Должна ли Церковь всё разрешать?

Приходит человек и говорит: “Я состоятельный, могу содержать двух жен, хочу со второй обвенчаться”. Ему говорят: «Вы знаете, в Православной Церкви это невозможно». И он начинает буквально кричать: «Посмотрите, у Иакова было две жены! Меняйтесь, вам пора!» И ушел, страшно обиженный на Церковь. Кто же на самом деле виноват в бедах мирян, и как научиться отвечать за свою жизнь?

Размышляет священник Федор Бородин, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке (Москва).

Кто виноват, если священник велел слушаться мужа

– Бывает, что у человека не сложилось что-то, например семейная жизнь, и он начинает обвинять Церковь: священник велел слушаться мужа, хотя тот оскорбляет и унижает. Кто тут на самом деле виноват и что нужно делать?
– Человек очень часто слышит в том, что ему говорит священник, то, что он хочет услышать, и берет на заметку именно это желаемое.
Если брать конкретный пример, который вы привели – порой священник, не имея времени вникнуть подробно в ситуацию семьи, просто говорит какие-то очевидные вещи. Например, то, что жена должна слушаться мужа.
Это не мы придумали, это Господь сказал, значит, это учение Церкви. Но нельзя слушаться мужа больше, чем слушаться Господа, и это тоже учение Церкви. Апостолы говорят: «Справедливо ли пред Богом – слушать вас более, нежели Бога?» (Деян. 4:19).
Да, бывают ситуации, когда муж ведет себя недостойно… Всякая власть в Церкви подобна власти Христа, а власть Христа проявляется в Его восхождении на Крест. И муж, родители, учитель, священник – вся их власть в такой любви, которая служит и распинается ради того, кого любишь.

Протоиерей Федор Бородин. Фото Анны Гальпериной

А если вместо служения жене и детям муж пьет, бьет жену или изменяет ей, то он теряет право на власть в христианской семье.
Если у человека распалась семья, то ему в любом случае надо искать и свою часть вины. И любой священник об этом обязательно скажет, как бы это ни раздражало собеседника. Скорее всего, пара была венчана, то есть благодать Божия построить семью у этих людей была и есть.
Если бы они действительно трудились и смирялись друг перед другом, работали над этими отношениями, то все бы было хорошо.
– Как быть, если один служит, а другой…
– Любой человек – это система в развитии, сегодня он может быть один, а завтра совершенно другой, ни один человек не равен себе вчерашнему.

Если сегодня она выходила замуж за благочестивого юношу с горящими глазами, то вполне возможно, что через 15 лет это будет пьющий человек, который поднимает на нее руку – так реализуется его свобода. Тогда это уже никакая не семья, никакая не малая Церковь… Можно ли себе представить, что Христос бьет апостолов?

Если она чувствует, что жить с этим человеком, с алкоголиком, дальше нельзя, его поведение – практически как супружеская измена, она может уйти от него. Но это должен решать не священник.
– Но это требует усилий, внутренней свободы. Гораздо легче прийти, потребовать «правильного» рецепта, а если он не «сработал» – обвинить Церковь.
– Воспитание свободы – это очень трудоемкая и долгая работа духовника. Когда вы воспитываете ребенка, его надо научить тому, чтобы он брал на себя ответственность и реализовывал ее во всех своих поступках, а для этого вы должны ему все больше и больше с каждым годом расширять поле этих возможностей. Если вы будете все за него решать, он и к двадцати годам останется ребенком, потому что воля не будет сформирована действующей.
Точно так же и в духовничестве: пришел человек к священнику исповедоваться, и тот постепенно будет приучать его к тому, что не будет за него решать его житейские проблемы, просто не будет, и все, у него нет на это права. Священник может сказать: «В этой ситуации я бы поступил так», – а дальше свобода человека.

Я не могу решать за вас, Бог дал это задание вам

– Я знаю, увы, не одну историю, когда молодым супругам было сказано рожать, сколько получится, а у них не было ни физических, ни моральных ресурсов для многодетности. В итоге – депривация у детей, ухудшение отношений родителей. Как было бы правильно действовать священнику в таких случаях?
– Если священник дает какое-то благословение или какой-то совет, он должен со смирением помолиться и хорошо подумать, потому что действительно бывает такое, что девушка, выйдя замуж, больше трех детей выдержать не может, просто по своему психическому и физическому устроению, она надорвется.
Если ты считаешь, что надо рожать столько, сколько рожается, пусть это будет в твоей семье, а другим говори, стой рядом и свидетельствуй, что деторождение – это великое и славное служение, но могут быть такие-то и такие-то трудности. Священнику, если он уважает свободу человека, значительно легче.
– А самому человеку? Он же тоже должен понимать, что это ему рожать, кормить, а не священнику.
– Безусловно. Понимаете, мы, молодые и неопытные священники, в девяностые годы получили прихожан, таких же, как мы сами. У нас не было никакого семейного опыта старшего поколения в христианской жизни. Сейчас уже растут наши дети, и мы можем сформулировать свои ошибки того времени. А тогда некому было нас научить, у большинства людей родители были неверующие. И духовники были молодые. Так что бывало так, что прихожане навязывали свое желание неопытному духовнику.
Но если ты имеешь сердечное сокрушение, если ты знаешь свою ограниченность, даже если ты в молодости поставлен настоятелем и все вокруг тебя бегают и хлопают в ладоши, ты все равно не будешь решать за людей, ты скажешь: «Я не решаю вопросы, касающиеся брака». «Я не знаю, продавать вам квартиру или нет. Я могу помолиться, давайте послужим молебен». «Я не знаю, какое лечение правильное, такое или такое. Я не могу за вас решить, делать прививки или не делать. Я могу помолиться, чтобы вы выздоровели, я буду молиться, потому что вы мне дороги. Но я не могу решать эти вопросы, потому что власть их решать не у меня, она у вас. Вас Бог сотворил так, что вы должны их решать. Это задание вам, а не мне».


У меня есть замечательный прихожанин, который 24 года окормлялся у меня с детства. И все 24 года я боролся с его желанием заставить меня решать его вопросы за него. Все 24 года в большей или меньшей степени я воспитывал в нем свободу. Сейчас этот человек перешел к другому священнику. Сначала мне было очень горько от этого, потом я понял, что для этого я его и воспитывал, чтобы он сам мог вырасти и принять решение: я всегда всем говорил, что если ты видишь, что окормление у другого священника будет тебе полезнее, то переходи. И стал радоваться за него!

Самый тяжелый ущерб духовной жизни

– Вот священник говорит маме ребенка, родившегося больным, что это – за грехи его родителей, и мама, возможно первый раз переступившая порог храма, будет думать, что в Церкви – так принято.
– Думаю, сказать так имеет право только святой, которому причины горя открывает Сам Бог. Еще такие слова может сказать священник, который пережил тяжелую болезнь или смерть своего ребенка. Но он, скорее всего, не скажет. И сказать такое может сам страдающий человек. «Горе мне в моем сокрушении; мучительна рана моя, но я говорю [сам] [в себе]: подлинно, это моя скорбь, и я буду нести ее» (Иеремия 10:19).
В остальных случаях надо понимать, что перед тобой человек, полностью погруженный в страшную боль. Любой родитель в такой ситуации готов сам понести то, что несет его ребенок в большей степени, он безмерно страдает, и вдруг ему говорят, что он сам виноват в болезни или смерти любимого чада. Страшная жестокость наваливается на него там, где он ожидал хоть какого-то утешения. Вопрос о своей вине он задавал себе тысячу раз. Сейчас ему нужно просто помочь остаться живым душой.
Каждый священник, оглядываясь назад, чем дольше он служит, тем больше видит своих пастырских ошибок. Некоторые из которых не так страшны, а некоторые очень тяжелы. Священник наносит самый тяжелый ущерб духовной жизни человека или даже ставит под угрозу его веру, когда действует по страстям.
Властолюбие и самомнение, – если эти страсти, допустим, присутствуют в муже, то они скорбью и болью отражаются на всех членах семьи. Но если страсти в священнике и тем более в настоятеле, то на приходе формируется соответствующая обстановка. Все друг другу завидуют, распространяют сплетни, подсиживают, говорят гадости, кто-то с кем-то постоянно не дружит, не разговаривает.
О какой проповеди, о каком миссионерстве с такими общинами можно говорить? Человек, недавно воцерковившийся, приходит в храм и вдруг понимает, что сотрудники храма между собой живут, как змеи в гадюшнике. Беда в том, что все это очень часто провоцирует настоятель. Поговорка о том, что каков поп, таков и приход, она именно о настоятеле. Настоятель формирует и собирает вокруг себя таких людей и акцентирует их поведение так, как он сам устроен, как устроена его душа.
В чем искушение священнослужителя, особенно руководителя прихода или даже епархии? В том, что постепенно вокруг него образуется круг людей, которые во всем ему поддакивают, потому что от него зависит, будут ли они работать в храме или служить в епархии. И у него создается иллюзия, что он всегда прав и во всем разбирается. Но когда надо бы с кем-то посоветоваться, то посоветоваться не с кем, потому что вокруг остаются только послушные, поддакивающие безынициативные люди.

Если священник в таком окружении не критичен по отношению к себе, если живет по принципу «есть два мнения – мое и неправильное», то беда такому приходу.

Я знаю одну древнюю русскую епархию, где руководитель, архиерей настаивает на том, чтобы даже в одноклирных храмах литургия совершалась каждый день. Прекрасное и очевидное решение для монаха, желающего возродить приходскую жизнь. Но он даже не понимает, что просто разрушает священнические семьи, лишая их супружеского общения. Есть случаи, когда священник с этим смиряется, но от него уходит жена. Беда в том, что рядом не осталось ни одного человека, с кем можно было бы посоветоваться, он всех удалил.
– Вы не раз говорили о проблеме, когда монашествующие вмешиваются в семейную жизнь – что-то меняется в этом отношении?
– Сейчас стало намного лучше. Спасибо братьям монашествующим за то, что они на исповеди стали реже задавать вопросы об интимной жизни людей.
У меня был такой случай, когда один монах, получив благословение, начал служить у нас на приходе. Он был старше меня, умнее и лучше образован, и потому я со спокойной душой попросил его поисповедовать прихожан.
Как оказалось, зря: нескольких девушек мне пришлось просто месяцами откачивать после тех вопросов, которые он им задавал. Они даже не знали о тех грехах, о которых этот монах их спрашивал. Десятки примеров могут быть приведены, как человек уезжает в монастырь, там его встречает безусый, вчера рукоположенный иеромонах и начинает давать ему указания. А на возражения: «У меня есть духовник, и я с ним советуюсь», – он говорит, что белое духовенство – это всё не то, слушай меня или погибнешь. Властолюбие во всей красе!

На приходе у гордеца не будет никакой жизни

– Но как же духовнику «вести» верующего и при этом не дать неверного совета?
– Обратите внимание, в притче о блудном сыне, когда сын решает уйти, отец с ним не спорит и ничего не доказывает. Он понимает, что сейчас это бесполезно, и он уважает свободную волю своего сына. Бог уважает нашу свободу. Но почему-то бывает, что священник эту свободу не уважает. Берет на себя безапелляционное решение вопроса, которое потом болью отзывается в судьбах людей. Есть вопросы, в которых священник должен быть непреклонным свидетелем правды Божьей. А есть те, за которые он не должен браться ни в коем случае. Опыт культуры духовника – отличить одни от других.
Цель духовника – воспитать взрослого свободного христианина, который свою свободу реализует сам и согласует ее с волей Божией. Когда свобода человека совпадает с волей Божией, – это и есть реализация дара свободы. Духовник должен этому научить, а не отнимать свободу у человека.


– Где найти духовников, которые думают о свободе верующего?
– Чем меньше страстей у священника, тем больше уважения к личности человека. Сколько раз был на исповеди у архимандрита Кирилла (Павлова), ни разу не сталкивался не то что с грубостью, а даже просто с давлением или неуважением.
Мне кажется, что прежде чем рукополагать человека в священники, надо не только проверить его знания и каноническое соответствие сану, но и смотреть, есть ли у него элементарные христианские навыки.

Для меня один из самых главных признаков того, что передо мной уже прошедший большой путь внутреннего преображения христианин – это его умение не обижаться.

Моя мама мне всегда говорила: «Обижаться христианину неприлично». Если человек умеет не обижаться, значит, он имеет собственную глубокую покаянную культуру и опыт сокрушенного сердца. Значит, он умеет не осуждать, значит, он ничего не разрушит, умеет отделять собственную гордыню от делания, которым занимается.
Почему важно до рукоположения проверить кандидата на гордыню (мы все гордые, но кто-то воюет со своими страстями, а кто-то нет)? Потому что в Церкви все, что созидается – созидается Самим Богом. И если священнослужитель горд и властолюбив, Бог не только ему не поможет, но будет сопротивляться. «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Вдумаемся в эти великие слова. Вот вы приехали в какой-то город и хотите открыть там коммерческое предприятие. Если руководству города вы не понравились, против вас будут все. Ничего не создадите, много потеряете, еле ноги унесете. А тут не мэр, не губернатор, Сам Бог будет противиться. Ничего не получится. Поэтому, если поставить гордеца руководить приходом, не будет никакой приходской жизни. Если поставить руководить молодежной работой или миссионерским отделом – разбежится вся молодежь и никто не будет слушать.
В конце концов, мы, христиане, что проповедуем? Что в мир пришел Христос, что Он дал возможность каждому из нас быть преображенным и возможность преображения отношений между людьми. Отныне человек человеку не волк, а брат или даже ангел-хранитель. «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня. И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены́ воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня» (Ин. 17:21-23).
Христос говорит, что мир познает Его, мир уверует в то, что Его послал Отец, если мы будем едины по подражанию единству Святой Троицы.
Все миссионерство сводится к тому, чтобы мы явили миру преображенного человека – поэтому лучшие миссионеры – святые. И явили преображенные отношения между людьми, то есть общины соединенных любовью людей. Никакая проповедь не будет работать, если в наших приходах раздор и нелюбовь. «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью» (Рим. 12:10), – говорит апостол.
Отсутствие элементарных христианских навыков общежития отталкивает внешних людей сильнее любой атеистической пропаганды. Предъявите мне христианскую общину, и я уверую – вот главное ожидание современного человека.

Люди приходят в Церковь с уверенностью, что она должна им все разрешить

– Если человек разочаровывается и начинает искать виноватых, это тоже как-то связано с внутренней несвободой, неумением отвечать за себя?
– Важно понимать, что если человека что-то отталкивает от Церкви, у него не произошла личная глубокая оживотворяющая встреча со Христом. Если Христос стал самым главным в жизни, то никто не заставит Его потерять, никто у тебя Его не отнимет.
Если ты полюбил Христа, возлюбил по-настоящему, что тебе, скажем, нерадивый священник? Ты ко Христу пришел в храм, Он здесь главный. Священник ведет себя не так, не осуждай его, помолись за него, за бедолагу, потому что священнику за грехи и соблазны, которые он сеет, даже страшно подумать, как отвечать.
Мы каждый день в молитвах, на каждой литургии в Символе веры говорим, что верим в Церковь, и это не случайные слова. Церковь – это предмет веры, как Сам Господь, потому что это Тело Христово.

На самом деле человек, который ищет Христа, пробьется через любые преграды и любые ошибки священников.

Если мы прочтем мнение Игнатия Брянчанинова, он многократно говорит в своих творениях о том, что по вере человека даже нерадивый священник даст ему правильный совет. Но это ни в коем случае не извиняет ни одного священника, который ведет себя неправильно по отношению к прихожанину.
Конечно, есть люди, которые всегда ищут повод, я с этим постоянно сталкиваюсь. Помню, как мы садились рано в автобус, чтобы везти детей в летний лагерь, а мимо шел человек, явно с похмелья, и он начал кричать всякие оскорбительные выкрики в мой адрес: «Ты опять воруешь. Вы все воруете. Я вижу, какие на тебе ботиночки. Сейчас детей в автобус посадишь, в Lexus свой прыгнешь и отъедешь».
Я хотел снять ботинок и показать ему, что у меня там дырка, у меня нет денег, чтобы новый купить. У меня машина далеко не Lexus. И даже если мне подарят Lexus, я в него не сяду, не приму этот подарок, потому что знаю, что соблазню людей.
Был такой случай, когда у нас в храме работал практикантом резчик по дереву. В воскресный день мы с другим священником стоим и из двух Чаш причащаем людей на литургии. Вижу, что два человека пожилые, муж и жена, видимо, подходят к Причастию ко второй Чаше, а я их вижу первый раз. Спрашиваю: «Скажите, пожалуйста, вы исповедовались?» Это оказались родители того резчика, и они ответили утвердительно. Поскольку два священника, я подумал, что они исповедались у другого.
После службы они ко мне подходят и говорят: «Вы знаете, мы не поняли ваш вопрос, мы не исповедовались». Спрашиваю: «Вы когда-нибудь причащались?» – «Нет, никогда, это первый раз». – «Крещены в детстве?» – «Да». – «Вы знаете, это не очень хорошо, что так получилось, – говорю абсолютно уважительно, не повышая голоса, абсолютно тактично. – Вы все-таки, пожалуйста, найдите возможность прийти на исповедь и об этом тоже на исповеди расскажите, что вы по неведению так причастились».


Они пришли домой и сыну сказали, что больше никогда в храм не придут, потому что их обхамил священник. При этом кругом стояли люди, которые могли бы засвидетельствовать, что хамства не было никакого с моей стороны даже отдаленно. Чуть-чуть им сказали, что они не правы, и они уже никогда не придут в церковь. И грустно, и смешно: они нашли причину, почему всю жизнь не ходили в храм. Поэтому когда люди говорят, что в Церкви все ужасно, это далеко не всегда правда. Это очень часто просто искаженное восприятие людей, которые привыкли к тому, что все их должны слушать и им потакать.
Несколько лет назад я нес послушание в канонической комиссии, и как-то туда пришел человек и попросил разрешение на повторный брак. Первое, что я делал в таком случае по благословению священноначалия, – принимал документы. И в этот раз говорю: «Дайте, пожалуйста, свидетельство о расторжении прошлого брака и свидетельство о заключении нового брака». Он говорит: «У меня нет свидетельства о расторжении того брака, я не развожусь с прошлой женой».

На мое удивление пояснил: «Ну, как? Я человек состоятельный, могу содержать две жены. Они согласны, они не против. Будем жить все вместе со всеми детьми дружно и хорошо. Я хочу со второй женой тоже повенчаться».

Пытаюсь объяснить: «Вы знаете, в Православной Церкви это невозможно». И он начинает буквально кричать, возмущенно говорить: «Посмотрите, у Иакова было две жены! Что вы делаете из меня более святого человека, чем тот, кто у вас на иконах? Дайте мне разрешение. Меняйтесь, вам пора! Что это такое?» И ушел, страшно обиженный на Церковь.
Люди приходят в Церковь с полной уверенностью, что она должна им все разрешить, что они хотят. Если даже вполне тактично по форме, мягко и уважительно, но твердо по позиции священнослужитель говорит, что так нельзя, они возмущенно отходят в уверенности, что Церковь не такая, как они себе нарисовали в своем представлении.

Мы много говорим о покаянии, но нельзя жить только на фундаменте

– Как человеку, мирянину, стать взрослым, ответственным за свою жизнь и вместе с тем доверять Церкви, идя за ней?
– Во-первых, нужно постоянно читать Священное Писание и святых отцов, то есть тех людей, которые реализовали заповеди Божьи в своей жизни, и учиться, как они поступали в подобных ситуациях. Особенно много материала могут дать жития святых, живших недавно, подвижников ХХ века, новомучеников.
Мы видим, что святая преподобная Елизавета Федоровна была смиренным человеком, до самой глубины, именно поэтому она столько успевала и столько могла. Знаменитый эпизод, как она приезжает с проверкой в основанный и финансируемый ею дом для девочек-сирот. Испуганное такой высочайшей проверкой, руководство девочек всех вымыло, причесало, одело, накрахмалило, нагладило одежду. Девочек заранее предупредили: «Как зайдет великая княгиня, вы говорите «Здравствуйте», целуете ручки, и все».
Заходит Елизавета Федоровна, говорит: «Здравствуйте, дети». Дети протягивают ей ручки, говорят: «Здравствуйте и целуйте руки». Преподаватели и классные дамы все белые от ужаса: что сейчас будет? Потому что страстный человек брови бы сдвинул и всех бы должностных лиц поменял после этого скандала. Как вы смели?! Елизавета Федоровна, улыбаясь, обошла всех и поцеловала девочкам руки. У нее не было никакой гордыни, поэтому благодаря ей столько всего прекрасного было создано.
– Сейчас нередко можно услышать о том, что в Церкви – постоянно только про грех, про внутреннюю грязь и так далее, и совсем ничего про радость…
– В 90-е и нулевые годы мы основной акцент всей духовной жизни делали на покаянную культуру. Ведь покаяние, как говорил святитель Игнатий Брянчанинов, – единственный фундамент, на котором можно построить все здание духовной жизни человека. Без прочного фундамента дом не построишь. Но почему-то нередко и духовенство, и миряне ограничиваются только фундаментом, начинают жить на нем, вместо того, чтобы строить дома, и поэтому никакой радости от воцерковления не рождается.
Но ведь нельзя вечно жить на фундаменте.

Ведь в итоге должно сочетаться, казалось бы, несочетаемое. С одной стороны, постоянное сердечное сокрушение, или, как называет его Варсонофий Великий, «сердечная болезнь», с другой стороны – радость.

Боль – она о чем? О том, что тебе открылся Христос, а ты своими поступками часто делаешься Его не достоин, и с годами своей христианской жизни ты понимаешь это все острее и острее, узнавая себя настоящего. Но вместе с этим ты понимаешь все явственнее, что вопреки всему этому Бог тебя любит. И это великий источник радости.
То есть и без настоящего покаяния, и без радости нет естественной, не фальшивой духовной жизни.
Если человек не достигает христианской радости, не дорастает до нее, то только покаянная культура действительно может человека вогнать в совершенно нездоровое духовное и душевное состояние. Поэтому священник и духовник должен следить за тем, чтобы не было этого перекоса.