвы, шла на занятия магией, а после заходила в церковь. Как вспомню сейчас — ужас! А тогда это казалось таким естественным….
Но наступил переломный момент — я поняла: так продолжаться не может, не могу я больше жить в этом религиозном хаосе, верить в какое-то абстрактное божество, к которому я не могу обратиться как к кому-то родному. Парадоксально, но креститься меня тогда начал убеждать один человек из моей прошлой эзотерической жизни. Он рассказал мне о силе молитвы и о том, что нельзя молиться просто «в воздух» — нужно просить помощи у конкретного Бога. И даже если за этим советом стояло ложное понимание веры как некоей магии, у меня внутри словно что-то сдвинулось. Я почувствовала, что должна наконец понять, кто же Он — Бог?
Мой отец — протестант, муж — православный. Можно было просто «примкнуть» к кому-то их них. Но мне было важно выбрать религию не «за компанию», а самостоятельно, чтобы нести ответственность за свой выбор. Я хотела, чтобы вера стала моим существом, а не «приложением» ко мне.
Я не могла представить себя индуисткой в отрыве от Индии, мусульманкой — вне мусульманского мира. А вот христианкой представляла себя даже на необитаемом острове. Я начала осознавать величину жертвы, которую принес ради людей Христос, и захотела быть именно с Ним, с Богом-Личностью.
Надо было креститься. Теперь это был не минутный порыв, а твердое решение. Муж его поддержал, и мы вместе поехали в храм Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе. Я набрела на эту церковь еще полгода назад и даже сфотографировала ее на память. И теперь, как только мы вошли, почувствовала: никуда не хочу отсюда уходить.
Я стала каждую неделю приезжать сюда на катехизаторские беседы. И хотя вопросов порой было больше, чем ответов, я все глубже погружалась в новый удивительный мир.
Помню, перед очередной беседой захожу в ставшую уже родной церковь и вижу — у аналоя стоит девушка. Пока я ждала батюшку, завязался разговор — о вере, о Боге. Правда, смысл ее слов открылся мне только после крещения, но я была восхищена той кроткой, светлой, тихой радостью, которую она излучала. Радостью, которую и я хотела ощутить. Но как?
Назначили дату крещения. Священник подарил мне Евангелие и попросил прочитать хотя бы одно, от Марка. Я думала, что это увлекательный сборник необычных историй, но по сравнению с «религиозными» книгами из моей прошлой жизни Священное Писание показалось мне «пресным». Однако я понимала, что держу в руках особую Книгу, и продолжала. И с каждым днём Евангелие стало обретать «вкус».
Настал день крещения. Я очень нервничала. Первое покаяние… Я стояла на коленях в крестильной рубашке и шлепках и чувствовала себя такой маленькой… А после крещения — новорожденной. Внутри царила светлая, тихая радость, как у той девушки, с которой я когда-то заговорила в храме. И одно желание — сохранить это состояние как можно дольше. Тогда я поймала себя на мысли: «Теперь и умереть не страшно». Крестили меня в честь мученицы Иустины.
На следующий день нужно было причаститься. Но если на крещение я летела на крыльях, к этому таинству пришлось ползти. Ночью на меня напал приступ кашля, сна не было, утром шла в храм разбитая и измученная, а когда отзвонили колокола и прозвучали первые молитвы, чуть не потеряла сознание. Нестерпимо хотелось спать. Только когда все запели Символ веры, мне стало легче. А после причастия меня будто обновили. Словно и не было бессонной ночи, простуды, бессилия.
В первые дни я испытала столько счастья — думала, сердце не выдержит. Хотелось залезть на крышу и кричать: «Люди, креститесь!» Приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не начать проповедовать первому встречному.
Вся жизнь до крещения казалась мне черновиком, репетицией. Все эти практики и мистические техники теперь были в моих глазах лишь суррогатом, подделкой. Я наконец-то пришла домой, я в Церкви Христовой!
Изменилась ли как-то моя жизнь? Внешне, может, не так сильно, но внутри мир перевернулся. Я покончила со всеми своими практиками, закрыла свой мантра-проект. Старые друзья, конечно, остались, но появились и новые. Оказалось, что православие — это не ограничение, это свобода.
Я жалею лишь об одном: тридцать лет я сама лишала себя самого ценного — возможности быть с Богом в Православной Церкви.
Подготовила Анастасия Спирина
Изабелль Стокопенова, эстрадная певица и педагог по вокалу, 33 года.
К тридцати годам мой духовный голод успел стать хроническим. А все тяга к философии, психологии и эзотерике: сперва Бхагавадгита и Коран, потом пошли Веды, гадалки, спиритические сеансы… Пока однажды мне не попала в руки книга тогда еще архимандрита, а ныне митрополита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые». Впечатление было настолько сильное, что я тут же захотела креститься! Да, это был импульсивный порыв, но искренний и горячий.
Но в тот момент рядом не оказалось никого, с кем можно было об этом поговорить, поделиться переживаниями. И я испугалась.
Порыв утих, и мои поиски продолжились. Чем я только ни занималась! Эзотерика, магия, энергетические практики… Я не видела в этом ничего плохого — вбила себе в голову, что священники специально ограничивают людей, чтобы закрыть им доступ к «высшим силам». Да они просто умаляют человеческую сущность! Сейчас я понимаю, как я ошибалась. Но кто бы объяснил мне это тогда!
А еще мне казалось, что все религии говорят об одном, просто разными словами и на разных языках. Главное — все они ведут к одному Богу. В моем воображении этот Бог был неким слепленным из разных вероучений существом, с которым у каждого складываются свои отношения. Долой посредников! Долой ограничения! В какой-то момент я начала одновременно петь мантры и православные молитвы, шла на занятия магией, а после заходила в церковь. Как вспомню сейчас — ужас! А тогда это казалось таким естественным….
Но наступил переломный момент — я поняла: так продолжаться не может, не могу я больше жить в этом религиозном хаосе, верить в какое-то абстрактное божество, к которому я не могу обратиться как к кому-то родному. Парадоксально, но креститься меня тогда начал убеждать один человек из моей прошлой эзотерической жизни. Он рассказал мне о силе молитвы и о том, что нельзя молиться просто «в воздух» — нужно просить помощи у конкретного Бога. И даже если за этим советом стояло ложное понимание веры как некоей магии, у меня внутри словно что-то сдвинулось. Я почувствовала, что должна наконец понять, кто же Он — Бог?
Мой отец — протестант, муж — православный. Можно было просто «примкнуть» к кому-то их них. Но мне было важно выбрать религию не «за компанию», а самостоятельно, чтобы нести ответственность за свой выбор. Я хотела, чтобы вера стала моим существом, а не «приложением» ко мне.
Я не могла представить себя индуисткой в отрыве от Индии, мусульманкой — вне мусульманского мира. А вот христианкой представляла себя даже на необитаемом острове. Я начала осознавать величину жертвы, которую принес ради людей Христос, и захотела быть именно с Ним, с Богом-Личностью.
Надо было креститься. Теперь это был не минутный порыв, а твердое решение. Муж его поддержал, и мы вместе поехали в храм Покрова Пресвятой Богородицы в Ясеневе. Я набрела на эту церковь еще полгода назад и даже сфотографировала ее на память. И теперь, как только мы вошли, почувствовала: никуда не хочу отсюда уходить.
Я стала каждую неделю приезжать сюда на катехизаторские беседы. И хотя вопросов порой было больше, чем ответов, я все глубже погружалась в новый удивительный мир.
Помню, перед очередной беседой захожу в ставшую уже родной церковь и вижу — у аналоя стоит девушка. Пока я ждала батюшку, завязался разговор — о вере, о Боге. Правда, смысл ее слов открылся мне только после крещения, но я была восхищена той кроткой, светлой, тихой радостью, которую она излучала. Радостью, которую и я хотела ощутить. Но как?
Назначили дату крещения. Священник подарил мне Евангелие и попросил прочитать хотя бы одно, от Марка. Я думала, что это увлекательный сборник необычных историй, но по сравнению с «религиозными» книгами из моей прошлой жизни Священное Писание показалось мне «пресным». Однако я понимала, что держу в руках особую Книгу, и продолжала. И с каждым днём Евангелие стало обретать «вкус».
Настал день крещения. Я очень нервничала. Первое покаяние… Я стояла на коленях в крестильной рубашке и шлепках и чувствовала себя такой маленькой… А после крещения — новорожденной. Внутри царила светлая, тихая радость, как у той девушки, с которой я когда-то заговорила в храме. И одно желание — сохранить это состояние как можно дольше. Тогда я поймала себя на мысли: «Теперь и умереть не страшно». Крестили меня в честь мученицы Иустины.
На следующий день нужно было причаститься. Но если на крещение я летела на крыльях, к этому таинству пришлось ползти. Ночью на меня напал приступ кашля, сна не было, утром шла в храм разбитая и измученная, а когда отзвонили колокола и прозвучали первые молитвы, чуть не потеряла сознание. Нестерпимо хотелось спать. Только когда все запели Символ веры, мне стало легче. А после причастия меня будто обновили. Словно и не было бессонной ночи, простуды, бессилия.
В первые дни я испытала столько счастья — думала, сердце не выдержит. Хотелось залезть на крышу и кричать: «Люди, креститесь!» Приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы не начать проповедовать первому встречному.
Вся жизнь до крещения казалась мне черновиком, репетицией. Все эти практики и мистические техники теперь были в моих глазах лишь суррогатом, подделкой. Я наконец-то пришла домой, я в Церкви Христовой!
Изменилась ли как-то моя жизнь? Внешне, может, не так сильно, но внутри мир перевернулся. Я покончила со всеми своими практиками, закрыла свой мантра-проект. Старые друзья, конечно, остались, но появились и новые. Оказалось, что православие — это не ограничение, это свобода.
Я жалею лишь об одном: тридцать лет я сама лишала себя самого ценного — возможности быть с Богом в Православной Церкви.
Подготовила Анастасия Спирина
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
