Страшные последствия блуда

Этот леденящий кровь рассказ о последствиях блуда — реальная история, произошедшая на рубеже 19-20 веков. Она находится в «Троицких цветках с луга духовного» преподобномученика Кронида (Любимова) — в состав этой книги входят реальные истории, рассказанные преподобномученику Крониду разными людьми. Вот эта история.

Преждевременная смерть непослушной девицы

Достопочтенный петербургский протоиерей А.П.Васильев сообщил интересные подробности об одной печальной кончине, невольным свидетелем которой он был. «Начало моего иерейского служения, – рассказывал он, – я полагал в одном селе под Петербургом на месте своего тестя. Однажды я вошел в вагон поезда для поездки в Петербург. Вагон оказался переполненным пассажирами, и мне пришлось стоять. Окидывая взором сидящую публику, я обратил внимание на одну миловидную девушку. Она, заметив мой взгляд, радостно встрепенулась, как бы увидев во мне родного человека. Ласково улыбаясь, она затем подвинулась и уступила немного места, чтобы мне присесть. Усевшись, я спросил ее: «Откуда и куда вы едете?» Она отвечала, что едет из города Орла в Петербург, чтобы поступать на высшие женские курсы. Мы разговорились. Она оказалась дочерью священника, и звали ее Ольга Яковлевна Смирнова. Я спрашиваю ее: «Что же, вы с согласия родителей едете учиться?» – «Нет, – отвечала она, – мои родители были против поездки, но мне так хочется учиться, что я решила без их согласия уехать». Я по поводу такого своеволия неодобрительно заметил ей: «Ах, как нехорошо, что вы решились без родительского благословения пускаться в такой долгий и опасный путь».

Когда поезд прибыл в Петербург, и мы вышли из поезда, я увидел, что Ольга Яковлевна растерянно и беспомощно стоит, не зная, куда ей идти. При наблюдении за ней мне пришла мысль, что, пожалуй, она так легко может попасть в руки недобрых людей. Я тотчас оторвал листок из записной книжки и написал записку своим родным с просьбой приютить на время Ольгу Яковлевну, пока она найдет квартиру. Ольгу Яковлевну приняли как родную, и она прожила у моих родственников около трех месяцев до того, как подыскала себе комнату.

Приблизительно через полгода после того мне пришлось быть в Петербурге в Государственном банке по делам церкви. К своему удивлению, я увидел там за конторским столом Ольгу Яковлевну, которая оказалась служащей банка. Удивленный этой неожиданностью, я спросил ее: «Разве вы не поступили на курсы?» Она объяснила, что отсутствие средств к жизни заставило ее предварительно заработать деньги для последующих занятий на курсах. Во время моего разговора с Ольгой Яковлевной я заметил, что сосед по конторе — молодой человек с длинными усами и пронизывающим взглядом — поглядывал в нашу сторону и прислушивался к разговору. В его взгляде я видел что-то недоброе и опасное для души Ольги Яковлевны. С грустным предчувствием за будущность этой девицы и с болью в сердце я вышел из банка.

Через полгода после этой встречи, когда я уже жил в Петербурге, прохожу однажды мимо Екатерининского парка и издали вижу такую неприятную для себя картину: Ольга Яковлевна идет под руку с усатым конторщиком и, приклонив свою голову к его плечу, страстно вглядывается ему в лицо. Мне тогда стало ясно, что судьба этой молодой девицы была плачевно решена и находилась в руках этого коварного человека. Омраченные страстью молодые люди меня не заметили, и я прошел мимо, унося в душе от этой встречи тоскливое предчувствие какой-то катастрофы в судьбе молодой девицы.

Прошло после этого приблизительно лет семь. Как-то раз летом мне необходимо было побывать в Олуховской больнице и увидеть главного врача. Он оказался в нижнем этаже, в венерическом отделении. Сестра милосердия, зная о моем знакомстве с врачом, предложила мне надеть халат и спуститься, говоря, что там я встречу врача и переговорю с ним о своем деле, не отрывая его от работы. Врач, увидев меня, покачал головой и сказал: «Ну, батюшка, я бы не рекомендовал вам бывать в этом отделении, тем более что вы — отец семейства». Говоря с врачом по своему вопросу, я заметил в углу палаты стоящий закрытый гроб и невольно заинтересовался: «Чей это гроб, кто умер?» Тогда врач небрежно ответил: «Одна тут девица умерла». Затем, обратясь к дежурной сестре, сказал: «Посмотрите регистрационный листок». Сестра милосердия, читая его, сказала: «Это умерла девица О. Я. Смирнова». Такое сообщение потрясло меня до глубины души. Я пожелал поглядеть на ее лицо. Врач отвечал: «Я не советую вам этого делать, так как умершая произведет на вас тяжелое впечатление». Но я его упросил открыть гроб. Действительно, зрелище предо мною открылось страшное. Лицо усопшей представляло нечто ужасное: носа не было; на его месте зияло глубокое отверстие; веки и губы были съедены болезнью. Открытые глаза и зубы Ольги Яковлевны дополнили отталкивающую картину ее разложения. Все это произвело на меня удручающее впечатление. Помолившись в душе за упокой рабы Божией Ольги, я вышел из больницы с чувством глубочайшей скорби за ее душу.

И долго-долго после этого я не мог забыть ее ужасающего лица, безобразно изуродованного страстью порока. Так страшны последствия развратной жизни и блудного беснования».