Знал ли Иисус, что Иуда его предаст?

Ответа на этот вопрос, по крайней мере, прямого и однозначного, я не знаю, – говорит священник Сергий Круглов. Но Бог все же отвечает и на этот вопрос.


Батюшкам часто задают разные вопросы.
Есть такая часть православного населения, которая свято и наивно считает, что батюшка уже в силу того факта, что на нем – сан, знает все ответы на все вопросы и просто обязан всем все объяснять (большая часть этого православного населения, кстати, суть сами батюшки).
Есть такие вопросы, на которые я, например, не знаю, что ответить. Потому что сам ими постоянно задаюсь…
Эти вопросы не дают жить спокойно.
Один из них такой: «Ведь Господь наш Иисус Христос – Бог! Где Его Божие всеведение было, когда Он принял Иуду Искариота в круг ближайших учеников? Он что, не знал, что – предаст, и чем все кончится?..»
Хор любителей апокрифов, поклонников писаний Леонида Андреева и «Евангелия от Иуды» тут же возгласит, что – знал, что Иуда – избранный, что такова была его специальная судьба, и тому подобное… Ну, про эту точку зрения было уже и без того сказано много, я же от себя добавлю одно: не принимаю ее нимало. И прежде всего потому, что не верю ни в какую эзотерику и ни в какую «судьбу».
Наша жизнь – перед нами и перед миром как на ладони, она открыто совершается на перекрестьи лютых ветров смерти, повседневности, жертвенной любви и свободы, данной Самим Богом, и явное в ней настолько велико, потрясающе и животворяще, что пред лицем сего поиски всякого «тайного» выглядят просто мелко и смехотворно.
Вообще, заводя этот разговор, я думаю не о помянутом «всеведении Божием», не о схоластическом определении Его свойств, тонком подразделении оных и прочем.
Я думаю о другом, о том, что близко нам, человекам, как кожа, как дыхание, о том, что стало близким и Богу, ставшему подлинным человеком на земле.
Например, о том, что люди бывают по духу – свои, а бывают – чужие.
Один мой товарищ, воцерковлявшийся еще в далекие советские годы, опытно исходивший много путей со Христом и Церковью, рассказывал мне, как в оные времена его наставлял один старец, монах, и говорил ему так: «Вот ты поехал в дальнюю поездку. В пути останавливайся лучше у неверующих». – «Почему?!!» – «Среди верующих могут встретиться люди не твоего духа. А тебе это может сильно повредить»…
Иисус и Иуда – какого разного духа они были Конечно, Евангелия далеки от того, что мы можем назвать «психологической прозой». Но тем не менее характеры учеников в них видны: простой и прямолинейный Кифа-Петр, склонный к мистике и созерцанию Иоанн, скептик Фома… Всех учеников безусловно объединяла – любовь к Учителю, из строк Евангелия мы так и видим их, буквально «смотрящих Ему в рот», иногда спорящих и ссорящихся, иногда перепуганных, всегда доверчивых, как дети, живо воспринимающих все, явленное и сказанное Учителем, однако воспринимающих хоть и живо, но бестолково, как, знаете, собака скачет и лает вокруг любимого хозяина, толком не понимая собачьим умом, что происходит в высшей человечьей жизни, но радостным и преданным собачьим сердцем готовая принять участие абсолютно во всем, если только исходит оно – от любимого.
Про Иуду не сказано ничего подобного. Ни щенячьей радости по отношению ко Христу, ни каких-то качеств особых – ни о чем таком не помянуто у евангелистов, ну разве кроме того, что он владел общинным ящиком для пожертвований, то есть из всех обладал наиболее крепкой хозяйственной сметкой, что был вор (так он впрямую назван Иоанном), что вором он был (как нам трактуют многие комментаторы Писания) не потому, что был таким уж сребролюбцем или клептоманом, а из патриотически-идеологических соображений (одна из версий имени «Искариот» возводит его к «Сикарий» – «Кинжальщик», убийца римлян, и говорит о связи Иуды с радикальными боевыми группировками иудеев, которых-де он и снабжал деньгами, «сэкономленными» из ящика маленькой общинки бродячего равви…).
Версий много, но то, что относился Иуда к Иисусу глубоко и по-особому, тоже несомненно: из-за того, кто безразличен, не кончают жизнь самоубийством… Эти два человека – человек Иисус и человек Иуда – какого, казалось бы, разного духа они были!

Художник Ганс Гольбейн Старший

Тот, который даже малого знамения не мог явить среди своих односельчан-обывателей «по неверствию их», Тот Единственный во всем мире, Кто мог разглядеть и показать красоту малых птиц и полевых лилий, Тот, Кто говорил о блаженстве кротких и нищих духом, Тот, Кто не только говорил о любви, но и Сам стал ею во плоти и крови, – каким чужим, манящим и раздражающим, думается, Он должен был быть для совсем иного по духу Иуды!..
Мне вспоминается старый фильм «Такси Блюз», в котором играл Петр Мамонов, не нынешний православный старец-затворник, а молодой тогда еще художник, нервно реагирующий на боль, грязь и красоту мира – вот такими, рваными, дикими, откровенными были отношения между героями этого фильма, тонким музыкантом и человеком из простонародья, кто видел фильм – тот помнит…
Но Бог все же отвечает на этот вопрос – самой жизнью Церкви Почему, почему, почему все-таки Он приблизил Иуду?!
Ответа на этот вопрос, по крайней мере, прямого и однозначного, я не знаю.
Но Бог все же отвечает и на этот вопрос. Причем отвечает так, как Он часто это делает в нашей жизни, не впрямую, а косвенно, но гораздо полнее и глубже, чем было спрошено: «Почему праведник страдает?!» – «А где ты был, когда Я полагал основания земли?»
Отвечает – самой жизнью Церкви.
В которую Он собрал людей совершенно разного духа. То есть таких, которые в любой иной человеческой ситуации совершенно не могли бы быть вместе, что называется, на одном гектаре бы друг друга на дух не смогли перенести.
То есть – всех нас.
Вспоминаю еще один случай. Храм на окраине Москвы, в спальном районе. Маленький самодельный храм, маленькая, мобильная, молодая, крепко и радостно верующая община: батюшка, дьякон, певчие, несколько верных прихожан… Но вот у них – уже свой маленький храм, а рядом – строится большой, стационарный… И вот уже сейчас к ним тянутся люди с микрорайона, больше-то некуда.
И батюшке уже говорят его недовольные, что называется, сотаинники: «Вот сейчас сюда хлынут с путей и халуг все эти прохожане-околохожане, люди совершенно чуждого нам духа, и конец нашей общине!..» А батюшка, даром что молодой, понял уже тайну Церкви. И отвечал так: «Да, я все понимаю… Но поймите и вы: если мы сейчас пойдем путем многих иных общинок, если закроем двери перед этими случайными людьми с микрорайона – на этом все наше христианство и кончится…»
Так что «своего» или «чужого» духа перед тобой человек – оно, конечно, важно.
Но важнее – тайна Церкви, которая зародилась, по словам мудрого Оригена, еще на Голгофе через истечение крови и воды.
А тайна – такая: Он раскинул руки на кресте, чтобы принять в них – всех. И предателя в том числе (а кто из нас, по совести-то говоря, в те или иные тяжкие минуты нашей немощной жизни – не предатель Христа, Его правды и Его любви?..).
Всех, кто только хоть на йоту рванулся (смог или нет – другой разговор) – прийти к Нему.