Из «Афонских рассказов» Александра Дворкина

Алекса́ндр Леони́дович Дво́ркин (род. 20 августа 1955, Москва, СССР) — российский исследователь современного религиозного сектантства, деятель антисектантского движения в России, светский и церковный историк-медиевист, православный богослов, общественный деятель, писатель. Автор 10 книг и более 450 публикаций на 15 языках, автор статей в «Православной энциклопедии» и трёх статей (две в соавторстве) в «Большой Российской энциклопедии».

ВРЕМЯ ТАЛАНТОВ

Вся внутренняя афонская жизнь — бытие совершенно особенное, по сути своей такое же, как во времена Византии — без электричества, без машин… Подсчет времени тоже византийский. Полночь — это закат, и все остальное время отсчитывается от заката. И каждый месяц часы подводятся, потому что каждый месяц закаты приходятся на разное время. При этом в разных монастырях время различается, потому что одни находятся ближе к морю, другие — высоко в горах и солнце видно немного по-разному. Вообще же время на Афоне будто бы неподвижно. Главный афонский звук — это стук била — широкой деревянной доски, похожей на двухлопастное весло, с которой монах-канонарх в длинной плиссированной мантии обходит весь монастырь перед службой, деревянным молотком выстукивая по ней ритмичную дробь. Монахи говорят, что стук напоминает людям о талантах, данных им Господом, и о том, что их пора вкладывать в дело — в молитву — и приумножать. Даже сам стук по доске как бы складывается в слово талант: «То талантос, то тялантос, то тала-тала-талантос!» Кто однажды слышал эту дробь, тот, наверное, уже никогда не забудет ее. По афонскому преданию, именно так Ной созывал всех — и людей и животных — в свой спасительный ковчег перед потопом. Обойдя монастырь, канонарх выстукивает таланты по большому деревянному билу, подвешенному перед входом в храм, а затем бьет в железную скобу или колокол, висящие там же.
Начинается богослужение — основная единица измерения афонского времени. Времени — главное предназначение которого — умножать данные тебе таланты, пока еще не поздно, чтобы в срок вернуть их милосердному и любящему Господину.

СПЕЦНАЗ

Здесь практически в неизменном виде сохранились правила богослужения средневекового византийского христианства Храмы освещаются только свечами и лампадами. Слава Богу, даже сегодня, когда электричество проведено во многих монастырях, ни в одном из храмов его по-прежнему нет и, надеюсь, не будет.
Значительная часть службы проходит почти в полной темноте — скажем, шестопсалмие монахи читают только по памяти. Наизусть читают и многие другие части богослужения. Вспоминаю рассказ моего приснопамятного духовного отца —протопресвитера Иоанна Мейендорфа, как он гостил в одном из монастырей, игумен которого должен был отъехать на пару дней. Уезжая, он сделал жест вежливости — поручил отцу Иоанну замещать его на время отсутствия. На первой же утрене отцу Иоанну сообщили, что он сейчас прочитает шестопсалмие —
по уставу монастыря это должен был делать игумен. Отец Иоанн шестопсалмие наизусть погречески не помнил и попросил принести ему текст и свечку, что, впрочем, было беспрекословно исполнено.
Полунощница и утреня начинаются затемно, так как ночь — это время, когда монахи бодрствуют. Мир спит, в темноте господствуют силы тьмы, и монахи — воины Христовы — выходят на бой, защищая и охраняя всех нас. Один американский профессор антропологии сделал весьма интересное, особенно для неправославного человека, сравнение, проведя параллель между известными ему типами монашества и армейскими подразделениями: «Если французских бенедиктинцев можно сравнить с пехотой, а итальянских францисканцев, недисциплинированных и бесшабашных, — с ВВС, то афонские монахи — это морская пехота, с ее жесткой дисциплиной и тяжелейшими испытаниями при подготовке. Но зато этим элитным, всегда находящимся в наилучшей форме бойцам не страшен никакой враг!»