О том, как батюшка с прессой пообщался
В храм приехала пресса, а священник, видите ли, не готов и продолжает красить стены. Правда ли, что он сухарь, зануда и деспот, и что узнала о настоятеле храма в Донбассе и его прихожанах молодая корреспондентка из правительственной газеты.
Свечница Светлана бежала к отцу Арсению со всех ног. Настоятель, увидев такую прыть, опустил кисть в банку с бирюзовой краской, которой красил стену крестильной, и стал вытирать руки о тряпицу.
– Батюшка, батюшка! – кричала она на бегу. – Бросайте всё. К нам пресса едет! Когда Светлана отдышалась, отец Арсений переспросил.
– Так кто там едет?
– Звонил пресс-секретарь епархии. Просил передать, что владыка благословил там кого-то. Они хотят написать о сельском приходе. Вот он их к нам и послал.
– Ну, что же, раз владыка благословил, так пусть едут.
– Так они и едут! Через полчаса уже здесь будут, а вы… в робе. Бросайте уже кистью махать, говорю.
– Нет уж. Никакая пресса ремонтные работы прекращать не должна. Покрова Пресвятой Богородицы на носу! Все храмовые пристройки надо успеть красивыми к празднику сделать. А захотят помочь – буду только рад.
С этими словами он продолжил красить стену крестильной. Светлана вернулась в храм и увидела, что какая-то пара поднимается по ступеням. Храм без присмотра оставлять никак нельзя!
Настоятель представил, какой нарядной предстанет перед прихожанами старенькая крестильная уже завтра:
– Бирюзовые стены – белые своды – золоченая маковка с крестом – красота! Слава Тебе, Господи! Сла-ва Те-бе! – пропел он звучным голосом. – Нет уж, никак нельзя откладывать работы. В субботу крестить уже можно будет.
Он так увлекся работой, что не заметил, как через ворота во двор вошла молоденькая незнакомка, закутанная в шелковый цветастый палантин. Выглядывающий из-под него внушительных размеров объектив фотоаппарата выдавал ее профессию с головой. Увидев девушку, отец Арсений понял, что помощи ждал зря. Он почему-то ожидал, что приедет целая бригада крепких журналистов, как в прошлый раз, а тут – былинка худосочная в единственном числе.
Увидев рабочего, фотокорреспондент правительственной газеты решительным шагом направилась к нему.
– Надо же было сначала в храм зайти, к иконам приложиться, – восклицала про себя свечница, наблюдая с крыльца храма за передвижениями гостьи.
Сделав пару снимков, девушка по-светски поздоровалась с работником, он – с ней, в той же манере.
– Мужчина, а вы в поселке давно живете? – спросила она, выбирая вид, чтобы щелкнуть фотоаппаратом.
– Около двадцати лет, – ответил рабочий и продолжил красить.
– А настоятеля хорошо знаете?
– Надеюсь, что да.
– А какой он? Вы только не переживайте, меня владыка благословил интервью у отца Арсения взять, – внесла ясность девушка.
– Договорились. Переживать не буду, – усмехнулся он.
– Так какой он по характеру? – задала щекотливый вопрос она.
– По характеру? Хм-м… Ну, если честно – тот еще сухарь. Еще и зануда. Вечно всем недоволен. Прихожан ругает. Как они его только терпят? Заставляет пост держать, Евангелие, Псалтирь в полном объеме читать, кроме служб еще и в воскресную школу ходить. Вот, трудиться в поте лица тоже заставляет. В общем – тяжелый случай – деспот еще тот!
Девушка обомлела от такой характеристики, но продолжала старательно записывать ответы на диктофон.
– А как вы тут выживаете? Времена-то тяжелые для Донбасса, – задала следующий вопрос корреспондент.
– А вы, девушка, в Бога верите или так просто решили о жизни верующих людей поинтересоваться?
– В Бога? Верю, конечно.
– А в какую церковь в городе ходите?
– Ну, в разные. Меня иногда посылают писать об иконах, о праздниках…
– Это хорошо, а когда вы последний раз причащались?
И вот тут она замялась и стушевалась.
– На такие вопросы, вообще-то, я только священнику отвечаю.
– Да? Ну так отвечайте.
– А вы что, батюшка?
– Ну, если даже вам Господь не дает лукавить, то мне и вовсе не по сану. Я митрофорный протоиерей Арсений, настоятель вверенного мне храма Архистратига Михаила и прочих небесных сил бесплотных.
У девушки глаза округлились от удивления. Не ожидала она увидеть в этом маляре, одетом в старый рабочий халат, настоятеля.
– А почему вы сами красите?
– Во-первых – потому что надо. Во-вторых – потому что в удовольствие. В-третьих – а почему бы и нет? Как видите, многое своими руками приходится делать, чтобы благолепие храма и прихрамовой территории поддерживать. А вы крещеная?
– Да.
– Каким именем нарекли?
– Лариса.
– Вот что, Лариса, вы идите пока в храм. Там на свечном ящике Светлана восседает. Она вам всё покажет, обо всём расскажет, а там и я подойду. Не возражаете?
Девушка поблагодарила за предложение и пошла в храм. Свечница всё это время ждала ее на крыльце. Встретила, приветила, подсказала, что перекреститься на пороге храма надо. Затем повела закутанную в палантин красавицу к центральному аналою приложиться. Узнав, что отец Арсений распорядился устроить гостье экскурсию по храму, Светлана с радостью подвела ее к ковчежцу, в котором хранились мощевики святых угодников Божиих, и стала рассказывать, каким чудом эти и другие православные святыни пребывали и занимали почетное место в храме. О какой святыне рассказывает, ту Лариса и фотографирует.
История возведения деревянного храма, который более ста лет назад сменил этот высоченный красавец, также благополучно легла в память небольшого диктофона. Лариса внимательно слушала, а Светлана самозабвенно рассказывала о старинных храмовых иконах, о том, что киоты к ним батюшка сам мастерит, о том, как иеромонах Иоанн с сестрой перед самой войной написали огромную икону Архистратига Михаила на стене. Батюшка переживал, что денег не хватит расплатиться, а они и ту сумму, что была собрана, не взяли с него. Во славу Божию трудились.
– А как вы войну пережили? Храм от обстрелов не пострадал? – было следующим вопросом корреспондента.
– Защитил нас небесный покровитель Архистратиг Михаил от больших разрушений. Неподалеку от храма пару раз прилетали мины. Окна вылетели на куполе, и в пристройках тоже. Кое-где стены посекло. Но уже давно всё застеклили, заштукатурили, закрасили. Следы только на асфальте и остались от осколков. Ну да выжили, и слава Богу.
– А правда, что настоятель ваш зануда, сухарь и деспот?
От такого наговора на духовного отца Светлана возмутилась так, что… поперхнулась.
– Да вы что?! Разве можно такое на батюшку говорить?! Да еще в храме Божьем… Э-эх… Да кто вам такое сказал?
– Так сам он о себе такое сказал. Простите, что повторить пришлось…
– Ах вот оно что… Ну, тогда другое дело… Это вы меня простите. Понятно теперь, откуда ветер дует. Не зря он на последней проповеди вспоминал слова Иосифа Оптинского: «Считайте себя худшими всех на свете, и спасены будете». Вот отец Арсений себя худшим и считает.
– Так это неправда?
– Ну, во вранье батюшку уличать тоже негоже. Господи, прости мою душу грешную! Сухарь, зануда… Всё это так относительно, – разволновалась Светлана.
– Да не переживайте так. Я всё понимаю: самокритика и критика – две большие разницы, – попыталась успокоить добрую женщину гостья.
– Но, поверьте, мы в своем настоятеле души не чаем, – продолжила защищать любимого батюшку свечница. – Он настолько добрый, настолько сердобольный! Вот вы о войне спрашивали…
– Да-да, – заинтересованно отозвалась Лариса.
– А вы знаете, что мы, кто мог, вместе с настоятелем в храме практически жили те месяцы. Молебен за молебном, стоя на коленях, читали! Господу и Пресвятой Его Матери и денно и нощно молились о прекращении военных действий. Мы вот по очереди читали, а батюшка – бессменно. Те деньги, что на ремонт храма скопил, все людям на пропитание потратил, когда голод пришел. Это потом уже ополченцы стали хлеб и другие продукты доставлять сюда, чтобы мы людей продолжали в храмовой трапезной кормить. Ну мы и кормили, и молились… Весь поселок тогда в церковь ходил… кто не уехал.
И вот такой наш батюшка «сухарь» был, что две семьи с детьми, у которых дома разбомбило, в свой дом взял жить. И вот такой он «зануда» был, что на коленях перед иконой три месяца самых жарких простоял в молитвах за нас всех. И вот такой «сатрап» был, что организовал нас всех и с Божьей помощью спас. Если бы не он – тут бы такая паника началась… Да мы за нашего батюшку и в огонь и в воду готовы идти. Самый лучший он у нас. Герой он, понимаете?
– Да-да, я понимаю, – живо отозвалась собеседница.
– Только не говорите ему, что я его героем называла, – смахнув слезу, попросила заступница. – Хорошо? Не любит он этого. Скромный он и нас скромными быть учит. А ведь у него и за Афган медали есть, и другие. Так что герой он и есть – настоящий. Только я уже всё, что знала, вам рассказала, а он всё не идет и не идет к нам.
Свечница предложила пойти посмотреть, что происходит снаружи. Они вышли из трапезной и увидели: настоятель, как ни в чем не бывало, продолжал красить крестильную, окуная кисть теперь уже в банку с белой краской. Наступила очередь красить выступы на стенах и арку над входом в крестильную. У отца Арсения появился помощник. Стройный юноша, словно сошедший с иконы в белом одеянии, напоминающем тогу, с усердием красил вторую стену в лазурный цвет. Похоже, когда-то это было чье-то платье…
– Я, наверное, не вовремя приехала… – немного растерянно проговорила Лариса.
– Прошу простить, – сказал на это настоятель, – тут осталось работы минут на пятнадцать. Не хочется бросать. Внучек вот со школы пришел, помогает. Как закончим – мое время в вашем распоряжении.
– Я бы вам тоже с удовольствием помогла, но… – она показала на свою чистую одежду, скрытую под палантином.
– Да-да, понимаю. А вы шарлотку печь умеете? – вдруг спросил настоятель.
Лариса очень удивилась такому вопросу, но ответила:
– Да, могу.
– Мы не знали, что гости будут. Угощения не приготовили. Я вас очень попрошу, похозяйничайте немного в нашей трапезной. Духовка – в плите, яблоки – в корзине. Муку и всё, что надо, вам Светлана выдаст… Как испечете, так мы с вами чайку с пирогом и попьем. Не сухарями же такую высокую гостью встречать. Да, и красоту такую (он показал на одежду) там есть чем прикрыть. Фартук на вешалке любой можно брать.
– С удовольствием! – по-девчоночьи задорно ответила она.
Такого ей еще ни один настоятель тех храмов, о которых она писала, не предлагал. Она мысленно поблагодарила свою маму за то, что вовремя научила ее печь пирог с яблоками. Сфотографировав трапезную, она надела фартук, включила духовку и приступила к замешиванию теста. После этого очистила и порезала несколько яблок, уложила их сразу в две формы, залила тестом и отправила в нагретую духовку.
К приходу батюшки на столе уже стояли два румяных пирога, чашки с блюдцами и чайник со свежезаваренным чаем. Внук отнес чашку с чаем и кусок пирога свечнице в храм и только тогда сел рядом с отцом-настоятелем. Теперь юноша ничем не отличался от современных старшеклассников, разве что кроме длинных волос, стянутых в хвост на затылке.
Они сидели втроем за столом, пили чай, разговаривали, было так хорошо на душе. Лариса перестала задавать свои журналистские вопросы. Зачем спрашивать, если и так всё очевидно. Вот так они здесь и живут, и Богу служат, и гостей встречают, и ремонтами занимаются. Ей вдруг так захотелось приехать в этот храм и на Покрова Пресвятой Богородицы, и на Рождество, и на Крещение Господне… Какая б ни была погода, она была уверена, здесь, в этом храме Божьем всегда тепло и солнечно. Солнечно бывает не только от солнца, а еще и от невидимого света душ, собравшихся за ради Господа Иисуса Христа нашего. А мы помним слова Спасителя, научающего учеников своих: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 19–20).
Размышления Ларисы, разнежившейся в волнах Божьей благодати, прервал настоятель, напомнив, что скоро приедет маршрутное такси, а значит, прекрасной гостье, чем-то напомнившей ему Золушку из сказки, пришла пора покинуть этот замок. Она тут же опомнилась, выключила записавший многие лишние беседы диктофон и встала из-за стола.
Они втроем вышли из трапезной. Низкое солнце очень удачно высветило золоченый куполок и покрашенную в бирюзовый и белый цвета крестильную.
– Как красиво! – воскликнула Лариса и защелкала фотоаппаратом.
Она уже договорилась с отцом Арсением, что на выходные дни приедет с друзьями в спортивной одежде, чтобы помочь настоятелю навести порядок в саду, примыкающем к храмовой территории. Вот так сельские приходы и выживают – дружной работой во славу Божию.
Свечница Светлана бежала к отцу Арсению со всех ног. Настоятель, увидев такую прыть, опустил кисть в банку с бирюзовой краской, которой красил стену крестильной, и стал вытирать руки о тряпицу.
– Батюшка, батюшка! – кричала она на бегу. – Бросайте всё. К нам пресса едет! Когда Светлана отдышалась, отец Арсений переспросил.
– Так кто там едет?
– Звонил пресс-секретарь епархии. Просил передать, что владыка благословил там кого-то. Они хотят написать о сельском приходе. Вот он их к нам и послал.
– Ну, что же, раз владыка благословил, так пусть едут.
– Так они и едут! Через полчаса уже здесь будут, а вы… в робе. Бросайте уже кистью махать, говорю.
– Нет уж. Никакая пресса ремонтные работы прекращать не должна. Покрова Пресвятой Богородицы на носу! Все храмовые пристройки надо успеть красивыми к празднику сделать. А захотят помочь – буду только рад.
С этими словами он продолжил красить стену крестильной. Светлана вернулась в храм и увидела, что какая-то пара поднимается по ступеням. Храм без присмотра оставлять никак нельзя!
Настоятель представил, какой нарядной предстанет перед прихожанами старенькая крестильная уже завтра:
– Бирюзовые стены – белые своды – золоченая маковка с крестом – красота! Слава Тебе, Господи! Сла-ва Те-бе! – пропел он звучным голосом. – Нет уж, никак нельзя откладывать работы. В субботу крестить уже можно будет.
Он так увлекся работой, что не заметил, как через ворота во двор вошла молоденькая незнакомка, закутанная в шелковый цветастый палантин. Выглядывающий из-под него внушительных размеров объектив фотоаппарата выдавал ее профессию с головой. Увидев девушку, отец Арсений понял, что помощи ждал зря. Он почему-то ожидал, что приедет целая бригада крепких журналистов, как в прошлый раз, а тут – былинка худосочная в единственном числе.
Увидев рабочего, фотокорреспондент правительственной газеты решительным шагом направилась к нему.
– Надо же было сначала в храм зайти, к иконам приложиться, – восклицала про себя свечница, наблюдая с крыльца храма за передвижениями гостьи.
Сделав пару снимков, девушка по-светски поздоровалась с работником, он – с ней, в той же манере.
– Мужчина, а вы в поселке давно живете? – спросила она, выбирая вид, чтобы щелкнуть фотоаппаратом.
– Около двадцати лет, – ответил рабочий и продолжил красить.
– А настоятеля хорошо знаете?
– Надеюсь, что да.
– А какой он? Вы только не переживайте, меня владыка благословил интервью у отца Арсения взять, – внесла ясность девушка.
– Договорились. Переживать не буду, – усмехнулся он.
– Так какой он по характеру? – задала щекотливый вопрос она.
– По характеру? Хм-м… Ну, если честно – тот еще сухарь. Еще и зануда. Вечно всем недоволен. Прихожан ругает. Как они его только терпят? Заставляет пост держать, Евангелие, Псалтирь в полном объеме читать, кроме служб еще и в воскресную школу ходить. Вот, трудиться в поте лица тоже заставляет. В общем – тяжелый случай – деспот еще тот!
Девушка обомлела от такой характеристики, но продолжала старательно записывать ответы на диктофон.
– А как вы тут выживаете? Времена-то тяжелые для Донбасса, – задала следующий вопрос корреспондент.
– А вы, девушка, в Бога верите или так просто решили о жизни верующих людей поинтересоваться?
– В Бога? Верю, конечно.
– А в какую церковь в городе ходите?
– Ну, в разные. Меня иногда посылают писать об иконах, о праздниках…
– Это хорошо, а когда вы последний раз причащались?
И вот тут она замялась и стушевалась.
– На такие вопросы, вообще-то, я только священнику отвечаю.
– Да? Ну так отвечайте.
– А вы что, батюшка?
– Ну, если даже вам Господь не дает лукавить, то мне и вовсе не по сану. Я митрофорный протоиерей Арсений, настоятель вверенного мне храма Архистратига Михаила и прочих небесных сил бесплотных.
У девушки глаза округлились от удивления. Не ожидала она увидеть в этом маляре, одетом в старый рабочий халат, настоятеля.
– А почему вы сами красите?
– Во-первых – потому что надо. Во-вторых – потому что в удовольствие. В-третьих – а почему бы и нет? Как видите, многое своими руками приходится делать, чтобы благолепие храма и прихрамовой территории поддерживать. А вы крещеная?
– Да.
– Каким именем нарекли?
– Лариса.
– Вот что, Лариса, вы идите пока в храм. Там на свечном ящике Светлана восседает. Она вам всё покажет, обо всём расскажет, а там и я подойду. Не возражаете?
Девушка поблагодарила за предложение и пошла в храм. Свечница всё это время ждала ее на крыльце. Встретила, приветила, подсказала, что перекреститься на пороге храма надо. Затем повела закутанную в палантин красавицу к центральному аналою приложиться. Узнав, что отец Арсений распорядился устроить гостье экскурсию по храму, Светлана с радостью подвела ее к ковчежцу, в котором хранились мощевики святых угодников Божиих, и стала рассказывать, каким чудом эти и другие православные святыни пребывали и занимали почетное место в храме. О какой святыне рассказывает, ту Лариса и фотографирует.
История возведения деревянного храма, который более ста лет назад сменил этот высоченный красавец, также благополучно легла в память небольшого диктофона. Лариса внимательно слушала, а Светлана самозабвенно рассказывала о старинных храмовых иконах, о том, что киоты к ним батюшка сам мастерит, о том, как иеромонах Иоанн с сестрой перед самой войной написали огромную икону Архистратига Михаила на стене. Батюшка переживал, что денег не хватит расплатиться, а они и ту сумму, что была собрана, не взяли с него. Во славу Божию трудились.
– А как вы войну пережили? Храм от обстрелов не пострадал? – было следующим вопросом корреспондента.
– Защитил нас небесный покровитель Архистратиг Михаил от больших разрушений. Неподалеку от храма пару раз прилетали мины. Окна вылетели на куполе, и в пристройках тоже. Кое-где стены посекло. Но уже давно всё застеклили, заштукатурили, закрасили. Следы только на асфальте и остались от осколков. Ну да выжили, и слава Богу.
– А правда, что настоятель ваш зануда, сухарь и деспот?
От такого наговора на духовного отца Светлана возмутилась так, что… поперхнулась.
– Да вы что?! Разве можно такое на батюшку говорить?! Да еще в храме Божьем… Э-эх… Да кто вам такое сказал?
– Так сам он о себе такое сказал. Простите, что повторить пришлось…
– Ах вот оно что… Ну, тогда другое дело… Это вы меня простите. Понятно теперь, откуда ветер дует. Не зря он на последней проповеди вспоминал слова Иосифа Оптинского: «Считайте себя худшими всех на свете, и спасены будете». Вот отец Арсений себя худшим и считает.
– Так это неправда?
– Ну, во вранье батюшку уличать тоже негоже. Господи, прости мою душу грешную! Сухарь, зануда… Всё это так относительно, – разволновалась Светлана.
– Да не переживайте так. Я всё понимаю: самокритика и критика – две большие разницы, – попыталась успокоить добрую женщину гостья.
– Но, поверьте, мы в своем настоятеле души не чаем, – продолжила защищать любимого батюшку свечница. – Он настолько добрый, настолько сердобольный! Вот вы о войне спрашивали…
– Да-да, – заинтересованно отозвалась Лариса.
– А вы знаете, что мы, кто мог, вместе с настоятелем в храме практически жили те месяцы. Молебен за молебном, стоя на коленях, читали! Господу и Пресвятой Его Матери и денно и нощно молились о прекращении военных действий. Мы вот по очереди читали, а батюшка – бессменно. Те деньги, что на ремонт храма скопил, все людям на пропитание потратил, когда голод пришел. Это потом уже ополченцы стали хлеб и другие продукты доставлять сюда, чтобы мы людей продолжали в храмовой трапезной кормить. Ну мы и кормили, и молились… Весь поселок тогда в церковь ходил… кто не уехал.
И вот такой наш батюшка «сухарь» был, что две семьи с детьми, у которых дома разбомбило, в свой дом взял жить. И вот такой он «зануда» был, что на коленях перед иконой три месяца самых жарких простоял в молитвах за нас всех. И вот такой «сатрап» был, что организовал нас всех и с Божьей помощью спас. Если бы не он – тут бы такая паника началась… Да мы за нашего батюшку и в огонь и в воду готовы идти. Самый лучший он у нас. Герой он, понимаете?
– Да-да, я понимаю, – живо отозвалась собеседница.
– Только не говорите ему, что я его героем называла, – смахнув слезу, попросила заступница. – Хорошо? Не любит он этого. Скромный он и нас скромными быть учит. А ведь у него и за Афган медали есть, и другие. Так что герой он и есть – настоящий. Только я уже всё, что знала, вам рассказала, а он всё не идет и не идет к нам.
Свечница предложила пойти посмотреть, что происходит снаружи. Они вышли из трапезной и увидели: настоятель, как ни в чем не бывало, продолжал красить крестильную, окуная кисть теперь уже в банку с белой краской. Наступила очередь красить выступы на стенах и арку над входом в крестильную. У отца Арсения появился помощник. Стройный юноша, словно сошедший с иконы в белом одеянии, напоминающем тогу, с усердием красил вторую стену в лазурный цвет. Похоже, когда-то это было чье-то платье…
– Я, наверное, не вовремя приехала… – немного растерянно проговорила Лариса.
– Прошу простить, – сказал на это настоятель, – тут осталось работы минут на пятнадцать. Не хочется бросать. Внучек вот со школы пришел, помогает. Как закончим – мое время в вашем распоряжении.
– Я бы вам тоже с удовольствием помогла, но… – она показала на свою чистую одежду, скрытую под палантином.
– Да-да, понимаю. А вы шарлотку печь умеете? – вдруг спросил настоятель.
Лариса очень удивилась такому вопросу, но ответила:
– Да, могу.
– Мы не знали, что гости будут. Угощения не приготовили. Я вас очень попрошу, похозяйничайте немного в нашей трапезной. Духовка – в плите, яблоки – в корзине. Муку и всё, что надо, вам Светлана выдаст… Как испечете, так мы с вами чайку с пирогом и попьем. Не сухарями же такую высокую гостью встречать. Да, и красоту такую (он показал на одежду) там есть чем прикрыть. Фартук на вешалке любой можно брать.
– С удовольствием! – по-девчоночьи задорно ответила она.
Такого ей еще ни один настоятель тех храмов, о которых она писала, не предлагал. Она мысленно поблагодарила свою маму за то, что вовремя научила ее печь пирог с яблоками. Сфотографировав трапезную, она надела фартук, включила духовку и приступила к замешиванию теста. После этого очистила и порезала несколько яблок, уложила их сразу в две формы, залила тестом и отправила в нагретую духовку.
К приходу батюшки на столе уже стояли два румяных пирога, чашки с блюдцами и чайник со свежезаваренным чаем. Внук отнес чашку с чаем и кусок пирога свечнице в храм и только тогда сел рядом с отцом-настоятелем. Теперь юноша ничем не отличался от современных старшеклассников, разве что кроме длинных волос, стянутых в хвост на затылке.
Они сидели втроем за столом, пили чай, разговаривали, было так хорошо на душе. Лариса перестала задавать свои журналистские вопросы. Зачем спрашивать, если и так всё очевидно. Вот так они здесь и живут, и Богу служат, и гостей встречают, и ремонтами занимаются. Ей вдруг так захотелось приехать в этот храм и на Покрова Пресвятой Богородицы, и на Рождество, и на Крещение Господне… Какая б ни была погода, она была уверена, здесь, в этом храме Божьем всегда тепло и солнечно. Солнечно бывает не только от солнца, а еще и от невидимого света душ, собравшихся за ради Господа Иисуса Христа нашего. А мы помним слова Спасителя, научающего учеников своих: «Истинно также говорю вам, что если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного, ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф. 18, 19–20).
Размышления Ларисы, разнежившейся в волнах Божьей благодати, прервал настоятель, напомнив, что скоро приедет маршрутное такси, а значит, прекрасной гостье, чем-то напомнившей ему Золушку из сказки, пришла пора покинуть этот замок. Она тут же опомнилась, выключила записавший многие лишние беседы диктофон и встала из-за стола.
Они втроем вышли из трапезной. Низкое солнце очень удачно высветило золоченый куполок и покрашенную в бирюзовый и белый цвета крестильную.
– Как красиво! – воскликнула Лариса и защелкала фотоаппаратом.
Она уже договорилась с отцом Арсением, что на выходные дни приедет с друзьями в спортивной одежде, чтобы помочь настоятелю навести порядок в саду, примыкающем к храмовой территории. Вот так сельские приходы и выживают – дружной работой во славу Божию.
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
