Одна начинающая послушница поздним вечером в полуспящем от усталости состоянии вошла в келью старенькой инокини Ирины залить маслице в лампадку. Мать Ирина спала, похрапывая.
Лампадка висела высоко. Послушница не доставала. Она поставила кувшин с маслом на пол, подтянулась, вынула лампаду из подвески, поставила на стол – и налила масло. Снова поставила кувшин на пол, подтянулась – и убрала лампаду на место. Взяла кувшин и ушла.
Прошло 2 недели.
Послушница сидела в келье матери Ирины и читала ей Псалтирь, до которой мать Ирина была большой охотницей. Вдруг мать Ирина, глядя на пол, насупилась и строго, даже грубовато сказала:
– Вот, ходют тут, только пол пачкают. Вон, смотри, дочка, видишь – масло на полу? Испачкать испачкают – а вытереть лень.
Послушница посмотрела на пол и согласно закивала головой: да, мол, вот лентяйки… Инокиня посмотрела на нее исподлобья и спросила:
– Дочк, а это не ты была?
– Нет, мать Иринушка, не я. Я-то бы уж обязательно вытерла, – чистосердечно опровергла послушница.
– Точно не ты? – еще строже насупилась инокиня.
– Не-е-ет, не я.
– Точно!?
– Точно. Не я.
– Ну, не ты – так и не ты, – радостно заключила старушка, – и мирно стала слушать продолжение псалма.
.
Послушница вышла из бабушкиной кельи в богадельнический коридор – и тут ее стыдом обожгло. Вдруг перед ней проплыли кадры – как она усталая, полусонная входит в келью м. Ирины, ставит кувшин с маслом на пол…
– Так это ж я! – с ужасом подумала она. – Да еще и солгала. А мать-то прозорливая! Сама храпела – а сама, сквозь сон всё увидела.
Послушница вспомнила, как обрадовалась бабушка, узнавши, что она искренне не осознаёт своего греха. И поняла: Так и ей надо учиться радоваться на чужие грехи – раз не осознают, не помнят, не знают, – значит, и не виноваты! НЕ ВЕДАЮТ БО, ЧТО ТВОРЯТ! Слава Тебе, Господи, слава Тебе!